25-е заседание по делу «Седьмой студии»: начат, но не закончен допрос ключевого свидетеля обвинения Нины Масляевой

25 января в Мещанском суде Москвы завершился первый день допроса ключевого свидетеля обвинения по делу «Седьмой студии», бывшего бухгалтера организации Нины Масляевой. По многим ключевым вопросам госпожа Масляева отсылала участников процесса ко второму бухгалтеру Ларисе Войкиной, а свою роль в проекте описала скромно — «показать видимость деятельности». Свидетель подтвердила факт обналички, но о хищениях, заявленных в обвинении, ничего конкретного сказать не смогла.

---

16:45. Возобновляется заседание. Входит судья.

«Я не могу дальше продолжать»,— говорит Масляева.

Ее голос дрожит. Она говорит, что у нее болит голова и сердце. Никто из участников процесса не против закончить заседание. Судья соглашается.

Следующее заседание 28 января, в 10:00.

16:44. Во время перерыва адвокат Масляевой подошел к столу прокуроров и сказал, что они будут просить отложить заседание.

16:22.

«Я уже устала. Мне немало лет. Я стою еле-еле из последних сил. Вы начинаете путать меня вопросами»,— говорит Масляева с дрожью в голосе.

Судья объявляет перерыв на 10 минут.

16:21. Адвокат Харитонов продолжает задавать вопросы.

— В «Седьмой студии» работали лица, которые осуществляли технические функции? Кроме Назарова, были еще люди?

— Может, были, мне неизвестны.

— А еще? Осветители, звуковики…

— Кажется, был только техдиректор.

— А почему технические специалисты не были включены в штат? Не было ли это связано с фондом зарплаты в 3 млн рублей?

— Я не знаю.

— Официальная зарплата техспециалистам выплачивалась?

Масляева говорит, что если их не было в официальных ведомостях, то им выплачивалось неофициально, но этот вопрос не к ней.

— Были ли приглашены иностранные актеры?

— С иностранными актерами договоры заключались.

— А не с иностранными?

— Не помню.

— Выплачивались ли приглашенным артистам деньги из кассы, которые вела Войкина?

— Наверняка.

— Кто готовил смету на конкретное мероприятие?

— Генпродюсер. Но в начале Минкульт их не требовал. Он их начал требовать в 2012 году. Сметы мне не передавались. Не могу сказать, почему мне их не передавали.

— Что включали в себя сметы на каждое конкретное мероприятие?

— Мне не передавались.

— Вы принимали участие в подготовке госконтракта в 2011 году?

— Я уже отвечала на этот вопрос.

— Готовили конкурсную документацию в 2011 году?

— Не могу вспомнить.

— Вы обсуждали вопросы заключения госконтракта в 2011 году?

— Вопрос задавался.

16:15. Вопросы задает адвокат Харитонов.

— Кураторам и линейным продюсерам зарплата выплачивалась?

— Мне неизвестно.

— Кому это известно?

— Руководителям проекта или Войкиной.

— Вы говорил, что ваша зарплата была 150 тысяч рублей. Верно?

— Да.

— Какую зарплату вы получили в 2013 году?

Масляева думает. Харитонов говорит, что это около 2 млн руб.

— Как зарплата учитывалась в отчете Минкульту?

— Да никак. Она разбивалась на 30, 25 тысяч,— отвечает Масляева.

— Можете пояснить, почему никто линейных продюсеров не был официально устроен?

— Нет, не могу. <...>

— Кто выплачивал зарплату актерам из обналиченных денежных средств?

— Я не знаю.

В зале смех.

— Войкина выплачивала зарплату?

— Вы можете задать этот вопрос Войкиной и Вороновой.

— Почему артисты не были официально устроены?

— Я не знаю.

— Кто определял размер зарплаты?

— Мне это неизвестно.

— Платили артистам деньги, кроме зарплаты?

— Я не знаю.

16:11. Далее задается вопрос про подготовку учредительных документов. Масляева говорит, что только частично участвовала в подготовке документов. После Масляева говорит, что счет в Альфа-банке открывала она с Итиным. На вопрос про доверенность отвечает, что не помнит.

— Кроме вас, кто-то получал документы в банке? — уточняет адвокат Харитонов.

— Войкина.

— У нее была доверенность?

— Значит, была.

— Когда были получены первые средства от государства?

— То ли в сентябре, то ли в октябре 2011 года.

— Это были деньги от государства?

— Да.

Далее Харитонов спрашивает, были ли деньги помимо государственных. Масляева не знает.

— Кто определял программу «Платформы»?

— Художественный руководитель, наверное.

— Были ли кураторы у четырех направлений?

— Были,— говорит Масляева, но фамилии кураторов вспомнить не может.

Далее адвокат спрашивает про Марину Давыдову, куратора одного из направлений в 2013 году. Масляева не помнит, была ли Давыдова в штате студии.

— Какие функции Давыдова выполняла как куратор в 2013 году?

— Неизвестно.

— Выплачивалась ли Давыдовой зарплата?

— Всем кураторам выплачивалась, наверняка и ей выплачивалась.

— Из каких средств выплачивалась зарплата кураторам, в том числе Давыдовой?

— Я не помню, из каких средств.

Фамилию Тупосевой и некоторых других кураторов Масляева также вспомнить не может, как и то, были ли они трудоустроены официально.

— Какие функции выполняли генпродюсеры?

— Продюсеры занимались творчеством, созданием спектаклей. Подбором актеров, реквизита.

— Как продюсеры взаимодействовали с вами как с главным бухгалтером?

— Когда начались проекты и началось перечисление денег, нужны были деньги. Генпродюсер говорил, какая сумма нужна на тот или иной проект.

Например, Малобродский говорил: «Мне нужно 500 тысяч»,— и разрабатывал схему, кому и куда перечислить деньги.

— Схему или смету?

— Конкретную смету он мне не подавал. Просто чертил на бумажке.

— В «Седьмой студии» были линейные продюсеры?

— Были. Были продюсеры девочки, поначалу Воронова была продюсером. Еще какая-то девочка была, фамилию не помню.

— Линейные продюсеры взаимодействовали с главным бухгалтером?

— Они взаимодействовали с генпродюсером.

— А Малобродский и Воронова были официально трудоустроены в «Седьмой студии»?

— Да.

— Какая у них была зарплата?

— Я им не перечисляла денег.

Далее адвокат перечисляет линейных продюсеров: Воронову, Конофееву, Герасимову, Акежеву. Масляева большинства из них не помнит. Она также говорит, что продюсеры не были официально трудоустроены в «Седьмую студию».

— 3 млн рублей зарплатный фонд — на какой период?

— На весь год.

— Кем был установлен такой предел?

— Так было сказано в Минкультуры.

— Кем?

— Мне передала, по-моему, Балашова. Потому что зарплата не входила поначалу. Мне сказали, что зарплата не может включаться в проект, кроме тех людей, которые осуществляли этот проект.

