26-е заседание по делу «Седьмой студии»: завершен допрос ключевого свидетеля обвинения Нины Масляевой

В Мещанском суде Москвы 28 января завершился допрос главного свидетеля обвинения по делу «Седьмой студии» бывшего главного бухгалтера организации Нины Масляевой. На восьмичасовом заседании она несколько раз меняла показания, часто ссылалась на плохую память, но неожиданно подробно припоминала эпизоды с роялем и деньгами Кирилла Серебренникова. Отпуская Масляеву, судья дала понять, что ее вызовут снова, если без нее нельзя будет разрешить возникшие противоречия.

---

18:27. На этом заседание заканчивается. Следующее заседание 29 января, в 09:30.

18:27. Вопросы задает адвокат Лысенко про зарплату в 150 тыс. руб. Масляева говорит, что уже отвечала на этот вопрос.

Далее спрашивает адвокат Карпинская.

— Вы говорили, что вас незаконно привлекали к уголовной ответственности. <...> Когда вы совершаете преступление, вы все время обвиняете руководство и при этом признаете свою вину?

Судья снимает вопрос и сама задает вопросы.

— Сколько вы лично присвоили денег?

— Столько, сколько мне насчитали зарплату в течение трех лет.

— И сколько это получилось?

— Я не считала. Около 5 млн руб.

— На следствии вы называли организации, подконтрольные Педченко?

— Нет.

— Когда был Малобродский, он просил вас обналичить деньги через…

— Просил.

В зале возмущение: «Через что (просил обналичить — “Ъ”)?»

Судья спрашивает, просил ли обналичить через ИП Синельникова. Масляева отвечает, что просил обналичить через карту. Далее Масляева рассказывает, что у нее испортились отношения с Вороновой, когда она стала генпродюсером. «Она такой командир подводной лодки, с диким нравом, характером», — описывает Воронову свидетель.

— Помните день, когда Воронова повезла Серебренникову 300 тыс. руб.?

— Это было лето.

— Какого года?

— 2012 или 2013. Не могу сказать.

Встает адвокат Карпинская и говорит, что у защиты есть консолидированное мнение, что Масляева должна оставалась в зале суда до конца процесса, чтобы можно было устранять противоречия при изучении томов уголовного дела и допросе других свидетелей. Прокуратура выступает против.

Судья постановила освободить Масляеву от дальнейшего участия в процессе. При этом судья отметила, что Масляева еще может быть вызвана в суд, если без нее нельзя будет разрешить противоречия в деле.

18:16. Вопросы задает адвокат Харитонов.

— Когда проводился аудит, у вас запрашивали какие-нибудь документы?

— Когда мне сообщила Воронова, что будет проводиться аудит… По-моему, это было за круглым столом… Мне это тогда сообщили. Документов от меня не требовали.

— Вопрос был в запрашивании. Запрашивали ли у вас документы?

— Нет. Запрашивали у Вороновой.

— Правильно ли я понимаю, что вы передали документы Вороновой. Вы ушли и начался аудит.

— Да.

— Вы ввели электронную переписку по вопросам аудита. Если да, то с кем?

— Я написала письмо в электронной почте. Я написала, что из офиса вывозятся документы, ответственность за которые я не несу.

— Вы сказали, что у Луниной были претензии к договорам. Можете сказать, какие?

Вы 10-й месяц знакомитесь с материалами дела. Вы можете сказать, почему вы ничего не помните?

Прокурор просит снять вопросы. Судья снимает вопрос.

— Вы говорили, что когда писали отчет, вы думали что это реальные организации. Вы о каких компаниях говорили?

— Я не могу назвать, о каких компаниях.

— Это компании Педченко.

— Наверное.

— То есть вы считали, что компании Педченко это реальные организации?

— Он их не называл сначала.

— Так вы рассказывали, что все руководство уведомляли, что этой компании ушло столько, то столько.

— Значит, тогда.

— Зачем вы обналичили деньги, полученные «Седьмой студией» в качестве кредита Банка реконструкции и развития?

— Значит, надо было.

— Какой лимит по карте был?

— 500 тысяч.

— Если посчитать, то получается, что вы могли снять законно 523 млн. Зачем вы привлекли своих друзей?

Судья снимает вопрос.

— Платились ли налоги и обязательные платежи в фонды?

— За всех платились.

18:06. Малобродский продолжает допрос. Он говорит, что Масляева сообщила о начале ведения бухучета в феврале 2012 года. При этом, по словам Малобродского, на нее выписаны доверенности от 2011 года.

— Я сказала официально. Я говорила, что я занималась бухучетом и раньше.

— Можете пояснить. Вы совмещали работу. Вам помогала Филимонова. С какого-то момента — Войкина. Генпродюсер и худрук занимались контролем наличного оборота. Вы были приглашены для выполнения узкой функции. Почему за такую работу вам назначили такую зарплату в 150 тыс. руб.?

— Это вопрос к гендиректору.

— Вы рассказывали о встречах с Серебренниковым. На совещании по поводу аудита в 2014 году, на встрече, где была куча документов, над которыми стоял Серебренников. Вы можете еще припомнить участников этих встреч?

— Воронова была, Итин, жена Итина, Филимонова.

— А я был?

— Вы не были.

18:04. Малобродский продолжает допрашивать Масляеву.

<...>

— Вы сказали, что за время вашей работы в «Седьмой студии», вы видели на «Платформе» всего три мероприятия. Может быть вам известно, как часто проходили мероприятия на «Платформе»?

— Наверняка они проходили часто, потому что поступали акты.

— Вы можете назвать цифру, сколько раз в неделю, в месяц?

— Я не помню.

— А, может быть, вы помните такое обстоятельство, эти мероприятия они иногда повторялись. Может, вы можете вспомнить, сколько новых постановок выпускалось на проекте «Платформа»?

— Нет. Я конкретно сказать не могу. Столько, сколько указывалось в соглашении.

— Сколько в обычном театре постановок в год? — уточняет Малобродский.

— Две,— не задумываясь, отвечает Масляева.

Малобродский просит сказать, сколько на «Платформе» и как часто выпускались постановки. Масляева говорит, что не может ответить на этот вопрос, что она не задумывалась.

— Сколько людей работало на «Платформе»? С актерами, осветителями…

— Я не могу ответить на этот вопрос.

— Вы не владеете информацией?— спрашивает судья.

— Нет, я не знаю.

— Как был устроен цех Белого, там были стационарные кресла? — спрашивает Малобродский.

— Когда я там была, там были кресла, мешки какие-то. Что касается оборудования, были какие-то машины, какая-то решетка.

<...>

— Может быть, вы помните, как зрительская часть была организована?

— Я только помню начало. Первый спектакль «Арии». Там было отгорожено фойе, помню Аллу Демидову.

— Вы говорили, что помните, как продавались билеты. Может быть, вы вспомните, как организовывался контроль, вы помните?

— Нет, не помню.

— Как работал гардероб?

— Нет, не помню.

— А все эти процессы были зоной ответственности генпродюсеров?

— Думаю, что да.

— А сколько денег фактически получали генпродюсеры?

— Не помню.

— При всей работе, при всех зонах ответственности, вы утверждаете, что генпродюсеры вели еще и учет оборота наличных денег.

— Да. Воронова это делала.

— А Малобродский?

— Ну вы же контролировали, сколько денег снимается.

— Понятно, Нина Леонидовна. Скажите, вы утверждаете, что на «Платформу» Серебренников деньги получал из бюджета, а ставили их в «Гоголь-центре»?

— Я не так сказала. Я сказала, что спектакли, которые ставились на «Платформе», потом входили в афишу «Гоголь-центра».

— Вы как главный бухгалтер имели доступ к онлайн-банку, к 1С Бухгалтерии. Несколько десятков договоров между «Седьмой студии» и «Гоголь-центром» на использование спектаклей, они вам не попадались?

— При мне этих договоров не было.

