Сторонники «Альтернативы для Германии» попали под колпак спецслужб

Ведомство по защите Конституции (BfV) вплотную взялось за партию «Альтернатива для Германии», которая от выборов к выборам теснит конкурентов, включая ХДС Ангелы Меркель. Это следует из досье, которое на днях всплыло в прессе. Под подозрением и русскоязычные фракции АдГ — эксперты BfV выясняют глубину их неприязни к «свободным и демократическим нормам жизни, гарантированным Конституцией ФРГ».

Виктор Агаев, Бонн

Судя по всему, популярность АдГ в стране и ЕС всерьез обеспокоила правящие партии Германии — ХДС/ХСС и СДПГ. Более того, понимая неэффективность парламентской и медийной борьбы с АдГ на данном этапе, правительство поручило Ведомству по защите Конституции (по сути, это политическая спецслужба ФРГ, которую возглавляет Томас Хальденванг) «копать» под АдГ. Почему именно сейчас? И почему в фундаментальном исследовании спецслужб столько внимания уделено российским немцам — тем, кто участвует в Facebook-группе «Российские немцы за АдГ»?

Как АдГ попала под надзор

Помимо скандального политического контекста (остановить «правый марш» АдГ силами политических конкурентов не получается), этот 435-страничный доклад уникален чисто технически: немцам впервые дана возможность понять, как власти принимают решения об антиконституционной деятельности политиков или групп.

В данном случае речь, напомню, о крайне правой, и притом популистской, партии, взявшей многообещающее название «Альтернатива для Германии». В 2017-м она провела депутатов во все 16 региональных парламентов (ландтагов) и вошла в Бундестаг, получив голоса более 12 процентов избирателей, поддерживающих лозунги, неприемлемые для правящей коалиции: «Германия для немцев» и «Меркель — вон». Также сторонники АдГ требуют «остановить ислам», прекратить приток черных и цветных, перестать каяться за преступления нацистов, отказаться от евро, ослабить роль ЕС, выйти из НАТО…

Любопытно, что Конституция ФРГ в принципе не запрещает даже такие требования, пока они остаются словами. Задача BfV — вовремя заметить радикализацию их носителей и предотвратить действия, противоречащие трем ключевым принципам, записанным в Конституции: уважение достоинства человека (статья 1), приверженность демократии (статья 20.1) и верховенство закона (статья 20.3). (Распространение нацистской идеологии особо не оговаривается, ибо она противоречит трем принципам сразу.)

Важный вопрос: почему же о неконституционности АдГ задумались сейчас?

Он интригует, благо партия эта заметна и уже лет пять вызывает недовольство в самых разных слоях общества. Один из распространенных ответов весьма неожиданный: за публикацией досье стоят правозащитники, поскольку документ всплыл на их сайте netzpolitik.org.

Но есть более деликатная версия: на вооружение взяты новые методы борьбы с экстремистами. Долгое время в ФРГ, напоминает швейцарская NZZ, действовал «силовой» подход: собрав достаточно компромата на опасные для Конституции группировки, BfV ставила вопрос о запрете. Так в 1950-е были запрещены неонацисты и коммунисты, а после объединения поставлена под надзор ПДС (партия коммунистов экс-ГДР), а затем и ее наследница «Левая партия» вместе со своими лидерами Грегором Гизи и Сарой Вагенкнехт. Когда лет через десять стало понятно, что неокоммунисты от этого только выиграли, пришлось выкручиваться: наблюдение сохранили, но избираться в депутаты членам партии не мешали. Не удались, к слову, и попытки запретить неонацистскую НДПГ: Конституционный суд не счел ее реально опасной.

А изменилась тактика в 2013-м, когда руководителем BfV был назначен Ханс-Георг Маасен. Было решено сосредоточить внимание на наиболее опасных группах и активистах, а не на партиях — так сказать, отделять зерна от плевел. Это позволяло не ставить клеймо на партии (не все же в ней экстремисты), но понуждало своими силами окорачивать слишком резких. Если, конечно, партия хочет легально работать. В итоге часть экстремистского электората постепенно отваживали.

