К чему приводит потеря доверия населения

В 1969 году ползучее повышение цен, организованное советскими «государевыми прибыльщиками», стремившимися ударными темпами увеличивать доходы госбюджета за счет трудящихся, принесло свои печальные плоды. Возникли проблемы, возродившие воспоминания о самых худших годах. Серьезно пострадало и восстановившееся было после смещения Н. С. Хрущева доверие населения к власти.

«Вам приходилось нещадно врать»

В последние месяцы 1968 года жизнь советских людей постоянно отравляли регулярно появлявшиеся и широко распространявшиеся слухи о предстоящем 1 января 1969 года резком повышении цен на все и вся. Причем со ссылками на надежные источники в торговой сфере. После памятного всем тогда хрущевского упорядочивания цен на мясо и молоко 1962 года, вызвавшего бунты, эти слухи в равной степени тревожили и население, и руководство страны.

Причем в Совете министров СССР и Политбюро ЦК КПСС пребывали в искреннем недоумении — ведь никакого решения о повышении цен партия и правительство не принимали. Для успокоения населения было принято решение в духе времени и советских традиций управления: министр торговли СССР А. И. Струев должен выступить по телевидению и официально заявить, что никакого повышения цен не будет.

И 15 января 1969 года министр торговли доложил в ЦК КПСС о своем выступлении и реакции населения на него:

«В связи с моим выступлением 19 декабря 1968 года по телевидению с информацией о положении дел в торговле и опровержением слухов о якобы планировавшемся с 1.1.69 г. повышении розничных цен, в Министерство торговли СССР поступают письма трудящихся по этому вопросу.

В большинстве писем заявление Министра торговли расценивается как нужное и своевременное. Реакция населения на эту информацию, как видно из писем, свидетельствует о целесообразности и в дальнейшем периодически освещать положение дел с торговлей, а также своевременно пресекать различного рода провокационные слухи и вымыслы».

Правда, как пришлось признать Струеву, не все советские люди сочли его выступление полезным. К примеру, в письме из Ленинграда, полученном в Министерстве торговли, говорилось:

«Когда Вы выступали по телевидению насчет цен, то Вы краснели больше, чем наш народ. Ведь Вам приходилось нещадно врать. И Вы это хорошо знали, поэтому чувствовалось, что Вы краснеете. Кому-кому, а уж Вам хорошо известно, что у нас… цены ежегодно растут, что жизненный уровень непрерывно падает и в то же время газеты лезут из шкуры, утверждая, что цены снижаются, благосостояние народа улучшается. Какая ложь. Какое лицемерие!

Вы говорите, что у нас в этом году не повышались цены. Да, в газетах не сообщалось, но по закрытым каналам был спущен ценник на медикаменты, которые увеличились на 90–95% (витамины "а" и др.)».

О необъявленном росте цен, как сообщал министр в ЦК, писали и другие советские люди:

«Трудящиеся в своих письмах утверждают, что в нашей стране за последние годы без опубликования в печати происходит фактическое возрастание розничных цен на некоторые товары, что вызывает недовольство населения.

В письме из Ленинграда, подписанном "группой рабочих Кировского завода", приводятся такие данные о возрастании цен в период с 1958 по 1968 гг.: костюм шерстяной темно-синий в полоску (со 140 до 180 руб.), плащ мужской самый дорогой (с 50 до 75–80 руб.), тренировочный костюм хлопчатобумажный (с 3 руб. 80 коп. до 6 руб. 50 коп.), сапожки дамские самые дорогие (с 45 до 75 руб.). В ряде писем высказывается неудовлетворение по поводу повышения цен на медикаменты».

Поступили многочисленные сигналы о резком повышении цен на обеды в рабочих и других столовых

Недовольство людей можно было понять. При средней зарплате в СССР в 1969 году в 115 рублей в месяц удорожание необходимых товаров и продуктов даже на рубль ощутимо сказывалось на бюджетах подавляющего большинства семей, не говоря уже о пенсионерах, немалое число которых получало пенсию минимального размера — 30 руб. в месяц.

Но как это обычно и бывает, министр торговли пытался переложить вину за рост цен со своего министерства на руководителей других отраслей, в которых для быстрейшего выполнения планов и пополнения госбюджета устроили ползучее повышение цен:

«Такого рода заявления в известной мере отражают определенную тенденцию в промышленности особенно в последнее время отдавать предпочтение производству более дорогих изделий, но не в порядке дополнительного производства, а за счет сокращения выпуска товаров с прежними качественными характеристиками, реализуемых по более дешевым ценам. Это приводит к нарушениям целесообразных пропорций в уровне цен внутри отдельных товарных групп и, естественно, вызывает подобную реакцию населения. Представляется правильным провести работу по устранению этих недостатков в производстве товаров».