17:49. «Я не знаю насчет вас, но то, что Воронова руководила всеми на свете — это я помню»,— отвечает Масляева на вопросы Малобродского, руководил ли генпродюсер техническим персоналом.

17:48. Заседание возобновилось.

Апфельбаум задает вопрос по допсоглашению. Она говорит, что «Метаморфозы» в соглашении стояли 5 млн 850 тыс. руб., а в дополнении — 6 млн 850 тыс. руб. «Программа современной музыки "Харакири"» было переименовано в «Программу современной музыки "Стороны света"»... В допсоглашении некоторые мероприятия были объединены, отмечает Апфельбаум. Она говорит, что спектакль «Сон в летнюю ночь» и в соглашении и в допсоглашении значится в 3 млн, а в финотчете 4 млн.

— Вы говорили, что отчет нужно подгонять. Что вам в Минкульте говорили, как нужно подгонять?— спрашивает Апфельбаум.

— Если финотчет был сдан, и был принят Минкульт, почему тогда оно не вернуло отчет?— отвечает вопросом на вопрос Масляева.

— Правильно, он был принят, но был переделан в соответствии с допсоглашением. Почему вы тогда говорите, что вас просили подгонять? — спрашивает Апфельбаум.

— Я не помню,— отвечает Масляева.

— Вы говорили, что не вели бухучет, потому что мне нужно сдавать первичную документацию в Минкультуры.

— Вы сказали, что вашем увольнении все документы в прошитом и пронумерованном виде вы оставили в организации. Кто проделал эту работу?

— Я, Войкина и Филимонова.

— Вы втроем это сделали?

— Да.

— А где и как до вашего увольнения хранилась документация?

— В шкафу «Седьмой студии».

— Когда вы увольнялись, как, по какому документу, по акту, по реестру…

— По акту.

— Кем был подписан акт?

— Вороновой. Плохо, что я не оставила второй экземпляр.

— Да, я тоже жалею. Вы в своих ответах все время ссылаетесь на руководство «Седьмой студии». Руководство — это кто?

— У меня было три руководителя. Худрук, генпродюсер, гендиректор.

— А кто вам представил генпродюсера как руководителя?

— Пришел и сказал: «Нина Леонидовна, я буду вами руководить»?

— Да.

— Понятно, спасибо. Вы сказали, что получали от меня перечни с мероприятиями. В какое время, в какой период вы получали такие перечни?

— Когда мы работали с вами в одном большом офисе, вы подзывали меня, рисовали, что идут такие мероприятия. Говорили, что надо сделать..

<...>

— Вы говорили, что все указания вам давал Малобродский. Что вы имеет в виду?

— Я имею в виду снятие наличных денежных средств.

— Только о снятии? А оплата счетов?

— Да, была.

— Были ли в составе этих счетов счета за охрану?

— Да, были.

— Были ли среди счетов счета на оплату светового оборудования?

— Да, были.

Программное обеспечение, постановочное освещение, размещение артистов — по всем этим счетам, поданным Малобродским, платила Масляева — она это подтвердила.

16:57. Исследуется финансовый отчет из дела. Затем судья передает документ Масляевой, та листает, затем просит перерыв. Судья объявляет перерыв на 10 минут.

16:54. Далее речь заходит про отчеты в Минкульт. Апфельбаум интересует, были ли в отчете названы имена и фамилии. «Я сейчас не могу сказать. Вспомнить»,— говорит Масляева.

<...>

— Вы на прошлом заседании сказали, что Минкульт запрещал менять документацию, поэтому вы вынуждены были фальсифицировать отчет. Сегодня вы сказали, что это можно было делать, но это будет очень сильно затруднять и очень долго. Как тогда появилось допсоглашение к 2012 году к основному соглашению?

— Так и появилось.

— То есть его никто не запрещал делать?

— Мне сказали клерки, что если мы хотим быстрее получать деньги, то…

— Одно дело фальсификация отчета, другое дело получение денег… Вам что-то мешало уточнить, меняется ли что-то в программе мероприятий…

Масляева говорит, что в ее задачи входило только ведение бухучета.

16:51. Судья продолжает задавать вопросы.

— Вы творческие и финансовые отчеты самостоятельно отвозили?

— Я творческие отчеты не составляла.

— Кто подписывал творческие отчеты?

— Худрук, генпродюсер.

— Вы помните или нет?

— Нет, я предполагаю.

— На финансовых отчетах кто ставил подпись?

— Я ставила подпись.

— Сегодня смотрели финотчет…

— А там не было моей подписи, там была только Серебренникова и Апфельбаум.

— В финансовых отчетах, которые вы отвозили, была ваша подпись?— еще раз спрашивает судья.

— Не могу сказать, четко не помню.

Вопросы задает прокурор Лавров.

— У Итина, помимо с Апфельбаум, были связи-знакомства в Минкультуры?

— Наверняка были. Потому что когда мы были в Минкультуры, с ним много людей здоровались.

— С чем это связано?

— Я не знаю.

— Вам Итин не пояснял, как появились эти знакомства, почему такие хорошие отношения наладились?

— Нет.

Вопросы задает Апфельбаум.

— Вы в пятницу сказали, что какие-то фирмы Педченко не знали, а узнали о них только в СИЗО. Как же вы тогда составляли отчеты?

— Я знала, что есть несколько фирм по обналичиванию. «Кино и театр», «Нескучный сад», «Актив-Эйм», Артемова… Когда начала смотреть фирмы, которые прислала налоговая инспекция, получилось, что это фирмы обнальные.

— Вы когда составляли отчеты, вы считали, что это фирмы реальные?

— Да.

— Они не были похожи на те договоры, которые заключались с фирмами Синельникова?

— Они не были похожи.

— Хорошо. Вы говорили, что аудит был неофициальный, что от Минкульта должно быть распоряжение. Поясните, что вы имели в виду?

Масляева говорит, что проходила много аудиторских проверок, что обычно есть распоряжения, но ей никаких распоряжений не показывалось.

— То есть «Седьмая студия» сама не может провести аудит?

— Мне такой бумаги не представлялось.

16:40. Вопросы задает судья.

— Расчетный счет «Седьмой студии» был в Альфа-банке. Туда деньги перечисляло Минкультуры, верно?

— Да.

— Другие доходы были у «Седьмой студии»?

— При мне не было. Может быть, потом появились.

— Спонсорские средства?

— Может быть, и были, сейчас вспомнить не могу.

— Вам не сообщалось в Минкультуры, что куда переводятся бюджетные деньги, нельзя их смешивать с другими поступлениями, чтобы удобнее было отследить?

— Нет.

— А по поводу работы Малобродского. С какого периода Воронова была генпродюсером?

— Воронова была всегда, но с какого периода стала генпродюсером… То ли с лета 2012 года, то ли с конца 2012 года.

— С этого периода, когда Воронова стала генпродюсером, Малобродский исполнял какие-то обязанности?

— По словам Вороновой, он сначала исполнял обязанности… Я не знаю,— говорит Масляева.

— Когда Малобродский перестал работать, он продолжал получать деньги из «Седьмой студии»?

— Мне это неизвестно.

— Какое-то взаимодействие «Седьмой студии» и Малобродского имело место, когда Воронова стала генпродюсером?

— Я думаю, да.

— Когда это было?

— В конце 2012 года. Точно сказать не могу. Воронова ходила в «Гоголь-центр», советовалась по каждому вопросу, — отвечает Масляева.

— В 2014 году «Седьмой студии» уже не было на «Винзаводе»?

— Еще была, был маленький офис.

— Вы в «Гоголь-центре» работали?

— Нет.

— До конца вашей деятельности в АНО вы находились на территории «Винзавода»?

— Да.

<...>

— Пока вы работали в «Седьмой студии», с «Гоголь-центром» видели какие-нибудь заключенные договоры?

— Нет, не видела.

— Адрес «Винзавода» помните, нет?

— Какой-то переулок.

16:28. Судья задает вопросы.

— Вы сами видели документы, что мероприятие проведено?