Вот только к 2017-му стало заметно: Маасен не объективен и больше симпатизирует правым. Как выяснилось, он даже встречался с лидерами АдГ и давал им рекомендации, как себя вести, чтобы избежать надзора. В конце 2018 года, когда Маасен публично усомнился в ряде высказываний канцлера (что недопустимо, так как он был чиновником), его убрали. Томас Хальденванг, тоже чиновник, бывший зам Маасена, явно не намерен отказываться от принципа отсеивания зерен от плевел. Это станет понятно каждому, кто хотя бы пролистает нашумевшее досье BfV.

В нем на 435 страницах проанализированы общедоступные материалы: публикации в СМИ, речи активистов, дискуссии в соцсетях. Оценив все это, BfV приходит к выводу: пора начинать «полноценное наблюдение» (тот самый надзор) за двумя структурами партии — праворадикальным националистическим «Крылом» (лидер — Бьёрн Хёкке, глава фракции АдГ в ландтаге Тюрингии) и ее молодежной организацией. «Полноценное» означает, в частности, слежку за конкретными людьми, контроль за коммуникациями и т.д.

Результат не заставил себя ждать. Экстремисты или вышли из партии, или ушли в тень, причем странным образом — за день-два до того, как скандальное досье всплыло на правозащитном сайте.

Контекст-анализ

Всю партию в целом, по мнению BfV, в антиконституционной деятельности подозревать пока рано, хотя «подозрительные моменты в ее деятельности однозначно присутствуют» (цитата). Поэтому за руководством и всеми структурами АдГ, включая фракцию российских немцев, будет продолжено «предварительное наблюдение». Заниматься им будут, кстати, не сыщики, а лингвисты, философы и политологи — речь ведь о туманных понятиях, вроде «замещения нации» или «этнобиологического и этнокультурного подхода к определению понятия государства и общества».

Компетентные эксперты продолжат внимательно отслеживать и слушать высказывания членов АдГ на предмет выявления угрозы Конституции.

Что, однако, непросто: по многим темам партия занимает позиции, которые еще недавно были нормой в ХСС и в консервативной части ХДС. Более того, под вопросами, которые поднимают в АдГ, готовы подписаться в ФРГ очень многие. Вот лишь несколько цитат, привлекших внимание экспертов BfV.

«Мы — на решающей стадии истории. Речь о существовании нации. Левые (а АдГ причисляет к ним и Меркель с ее ХДС.— "О") хотят уничтожить Германию. Нужно не завозить все новых иммигрантов, а высылать всех старых».

«Национальная катастрофа (массовый приток беженцев.— "О"), начавшаяся в 2015-м, не остановлена. Это наносит ущерб социальной системе, образованию, здравоохранению, безопасности, юстиции, налоговой системе ФРГ. Немцы непонятно почему должны обслуживать гостей Меркель. Страна исламизируется. Беззастенчиво и нагло подрубаются корни нашего народа, нашей нации, нашей цивилизации…»

Можно согласиться с экспертами BfV, что «сочиняя все новые катастрофические сценарии, АдГ раздувает страх перед иммигрантами и сеет панику». Но как выявить противоречие Конституции?

Скажем, радикал Бьёрн Хёкке (тот самый лидер запрещенного крайне правого крыла АдГ), напомнив, что в мире 57 мусульманских стран, спрашивает: «Почему же мусульмане не бегут туда? И вообще, зачем они просят убежища у людей, культура и образ жизни которых им в принципе омерзительны?» Увы, с постановкой вопроса трудно не согласиться. Но дальше — вывод: «Их антисемитизм, их шариат, преступные семейные кланы, уже контролирующие жизнь в ряде городов, насильственные браки, кровная месть, браки с несовершеннолетними девочками, нарастающая жестокость — только часть проблем, которые они создали в нашем обществе».

Похоже, зерна с плевелами в этих тезисах до того перемешаны, что для разбора требуется аппаратный пилотаж высшего класса. BfV не отрицает (хотя и не готово признать), что в возникновении такой ситуации виноваты правящие политики ФРГ, которые допустили все это. Что касается проблем с конституционными нормами, то Ведомство Томаса Хальденванга описывает их так: «АдГ считает, что Европа должна быть герметически изолированным культурным пространством… АдГ оценивает ислам только негативно, считает, что сближение культур провоцирует конфликты и является этнической угрозой».