15:58. Лысенко спрашивает, сколько денег Итин занял у «Седьмой студии». Масляева говорит, что не знает.

— Сколько Итин получил денег за весь период работы АНО? — спрашивает адвокат Лысенко.

— Я только могу сказать, сколько я перечисляла от себя. Ежемесячно — 100 тыс. руб.,— говорит Масляева.

Адвокат Лысенко просит огласить часть экспертизы по делу. По словам защитника, эксперт, исходя из бухгалтерии, сделал выводы о займах Итина и возврате денежных средств. «Зачем это оглашать?» — интересуется судья. «Чтобы продолжить допрос»,— отвечает адвокат. Гособвинение против оглашения экспертизы. Прокурор говорит, что Масляева не сможет дать корректные замечания по экспертизе. Судья отказала в оглашении экспертизе.

Далее вопросы задает адвокат Харитонов.

— Как долго вы работали в театре Брянска?

— С 2009 года.

— Как долго в «Модерне»?

— С сентября 2010 года по февраль 2012 года.

— Вы сказали, что в «Модерне» зарплата была 150 тыс. руб. Это официальная зарплата была?

— Да.

— В брянском театре работала Войкина?

— Да. Секретарем.

— В театре «Модерн»?

— Да. То ли бухгалтер, то ли…

— У брянского театра были отношения с ИП Синельникова?

—Были.

— Какие?

— Он был директором театра на Васильевской. Он привозил театр на гастроли.

— Я про ИП спросил.

— Я этого не помню.

— У «Модерна» были договоры с ИП Синельниковым?

Молчание в несколько секунд.

— Договоров, по-моему, не было. Он был устроен в отделе гастролей.

— В «Модерне»?

— Да.

— Вам известно, с чего началась подготовка «Платформы»?

— Нет.

— Принимали ли вы участие в совещаниях до «Платформы» в Минкульте?

— Нет.

15:46. Лысенко продолжает спрашивать.

«Войкина отправляла Вороновой. Воронова отправляла всем остальным. Я так понимаю»,— говорит Масляева о таблице с суммами обналиченных денег.

— Когда Серебренников, Малобродский и Итин ездили к Апфельбаум? От кого вам это известно?

— В приватной беседе с Итиным.

В зале смех.

— Вы отвечали: «Синельникова пригласила я осенью 2011 года для встречи с Итиным. Они обсуждали схему обналичивания, но меня там не было». Откуда вам это известно?

— От Синельникова.

— О каком проценте он договорился?

— Он говорил о 9%.

— А откуда вы знали, что он брал 10-12%?

— Из тех денег, которые он привозил.

— Вы их пересчитывали?

— Конечно. Я говорила, что Синельников брал деньги за приезд в Москву.

— Вы говорили: «Итин, по-моему, знал Педченко». Откуда вам это известно?

Масляева вздыхает.

— Мы вместе с Итиным работали в «Модерне». Когда в «Модерне» была сложная ситуация, были приглашены несколько адвокатов, среди них был Педченко. Потом Педченко встречался с Итиным в Сочи.

— Итин встречался с Педченко в Сочи? Когда?

— 2012 год.

— Откуда вам известно?

— Потому что я сидела рядом. За одним столом. Или за одним вином.

— А что там было?

— По-моему, у Ярославского театра там что-то было.

— Откуда вам известно, что Педченко лично встречался с руководством АНО?

— Мы сидели в кафе на территории «Винзавода». Подходило руководство, они беседовали. Я не присутствовала на встрече.

— Откуда вам известно, о чем они говорили? — уточняет адвокат Лысенко.

— О второй встрече. Со слов Педченко,— говорит Масляева.

— Будучи главным бухгалтером в АНО «Седьмая студия», вы говорили, что у вас брали деньги в долг, но «мне их не вернули». Кто, когда, при каких обстоятельствах брал деньги в долг?

— Я не хочу отвечать на этот вопрос.

Но через несколько минут она дала пояснения.

— Когда перед Новым годом заканчивалось финансирование, тогда у Итина «Седьмая студия» брала деньги в долг. Мне об этом говорила Воронова, и она попросила их у меня. Но после 2014 года мне эти деньги не вернули. Составляли договор займа, но я его не обнаружила, когда смотрела документы в Следственном комитете.

На уточнение судьи Масляева говорит, что у Итина деньги в долг брали в конце 2011 года. У Масляевой деньги в долг брали позже. Судья интересуется, осталась ли копия договора о займе у Масляевой. «Я тогда переезжала с квартиры на квартиру, он был утерян»,— отвечает Масляева.

— О какой сумме идет речь? — уточняет судья.

— Это было 1,5 млн рублей.

15:33. — Вы сообщали Войкиной, сколько денег должно поступить в кассу после обналичивания? Если вы ей сообщали, то что конкретно и как часто? — продолжает спрашивать адвокат Лысенко.

— Войкина могла позвонить мне и сказать, что денег в кассе нет, что все они потрачены. Это обналиченные, они шли через фирму. Поэтому она сообщала это постоянно генпродюсеру Вороновой. Потом она думала, в каком количестве и на какие фирмы нужно перечислить деньги для обнала.

— Кем подбирались фирмы?

— Продюсерами.

— А Педченко что делал?

— Воронова звонила Педченко и спрашивала, кому можно перечислить. Может быть, я звонила. Я уже не помню.

— Вам Войкина предоставляла сведения, сколько денег поступило в кассу, от кого они поступали?

— Мне таких сведений она не предоставляла.

— Составляла ли Войкина отчеты о поступлении денег в кассу?

— Для меня лично она не составляла.

— Для «Седьмой студии», где вы были главным бухгалтером?

— Мне это не интересовало. Меня интересовала номинальная, официальная касса.

— Вы составляли сметы затрат?

Масляева говорит, что какое-то время для Минкульта этого не требовалось, поэтому в этой работе она задействована не была. «Деньги, которые были получены продюсерами… авансовые отчеты тянулись.

Я не могла составить смету затрат. Ее мог составить только генпродюсер и подложить это в авансовый отчет»,— считает Масляева.

— Это вы про окончательную смету? — уточняет адвокат Лысенко.

— Да.

— Почему вы тогда говорите, что в планы для Минкульта включались заведомо завышенные сметы?

— Потому что в каждую смету закладывалась зарплата сотрудников, которые участвовали в этом проекте. И это уже считалось завышенным.

— Получение зарплат. То есть завышение шло в качестве зарплат?

— В качестве зарплат, в качестве представительских расходов… много чего. Сейчас я уже не помню,— отвечает Масляева.

— Если вы не контролировали Войкину, как вы посчитали, на что было обналичено более 120 млн рублей?

Масляева молчит 10 секунд.

— Можно было отталкиваться только от расчетного счета «Седьмой студии». Все деньги, которые были перечислены на гостиницу, на билеты… Вот из этого расчета.

— Вы вычли из общей суммы эту сумму? — уточняет судья.

— Да.

— Сколько денег вы сняли с корпоративной карты, выпущенной на ваше имя?