— Я видела акты о продаже билетов на мероприятия.

— Если отчета не было о продаже билетов, как еще можно было узнать о проведении мероприятия?

— Я не знаю.

— Ну вы сами задавались этим вопросом? Или вам было безразлично?

— Мне это было безразлично. Меня взяли на работу, чтобы я составляла финотчеты, перечисляла деньги и вела бухучет, зная, что будут фирмы по обналичиванию, и что эти финотчеты никто не будет проверять.

— Почему не будут проверять?— уточняет судья.

— Потому что, я уже говорила, была договоренность, что отчеты в Минкульте не будут проверяться, — отвечает Масляева.

— Вы мне говорили раньше, что документы будут проверяться?— удивляется судья ответу.

— Я тогда имела в виду, что проверки будут делать налоговые, еще какие-то органы, — отвечает Масляева.

16:24. Судья продолжает задавать вопросы.

— Известно ли вам о просьбах, адресованных Серебренниковым к Вороновой о выдаче ему денежных средств наличными?

— Лично Воронова мне об этом не говорила.

Просто была свидетелем одного случая, когда Воронова носила 300 тыс. руб. Серебренникову из обналиченных денег.

— Подробнее.

— Это было, когда мы привезли с Педченко деньги. Мы сдавали их в кассу. Вороновой позвонили. Откуда знаю? Я слышала четко, что Воронова сказала, что Серебренникову нужно 300 тыс. руб.

— Вы видели, как забирались эти деньги?

— Да. Я видела.

— Куда они увозились?

— Она ушла с ними.

— На что брались эти деньги?

— Я не могу вам сказать. Я не знаю.

16:21. <...>

— Если менялось название, значит, должно было быть допсоглашение?— спрашивает судья.

— Да,— говорит Масляева.

— Вы получали по 150 тыс. руб. В ведомости вы расписывались?

— Нет, в ведомости я не расписывалась. Платилось из обналиченных денежных средств. Свою оплату труда я получала из обналиченных денежных средств. Я привозила деньги в кассу АНО «Седьмая студия» и отдавала их за минусом своей зарплаты.

— Когда вы снимали с карты деньги, так какой-то процент снимался?

— Какой-то процент снимался.

— Во время вашей работы сколько счетов было открыто? В каких банках?

— В Альфа-банке расчетный счет был и валютный. Валютный счет открывался, по-моему, позже.

— По валютному счету какие операции проводились?

— Я не помню.

16:18. Далее вопросы задает судья.

— Первичные документы прикладывались к отчету в Минкульт?

— Поначалу нет.

<...>

— Вам никто не говорил, что первичные документы в Минкультуры представлять не надо?

— Нет, не говорили.

— Все ли мероприятия, указанные в контракте 2011 года, были выполнены?

— В 2011 году был заключен один госконтракт. Там был один спектакль,— отвечает Масляева.

В зале смех.

— Один спектакль?— уточняет судья.

— Я знаю, что были «Арии». Больше я не знаю,— отвечает Масляева.

— Соответствовал ли отчеты финансовый и творческий тем мероприятиями, которые были проведены?

— Точно не могу сказать, но если были обналичены через Синельникова, то не все было выполнено,— говорит Масляева.

— По соглашению 2013, 2014 года все ли мероприятия были проведены?

— Я не могу отвечать за творческую составляющую. В финансовом отчете было много фирм по обналичиванию.

— Не касаясь обналичивания. Все ли мероприятия были проведены?

— Финотчет составлялся на основании творческого. Соответствовали ли планы творческому отчету, я не помню.

— Вы проводили проверку на соответствие?

— Да.

— Как вы могли проверить, сколько спектаклей прошло?

— По названию.

— Есть у вас название, как вы проверите?

— Составлялись акты, были платежки, был творческий отчет с дисками. После творческого составлялся финансовый отчет. Так я никак не могла проверить. В одном году была замена одного спектакля другим, или вообще он не состоялся. Мы подавали документы в Минкультуры о замене спектакля.

16:12. Далее Карпинская спрашивает, если Малобродский и Итин решили обналичивать в октябре, почему тогда договор с Синельниковым был в сентябре. Масляева отвечает, что эти вопросы не к ней.

16:11. Далее заходит речь об имуществе «Седьмой студии». Масляева говорит, что если имущество есть по документам, значит, оно реально было на «Платформе».

— Вы знаете такие людей: Акежеву, Артемову, Баранова..?— спрашивает Карпинская.

— Я знаю Артемову, Воронову, Войкину, — говорит Масляева.

— А Невского знаете?

— Я слушала эту фамилию. Видела по телевизору.

— А Назарова?

— Тоже. Он был техдиректором.

<...>

— Почему в штате были лица, которые не работали, а лица, которые работали, в штате указаны не были? — спрашивает Карпинская.

— То была фиктивная ведомость, — отвечает Масляева.

— Ваша дочь получала другую сумму?

— Моя дочь вообще никакую сумму не получала.

— Зачем она тогда была в штате?

Судья снимает вопрос как повторный.

Далее Карпинская спрашивает, выплачивала ли она зарплату Шалашовой, Шендриковой… «Я зарплаты никому не выплачивала. Зарплату выплачивала Войкина»,— отрезает Масляева. Тогда Карпинская спрашивает, кто платил зарплату еще до Войкиной. Масляева не может ответить, говорит, что не помнит.

— Где физически стоял рояль, когда его купил Малобродский?

— В «Гоголь-центре».

— Сразу?

— Ну, я не знаю. В репетиционном зале стоял.

— А в самом офисе рояль стоял?

— Я не помню.

— Вы сказали, что когда на работу пришла Филимонова, она часто писала с вашей почты. Почему она не могла сразу ответить напрямую Малобродскому?

— Это ее желание было,— говорит Масляева.

Адвокат Карпинская продолжает задавать вопросы.

— Вы сказали, что деньги снимали по карте, но лимит был ограничен. Всего вы сняли 27 млн за 2011 год. При этом в октябре 2011 года вы совершили два платежа в 800 тыс. руб. Синельникову. Что вам мешало снять те же деньги по карте или по счету?

— Это не мне было решать. Надо было перечислить деньги. Их перечислили.

— Зачем?

— Это к руководству «Седьмой студии», — с дрожью в голосе говорит Масляева.

15:59. Судья все же разрешает адвокату Карпинской задать вопросы Масляевой.

— Знакомы ли вам такие документы? Списки подотчетных лиц помните? — спрашивает судья Масляеву про предъявленную переписку.

— Я не помню,— говорит Масляева.

— Вы говорили, что Филимонова стала вам помогать с лета 2012 года, а те документы, которые я вам дала… — начинает задавать вопрос адвокат Карпинская.

— Значит, она вела раньше. Значит, она вела в 2011 году,— реагирует Масляева.

Далее адвокат Карпинская говорит, что в «Седьмой студии» осенью 2011 года было около 27 млн руб., при этом бюджетное финансирование было 10 млн руб. Карпинская спрашивает, откуда такая разница.

—Я не помню. Значит, брали кредит,— отвечает Масляева.

— А на какую сумму кредит?

— Нет, не помню. Какой-то кредит был.

— А если какой-то кредит и был и были подотчетные лица, на которых потратили 3 млн 25 тыс. руб., куда еще расходовались деньги?

— Можно подсчитать, куда они были потрачены.

— Согласно квитанциями, они отдавались под отчет Назарову и перечислялись на счет «Маркет групп», которой на тот момент не существовало. Зачем составлялись ложные документы, что деньги вносились в несуществующую «Маркет групп»?

Масляева говорит, что не может точно ответить на этот вопрос.

15:46. Карпинская просит приобщить к делу письмо Малобродского, где он настоятельно просит Масляеву сделать денежный перевод после того, как она несколько раз не выполнила его поручение. Защита не против приобщения письма к делу. Прокурор Надежда Игнатова заявляет, что также не возражает против приобщения документов, но напоминает, что такие документы уже были приобщены к делу. Также, по словам прокурора, Масляева говорила, что у иных лиц якобы был доступ к ее почте. «Чего?!» — сразу же реагирует на реплику Игнатовой адвокат Поверинова. «Это уже откровенные подсказки»,— заявляет адвокат.

