Заместитель руководителя ФАС Сергей Пузыревский

О ситуации вокруг пятого антимонопольного пакета “Ъ” рассказал заместитель руководителя ФАС Сергей Пузыревский.

— Вы полностью завершили работу над пятым антимонопольным пакетом?

— Работа завершена, ФАС внесла документы в правительство. Мы обсудили законопроект на рабочей группе АНО «Цифровая экономика». Несмотря на определенные разногласия по тексту с ФОИВ и предпринимательским сообществом, мы попробуем отстоять свою позицию в правительстве.

— Какие крупные интернет-компании могут подпасть под регулирование?

— На сегодняшний день мы считаем, что преимущественно регулирование будет касаться компаний, не являющихся российскими, но работающих в российском сегменте. Это платформы, которые контролируются в том числе и иностранными владельцами. Я имею в виду крупные площадки, которые принадлежат Amazon, это могут быть в определенном смысле организации, которые связаны с продажей, интернет-торговлей,— например, Alibaba Group. Но в определенных сегментах, может быть, это будут и некоторые агрегаторы, в том числе и российского сегмента. Если мы говорим о платформах, то примером этого могут быть агрегаторы заказа такси.

Суть законопроекта связана с тем, что мы определили, во-первых, не само регулирование, а случаи возможного доминирования на рынке, и если это доминирование появляется, то установили определенные ограничения.

— Насколько важно для правоприменения законопроекта наличие у компании иностранных акционеров?

— Не важно. В первую очередь стоит вопрос защиты российского сегмента рынка. Наши сведения указывают, что сейчас преимущественно на этом рынке лидируют цифровые платформы, которые не принадлежат отечественным игрокам. Если мы не установим правила поведения, то можем иметь негативные последствия для экономики.

— Весной 2018 года законопроект критиковали «Яндекс» и другие интернет-компании, которые разработали свою версию поправок. Ритейлеры называли документ необоснованным, а его принятие — нецелесообразным. Вы урегулировали разногласия с бизнесом, учли его позицию?

— Когда начиналось взаимодействие в рамках рабочей группы «Цифровая экономика», куда входят в том числе компании, о которых вы говорите, конечно, эту дискуссию полностью прошли. Мы смогли с ними договориться о подходах к определению доминирующего положения.

Во-первых, мы ввели числовые показатели, что положение хозяйствующего субъекта, владеющего цифровой платформой или несколькими сходными или взаимозаменяемыми цифровыми платформами, может быть доминирующим, только если цифровая платформа занимает не менее 35% рынка взаимозаменяемых услуг, которые оказываются с ее использованием. То есть у нас появился числовой показатель. Появились и дополнительные элементы, которые описывают так называемые качественные характеристики доминирования, дают возможность определять условия обращения товара.

При этом мы ввели ограничения: доминирующее положение в любом случае не может быть признано, если цифровая платформа имеет выручку менее 400 млн руб. в год. По нашему мнению, это даст толчок развитию стартапов. Они ни при каких условиях не могут быть признаны доминирующими.

Это хороший компромисс, по которому мы смогли сформулировать такое общее и осторожное требование для цифровых платформ и ввести их в сферу добросовестного поведения.

— Разве этих же цифр не было в исходном законопроекте?

— Нет, их не было, это предмет компромисса. Мы их ввели, так как сразу говорили о том, что традиционно оценивается доля компании на рынке, но особенность цифровой экономики такова, что у компании ее нет. Они продают, например, услуги гостиниц, но при этом не владеют ими, или продают услуги такси и не имеют таксомоторного парка. Поэтому и доли у них нет.

Мы говорим о доле трансакций, которые проходят через цифровую платформу. Этот подход был выработан в процессе обсуждения с предпринимательским сообществом.

— С какими замечаниями вы столкнулись со стороны госорганов?

— В рамках рабочей группы АНО «Цифровая экономика», куда входят и представители других органов власти, мы все замечания практически разрешили. Остались некоторые технические разногласия. Рассчитываем, что на обсуждении в правительстве мы их устраним.

В законопроекте речь идет не только о доминирующем положении, это и новый подход к элементам контроля экономической концентрации. Если сумма сделки превышает 7 млрд руб., это означает, что приобретается какой-то серьезный актив, в рамках которого могут быть заложены большие элементы интеллектуальной составляющей. Если актив настолько дорогой, значит, там есть технологии, такие сделки становятся предметом антимонопольного контроля, и у ФАС появляется возможность выдачи предписания, которое связано с передачей технологий для защиты и развития конкуренции.

При неисполнении таких предписаний антимонопольный орган может обратиться в суд, чтобы он подтвердил законность предписания ФАС и обязал компанию его исполнить. Если этого не происходит, то суд может принять решение о приостановке обращения товара на территории нашей страны.

— Какие компании в российском сегменте рынка вы намерены защитить? Какова вероятность того, что законопроект будет распространяться на сервисы «Яндекса» и Mail.ru Group? К чему это приведет?

— С моей стороны, указывать определенные компании было бы неправильным. Рынок интернет-платформ находится в стадии активного развития. При этом многие видят возникающую рыночную власть отдельных субъектов, но отсутствие специальных норм многим потребителям не дает возможности пожаловаться.

— Сохраняется ли предложение о штрафах для компаний за использование ценовых алгоритмов в онлайн-ритейле? Какими будут эти штрафы?

— Штрафов за использование ценовых алгоритмов в онлайн-ритейле нет. Однако использование ценового алгоритма для заключения картеля будет рассматриваться как отягчающее административную ответственность обстоятельство.

— На какие сроки принятия законопроекта вы рассчитываете?

— Рассчитываем, что в 2019 году он может быть принят Госдумой.

— Предусматривает ли пятый антимонопольный пакет легализацию параллельного импорта?

— На эту тему будет отдельный законопроект. Параллельный импорт обсуждается в рамках Европейского экономического союза, потому что в соответствии с договором у нас предусмотрен региональный принцип исчерпания прав. Но тем не менее мы считаем, что по отдельным товарам нужно вводить международный принцип исчерпания прав, легализуя параллельный импорт.

Наша позиция такова, что там, где запрет параллельного импорта сдерживает развитие конкуренции или необоснованно приводит к ее ограничению, нужно принимать меры по его исключению.

— Но пакет допускает утрату иностранными компаниями иммунитета по защите интеллектуальной собственности на территории России.

— Нет, законопроектом это не предусмотрено. Мы подготовили отдельный законопроект на эту тему. Иммунитеты от применения антимонопольного законодательства в отношении результатов интеллектуальной деятельности сдерживают развитие конкуренции в условиях цифровой экономики.

Подчеркну, что положения законопроекта будут распространяться исключительно на товарные рынки и никак иначе. ФАС не меняет Гражданский кодекс, правообладатель будет защищен. Мы говорим лишь о том, что если интеллектуальная собственность используется для монополизации товарного рынка, то нужно применять антимонопольный инструментарий для защиты конкуренции.

— Недавно стало известно, что со смартфонов Samsung невозможно удалить некоторые приложения, включая Facebook. Вы в этом видите нарушение антимонопольного законодательства?

— В «дорожной карте» по развитию конкуренции в сфере информационных технологий предусмотрено мероприятие по установлению требований по полной удаляемости прикладных приложений. ФАС для проработки этого мероприятия создана рабочая группа, первое заседание состоялось 25 января, мы эту тему обсудили. Действительно, пользователи выражают беспокойство по этому поводу. По нашему мнению, пользователь должен иметь возможность удаления приложения, которым не желает пользоваться.

Интервью взял Владислав Новый