— Сколько я сняла денег, учитывалось в официальной кассе. Все эти деньги предоставлялись генпродюсеру с квиточком. Сколько конкретно я сняла, я не могу сказать.

— А следствию вы называли?

— Это надо посмотреть в допросах. Я не помню.

15:26. Масляева продолжает отвечать на вопросы адвоката Лысенко.

— Как я говорила, направляла Итину информацию, платежные поручения на обналичивание денег, если это были фирмы по обналичиванию. Сколько денег находилось у Войкиной, которой стекались средства из всех других фирм, о которых я не знала, я не могла сообщить Итину. Он мог получить эту информацию об общей картине денежных средств, об обналиченных или которые были в кассе от генпродюсера,— говорит Масляева.

— Это ваше предложение? — уточняет адвокат Лысенко.

— Я не могу ответить на этот вопрос, я не ФСБ.

— От кого вам известно о разговорах? — уточняет судья.

— От Итина. Руководители организации знали о передвижении всех денежных средств в организации.

15:22. Адвокат Лысенко продолжает задавать вопросы.

— Вы контролировали учет денег, которые вела Войкина?

— В тот момент, когда были перечислены деньги тем лицам и фирмам, которые я знала, я контролировала. То, что в АНО «Седьмая студия» существовало больше 20 фирм, я узнала, находясь под следствием.

— То есть были фирмы, которые вы не могли контролировать?

— Правильно.

— Как Итин мог контролировать оборот (или переводы), которые не контролировала Масляева?

— Итин входил в руководство. Он знал намного больше, чем я.

— От кого?

— От Серебренникова, Малобродского, Вороновой,— отвечает Масляева.

— А что? Они вели учет денежных средств?

— Естественно. Им наверняка было известно фирм больше, чем мне.

«Угу, главный бухгалтер»,— говорит кто-то из зала про роль Серебренникова по версии Масляевой.

— Главный бухгалтер был приглашен в «Седьмую студию», чтобы показать видимость деятельности. <...>

Все остальные знали гораздо больше меня,— говорит Масляева.

— Вы же сказали, что с Филимоновой оставили бухгалтерию в идеальном состоянии,— недоумевает адвокат Харитонов.

— Вы говорите, что вас приглашали только для обналичивания денег? — уточняет адвокат Лысенко.

— Только что был ответ дан,— вмешивается судья.

Далее несколько вопросов Лысенко судья снимает.

«Она улыбается,— говорит адвокат Лысенко.— Значит, знает, что отвечать».

«Когда человек улыбается, это значит, что у него последняя стадия. Я могу в обморок упасть от ваших вопросов»,— парирует Масляева.

15:16. Заседание возобновляется. Человека в черном с барсеткой в руках в зале не видно. Адвокат Лысенко продолжает задавать вопросы.

— Откуда вы знали, кому перечислялись деньги?

— Все указано в расчетном счете. В соответствии с договорами.

— Вы лично знали, куда и сколько перечислялось?

— Открыв расчетный счет, я видела, сколько и куда перечислялось.

— Когда вы болели, кто запрашивал банковские выписки?

— Ее можно было распечатать из онлайн-банка на компьютере.

— Но кто получал выписку, когда вы болели?

— Мне докладывала об этом Филимонова.

— Не имея банковской выписки, вы могли сказать, сколько и кому было перечислено?

— Если та или иная сумма уходила со счета, мне по почте пересылалась платежка. В конце дня было ясно, прошла эта платежка или нет.

— Можно было по одной платежке понять, сколько денег осталось на счете?

— Я уже говорила: перед тем как отправить платежку, зайдя в онлайн-банк, можно было понять, сколько денег на счете.

Далее судья снимает несколько вопросов после замечаний прокурора. Адвокат Лысенко продолжает задавать вопросы.

— У Итина был допуск в банк-онлайн?

—Нет.

— Мог ли Итин контролировать движения по счету?

— Итин связывался с руководством фирмы, со мной, он знал, сколько денег на счете.

— Как происходило обналичивание?

Судья говорит, что ответ на этот вопрос уже звучал сегодня.

— Откуда Педченко знал, сколько денег, когда, в какие фирмы перечислены?

— Педченко дал сам контакты нескольких фирм. Какие конкретно, я не помню. Филимонова говорила ему, какие суммы перечислены.

— Вы сообщали Педченко, что нужно перечислять деньги в какие-то фирмы?

— Педченко давал названия фирм и расчетные счета Филимоновой. Филимонова с ним созванивалась и говорила.

— Кому Педченко сообщал названия фирм?

— Так как Филимонова перечисляла с расчетного счета, значит реквизиты фирм и их названия Педченко говорил Филимоновой.

— Вы говорите, как было,— просит судья Масляеву.

— Я говорю, как было,— отвечает Масляева.

— Согласно предъявленному обвинению, в день было по несколько перечислений. Как вы сообщали Педченко о таких перечислениях?

— Я думаю, что ответила на этот вопрос. Сообщала я или Филимонова по телефону.

— Вы сообщали по каждой платежке или «оптом»?

— «Оптом».

— Все ли обналиченные деньги были возвращены в кассу АНО?

— Все деньги были возвращены.

— Перечислили 100 тысяч, вернули 100 тысяч? — уточняет судья.

— Да, за вычетом процента,— говорит Масляева.

— Значит, не все,— отмечает судья.

13:52. Масляева продолжает отвечать на вопросы адвоката Лысенко. «Касса и расчетный счет велись в документах. Они стояли в шкафу АНО "Седьмая студия" пронумерованные и прошнурованные. Любая цифра, которая проходила по расчетному счету, была видна на расчетном счету… Я не понимаю, на чем вы меня тут ловите»,— Масляева начала заметно нервничать.

«Нина, спокойнее»,— говорит Масляевой ее адвокат Ефименков со скамьи за спиной.

«Мы пообедать не можем?» — спрашивает через несколько минут адвокат Поверинова. «Перерыв 40 минут»,— почти сразу объявляет судья.

13:49. Далее адвокат Лысенко спрашивает, как осуществлялась отчетность. Масляева говорит, что отчеты могли быть по телефону. «Мне звонили и спрашивали, сколько денег на счету»,— отвечает Масляева. Когда она болела, Филимонова и Войкина сообщали о состоянии счета, говорит свидетель. Адвокат Лысенко очень детально спрашивает про отчетность.

— Какие платежные поручения вы отправляли Итину? Меня интересует период, когда вы болели.

— Если я болела, ему платежки отправляла Филимонова с моей почты.

— Какие еще документы вы ему отправляли?

— Я сейчас не помню.

— Выписки по счету направлялись Итину?

— Может быть. Я не знаю. Прошло столько. Наверняка направлялись. Может быть, не направлялись.

— Нет, вы ответьте.

— Он звонил мне по телефону и спрашивал, сколько денег на счету.

— Как часто вы общались?

— Три раза в неделю.

— А если по четыре по пять проводок в день на фирмы. Вы каждый раз звонили Итину?