«Если вы не помните, что говорил свидетель, это исключительно ваши проблемы. А судя по вашим вопросам, вы не помните»,— отвечает адвокату Повериновой прокурор Игнатова.

15:41. Карпинская возмущается. «Это что сейчас происходит?» — реагирует она на заявление Масляевой. Далее Карпинская читает письмо Малобродского, где он настоятельно просит Масляеву сделать перевод по определенному счету. Из письма следует, что Малобродский уже несколько раз просил Масляеву сделать перевод, но она не исполняла его поручения. Таким образом Карпинская реагирует на реплику Масляевой, что она всегда исполняла поручения руководителей «Седьмой студии». Однако судья не дает Карпинской задать вопрос, ссылаясь на то, что он некорректно сформулирован.

Поднимается Малобродский. Он говорит, что суд создает «бесконечные преференции свидетелю». По словам Малобродского, в интересах Масляевой выступают прокуроры, судья и ее адвокат.

«Я уверен, что сейчас происходит тенденциозное направление судебного разбирательства»,— протестует Малобродский. Судья делает ему замечание.

15:37. Судья оглашает протокол обыска в квартире у Масляевой в мае 2017 года. «В трюмо обнаружены документы имеющие значение для дела,— читает протокол обыска судья.— Обнаружены два ноутбука, актерская книжка, бухгалтерская документация». Пока судья читает протокол, Масляева стоит у кафедры. Она подперла голову левой рукой и смотрит в окно.

«Акт приемки-сдачи по договорам с Синельниковым, <...>, договор оказания услуг с ИП Синельниковым, договор оказания услуг между Итиным и Синельниковым...» — продолжает читать судья. Прокурор Игнатова что-то смотрит в телефоне, на столе перед ней — пол-литровая бутылка минералки.

Судья заканчивает читать протоколы. Масляева дает пояснения. «Это просто какие-то черновики, которые нашли у меня дома. Это просто были бумаги для чего-то, которые я не выкинула».

— Каким образом договор от 1 сентября 2011 года появился у вас дома? Почему договор датирован 1 сентября 2014 года? — спрашивает Карпинская

— Разговор шел раньше, летом. Я уже говорила это.

— То есть вы это (составить договор.— “Ъ”) решили сами? До того как Малобродский и Итин познакомились с Синельниковым?

— Договоренность, может быть, с Синельниковым была и в октябре, но иногда договоры на обналичивание делались задним числом,— говорит Масляева.

— Есть квитанция к ордеру, что Малобродский вернул 8 декабря 2011 года 500 тыс. руб. Что это значит?

— Видимо эти деньги нужно было положить на расчетный счет. Поэтому делали возвраты из обналиченных средств.

— Зачем делали возвраты?

— Вопрос не ко мне.

Далее разговор заходит про обналичивание. Масляева говорит, что обналичить большую сумму денег можно было по чеку. «Если по чеку можно было снимать большие суммы, зачем тогда нужно было их обналичивать?» — спрашивает ее Карпинская. Масляева отвечает, что уже давала пояснения: по карте нельзя было снять большую сумму, по чеку можно было.

Затем Масляева говорит, что хочет сделать заявление. «Господа адвокаты стараются сейчас, в данном случае... я даже не знаю, как… Существовали руководители организаций. Была чуть-чуть другая иерархия: был худрук, которому подчинялся гендиректор и генпродюсер, и уже пятая в этой иерархии был главный бухгалтер.

Они хотят сказать, что я самостоятельно могла принять решение, снять деньги, потратить их. Но такого не существовало. Главный бухгалтер выполнял распоряжения генпродюсеров. Самостоятельно я не выписывала деньги по чеку, не снимала их по карте»,— заявила Масляева.

15:07. — 23 мая 2017 года в вашей квартире был обыск? — спрашивает Карпинская.

— Проводился,— отвечает Масляева.

— В результате обыска были изъяты документы?

— Что-то было изъято. Что конкретно — я не помню. Я только помню, что когда закончилась деятельность, эти приходные ордера передала Филимонова.

— Какие ордера? — не понимает судья, о чем идет речь.

Карпинская дополняет ходатайство, просит также предъявить Масляевой договор с Синельниковым. Судья начинает искать документы в деле.

15:02. Заседание возобновляется. Вопросы задает адвокат Ксения Карпинская, представляющая интересы Алексея Малобродского.

— Каким образом у вас дома оказался договор между Синельниковым и Малобродским, датированный 1 сентября 2011 года?

Масляева молчит секунд 10-15.

— Я не помню.

Адвокат Карпинская заявляет ходатайство. Она говорит, что в результате обыска в квартире у Масляевой нашли этот договор. Адвокат просит эти документы огласить. Защита поддерживает ходатайство Карпинской, обвинение не возражает. Судья открывается документы.

«Ваша честь, можно не искать. Я вспомнила, откуда эти расходные ордера возникли у меня дома»,— говорит Масляева. «Сейчас, подождите»,— останавливает ее судья.

14:13. — Кто проводил аудит вашей деятельности в «Седьмой студии»? — продолжает задавать вопросы Харитонов.

— Официально никто не проводил,— говорит Масляева.

— А неофициально?

— Спросите у Вороновой.

— Каковы были причины проведения аудита?

Вопрос снимается как повторный.

— Какие нарушения были выявлены при аудите?

— Ваша честь, мне акт об аудите никто не давал,— отвечает Масляева.

— Ни одного документа от аудитора не получали?

— Нет,— говорит Масляева.

— У меня пока нет вопросов,— говорит адвокат Харитонов.

Масляева просит перерыв. Судья объявляет перерыв на 40 минут.

14:09. — Почему размер зарплаты Войкиной и реальный уровень зарплаты не совпадают? — спрашивает адвокат Харитонов.

Судья говорит, что ответ на этот вопрос уже был.

— Войкина получала зарплату из обналиченных средств?

— Все в «Седьмой студии» получали вознаграждения из обналиченных денег,— говорит Масляева.

— Вы говорили, что все обналиченные деньги отдавали Войкиной. Она вам давала какой-то документ?

— Сначала деньги, снятые по карте, передавались Малобродскому. Когда начала работать Войкина, деньги стали передаваться ей.

— А бумажки получали?

— Естественно.

— Кому и на какие цели Войкина выдавала деньги из кассы «Седьмой студии»?

Судья снимает вопрос. Она говорит, что об этом уже спрашивали.

— Каким образом выдавались денежные средства из кассы «Седьмой студии»?

— Как отчитывались лица за полученные деньги?

— Реестр подотчетных выплат АНО «Седьмая студия». Известен ли вам такой документ?

— Да.

— Кем он создавался, где хранился?

— Все суммы, которые выдавались официально, все были подшиты, пронумерованы и прошнурованы. И реестр также был, но где он сейчас, я не знаю.

<...>

— Кто указывал в договорах данные о предмете договора по документам с Педченко?

— Продюсер указывал.

— Вам «Седьмая студия» предоставляла деньги в долг?

— Нет, никогда.

— Может быть, заключались фиктивные договоры?

— Я когда начала разбираться в деле, увидела много договоров займа, составленных на мое имя, чем сильно была возмущена. <...>

Харитонов просит предъявить Масляевой один из договоров займа, чтобы она сказала, был ли такой документ. Прокурор против предъявления документа. Судья все же соглашается предъявить документ Масляевой. Она подходит к судье, смотрит документ. «Подпись очень похожа на мою, но я не знаю»,— говорит Масляева. «Я знаю, что делались займы… Например, в конце года надо было перечислить какую-то конкретную сумму поставщику, за что-то заплатить. Нужны были деньги. Из обналиченных денег выдавался займ, чтобы его записать на расчетный счет, потому что на расчетном счету таких денег не было»,— говорит Масляева.