Признавал А. И. Струев и то, что распространение слухов имело конкретные неприятные последствия:

«По сообщению граждан Прокопенко, Малых и Василенко из Полтавской области, распространившиеся в ноябре-декабре 1968 г. слухи о предстоящем повышении цен способствовали резкому росту цен на колхозных рынках на такие продукты, как мясо, зерно и т. д.».

Не признал министр торговли только одного — что причиной распространения слухов о повышении цен был подписанный им самим приказ.

«Повышены цены на общественное питание»

18 апреля 1969 года председатель Комитета народного контроля (КНК) СССР П. В. Кованов докладывал в ЦК:

«В Комитет народного контроля СССР за последнее время поступили многочисленные сигналы от рабочих и служащих, а также ряда руководителей промышленных предприятий и общественных организаций Московской, Ярославской, Тульской областей, Тувинской АССР, Молдавской ССР и других районов страны о резком повышении цен на обеды в рабочих и других столовых.

При проверке установлено, что действительно в ряде областей и республик с начала года по вине Министерства торговли СССР были повышены цены на общественное питание».

А рост цен, кажущийся теперь копеечным, был для того времени весьма значительным — на 20–50%:

«О том, насколько была повышена стоимость питания в столовых видно из следующих примеров:

На Балашихинской хлопкопрядильной фабрике порция борща с мясом повысилась в цене с 22 до 26 копеек, порция супа вермишелевого с уткой — с 16 до 24 копеек, порция поджарки из говядины — с 30 до 41 копейки.

На Люберецком заводе сельскохозяйственного машиностроения имени Ухтомского цена на порцию мясных котлет с гарниром повысилась с 19 до 27 копеек; бифштекса с яйцом — с 39 до 50 копеек, запеканки картофельной с мясом — с 30 до 39 копеек.

На Ухтомском вертолетном заводе порция борща с мясом из квашеной капусты стоила 20 копеек, а стала 27 копеек, суп гороховый со свининой повысился в цене с 19 до 25 копеек; котлеты говяжьи рубленые с 20 до 28 копеек.

В кафе "Чайка" г. Ярославля, в котором питаются рабочие строительных организаций и табачной фабрики, порция котлет мясных рубленых с гарниром стоила 15 копеек, а стала 24 копейки, ромштекс соответственно 32 и 41 копейка, бефстроганов — 33 и 48 копеек...

Все эти факты повышения цен вызвали большое недовольство рабочих фабрик и заводов».

Продажа крупы в середине февраля увеличилась в сравнении с периодом нормальной торговли в два-три раза

Комитет народного контроля СССР выявил и причины резкого роста цен в общественном питании:

«Удорожание стоимости питания было произведено в результате применения нового сборника рецептур блюд и кулинарных изделий, утвержденного Министерством торговли СССР. Однако следует отметить, что руководители партийных, советских и торгующих организаций Украинской ССР, Белорусской ССР, Грузинской ССР, Армянской ССР, Азербайджанской ССР, многих областей РСФСР, городов Москвы и Ленинграда установив, что применение нового сборника рецептур вызовет резкое удорожание общественного питания, не разрешили столовым им пользоваться.

Проверкой установлено, что 18 марта 1968 года Министр торговли СССР т. Струев А. И. издал приказ о введении нового сборника рецептур во всей системе общественного питания. Вводимыми рецептурами предусмотрено увеличение норм расхода продуктов (мяса, масла и др.) при изготовлении пищи. Этим самым автоматически повышалась стоимость блюд.

Сборник рассылался на места с ноября прошлого года до конца марта с. г.».

Разговоры в торговых организациях об этом повышении цен при дальнейшем распространении их сарафанным радио превратились в слухи о всеобщем удорожании продуктов и товаров и спровоцировали панику в конце 1968 года.

В итоге проверки был найден ответственный за повышение цен в общепите:

«Непосредственным виновником в подготовке такого сборника является заместитель Министра т. Завьялов, который отнесся к подготовке этого документа безответственно, не учел, что применение его вызовет резкое повышение цен в системе общественного питания.

В ходе проверки Министр торговли СССР т. Струев отменил свой приказ от 18 марта 1968 года как ошибочный.

Комитет народного контроля СССР, рассмотрев этот вопрос, заместителю Министра торговли СССР т. Завьялову Н. Ф. за безответственное отношение к своим обязанностям объявил строгий выговор».

Но фактическое, пусть только и в столовых, повышение цен привело граждан к естественному выводу: власти лгут, все подорожает и нужно запасаться всем впрок.