— Нет.

— А как вы отчитывались?

— Если платежки отправлялись в первой половине дня, то все платежки были на почте гендиректора…

13:44. Том 218, лист дела 23. Распечатка электронного письма. Филимонова пишет Масляевой, 25 октября 2011 года. Тема: «Отчет по студии». «Добрый вечер, посмотрите отчеты. Предлагаю начать со сводного...»,— читает Лысенко. Масляева говорит, что много получала писем, этого конкретного вспомнить не может. Лысенко просит предъявить ей письмо. «Что я могу ответить? Что за документы в этих файлах? Я могу только предложить. С Филимоновой я была знакома раньше, знаю, что она хороший аудитор. <...> Это все, что я могу сказать»,— говорит Масляева. Она говорит, что Филимонова не была официально трудоустроена.

«С октября 2011 года кассовый учет велся только бухгалтерией. А в 2012 году велся кассовый учет… Я не помню, короче говоря»,— пытается ответить Масляева на вопросы адвоката Лысенко.

Адвокат продолжает задавать вопросы.

— А банковский учет кто вел?

— Наверное, банковские учеты вела я,— говорит Масляева.

— Вы или Филимонова работали с банком-онлайн по перечислению денег контрагентам?

— Вела Филимонова. У нее были ключи от 1С бухгалтерии, она его вела. <...> У кого был доступ, тот и работал.

— То есть с 2011 года вы. С лета 2012 Филимонова?

— Да.

— Кто, кроме вас и Филимоновой, имел доступ к банку-онлайн и мог самостоятельно получить сведения о приходе и расходе денежных средств?

— Воронова. У нее также стоял банк, и она знала пароль входа в банк.

— Кто мог перечислить деньги контрагентам по банку-онлайн?

— По указанию Вороновой могла перечислить Филимонова.

— Вы, как главный бухгалтер, контролировали приход и расход по счетам «Седьмой студии»?

— Да.

— Кто еще?

— Генпродюсеры.

— Каким образом?

— Требуя выписки из банка или заходя в банк-онлайн.

— То есть они могли зайти?

— Воронова могла зайти в банк-онлайн.

— С какого года она работала в «Седьмой студии»?

— С <....> 2012 года.

13:30. Адвокат Поверинова продолжает задавать вопросы, но почти все их сняла судья по просьбе прокурора.

Отвечая на один из немногих разрешенных вопросов, Масляева сказала: «Я, когда пять месяцев просидела в СИЗО, много чего вспомнила».

Поверинова попыталась выяснить, когда Масляева начала давать показания на Апфельбаум: когда ее арестовали или до этого. Масляева не ответила на этот вопрос, его сняла судья по просьбе прокурора.

Вопросы задает адвокат Лысенко. На первый вопрос Масляева ответила, что узнала о том, что «Платформа» делалась по поручению президента, только после ареста. Далее она ответила, что Филимонова начала вести бухгалтерию, когда «"Седьмая студия" переехала в "маленький офис"», летом 2012 года. Адвокат Лысенко просит огласить из дела переписку Филимоновой и Масляевой.

13:24. Далее вопросы задает адвокат Поверинова.

— Вы такие показания всегда давали?

— Конкретно какие?

Прокурор возражает.

— Вы знали, кем в то время работала Апфельбаум? Не со слов, а лично? — задает вопрос Поверинова.

— Я могу сейчас путать, но я сама к ней ходила на совещания. Я помню, что она была заместителем начальника департамента народного творчества,— отвечает Масляева.

— Как часто вы ходили к Софье Михайловне в министерство?

— Я не помню ее должность.

— Сколько раз в своей жизни вы видели Софью Михайловну?

— Раза четыре-пять.

— Вы приходили по ее просьбе или по вашей инициативе?

— Одна встреча была по ее просьбе. Когда в конце 2012 года она вызвала руководителей «Седьмой студии». Тогда она нам сказала, что мы ведем себя как театр, а надо как союз театральных деятелей. Нам было сказано, что ничего покупать в собственность нельзя. Тогда я задала вопрос про рояль, что нам с ним делать.

— Что она вам сказала?

— Она сказала: «Куда хотите, туда и девайте».

— Куда вы его дели?

— Никуда. Как стоял там, так и стоит. Сначала в «Седьмой студии», потом в «Гоголь-центре».

— А это было не после проверки Счетной платы?

Масляева говорит, что не помнит. Она говорит, что переписку вела с Александрой Балашовой, помощницей Апфельбаум. Также Масляева рассказывает, что телефон Апфельбаум ей назвал Итин, но звонила ей она только один раз — когда в 2015 году не могла найти работу, звонила Апфельбаум в РАМТ.

— Кто оформлял документы по госконтракту? Как они оформлялись?

Масляева молчит несколько минут.

— Я помню, что составлялись акты… Я не помню, кто составлял акты.

— Вы говорили, что составляли госконтракты…

— Может, я составляла.

Далее Масляева говорит, что все документы по контракту также были опубликованы на сайте. «Вот это самый главный вопрос»,— отмечает Поверинова. После она говорит: «Вы так и скажите суду, что это все со слов Итина, что это он вам рассказывал, а не вы сами это видели».

— Вы говорили, что финансовые планы были завышены, расскажите, как они были завышены.

— Госконтракт был на 10 млн. Половина этих денег была обналичена через Синельникова. Поэтому я и говорю, что сумма была завышена.

— На что пошли обналиченные Синельниковым деньги? Только говорите, на что конкретно они пошли, что вы знаете.

По словам Масляевой, Синельников привез деньги. Куда они пошли, она не знает.

— Кто на работу в «Седьмую студию» пригласил Педченко?

— Она не говорила, что его кто-то приглашал на работу,— отмечает судья.

— Я уже говорила, что нужны были люди, чтобы совершалась реализация проекта «Платформа», для обналичивания денежных средств. Людей я могла выбирать сама, поэтому были приглашены Филимонова, Педченко и Войкина.

— Какую должность занимал Педченко?

— Он никакую должность не занимал. Он делал это на добровольных началах.

— Сколько денег он за это получал?

— Мне это неизвестно. Наверняка он получал процент с обналичивания.

— Возили ли вы Педченко и его семью в Сочи за счет денежных средств «Седьмой студии»?

— Нет, за счет «Седьмой студии» не возила. Я делала это на свои деньги.

— Кто привел или пригласил Синельникова?

— Я отвечала на этот вопрос.

— Давали ли вы деньги Синельникову? В каком размере? На что?

— Если я и давала Синельникову деньги, то свои. К «Седьмой студии» это не имеет отношение.

<...>

13:13. После Малобродского вопрос Масляевой задал Серебренников.

— У меня только один лирический вопрос. Вы описали финальную встречу над кучей документов. <...> По поводу этой триумфальной выдуманной встречи вопрос. Мы с цветами к вам пришли или без?

В зале смех.

— Снимается вопрос. Он был задан не по делу,— говорит судья Аккуратова.