Далее адвокат Харитонов спрашивает, был ли получен кредит в Балтийском банке развития. Масляева говорит, что не очень хорошо помнит.

— На что?

— На мероприятия, наверное.

Харитонов просит предъявить платежки по деньгам, которые были получены как кредит в Балтийском банке развития. «Чтобы понять, как были использованы деньги, полученные в Балтийском банке развития»,— поясняет Харитонов. Защита не против, прокуратура возражает. Судья соглашается показать Масляевой документы, но прежде изучает их сама. Судья говорит, что из платежек невозможно понять, откуда пришли деньги. Тогда Харитонов просит показать платежки из Банка реконструкции и развития. Но судья отказывается предъявить Масляевой эти документы.

13:50. — Как Педченко предоставлял информацию о компаниях, через которые будут обналичиваться деньги? Как заключались договоры с этими компаниями? — спрашивает Харитонов.

— Все реквизиты Педченко передавал Филимоновой. Он мог сказать, что Филимоновой передал реквизиты и отправил их по почте. Мне он никаких реквизитов не давал.

— Передавал ли вам Педченко договоры от имени компаний, через которые обналичивались деньги?

— Мне договоры были ни к чему, я не вела «1С: Бухгалтерию».

— А печати этих компаний он передавал вам или кому-то еще?

— Все эти договоры были уже с печатями, по-моему.

— Как в бухучете вы отражали получение денег по карте и их использование?

— Я уже рассказывала на прошлом заседании, что это в официальной кассе и банке существовали такие проводки.

— Авансовые отчеты вы готовили?

— Авансовые отчеты готовили те, кто тратил деньги.

— А главный бухгалтер подписывает авансовые отчеты?

— В конце, когда он сдан, подписывает.

Далее адвокат Харитонов просит предъявить авансовый отчет, согласно которому Итину было выдано 300 тыс. руб.

— Можете пояснить, этот отчет был?

— Я не могу пояснить. Может, он был выписан формально,— говорит Масляева.

Адвокат Харитонов просит предъявить Масляевой документы. Защита поддерживает просьбу Харитонова. Прокурор говорит, что возражений нет. «Но свидетель уже сказал, что он не сможет пояснить, так как не велись книги»,— добавляет прокурор. Судья предъявляет документы Масляевой. «Все отчеты, которые мне подавались, я подписывала. Этот не подписан. Я не знаю, что это такое»,— говорит Масляева.

— А переходный кассовый ордер (квитанция к переходному ордеру.— “Ъ”), который вы посмотрели,— это не вы делали? — спрашивает адвокат.

— Я уже говорила, что «Маркет групп» была обнальной фирмой, у меня она не состояла (в перечне.— “Ъ”). Я не знаю, кто это делал.

— Известно ли вам ООО «Преимум». Если да, то в связи с чем?

— Это тоже, по-моему, обнальная фирма.

— Чья? — уточняет адвокат.

— Не знаю. Я сказала, какие фирмы мне известны. Остальные мне неизвестны.

— У меня несколько вопросов по Филимоновой. Вы говорили, что Филимонова вела бухгалтерию с лета 2012 года. С какого времени она начала вести «1С Бухгалтерию»? — спрашивает Харитонов.

— Конкретно я не помню.

— Когда вы с Филимоновой познакомились, какие между вами отношения?

— Я с ней познакомилась в «Модерне». Она приходила устраиваться на работу, но не устроилась. Когда это было, я не помню: то ли в 2011, то ли в 2010 году.

— Вы до «Седьмой студии» в каких-то других организациях сотрудничали или нет?

— Нет, по-моему.

— В связи с чем вы пригласили Филимонову на работу в «Седьмую студию»?

— Она искала работу, у нее не было денег, позвонила мне, я взяла ее на работу.

— Вы определили ее должностные обязанности?

— Она занималась «1С бухгалтерией»?

— И все?

— Да.

— Какая у нее была зарплата?

Прокурор возражает. Говорит, что уже отвечали на этот вопрос: сначала 50 тыс. руб., затем 100 тыс. руб.

— 100 тыс. из обнальных денег,— уточняет Масляева.

— Она расписывалась за получение этих денег?

— Мне неизвестно.

— Она имела отношение к подготовке смет на каждое мероприятие?

— Сметы были в готовом виде. Не имела она отношения к сметам. Она имела отношение к финотчету.

— Имела ли она отношение к подготовке финплана на каждый год? Какие функции у нее были?

— Она имела отношение к подготовке финансового плана (приложение к соглашению со субсидии — “Ъ”).

— Имела ли Филимонова отношение к подготовке отчета за каждый год? В чем состояли ее функции?

— Не имела отношения. Перед ней стояла «1С Бухгалтерия». Она могла финансовые отчеты делать. Мы с ней вместе смотрели.

— Она готовила отчеты, а вы их вместе смотрели?

— Мы вместе готовили.

— Знакома ли Филимонова с Педченко? В связи с чем? Какие у них были отношения?

— Какие были отношения? Никакие. Рабочие.

— Предлагали ли вы Филимоновой заниматься обналичиванием? Если да, то в связи с чем?

Масляева молчит 10 секунд.

— У Филимоновой была фирма. Она сама ее предложила.

— Не вы, а Филимонова? — уточняет судья.

— Да.

— Эта фирма «Актив-Эйм»? — спрашивает Харитонов.

— Да,— подтверждает Масляева.

— Кому Филимонова отдавала деньги?

— Малобродскому или Вороновой, а те отдавали кассиру Войкиной.

— Она привозила не только деньги, обналиченные через «Актив-Эйм»?

— Не только, но и от Синельникова.

— Вы Филимоновой давали деньги для погашения задолженностей по кредитам у нее и у ее сына?

— Нет.

— Когда вы познакомились с Войкиной? Какие между вами были отношения?

Судья снимает вопрос как повторный.

— Вы оказывали помощь Войкиной при трудоустройстве в «Модерн»?

— Да.

— Почему?

— Потому что мы были в дружеских отношениях. Она позвонила и сказала, что без работы.

— Как она устроилась в «Седьмую студию»?

— Она опять осталась без работы и попросила меня.

— Какая должность была у Войкиной?

— Она заведовала кадрами. Подчинялась генпродюсеру. И еще вела неофициальную кассу.

— А официальную кассу кто вел?

— Я на прошлом заседании отвечала на этот вопрос.

13:23. — Мне отвечать? — спрашивает Масляева

— Да,— говорит судья.

— Я давала Синельникову в долг из своих личных средств на покупку автомобиля.

— Какую сумму?

— Это не имеет к делу отношения.

— Не помните? — уточняет судья.

— Не помню,— соглашается Масляева.

— Когда вы перестали исполнять обязанности главного бухгалтера «Седьмой студии»? — спрашивает адвокат.

— В октябре 2014 года.

— Когда начался аудит?

— То ли в мае, то ли… Не помню уже.

— Вы исполняли или ничего не делали?

— Ничего не делала.

— Зачем тогда 10 октября 2014 года вы отправили Синельникову около 600 тыс.?

— В октябре я позвонила Вороновой и спросила, не хотят ли они мне заплатить денег за то, что используют (мою фамилию) под документами. Мне сказали, что нет. Поэтому я не помню, кому, когда отправляли какие платежки,— говорит Масляева.

— Какую сумму денег вы вложили в «Намастэ»?

— Не помню.

— В каком году? — спрашивает судья.

— Он уговорил меня открыть фирму в 2012 году,— вспоминает Масляева.

— Кто был гендиректором ООО «Намастэ»? — спрашивает Харитонов.

— Все документы оформлял Педченко. Он и был, наверное,— говорит Масляева.

— Кто вел бухучет «Намстэ»?

— Дочь Филимоновой.

— Получал ли Педченко зарплату в «Седьмой студии»? В каком размере?