Все вроде разобрано как надо, по полочкам, но как быть с тем, что так думают за пределами АдГ? Вот свежие данные лейпцигского Центра изучения правого экстремизма и демократии: свыше 44 процентов населения ФРГ уверены, что переселение мусульман в страну должно быть запрещено (в 2014-м, до наплыва беженцев, так считали 36 процентов). 56 процентов иногда ощущают себя чужими на родине (в 2014-м — 43 процента). Каждый третий на западе (каждый второй на востоке) уверены: работать беженцы не хотят, они едут за социальными благами. 36 процентов на западе (45 на востоке) убеждены: из-за притока мигрантов ФРГ попала в опасную зависимость от влияния из-за рубежа.

По данным того же исследования, ксенофобские и антисемитские (10 процентов немцев считают, что влияние евреев «велико и сегодня») настроения чаще всего встречаются в электорате АдГ. За эту партию на парламентских выборах 2017 года, напомню, проголосовало около 13 процентов избирателей. А среди российских немцев, по разным подсчетам, до 15 процентов. В ряде мест, где концентрация переселенцев выше, за АдГ голосовали и вовсе за 20 процентов.

Больше немцы, чем немцы

Анализ текстов «российских немцев» (так называют выходцев со всей территории бывшего СССР) приводит экспертов Ведомства (BfV) к выводу: «Эта группа переселенцев видит себя частью этнически детерминированного сообщества, существованию которого угрожает приток чужеземцев. Российские немцы, используя лексику и стиль правых экстремистов, пытаются создавать у людей ощущение слабости и беззащитности… В чатах российских немцев активно используются и традиционные мифы о всемирном еврейском заговоре. Нетрудно понять, что группа обращается к антисемитам и возбуждает антисемитизм… Ставка делается на этнобиологическое или этнокультурное восприятие мира… Это как бы дает АдГ право бороться с чуждыми элементами, ограничивать их права. Унижение и дискредитация людей за их происхождение, веру или взгляды противоречат конституционному требованию уважения человеческого достоинства и равноправия».

Перечислив все это, BfV приходит к выводу: в деятельности структур, вроде Facebook-группы «Российские немцы за АдГ», есть признаки нарушения первой статьи Конституции ФРГ.

Истоки популярности радикальных идей у русскоязычных Ведомство по охране Конституции еще не выявило, но тут самое время спросить независимых экспертов.

Например, историк Виктор Кригер, сам российский немец, работающий в университете Гейдельберга, считает, что переселенцы из СССР восприняли массовый приток иммигрантов в 2015-м в ФРГ острее других жителей ФРГ. Когда за три-четыре месяца в страну влилось около миллиона человек из разных частей мира, причем часто без формальностей и даже без документов, политики и СМИ твердили о гуманизме. А вот для российских немцев это был шок. Они годами добивались права на въезд на этническую родину, предоставляли кучу доказательств немецкого происхождения, сдавали экзамены по языку, проходили спецкомиссии, на которых их придирчиво просеивали чиновники МВД. Бывали случаи, когда часть семьи в ФРГ пускали, а часть — нет.

Виктор Кригер напоминает и про «ментальный» нюанс. Российские немцы всегда и везде (а они со времен Екатерины Великой жили на Волге, в Крыму, в Сибири, в Казахстане, на Украине) хранили традиции и язык (от этого, когда они вернулись на родину предков, и выяснилось, что их старый немецкий, как и нравы, обычаи, не всем понятны). Но видя, как встречают беженцев, которые с собой этого многовекового багажа не везли, переселенцы из СССР испытали острое чувство несправедливости. А разделила их обиды, страхи и возмущение только одна партия — АдГ.

К тому же лишь эта партия была готова предложить, как решать проблему беженцев. Решения предлагались жесткие и в нынешней ФРГ нереализуемые — изолировать в лагерях, вывозить за границу, даже «стрелять при попытке нелегального перехода границы» (Беатрис фон Шторх, член руководства АдГ, депутат Европарламента и Бундестага, на уточняющий вопрос: «В женщин и детей тоже?» ответила «да», но, попав под град критики, поправилась: в детей не надо). Но беда в том, что альтернативы прочие партии не предлагали, кроме слов Меркель «мы справимся». Вот политики из АдГ и показались российским немцам понятнее. «Они (АдГ.— "О") открыли для себя потребность людей в социальной защите и скорее всего будут и дальше следовать таким курсом»,— объясняет феномен популярности этой партии Вольфганг Меркель, однофамилец канцлера. Он называет это «национал-социальным протекционизмом».