13:09. — Вы высказывали свои опасения? — спрашивает прокурор.

— Мне сказали, что у них есть хороший знакомый в Минкультуре, Софья Апфельбаум, поэтому….

— А кто-нибудь из людей на встрече в июне 2011 года говорил вам, как будет распределяться прибыль?

— Говорилось, что все присутствующие «хорошо заработают». Судя по зарплате, которую все получали… В конвертах, судя по мне, получали в три-четыре раза больше, чем было написано официально. Итин и Серебренников говорили, что все «хорошо заработают». <...>

По словам Масляевой, о хороших отношениях с Апфельбаум Итин ей рассказывал за «рюмкой чая». Когда она это сказала, в зале раздался смех.

Прокуроры закончили вопросы. У Итина и Апфельбаум нет вопросов. Малобродский уточняет, что Масляева говорила, что Синельников на самом деле брал процент выше, чем оговаривалось, а на прошлом заседании он называл другой процент. «Это надо спросить Синельникова»,— отвечает она и уточняет, что в этот процент, видимо, еще входил проезд «из Петербурга в Москву». Далее Малобродский спрашивает про Педченко. «Во-первых, по словам Педченко, я это говорю по словам Педченко, он связывался по договорам "Седьмой студии" с Вороновой… Он предлагал составлять договоры. Ему звонила Воронова, он с ней держал связь. Какие это были договоры, мне неизвестно»,— говорит Масляева.

— Вы говорили: «Касса всегда составлялась по прошествии месяца». Уточните, почему по прошествии месяца и кем? — спрашивает Малобродский.

— Касса составлялась по факту. В том числе Филимоновой. Когда конкретно было ясно, сколько денег перечислялось, <...>, кто брал деньги под отчет, Авансовые отчеты составлялись позже, через 10-20 дней, поэтому и касса составлялась позже. <...>

— То есть деятельность регламентирована какими-то нормами, да? То есть месячный зазор с бухгалтерскими проводками, он как-то соответствует критериям или это нарушение?

— Когда велась так называемая официальная касса… Я говорю про официальную… Вы путаете… Я понимаю ваш вопрос…. Что касается легитимной бухгалтерии, все составлялось так, как положено, и ее надо было состыковать с той, которая велась неофициально.

— То есть все операции наличных средств в Альфа-банке отражались в системе 1С и в режиме реального времени отражались, правильно? — говорит Малобродский.

— Вы правильно понимаете. Но я не понимаю, почему вы сейчас пытаетесь выяснить, а не когда пришла аудитор Лунина, перетасовала всю кассу, а вы сейчас здесь пытаетесь меня в чем-то уличить.— отвечает Масляева.

12:50. После перерыва Масляева больше не смотрит на бумажку перед собой. На вопросы она отвечает глядя на судью.

12:48. — В июне 2011 года, когда была встреча, что говорилось об обналичивании? — спрашивает прокурор Лавров.

— Тогда говорилось, что требуется очень большое количество денежных средств. Говорилось, что нужно создать фирму, через которую будет обналичивание. Потом этот вопрос поднялся 2 сентября 2011 года, кажется, когда началось финансирование.

Надо было создать сеть фирм, через которые будет проходить обналичивание. Эти фирмы нужно было создать из работников или студентов, из студентов Серебренникова.

Я помню, ко мне подходили студенты, человек пять, и спрашивали: «Что такое ИП? Как его открыть?» Я им тогда, мальчикам и девочкам, говорила: «ИП открыть легко, закрыть его сложно». Тогда ИП был только у Артемовой. Поэтому и позвали Синельникова.

— На встрече в июне 2011 года от кого вы услышали о необходимости такой системы работы?

— Я это услышала и от Малобродского, и от Серебренникова. Но для меня лично это озвучивал Малобродский.

— Говорилось ли, для чего нужно обналичивание?

— Я думала, что фирма, в которую меня приглашали, будет вести правомерные действия… Это потом выяснилось, что она ничего не может покупать, только брать в аренду.

Я смотрела всем в рот и соглашалась. Соглашалась со всем, что предлагалось. Фирма тогда еще не была открыта… Не такая я крутая женщина.

Я нужна была только для того, чтобы изготавливать финансовые документы, держать связь с Министерством культуры. Все глобальные решения решались между руководителями, до меня доносилось только то, что нужно делать. В конечном итоге все свелось к обналичиванию денежных средств.

— В «Модерне» какую должность занимали?

— Зам художественного руководителя по финансовым вопросам.

— Почему не бухгалтера?

— Я была осуждена, у меня было ограничение. Я рассказала об этом художественному руководителю театра.

— Сообщали вы об этом Итину, Малобродскому, Серебренникову?

— Им я не сообщала. Я об этом говорила Итину, когда работала в театре «Модерн», думала, что он говорил об этом своим друзьям. Уже потом, когда меня посадили на пять месяцев, там было о чем подумать. Я поняла, что если что-то пойдет не так, они все возложат на меня. Так оно и случилось. <...>

Помните книжку «Золотой теленок»: <...> «Кто-то все равно должен сесть»? Этим человеком оказалась я.

12:33. Заседание возобновилось. Вместе с Масляевой адвокат Юрий Ефименков. Пока она дает показания, стоя за кафедрой, Ефименков сидит на первой скамье за ее спиной.

12:19. На заседании рядом с корреспондентом “Ъ” сидел человек в строгом деловом костюме черного цвета. На процессе он появился впервые, раньше на заседаниях он замечен не был. В руках у него была барсетка. Когда допрашивали Масляеву, ребро барсетки постоянно было направлено на нее. Перед началом заседания мужчина сказал корреспонденту “Ъ”, что он «представитель общественности». Какую организацию он представляет, собеседник не сказал.

12:14. — Какая была цель у «Седьмой студии»? — спрашивает прокурор.

— Популяризация современного искусства.

— Когда вы рассказывали про встречу, о корысти шла речь какая-нибудь?

— Говорили, что на проекте можно хорошо заработать.

— Кем это было сказано?

— Серебренниковым, по-моему.

— Это вызвало одобрение со стороны участников встречи?

— Всегда, по-моему, такие слова вызывают одобрение.

Масляева говорит, что у нее заболела голова, просит перерыв. Судья соглашается. Объявлен перерыв на 5 минут.

12:13. — 120 млн, которые были обналичены, из них деньги расходовались на «Платформу» или уходили на что-то другое, не связанное с «Платформой»? — спрашивает судья.

— Я знаю, что из этих денег, которые были обналичены, часть уходила на зарплату, часть, видимо, на какие-то платежи и на личные нужды. Наличкой выдавались же. Куда выдавались деньги, это может сказать Войкина. У нее касса была. Мне неизвестно.

— Фонд зарплат был из обналиченных?

— Мне неизвестно. Я говорила, что мне известна только моя зарплата. Какие зарплаты, кому выплачивались, мне неизвестно.

<...>

Далее Масляева говорит, что Воронова ездила оплачивать кредит Серебренникова. Общий размер кредита — около 3 млн руб. Они вместе с Вороновой ездили гасить 70 тыс.