— Педченко не получал зарплату в «Седьмой студии». Официальную зарплату получали по ведомости из белой кассы. Но вознаграждения получали все остальные в конвертах. Педченко получал, видимо, деньги из обналиченных. Процент за обналиченные деньги.

— Вы выплачивали Педченко 130 тыс. руб., чтобы он закрыл имеющейся у его жены автокредит?

— Не помню.

— Можете назвать источник средств?

— Я не помню. Кому давала в долг — все из собственных средств.

— На какую сумму оплачивали отдых Педченко в Сочи?

— Я не оплачивала его отдых в Сочи.

— Почему вы именно к Педченко обратились с вопросом об обналичивании денег?

— Я к нему не обращалась. Это он обратился.

— Почему Педченко вам предложил обналичивание?

— Потому что он знал, что идет обнал денег. Видимо, он хотел заработать.

— А кто сказал Педченко, что в «Седьмой студии» обналичиваются деньги?

— Мне неизвестно. Это вопрос к Педченко.

13:05. Масляева молчит, потом начинает отвечать.

— С Синельниковым я познакомилась в Брянском драматическом театре. Отношения у нас были личными, дружескими и профессиональными. Все.

— В период с 2011 по 2014 год, какие у вас отношения были? — спрашивает Харитонов.

— Личные, дружеские.

— Передавали ли вы в 2012 году в дар деньги Синельникову? Если да, то когда именно, для каких целей?

Прокурор протестует. Он говорит, что этот вопрос уже задавался. Судья отвечает прокурору, что на прошлом заседании был конкретный вопрос про машину. Масляева молчит, не отвечает.

13:00. Заседание возобновляется. Допрос ведет адвокат Харитонов.

— Вы с 2011-го по 2014 годы еще где-то работали или нет?

— В 2011 году я еще работала в театре «Модерн».

— АНО «Седьмая студия» был единственным источником дохода в 2012, 2013 годах?

— Да.

— Когда вы познакомились с Синельниковым? Какие у вас сложились отношения?

— Я на этот вопрос отвечала на прошлом заседании.

12:31. — Вы принимали участие в формировании штатного расписания АНО «Седьмая студия»? — спрашивает Харитонов.

— Да.

— Как?

— Просто составлялось фиктивное штатное расписание.

— Вы сказали, что это было обусловлено лимитом зарплаты в 3 млн руб. в год.

— Да.

— Других причин не было?

— Нет.

— Мы нашли в ведомостях Курбанова и Хромову. Почему они были включены в штат?

— Я лично их не видела. Эти лица были включены в штат, потому что были сняты по карте наличные. Надо было расписать эту сумму денег… То ли дали им деньги под отчет, то ли дали как займ… Это были тоже фиктивные лица,— отвечает Масляева.

— Но вы их внесли в штатное расписание?

— Их внесла в штатное расписание Филимонова.

— А откуда она получила данные этих лиц?

— От Педченко.

— В штатном расписании были Воронова, Итин, Серебренников… почему вам не хватала этих людей?

— Ну, значит на руководителей нельзя было перечислять деньги… Не могу пояснить.

— Что в штатном расписании делала ваша дочь?

— Точно также как Курбанов и Хромова — фиктивно.

— Когда вы забирали зарплату?

— Наверное, когда я привозила деньги на зарплату.

— Вы за деньги на зарплату где-либо расписывались?

— Мы, может быть, расписывались в фиктивных ведомостях. У Войкиной расписывалась.

— Как остальным платили зарплату вам известно?

— Нет.

— Вы говорили, что снимали наличность в Альфа-банке, как часто?

— Когда давались указания, тогда и снимала. Видимо, на спектакли, на что-то нужное «Седьмой студии», я не задавала таких вопросов. Несколько раз ко мне за деньгами, я еще тогда работала в «Модерне», приезжал Малобродский.

— Вы получали ордера, что сняты наличные деньги?

— Да.

— Вы в бухучете отражали расходование наличных?

— Да.

— Как использовались наличные, которые вы получали?

— Как мне говорили, они шли на спектакли. Я их отдавала в АНО «Седьмая студия».

— Вы говорили, что Войкина после получения наличных отдавала вам приходный ордер. Что вы с ним делали?

— Ничего, убирала в карман с чувством выполненного долга.

— Сколько всего вы сняли наличных?

— Не помню.

— Все ли вы деньги передали Войкиной?

— Наверняка, все.

<...>

— Вы сняли более 56 млн, зачем вы обратились к своим друзьям за обналичиванием?

— Так заявлено было руководством.

— Вопрос зачем, если есть возможность снимать с карты?

— Крупные деньги нельзя снимать по налу, их нужно расписывать на конкретные договоры. Проще было отправить деньги по безналу знакомому обнальщику, а в назначении можно было просто написать на какой спектакль идут деньги. Ваша честь, я прошу перерыв.

Судья объявляет перерыв на 15 минут.

12:22. Вопросы задает Харитонов.

— На листе 16 счет за световое оборудование. На листе 22 счет за компьютер, счета на влажные салфетки, <...>, есть счета на уборки помещений — это все счета по безналичному расчету. Каким образом они учитывались в бухгалтерском учете? — спрашивает адвокат.

— Такие счета, как на покупку салфеток, списываются сразу на уборку. Там видимо был заключен договор.

— Но учитывалось?

— Учитывалось,— подтверждает Масляева.

— Каким образом все эти расходы вы указывали в финотчетах, которые отправляли в Минкульт?

— Я не помню сейчас. Видимо, они списывались как представительские расходы.

12:10. Далее адвокат пытается спросить у Масляевой, почему она не все расходы на спектакль «Метаморфозам» вносила в отчет. Судья его прерывает, она считает, что формулировка вопроса некорректна.

— До начала «Платформы» «Седьмая студия» имела собственную или арендованную площадку для проведения мероприятий?

Масляева молчит 10 секунд.

— Я не могу ответить на этот вопрос и четко вспомнить.

— Когда у вас появился договор аренды с МВК «Эстейт»?

Масляева молчит.

— Я помню, что показывался спектакль в цеху Белого, это было осенью 2011 года.

— А «Седьмая студия» платила за аренду?

— Какие помещения арендовались, я не могу вспомнить. По-моему, было два помещения.

— Вопрос был платили или не платили деньги за аренду?

— Платили.

— До «Платформы» «Седьмая студия» располагала световым и другим оборудованием для реализации мероприятий?

— Я точно не могу ответить на этот вопрос. По-моему, не было ничего.

— Когда вы пришли на должность главбуха «Седьмой студии», эта организация располагала каким-либо имуществом, которое было на балансе?

— Нет,— четко отвечает Масляева.

<...>

— Вы в этом огромном цеху сами бывали?

— Я была на открытии, когда шли «Арии», и еще, по-моему, на двух спектаклях.

— Этот цех имел оборудование для реализации «Платформы», когда вы стали главным бухгалтером?

Масляева молчит примерно 10 секунд.

— Я не помню,— тихо говорит она.

— «Седьмая студия» приобретала оборудование, когда вы стали бухгалтером?

— Приобреталось много оборудования. Я точно не помню, но в памяти отпечатался рояль.

— На какие деньги?

— Из федеральных денег.

— Каким образом: наличными или безналичным?

— Компьютеры покупались за безнал, рояль тоже за безнал, я это помню.

— Мы исследовали большое количество документов. В томе 66 есть счет за световое оборудование. Как оно было приобретено? Как ставилось на баланс?

— В 2012 году все приобретенное оборудование ставилось на баланс, мы работали как театр. Но после совещания в Минкультуры, где нам сказали, что мы ничего не можем покупать, все должны были брать в аренду. Рояль потом, по-моему, вывели за баланс.

— Почему?

— Нам сказали, что мы не театр, что мы работаем по типу союза театральных деятелей. Сказали, что мы все должны были брать в аренду.

— Как вы с этими средствами поступили?

— Я предложила отдать рояль, но его никто не взял. Остальное <...> выводила за баланс.

— Вы этим занимались?

— Филимонова, по-моему, я точно не помню.