«Продажа крупы увеличилась в 2,2 раза»

Еще 24 февраля 1969 года завотделом торговли и бытового обслуживания ЦК КПСС Я. И. Кабков направил руководству ЦК записку, обобщающую сообщения с мест о ситуации в торговле, в которой говорилось:

«По сообщению обкомов и крайкомов КПСС за последние дни в отдельных областях Российской Федерации повысился спрос населения на крупу, макаронные изделия и пшеничную муку.

Например, в г. Острогожске Воронежской области продавалось обычно не более 200–300 кг крупы в день, а 17 и 18 февраля с. г. дневная реализация ее увеличилась до 3 тонн. Повышенный спрос на крупу, а также муку и макаронные изделия имел место в г. Воронеже и некоторых других городах и населенных пунктах области. В розничной сети государственной и кооперативной торговли Тамбовской области за 15 дней февраля с. г. по сравнению с соответствующим периодом прошлого года продажа крупы увеличилась в 2,2 раза и макаронных изделий на 36 процентов.

В городах и населенных пунктах Липецкой области в результате возросшего за последнее время спроса по состоянию на 20 февраля с. г. были почти полностью реализованы рыночные фонды крупы и сортовой муки для розничной продажи, выделенные на первый квартал. В Курске, Судже и некоторых других городах Курской области продажа крупы в середине февраля увеличилась в сравнении с периодом нормальной торговли в два-три раза. Значительно возросла реализация крупы, макаронных изделий и сортовой муки в Белгородской, Ростовской, Волгоградской, Кемеровской областях, Краснодарском крае и Дагестанской АССР».

Кабков писал, что скачок спроса связан с метеоусловиями:

«Повышенный спрос населения на указанные продукты, как это видно из сообщений местных партийных органов, вызван главным образом сложившимися неблагоприятными климатическими условиями: сильными морозами, снежными заносами, ураганными ветрами и пыльными бурями в ряде районов страны».

Но зима закончилась, а покупательская активность населения так и не прекратилась. Панические настроения усилила холодная весна. А вскоре дефицит овощей в магазинах немедленно вызвал повышение цен на рынках, остававшихся стабильными с середины 1960-х годов вплоть до начала паники конца 1968 года. Тем, кто пережил гиперинфляцию 1990-х, рост цен в 1969 году на 30–100% наверняка покажется не серьезным, но тогда всем было не до смеха. Ведь среднемесячная зарплата в СССР в 1970 году выросла по сравнению с 1969 годом меньше чем на 5%.

«Цены овощей возросли на 41%»

20 августа 1969 года начальник Центрального статистического управления (ЦСУ) СССР В. Н. Старовский направил руководству страны записку «О росте цен колхозного рынка крупных городов в 1969 г.», в которой констатировалось:

«На протяжении 1965–1967 гг. и первой половины 1968 г. цены колхозного рынка удерживались в целом на одном уровне при некотором росте цен продуктов растениеводства и снижении цен продуктов животноводства. Во второй половине 1968 г. имело место существенное повышение цен — на 9%. В январе-июле 1969 г. цены колхозного рынка возросли по сравнению с соответствующим периодом 1968 года более значительно: в первом квартале — на 13%, во II квартале — на 21%, в июле — на 13%, а всего за январь-июль — на 17%».

В записке Старовского приводились и данные по конкретным продуктам:

«По отдельным районам страны цены картофеля изменялись в июле 1969 года крайне неравномерно: в Москве, Ленинграде, Минске, Свердловске, Омске, Иркутске, Полтаве, в некоторых городах Эстонии, Латвии — цены оставались примерно на уровне 1968 года, а в большинстве городов (в 206 городах из 303) цены повысились. В 2 и более раза цены картофеля повысились в Новосибирске, Кемерове, Ульяновске, Казани, Уфе, Саратове, Донецке, в большинстве городов Закавказья, Средней Азии и Казахстана. В июле 1969 года картофель (урожая 1968 г.) продавался по цене 30 коп. и выше за килограмм в 38 городах, a 1968 году только в 8 городах.

В значительных размерах возросли цены не только в крупных городах, но и в мелких. Обычно в мелких городах уровень цен ниже, чем в крупных, но в 1969 году во многих мелких городах уровень цен на картофель приближается к уровню цен в крупных городах...

В первом полугодии 1969 года цены овощей возросли на 41%, в июле — на 20%. По сравнению с июлем 1968 года цены чеснока возросли на 68%, капусты свежей и помидоров свежих — на 32–38%, огурцов соленых — на 29%. По сравнению с высоким уровнем цен в 1968 году цены лука репчатого возросли на 18%...