— Из каких средств вы погашали кредит? — спрашивает прокурор.

— Из обналиченных,— говорит Масляева.

12:07. — Какой объем выделенных денег Минкультом был обналичен? — спрашивает прокурор.

— Я не делала подсчеты. Знаю, что по банку было обналичено где-то 120 млн.

Далее Масляева рассказывает, что около 90 млн были обналичены для спектаклей. «Конкретно по официальным данным, это где-то 90 млн из средств Министерства культуры. Остальные деньги шли через обнальщиков для выплат зарплаты, может быть, на личные средства»,— говорит она.

— Какой объем из 216 млн был потрачен на «Платформу»? Сколько затрачено не было?

— Конкретно на «Платформу», если не левые фирмы, а правые — гостиницы, транспорт, такси, гастроли, декорации,— было потрачено, если судить по платежным поручениям, 90 млн руб.

— Это общая сумма?

— Да.

— Это без зарплаты, без всего? — спрашивает адвокат Поверинова.

— Да, без зарплаты.

Адвокаты возмущены.

— Какие конкретные платежи были на реализацию «Платформы»? — уточняет судья

— По 30 млн в год уходило. Например, выделялось 70 млн, конкретно было потрачено 30 млн.

— На что?

— Конкретно на «Платформу». Остальные деньги были обналичены и шли на зарплаты.

12:02. — Сможете назвать суду, кто привлекал контрагентов для обналичивания? — спрашивает прокурор Лавров.

— Я знаю, что Воронова привлекала, но каких я не знаю.

11:58. Далее вопросы заходят об отчетах в Минкульт. «Действительному положению дел эти отчеты не соответствовали»,— говорит Масляева.

— В Минкульте кто-то извещался, что ведется черная касса?

— В Минкульт я такие вещи не сообщала. Все проекты имели определенную стоимость. Я могу подозревать, что Итин, Малобродский, Серебренников и Воронова приходили к Апфельбаум и все отчеты составлялись…

— Вы это видели? Что они встречались и о чем-то договаривались?

— Мне Итин рассказывал, что была поддержка от Минкультуры на выделение денег. Апфельбаум, это мне говорил, возили в город Санкт-Петербург, селили в хорошие гостиницы, поили и кормили.

— О каких-то подарках, конкретных суммах вам говорили?

— Нет,— отвечает Масляева.

— Что стало с «черной кассой»? С документами, что вела Войкина на компьютере?

— Я только знаю от Войкиной, что документы переписывались, так как был аудит. Вся эта касса, официальная, ее называли «белой кассой», она выводилась из офиса «Седьмой студии». Я потом писала письмо, что все документы вывозятся в офис аудитора и я за это ответственности не несу. Когда Итин пригласил меня подправить какие-то документы, мы приехали, и когда я туда зашла, он сказал, что там никого не будет.

Когда мы туда зашли, там на полу лежала куча необъятная, вокруг нее стояло человек 10 во главе с Серебренниковым, рядом с ним был его адвокат, как она представилась. Они сказали, что они разбирают мою деятельность.

Я им ответила, что это не моя деятельность. У меня все папки были пронумерованы и подшиты. <...> Я развернулась и ушла.

11:52. Прокурор продолжает спрашивать.

— Как часто вы снимали денежные средства с помощью карты и в связи с чем?

— Когда не было фирм в 2012 году…

— Вы сами принимали решения?

— Нет, по решению генпродюсера и других руководителей. Эти деньги потом отдавались под отчет.

— Что вам известно о взаимоотношениях Итина и Апфельбаум?

— Итин в приватной беседе рассказывал, что у них были близкие дружеские отношения. Больше ничего неизвестно.

— Какие отношения были у вас с Малобродским?

— Рабочие. Какие могут быть отношения у каждого в организации с главным бухгалтером?

— Не знаю.

— С главным бухгалтером обычно поддерживают нормальные отношения,— говорит Масляева.

В зале смех.

Далее Масляева рассказывает, что Малобродский занимал у нее деньги, до 100 тыс. руб. «Отдавал, конечно»,— уточняет она. Далее она рассказывает, что работала в «Седьмой студии» до августа 2014 года.

— Воронова решила, что я похищаю деньги из неофициальной кассы. Пригласила аудитора через Серебренникова, Лунина, по-моему, ее фамилия. Я говорила, что если вы не согласны, давайте разбираться вместе. Но все разбиралось без меня. Я говорила, что давайте приказ из Минкульта, что проводится аудит, но никакой бумаги не было, аудит был неофициально.

По словам Масляевой, сначала ей Воронова предъявила хищения в 15 млн руб., потом 10 млн, потом 5 млн. «Я устала и сказала: поищите у себя».

— Чем это закончилось? — спрашивает прокурор.

— Это закончилось тем, что мне перестали выплачивать зарплату. Потом мне позвонил Итин и сказал, что ему тоже не приходят деньги. Я ему сказала, чтобы он позвонил Вороновой и узнал, почему не приходят деньги. Он ей позвонил, сказал, что он о ней думает. Потом мне деньги пришли.

Далее вопросы задает прокурор Олег Лавров.

— Кто говорил о несоответствии в Минкульте?

— Мы сдавали отчет в отдел Апфельбаум. Мне звонили ее помощники и говорили, что были недочеты.

— Кто согласовывал документы?

— Балашова. Она была помощником Апфельбаум.

11:45. Прокурор Игнатова продолжает задавать вопросы.

— Сколько у «Седьмой студии» было печатей?

— Сначала одна, потом две. У меня они не хранились. Если в банк нужно было идти, я их брала. По сути они мне не были нужны.

— Печати хранились в сейфе?

— Они могли быть на руках продюсеров, потому что ими заключались договора.

— Итин и Серебренников вкладывали свои деньги, чтобы «Седьмая студия» могла работать?

— Такие случаи были. Я знаю со слов Вороновой, что Итин вкладывал свои деньги. То ли 1,6 млн, сейчас уже не помню. Но я помню, что Итин требовал возврата этих денег. Деньги наличными я передавала его жене по расписке.

— Какую сумму передавали?

— Миллион.

<...>

Масляева продолжает отвечать на вопросы прокурора.

— Всегда касса составлялась через определенное время — месяца, двух. Подсчитывалось, сколько денег пришло, сколько ушло. Если всплывали деньги, которые маркировались «красным»,— говорит Масляева.

— Что значит «красным»?

— Это такой термин. Когда денег больше. Не знаю, вернули ли все деньги Итину или нет, потому что касса была уже переписана.

— Займы еще составлялись?

— Знаю, что для меня заем составляли. Но я его не обнаружила.

— Что значит?

— Я не нашла записей, что на меня оформлен заем. <...>

— Ваша дочь работала в «Седьмой студии»?

— По сути там была только ее книжка. Реально она там не работала.

— А почему?

— Потому что надо было набрать людей на зарплату в 3 млн руб.