11:56. — Почему расходы на «Метаморфозы» были учтены, как расходы на спектакль «Сон в летнюю ночь»?— задает вопрос адвокат.

— <...> Финансовый отчет делался на основании соглашений. Сколько денег поступило, столько и истрачено. Поэтому этот вопрос, который задан, он просто отпадает,— говорит Масляева.

В зале смех. «Смешно,— реагирует Масляева.— В 2012 году смеха это не вызывало».

11:53. Адвокат Харитонов продолжает допрашивать Масляеву.

— Нина Леонидовна, есть договор между «МОСКО» и «Седьмой студией» 2 января 2012 года. Но в «МОСКО» говорят, что у них нет такого договора. У них есть договор от 22 сентября 2011 года. Почему?

— Во-первых, финансовые отчеты были фиктивные, суммы подгонялись. Во-вторых, суммы, перечисленные «МОСКО», дробились. Самое главное, чтобы составить тот или иной финотчет по тому или иному проекту, нужно было опираться на конкретные суммы... Есть ли платежки, указывалось ли конкретно, на какие мероприятия шли суммы.

— Подождите, то есть вам генпродюсеры передали договор, которого не было?

— Я вам сказала, что суммы этой компании, видимо, перечислялись один или два раза.

— Мы про суммы не говорим. Мы говорим про номер договора. Почему он у вас другой? — спрашивает Харитонов.

— Я говорю, что я помню.

— Про номер договора не помните? — уточняет судья.

— Нет,— говорит Масляева.

— У вас указан счет. В соответствии с этим счетом приобретены шесть билетов по маршруту Браззавиль-Москва-Браззавиль на 267 тыс. руб. Выставлен вами счет, есть ваша платежка. А в последней платежке указана сумма 97 тыс. руб. Почему? — спрашивает адвокат Харитонов.

Судья не понимает суть вопроса. Адвокат поясняет, что в отчете указано, что по обеим платежкам заплатили 97 тыс. руб. «Я уже сказала, что это фиктивный финансовый отчет, лишь бы они сходились по суммам»,— отвечает Масляева. Адвокат уточняет, что это все было в марте, а отчет готовился в декабре. Масляева говорит, что не помнит.

Адвокат вновь задает вопросы по билетам. По его словам, в договоре компании «МОСКО» говорится, что за билеты Браззавиль-Москва-Браззавиль указана сумма 267 тыс. руб., а у Масляевой — 261 тыс. «Наверняка был еще какой-то счет от "МОСКО" и сумма дробилась»,— поясняет Масляева.

Прокурор Лавров возражает. Он говорит, что защита пытается запутать свидетеля. Судья не обращает внимания на заявление прокурора, она пытается разобраться с документами, как велась бухгалтерия.

11:35. Документы из «МОСКО» передают судье.

Масляева не выдерживает, просит судью дать ей возможность дать пояснения. Судья ее останавливает, говорит, что пока ей вопросов не задавали. Со скамьи за спиной Масляевой адвокат Ефименков шепчет: «Нина, не спеши».

Масляева, начавшая давать комментарии, останавливается.

11:34. Судья открывает том дела 234, лист 82, читает: «Постановление следователя о приобщении к делу вещественных доказательств, изъятых в ходе обысков и выемок». Судья спрашивает адвоката Харитонова, что именно предъявлять Масляевой. «Это оригиналы отчетов, оригиналы соглашений. Судя по всему, они изъяты в Министерстве культуры»,— говорит адвокат Харитонов. Судью не удовлетворяет такой ответ. Она просит называть конкретные тома и листы дела, с конкретными документами, чтобы их предъявить Масляевой, иначе она грозит отклонить ходатайство защитника. «Я выбираю 210 том, лист дела 1-12, 13-45. Там финансовые (отчетности — “Ъ”) — за 2012 и 2013 годы»,— говорит Харитонов. Секретарь приносит указанный том, судья листает, говорит, что в нем нет подписи Масляевой. «Меня интересует спектакль "Сон в летнюю ночь"»,— адвокат Харитонов переходит уже к конкретному мероприятию.

Судья берет 67 том, листает. Там финансовый отчет за 2012 год. Апфельбаум говорит, что подпись под отчетом ее, Серебренников говорит, что не может утверждать. Харитонов показывает отчет Масляевой, та молчит. Далее Харитонов спрашивает Масляеву про некий договор ПК 54-11, это договоры о подготовке спектакля «Сон в летнюю ночь». «Я обратился в компанию "МОСКО" с просьбой предоставить мне документы <...>. Я прошу приобщить и исследовать этот отчет и договор с этим же номером, но совсем от другого числа и счет за билеты»,— говорит Харитонов. «Исследовав это, я продолжу задавать вопросы, как велась бухгалтерия»,— добавляет он.

11:24. — Указывались ли договоры в отчетах за 2012-2013 годы? — спрашивает Харитонов.

— В 2012 году уже работал Синельников, в отчетах уже стояла эта фамилия. Я же не говорю, что все деньги, которые обналичивались и передавались, были указаны в финотчетах… Был платежный документ, по которому перечислялась сумма. Я не могу конкретно про то или иное мероприятие вспомнить. Идет мероприятие, по нему перечисляется определенная сумма по банку. Были фирмы, через которые обналичивались. Были фирмы, реально существующие. Потом указывались платежки, акты…

— И это делали вы?

— Да.

— И это было все в соответствии с бухгалтерским учетом?

— Да. В соответствии с бухгалтерским учетом.

— Вам про такое мероприятие как «Сон в летнюю ночь» известно?

— Я слышала про такое мероприятие.

Адвокат Харитонов просит исследовать ряд финансовых документов за 2012, 2013 и 2014 годы и три отчета «Седьмой студии» на использование бюджетных средств в рамках «Платформы». «Хотел бы исследовать вещественные доказательства. Хотел бы предъявить документы Масляевой, чтобы она пояснила, она ли их составляла, ее ли там подпись»,— говорит адвокат Харитонов. Участники процесса не возражают против исследования документов.

11:17. Адвокат Харитонов продолжает задавать вопросы. Он спрашивает, на основании каких документов Масляева готовила финотчет «Седьмой студии» в 2012—2013 годах. Далее адвокат спрашивает, что указывалось в творческом отчете.

— Там указывались мероприятия, которые проходили по текущему соглашению,— отвечает Масляева.

— Соответствовали мероприятия, которые были указаны в творческом отчете, мероприятиям которые указывались в финансовом отчете?

— Соответствовали.

— Реализовывались ли билеты на «Платформу»? Как это отражалось в финотчете?

— Был договор с «Винзаводом». «Винзавод» продавал билет. Составлялись акты. Их списывали, по-моему, в счет аренды.

— Билеты продавались?

— Продавались. Более 400 руб.

— Вы, как главный бухгалтер, получали отчеты от продаже билетов?

— Я получала акты о реализации билетов.

— В отчетах указывались мероприятия, на которые продавались билеты?

— Указывались. Это в актах указывалась продажа билетов.

Адвокат Харитонов просит предъявить Масляевой один из первых актов. Судья берет том дела, начинает искать акт.

— Ваша честь, можно к вам обратиться? — прерывает судью Масляева.

— Да.

— При увольнении я забыла про документацию «Седьмой студии» как страшный сон.

Они были пронумерованы, прошиты… Прошло много времени, я не могу вспомнить, как велся тот или иной учет. Поэтому то, что помню по госконтракту, то и говорю.— говорит Масляева.

Судья просит подойти ее к столу, показывает ей документ. «Не могу вспомнить»,— отвечает Масляева.

— Вы бухучет все-таки вели или нет? — уточняет Харитонов.— Как это соотнести с тем, что вы его не вели, но отдали в прошитом и пронумерованном виде?

— Я сказала, что вела документы. Куда они потом делись, я не знаю,— отвечает Масляева.

Адвокат Харитонов вновь задает вопрос про госконтракт 2011 года, но его снимают.