Цены на капусту, помидоры и лук репчатый в июле повысились повсеместно. Средняя по СССР цена свежей капусты в иоле 1969 года была 46 коп. за килограмм (в 1968 году — 33 коп.), но в 20 городах цены достигли 1 руб. 20 коп. и выше. Так в Барнауле, Красноярске, Омске капуста свежая продавалась по 1 руб. 50 коп., в Архангельске, Чите и Томске — по 2 рубля за килограмм».

Как сообщал начальник ЦСУ СССР, резко выросли на рынках и цены на мясо и птицу:

«В городах Молдавии и Грузии в июле 1969 года цены мясных продуктов по сравнению с июлем 1968 года повысились на 34–40%, в городах Белоруссии, Украины, Урала, Западной Сибири — на 15–21%, в городах Литвы, Эстонии, Азербайджана, Казахстана и Узбекистана — на 6–17%...

В июле 1969 года по цене близкой и равной государственной цене (1,8–2,1 руб. за килограмм.— "История") говядина продавалась лишь в 27 городах, свинина в 11 городах. По высоким ценам — 3 рубля и выше за килограмм в июле 1968 года свинина и говядина продавались в 11–19 городах, а в 1969 году в 99–120 городах.

Самые высокие цены говядины 3 руб.50 коп.— 4 рубля за килограмм были зарегистрированы в Архангельске, Горьком, Тамбове, Кирове, Казани, Саратове, Днепропетровске, Тбилиси».

«Отмечается повышенный спрос на хлебопродукты»

Урожай зерновых в 1969 году оказался ниже, чем годом ранее. На уровне 1967 года. Казалось бы, не катастрофа. Но вслед за тем возник замкнутый круг проблем. Дефицит мяса в государственной торговле и рост цен на него на рынках вызвал новый рост потребления хлеба и хлебопродуктов. 27 октября 1969 года начальник ЦСУ РСФСР Б. Т. Колпаков докладывал в Совет министров РСФСР:

«За три года текущей пятилетки потребление хлебопродуктов и круп в результате улучшения снабжения населения более ценными продуктами питания сократилось со 156 кг на душу населения в 1965 году до 144 кг в 1968 году, или на 8 процентов.

В текущем году положение изменилось. В связи с недостатком в торговле мясопродуктов, овощей, рыбопродуктов, а в ряде областей — картофеля, отмечается повышенный спрос на хлебопродукты.

В январе-июне расход крупы рыночного фонда увеличился на 17 и макаронных изделий — на 11 процентов.

Так как выделенных на I полугодие ресурсов крупы не хватало для обеспечения высокого спроса населения, торгующим организациям ряда областей было разрешено использовать ресурсы крупы в счет фондов II полугодия в количестве 26 тысяч тонн...

Во II полугодии с. г. сохраняется высокий спрос населения на хлебопродукты».

Сложилось крайне напряженное положение с обеспечением мясом гг. Москвы и Ленинграда

Начальник ЦСУ РСФСР писал и о том, что население использует печеный хлеб на корм скоту.

«Многолетние статистические данные показывают, что при недостатке в торговле ценных продуктов питания и прежде всего мяса увеличивается расход хлебопродуктов по рыночному фонду, связанный не только с ростом потребления их населением, но и на корм скоту и птице. Такая тенденция уже наметилась в текущем году».

Подобное использование хлеба стало возможным из-за того, что очередные «государевы прибыльщики» тихо повысили цену на зернофураж, и его цена превысила цену на ржаной хлеб. Но недостаток средств у населения и дефицит хлебопродуктов (а в некоторых областях, выбравших ресурсы, выделенные для второго полугодия в первом, их продажа резко сократилась) приводил к снижению количества мяса на рынках, росту цен на него и дополнительному увеличению потребления хлебопродуктов.

Ко всем прочим проблемам добавилось местничество. Руководители регионов, производивших сельхозпродукты, перестали полностью выполнять планы их поставок в столицу и крупные промышленные центры. Не без оснований полагая, что некоторое снижение объема отправляемого по плану продовольствия скажется на их положении и карьере куда меньше, чем взрыв недовольства в своей области или республике. К тому же всегда можно было сослаться на неблагоприятные погодные условия, отразившиеся на урожае. Ведь все знали, что значительная часть территории страны находилась в зоне рискованного земледелия.

Первым забил тревогу первый секретарь Московского городского комитета (МГК) КПСС В. В. Гришин. 12 августа 1969 года он доложил в ЦК КПСС, что области и республики, снабжающие Москву, предупредили о снижении количества поставок овощей и фруктов. Для главного города страны начали в срочном порядке изыскивать валюту для закупок всего необходимого и прежде всего чеснока.