<...>

— Банковские карточки были оформлены?

— Были оформлены две банковские карточки.

Поднимается адвокат Харитонов. Он просит пояснить, о какой карте идет речь. «Что вы так нервничаете? Успокойтесь»,— говорит ему прокурор.

Масляева говорит, что карточки были у нее. «Потом карту выпустили на мое имя»,— говорит Масляева.

— Карты были привязаны к одному счету?

— Все карты были привязаны к одному расчетному счету.

11:35. Далее прокурор спрашивает про сотрудничество Синельникова и «Гоголь-центра». Она ничего конкретного не говорит.

— Когда Синельников сдавал деньги, вы кому-то отчитывались?

— Деньги мы вместе привозили в офис «Седьмой студии», сдавали Войкиной в кассу, она их оприходовала, вела «черную кассу».

— Кому-то докладывали?

— Напротив Войкиной каждый день сидела Воронова. Она докладывала, что деньги поступили.

<...>

— Педченко вам знаком?

— Да. Педченко сам предложил. Он сначала составлял договора, а потом предложил несколько фирм по обналичиванию. Была такая же схема, переводились деньги по платежкам, был взят процент, и Педченко привозили эти деньги или лично сам, потому что у него был личный автомобиль, и сдавал Войкиной, или привозил мне, а мы уже с ним вместе привозили в «Седьмую студию».

— О том, что привлекался Педченко, кто-то знал?

— Итин знал Педченко. Малобродский, по-моему, тоже знал Педченко.

— Вы их знакомили?

— Это получилось как-то при работе на «Винзаводе». Воронова его знала, он помогал ей составлять договоры.

— Вы были на встречах с Педченко?

— Один раз я была.

— О чем речь шла?

— Я не прислушивалась. Про обналичивание речь шла.

— Кем договоры подписывались?

— Итиным, Вороновой.

Прокурор называет ряд фирм. «ИП Артемова помню, "Кино и театр" помню, "Нескучный сад" знаю»,— отвечает Масляева. Когда называется «Соло студию», Масляева сомневается. «Я знаю, что была такая организация, кто был руководителем, не знаю»,— говорит она.

— Какое отношение они имели к «Седьмой студии»?

— Через них шло обналичивание, также как через фирмы Синельникова и Педченко.

— Сколько людей было официально трудоустроено в «Седьмую студию»?

— То ли пять… До семи. Я сейчас уже не помню.

— Кто получал зарплату?

— Вы имеет в виду официально? По официальным лицам составлялась ведомость. Никто эти деньги не получал, люди просто расписывались. В официальных ведомостях у Итина была зарплата 45 тыс., у Серебренникова, по-моему, тоже 45 тыс. Эти ведомости составлялись для налоговых…

— Можете назвать реальную зарплату Итина, Серебренникова, Малобродского и Вороновой?

— Могу назвать свою реальную зарплату и деньги, которые перечислялись Итину.

— А что за деньги вы ему перечисляли?

— Ежемесячную зарплату, как мне говорили. Я перечисляла их на карту.

— Все получали на карту?

— Нет… Я не выплачивала никому наличных денег. Все деньги выплачивала Войкина. Я выплачивала только Итину. Все остальные получали деньги только в конвертах.

11:28. — Какую-то помощь Апфельбаум оказывала при получении финансирования? — продолжает задавать вопросы прокурор.

— Я знаю, что перед заключением госконтаркта и при последующем финансировании Малобродский, Серебренников, Итин ездили к Апфельбаум. Они составляли планы мероприятий на «Платформе». <...>

— Финансовые планы кто составлял?

—Финансовые планы, которые составлялись по факту или которые планировались?

— Планировались.

— Финпланы, которые планировались за 2012, 2013 и 2014 годы, составлялись мною на основе творческих планов и субсидий, которые прилагались к соглашению. Например, говорилось, что на 2012 год будет выделено финансирование в размере 70 млн руб. К соглашению должен был быть приложен план мероприятия проекта. Когда проходил год, сдавался финансовый отчет по проходившим мероприятиям. За 2014 год планы сдавала Воронова, до этого сдавала я. Еще хотела заметить, когда составлялись планы и разрабатывалась их материальная составляющая, то она закладывалась как бы вслепую. Приблизительная стоимость того или иного проекта, когда проект совершался или совсем не совершался, план должен был меняться. Всегда со стороны Минкульта это вызывало протест, планирование и совершенные по факту мероприятия должны быть идентичны, поэтому отчеты были фиктивны, они подгонялись под тем суммы.

— Синельникова участвовать в обналичивании просили вы?

— Да.

— С кем обсуждали его привлечение?

— Его деятельность была согласована с Итиным. Они потом обсуждали вопрос обналичивания, но эта встреча проходила без меня.

— Какова была схема обналичивания денег Синельниковым?

— Составлялся фиктивный договор для обналичивания, он дробился на несколько сумм. Суммы через Синельникова проходили всегда большие. Нельзя было перечислять сразу 4 или 5 млн, эти деньги были рассчитаны на годы, нельзя было перечислять сразу. Потом он их обналичивал и привозил в Москву. Он брал свой процент, деньги хранились в сейфе. Впоследствии было создано несколько таких фирм.

— Те, договоры, которые составлялись с Синельниковым, они о чем были?

— На продюсерскую деятельность. На выпуск спектаклей, на участие в гастролях.

— Синельников выполнял эти условия?

— Нет. Он давал предложения, что хотел этим заниматься, но от него этого не требовалось. От него требовалось только обналичивание.

— Какой был процент?

— Я знаю, что он договаривался около 9%, но на самом деле он брал от 10 до 12%.

11:13. Далее Масляева рассказывает, что на встрече говорилось, что для «Седьмой студии» будут обналичиваться деньги, поэтому нужны контрагенты для этого.

— Я сказала, что мне знакома эта система, поэтому мне нужны помощники. Я сказала, что мне нужна зарплата в 150 тыс. руб., потому что в «Модерне» получала такую зарплату. Далее мне дали телефон Апфельбаум, а Итин, Малобродский и Серебренников стали руководителями «Седьмой студии».

— Кто вам давал поручения? — продолжает задавать вопросы прокурор Игнатова.

— Когда «Седьмая студия» располагалась на втором этаже завода, поручения все, в том числе по финансированию, давал Малобродский. Он знал, сколько сумм надо для того или иного проекта… Деньги мы снимали в Альфа-банке, там был открыт счет.

— Доступ к сейфу у кого был?

— Сначала у Малобродского. Когда офис «Седьмой студии» переехал в маленький кабинет, доступ к сейфу был у Вороновой и у Войкиной.

После Масляева рассказывает, где хранились обналиченные средства, это место она называет «черной кассой». «На все деньги, которые обналичивались через знакомые фирмы, составлялись фиктивные договора, были привлечены знакомые… Сначала мной был привлечен мой знакомый Синельников, он обналичивал деньги, привозил их мне, они передавались руководителям ''Седьмой студии''. Был человек, который вел неофициальную кассу, Войкина Лариса. У нее был полный отчет. <...> Все деньги, которые обналичивались, они стекались в эту кассу, в сейф»,— говорит Масляева.