11:08. — Кому Министерство культуры отправляло по электронной почте образец госконтракта? — спрашивает Харитонов.

— Я в данный момент не могу этого вспомнить. Может быть, кому-то из руководителей.

— У вас бумажный образец госконтракта был?

— Был.

— Вы с ним знакомились?

— Да.

— Он содержал госзадания?

— Каждый госконтракт содержит задания.

— Я про конкретный госконтракт спрашиваю.

— Я не помню.

— Вы принимали участие в составлении соглашения на выделение субсидий?

— Да. <...> Там были какие-то приложения в виде таблиц, в которых содержалась рублевая составляющая того или иного проекта. Там нужно было подбить математику.

— Ваша роль в этом какая была?

— Математическое сложение субсидий.

— Как определялся перечень мероприятий, которые входили в (соглашение о субсидии)?

— Перечень определялся не мной.

— Как определялась стоимость каждого мероприятия?

— Стоимость определялась не мной. На каждое мероприятие составлялась смета. (Сначала) смета не составлялась. Их начали требовать в Минкульте в 2013 году.

— Давайте тогда про 2012 год. Как определялась смета?

— Этот вопрос не ко мне, а к генпродюсеру.

— От кого вы получали смету на мероприятия с их стоимостью?

— От генпродюсера.

— От кого?

— От Малобродского.

— Как согласовывалась стоимость каждого мероприятия с Минкультом?

— Генпродюсеры и, наверняка, художественный руководитель ездили в Минкультуры…

— Вы это знаете или просто так отвечаете?

— Ну а как еще согласовываются сметы?

Вмешивается судья. Она спрашивает, а согласовывались ли вообще сметы в Минкульте. Масляева отвечает, что ей известно со слов Малобродского и Апфельбаум, что они согласовывали сметы.

— Когда они вам это рассказывали?

— Наверняка, когда были встречи.

— Вы можете точно сформулировать? «Наверняка» — это ваше предположение?

— Итин мне говорил, что каждая сумма согласована с Апфельбаум.

— Когда и где?

Масляева молчит несколько секунд.

— Перед каждым соглашением.

«Это как у меня в приговоре: неизвестно где, неизвестно с кем, Масляева с Итиным получили…» — начинает Масляева говорить, уже не отвечая на вопросы. Адвокат Лысенко делает замечание. Он уточняет, что Итин не был осужден и непонятно о каком приговоре говорит Масляева. Та поправляется, что речь идет об обвинении по делу «Седьмой студии».

10:52. — Каким образом готовились акты по госконтракту? Какая информация в них включалась? — продолжает задавать вопросы адвокат Харитонов.

— Был какой-то платеж на определенные суммы. Ну как готовит бухгалтер отчет? Подбирает платежки, которые были задействованы… Я говорю, что вспомнить сейчас не могу. В декабре Министерство культуры не требовало конкретно…

— Вы сами готовили акт?

— По-моему, присылался шаблон, как он должен быть составлен…

— Я понял, но вы на вопрос не ответили. Вы сами готовили?

— А я вспомнила, на прошлом заседании говорилось, что Филимонова мне что-то присылала на компьютер. Вы к этому ведете, да? — с улыбкой говорит Масляева.

— Я про это не спрашиваю. Я спрашиваю, кто делал акты.

— Я заполняла.

— Вы заполняли акт или отчет о выполнении госконтракта? На основании каких документов?

Масляева молчит несколько секунд.

— Видимо, там были какие-то документы,— говорит она.

По залу проносится смешок.

— На основании первичных документов… — подсказывает судья.

— Да,— соглашается Масляева.— На основании первичных документов.

— Почему вы не вели учет исполнения госконтракта в 2011 году? — спрашивает адвокат.

— Я считаю, что вела учет, потому что там были первичные документы. Но сейчас я этого вспомнить не могу.

— Про свойства памяти понятно, но вы говорите, что заполняли, а сейчас говорите, что не заполняли…

— Я говорю, что я заполняла, но не помню, что я заполняла,— повышая голос, отвечает Масляева.

Масляева говорит, что для отчета многое не требовалось. Судья спрашивает, кто определили такой порядок отчета. Она отвечает, что не помнит. По ее словам, образцы присылались ей по электронной почте.

10:43. Вопросы задает адвокат Харитонов.

Он напоминает, что прошлое заседание закончилось обсуждением госконтракта. Тогда Масляева сказала, что во время его подготовки она бухгалтерией не занималась. Сейчас адвокат пытается понять, когда же она начала заниматься бухгалтерией (до официального вступления в должность).

— С какого времени занимались бухгалтерией «Седьмой студии»?

— Это была осень 2011 года. Вместе с Итиным мы открывали счета «Седьмой студии» в Альфа-банке. После открытия счета я узнавала про первое поступление. Это было 2 сентября 2011 года, или позже. Я точно не могу сказать. Потом были какие-то платежки. В октябре, я уже говорила, когда был привлечен ИП Синельников, было перечисление ему суммы… И где-то в начале декабря, то ли 10, то ли в середине декабря, я делала отчет по госконтракту, подавала акты в Минкульт.

— Какое участие вы принимали в подготовке конкурсной документации для заключения госконтракта в 2011 году?

— Госконтракт, по-моему, был сделан без меня. Я сейчас не могу вспомнить, что было в 2011 году. Но то, что был отчет по госконтракту, это я помню.

10:36. Входит судья Ирина Аккуратова. Начинается заседание. Продолжается допрос Масляевой.

10:35. В зал входит судебный пристав, а за ним Нина Масляева и ее адвокат Юрий Ефименков. Они проходят и садятся на первый ряд. По правую руку от Масляевой сидит Малобродский. Она в его сторону даже не смотрит. Сегодня бывший бухгалтер одета в черное.

10:32. Все готово к началу заседания. Корреспондент «Сноба» Арина Крючкова успела попасть в зал до начала заседания. В ожидании судьи пристав вновь напоминает о запрете видео- и фотосъемки. Но сегодня к этим правилам добавилось новое: «Пластиковые стаканчики, обертки от шоколада забираем с собой!».

10:25. С шестого этажа на четвертый спустились прокуроры Олег Лавров и Надежда Игнатова и прошли в зал заседаний. После в зал пригласили остальных участников процесса и слушателей.

10:18. В суд пришла Нина Масляева.

10:18. В ожидании начала процесса корреспондент «Сноба» Арина Крючкова попытался снять видео на телефон. Судебные приставы тут же пресекли попытку. «В суде снимать запрещено! Никаких извинений! Вы уже не в первый раз в суде»,— сделала ей замечание пристав. Крючкову увели с этажа для составления административного протокола.

10:09. Все подсудимые и их адвокаты в сборе, но заседание пока не начинается. Предполагается, что сегодня будет продолжен допрос главного свидетеля обвинения, бухгалтера Нины Масляевой. В суде ее пока не видно.

9:59. В суд прибыли Кирилл Серебренников и его адвокат Дмитрий Харитонов.

9:53. Сегодня заседание по делу «Седьмой студии» назначено на 10:00. За 10 минут до начала в суд пришли подсудимый Юрий Итин и представитель гособвинения, прокурор Олег Лавров. В это время на четвертом этаже Мещанского суда, у зала 433, где проходит процесс, уже были подсудимый Алексей Малобродский с адвокатом Ксенией Карпинской и подсудимая Софья Апфельбаум с адвокатом Ириной Повериновой.

---

Фигурантами по делу проходят пять человек. Среди них — режиссер Кирилл Серебренников, директор Российского академического молодежного театра (РАМТ) Софья Апфельбаум, бывший директор «Гоголь-центра» Алексей Малобродский, экс-гендиректор «Седьмой студии» Юрий Итин и продюсер Екатерина Воронова (находится в международном розыске). Их обвиняют в хищении не менее 133 млн руб., выделенных на проект «Платформа» с 2011 года по 2014 годы. Все фигуранты отрицают вину.

Роман Дорофеев, Михаил Беляев, Алина Сабитова, Юлия Алексеева