Еще хуже выглядела ситуация с мясом.

«В декабре т. г.,— докладывал 11 декабря 1969 года в ЦК КПСС министр торговли СССР Струев,— сложилось крайне напряженное положение с обеспечением мясом гг. Москвы и Ленинграда. Остатки мяса в этих городах на 1 декабря 1969 г. составили 26,7 тыс. тонн против 68,7 тыс. тонн на 1 декабря 1968 г., или были меньше на 42,0 тыс. тонн. Резкое снижение запасов явилось результатом того, что области, края и автономные республики РСФСР сорвали в ноябре т. г. отгрузку мяса в гг. Москву и Ленинград. По плану в эти города из РСФСР должно быть отгружено в ноябре т. г. 31 тыс. тонн, а фактически поступило 9,0 тыс. тонн.

Для того чтобы не допустить перебоев в торговле мясными продуктами в указанных городах, Совет Министров СССР распоряжением от 4 декабря т. г. разрешил выпустить из госрезерва 20 тыс. тонн мясопродуктов с возвратом этих количеств в III декаде декабря. Однако и в декабре отгрузки мясопродуктов проходят крайне неудовлетворительно. При месячном плане отгрузки мяса в г. Москву из областей РСФСР в количестве 29 тыс. тонн фактически за первые восемь дней декабря поступило около 2 тыс. тонн и в г. Ленинград при плане 3 тыс. тонн поступило всего 200 тонн.

Таким образом, в декабре месяце не только не производится восполнение недопоставки за ноябрь, но вновь допускается срыв отгрузок мяса. В то же время спрос населения на мясопродукты в г. Москве значительно увеличился. Министерство торговли СССР было вынуждено обратить внимание Мосгорисполкома на необходимость осуществлять расход мясопродуктов в г. Москве в строгом соответствии с выделенными фондами. Однако по состоянию на 10 декабря с. г. перерасход составил 3 тыс. тонн, в связи с чем Мосгорисполком (т. Промыслов) обратился в Совет Министров СССР с просьбой увеличить рыночные фонды на мясопродукты на 15 тыс. тонн».

Помощь из государственного резерва Москве и Ленинграду оказали, заставили отправить больше мяса в два крупных города и регионы. А в целом дело снабжения населения страны продуктами и товарами со временем все больше напоминало непрерывное латание дыр, выдранным поблизости материалом. Причем не прекращавшееся до конца существования СССР.

«Никаких денег не хватает на жизнь»

Можно ли было в этой ситуации говорить о каком-то доверии к власти? В конце 1968 года рабочий ленинградского Кировского завода И. В. Ковальчук после выступления министра торговли СССР по телевидению писал генеральному секретарю ЦК КПСС Л. И. Брежневу:

«Вы знаете, надоели очереди за продуктами, за промтоварами, трудно так дальше жить. С утра встаешь, идешь на работу, а с работы для того, чтоб купить что-нибудь на обед, ужин, завтрак, надо обегать, найти, отстоять колоссальные очереди в магазинах и не достанешь чего надо. Расстроишься, проклянешь все на свете, выпьешь стакан чая с хлебом, помаслив сливочным маслом по норме "научно обоснованной", и ложишься спать.

В Ленинграде нет сосисок, сарделек, недостаточно колбасных изделий. Действительно, что ни год, все хуже и хуже с продовольствием в городе. Наступает Новый год, он ничего хорошего не сулит. Одни разговоры, цифры, бесконечное хвастовство, что выполняются планы, успешно растем, а на прилавках нет почти ничего. Устали мы от этих очередей. Никаких денег не хватает на жизнь. Надоело все это. Когда, наконец, все это кончится. Вы превратились в болтунов, слушать противно то, что вы читаете по своим тезисам, боясь оторваться от него, чтоб чего лишнего не сказать. Плохи дела с продовольствием, промтоварами в Ленинграде. Так только было в самые трудные годы».

Но с годами лучше не становилось. К примеру, 4 марта 1983 года в ЦК КПСС было получено письмо шахтера из города Дзержинск Донецкой области В. П. Лескового, который после очередного повышения цен писал:

«Пять лет подряд повышаются цены, пора бы и остановиться. Возникает вопрос: почему не может стабилизироваться наша экономика? Чем, какими процессами вызван последний "подскок"?»

Однако за прошедшие с тех пор годы многое забылось. И новые «государевы прибыльщики» даже не подозревают, к каким последствиям может привести ползучее повышение цен.

Евгений Жирнов