11:07. — За что были осуждены? — спрашивает прокурор Надежда Игнатова.

— Была проверка в Брянском театре. Проверка выяснила, что главный бухгалтер, то есть я, присвоила себе 30 тыс. руб. Но я себе их не присваивала. Я хочу пояснить, что в то время у меня как раз умер муж, и кассир театра не сдала эти деньги в банк.

— То есть за хищения?

— Да.

Далее прокурор просит рассказать про «Седьмую студию».

— Осенью 2010 года я была приглашена в театр «Модерн», через несколько месяцев в театре началась проверка. В то же время там работал Итин. Выводил театр из сложного положения, сблизила нас эта работа, и начались хорошие отношения. Театр вышел с успехом из этой проверки. Когда в апреле 2011 года Итин уволился и устроился в Ярославль, он звал меня на работу с собой, но я сказала, что не для того устроилась на работу в Москву, чтобы ехать в провинцию. Тогда Итин сказал, что будет открываться организация для организации проекта «Платформа», главным руководителем которой будет Серебренников, и что он предложит меня в качестве главного бухгалтера. Также он сказал, что в мои обязанности будет входить подготовка отчетов для Минкульта. Он сказал, что организует встречу в театре «Модерн» со своими друзьями, будущими руководителями «Седьмой студии» — с Серебренниковым и Малобродским. Такая встреча была в июне 2011 года. Также было сообщено, что будут проводиться торги при Министерстве культуры и при создании АНО «Седьмая студия», и с помощью хорошей знакомой Итина, которая или работала у него или училась, которая состояла на должности зам директора департамента… «Седьмая студия» должна выиграть торги и сообщил, что финансирование планируется в размере 10 млн руб. Скорее всего Апфельбаум была заинтересована в том, чтобы «Седьмая студия» получила финансирование.

— С чего вы взяли, что она была заинтересована?

— Потом уже в приватной беседе Итин…

— Ваша честь,— возражает адвокат Харитонов,— свидетель не дает показания, а читает их. Я хочу, чтобы эти записи потом были представлены суду.

Допрос продолжается.

— Итин говорил, что еще до открытия «Седьмой студии» нужны будут наличные деньги в большом количестве. В результате этого было сказано, что на проекте и на госконтракте все присутствующие здесь могут заработать. Я думаю, что Апфельбаум тоже заработала.

— Вы думаете так или вам кто-то сообщил?

— Это мои мысли

— О чем вы договорились на встрече с Итиным, Серебренниковым и Малобродским?

— Я возражаю,— говорит Лысенко,— она так не говорила.

Масляева поправляется.

— На встречу Итин привез своих коллег Малобродского и Серебренникова. Говорилось, что тендер Минкульта они выиграют, что госконтракт будет в размере 10 млн руб., что работать «Седьмая студия» будет подобно тому как и другие учреждения культуры.

10:49. — Посмотрите в зал, узнаете кого-нибудь? — спрашивает судья.

— Да.

— Кто есть кто?

— Итин Юрий Константинович, генеральный директор «Седьмой студии». За время общения сложились дружеские и рабочие отношения. В настоящее время отношений не поддерживаю. Софья Михайловна Апфельбаум, знала ее как зама директора департамента народного творчества Министерства культуры. За время общения сложились рабочие отношения, в настоящее время не поддерживаю. Серебренников Кирилл Семенович, художественный руководитель «Седьмой студии», отношения были рабочие, в настоящее время не общаемся. Малобродский Алексей Аркадьевич, генпродюсер «Седьмой студии», были рабочие и дружеские отношения, в настоящее время не общаюсь. Ни к кому неприязни не испытываю.

10:45. Адвокат возвращается с паспортом Масляевой.

Судья задает вопросы свидетелю.

— Представьтесь, пожалуйста.

— Я Масляева Нина Леонидовна. Место рождения — город Брянск. У меня два высших образования.

— К моменту задержания работали?

— Да. Главный бухгалтер театра на Никитских воротах.

— В настоящее время работаете там или числитесь?

— Числюсь там.

Затем Масляева называет фактический адрес своего проживания. «Была осуждена районным судом в Брянске в 2010 году по одному эпизоду. 1 год и 6 месяцев условно»,— говорит она.

10:38. В зал входит невысокая женщина средних лет. У нее рыжие волосы и зеленое кашне на шее. Она — ключевой свидетель обвинения, бывший бухгалтер «Седьмой студии» Нина Масляева.

Судья спрашивает у Масляевой паспорт. «Ой, паспорт я в сумке оставила, на первом этаже»,— говорит она. В зал Масляева вошла в сопровождении адвоката. Он и пошел за ее паспортом на первый этаж.

10:35. Сегодня в зале много слушателей, свободные места есть только на последних двух рядах скамеек.

10:34. Входит судья Ирина Аккуратова, заседание начинается. Карпинская проносит извинения за опоздание. Докладывается явка: подсудимые и защита — в полном составе, гособвинение — в полном составе, нет потерпевшей стороны — представителей Минкульта.

Секретарь объявляет, что явилась свидетель Нина Масляева. Прокуратура просит ее допросить.

10:27. На этаже появились прокуроры, они проходят в зал. Следом приглашают остальных участников процесса и слушателей.

10:22. Приехала адвокат Ксения Карпинская.

9:50. Начало заседания затягивается почти на полчаса. У зала 433 все в сборе, нет только адвоката Ксении Карпинской, представляющей интересы Алексея Малобродского.

9:43. Примерно в 09:40 появился адвокат Дмитрий Харитонов. За 10 минут до него пришел подсудимый Алексей Малобродский.

9:30. За пять минут до назначенного времени начала заседания появились подсудимая Софья Апфельбаум и ее адвокат Ирина Поверинова. Следом, в сопровождении адвоката, пришла Нина Масляева — бывший бухгалтер «Седьмой студии» и главный свидетель обвинения.

9:21. Прибыл Серебренников. Сразу за ним в суд пришли прокурор Олег Лавров и подсудимый Юрий Итин.

9:11. Первым на 25 заседание по делу Седьмой студии пришел адвокат Юрий Лысенко. Он появился в 09:00, с минуту постоял у входа в Мещанский суд, а затем прошел внутрь. Само заседание сегодня назначено на 09:30.

---

Фигурантами по делу проходят пять человек. Среди них — режиссер Кирилл Серебренников, директор Российского академического молодежного театра (РАМТ) Софья Апфельбаум, бывший директор «Гоголь-центра» Алексей Малобродский, экс-гендиректор «Седьмой студии» Юрий Итин и продюсер Екатерина Воронова (находится в международном розыске). Их обвиняют в хищении не менее 133 млн руб., выделенных на проект «Платформа» с 2011 года по 2014 годы. Все фигуранты отрицают вину.

Роман Дорофеев, Михаил Беляев, Анна Токарева