Да и политического опыта у российских немцев не было. В СССР они жили отрезанными от мира, а по приезде в ФРГ надо было выживать — не до взглядов. В благодарность Христианскому союзу (большинство переехали при канцлере Коле в 1982–1998 годах) многие голосовали за ХДС/ХСС. Даже на выборах 2017 года за блок Меркель отдали голоса 40 процентов. Но 15 процентов все же отобрала АдГ (менее 10 среди коренных немцев), которая первой повела предвыборную агитацию на русском. Эффект был весомый, учитывая, что в число российских немцев входят и ненемецкие мужья/жены, которые плохо говорят по-немецки, во многих семьях используют русский, смотрят российское телевидение.

Плюс интернет. Дело не только в соцсетях: масса русскоязычных видеоблогеров («Голос Германии», «Голос Европы» и т.д.) воспринималась как альтернатива классическим СМИ, включая ТВ. Вперемежку с видеосюжетами, интервью с «экспертами» и новостями эти каналы гнали кем-то сочиненную антисистемную пургу. Скажем, сюжет «Рассерженный немец: у нас в СМИ одни русофобы и идиоты» набрал 150 тысяч просмотров. И это только среди русскоязычных.

К слову, месяц назад одна из таких «станций» сообщила: на улицах Берлина — плакаты на русском сообщают о готовности правительства материально поддержать беженцев, готовых добровольно вернуться на родину. «Интернет-телевизионщики» подали это как обращение властей к российским немцам (иначе зачем, мол, по-русски?). На деле же обращение адресовано тем, кто нелегально остался в ФРГ (гражданам РФ, Белоруссии, Украины, Грузии). Потому и обращались к ним: «беженцы». Российских немцев в ФРГ так не называют.

Тем не менее Фольксрат (народный совет) российских немцев обратился к правительству с просьбой «подтвердить или опровергнуть утверждения телепрограммы "Голос Европы" о намерении избавиться от российских немцев как нежелательных граждан. Самих выходцев из бывшего СССР Фольксрат призывает не реагировать на призывы к отъезду, а спасать немецкость и христианство, оставаясь со всем немецким народом. Без сопротивления надвигающейся глобальной миграционной угрозе и немцы, и все европейские народы могут превратиться в безродную пыль истории» (текст взят из законспирированного интернет-издания rd-zeitung.eu). За этим обращением также прячется АдГ. Фольксрат находится с ней в тесной связи.

Наконец, АдГ — единственная партия, требующая платить российским немцам пенсию с учетом стажа работы в СССР. На данный момент этот стаж засчитывается частично и как исключение, а ненемецким мужьям и женам (как и любым иностранцам, получающим пенсию в ФРГ) не засчитывается вовсе. Поддержать это требование АдГ не готова ни одна партия, понимая, что такой шаг грозит массой юридических, финансовых и морально-этических споров. Но переселенцы верят: АдГ поможет, когда придет к власти. «Поэтому мы, российские немцы в Германии, должны показать, насколько мы важны для АдГ. Что это значит, может каждый домыслить сам»,— пишет Генрих Гроут, в прошлом руководитель общества советских немцев, ныне научный сотрудник депутата Бундестага, российского немца Вальдемара Гердта (АдГ).

Надо оговориться: такие политики представляют лишь часть русскоговорящей диаспоры в ФРГ, состоящей примерно из 4 млн человек. Это серьезный электоральный ресурс и борьба за него будет серьезная. Пусть выборы в Бундестаг 2017 года прошли, в мае 2019-го — выборы в Европарламент. АдГ идет на них, не скрывая: цель — добиться его роспуска и ослабления ЕС. Вдобавок осенью в трех регионах на востоке выборы в ландтаги, и во всех трех партия может претендовать на первое место — она обходит ХДС, левых и социал-демократов. Правда, правящей она вряд ли станет: абсолютное большинство АдГ не светит. Да и разоблачения Ведомства по защите Конституции, начавшего разъяснять народу цели и характер этой партии, должны помешать. В этом смысле досье, которое появилось в интернете на старте новой предвыборной кампании, утечка не случайная. И — вряд ли последняя.