«Там против власти, а здесь против несправедливости»

Корреспонденты “Ъ” наблюдали, как участники «Марша разгневанных матерей» старались отделить эмоции от политики

По оценке столичной полиции, «Марш разгневанных матерей» в Москве собрал около 400 участников, которые прошли по бульварам от «Пушкинской» до «Кропоткинской». В ГУВД подчеркнули, что сотрудники полиции и Росгвардии обеспечили общественный порядок и безопасность, хотя мероприятие не было согласовано столичными властями. Корреспондент “Ъ” убедилась, что полностью защитить участников марша от провокаций полицейским не удалось. Акция материнского гнева проходила в нескольких городах. В Москве и Санкт-Петербурге, по данным портала «ОВД-Инфо», были задержаны девять участников, некоторым из них вменяется мелкое хулиганство (ст. 20.1 КоАП РФ).

Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ

Акция «Марш материнского гнева» была анонсирована организаторами как мероприятие в поддержку Анастасии Шевченко — активистки «Открытой России» из Ростова-на-Дону, с 23 января находящейся под домашним арестом по обвинению в сотрудничестве с организацией, деятельность которой признана в России нежелательной (ст. 284.1 УК РФ).

«Открытая Россия» была отнесена к нежелательным решением Генпрокуратуры в апреле 2017 года, причем пресс-служба создателя организации Михаила Ходорковского уточнила тогда, что статус нежелательных распространен на юридические лица, зарегистрированные в Великобритании, но не касается действующего в России общественного движения. 31 января этого года в больнице умерла старшая дочь Анастасии Шевченко, госпитализированная с обструктивным бронхитом из интерната для детей с особенностями развития. Суд позволил Анастасии Шевченко навестить дочь, но это решение было принято так поздно, что она оказалась в реанимационном отделении больницы за несколько часов до смерти девушки. В начале февраля правозащитный центр «Мемориал» признал Анастасию Шевченко «политзаключенной». Шествие солидарности с Анастасией Шевченко было анонсировано в некоторых российских городах через несколько часов после сообщения о смерти ее дочери.

В Москве организаторы подали заявку на мероприятие, но согласовано оно не было. К объявленному времени начала шествия в Новопушкинском сквере было, казалось, больше фотографов и операторов, чем самих митингующих. Какой-то человек, держа в руках многословный плакат с портретом Путина в уголке, забрался на сугроб: «Людям, которые наверху, наплевать абсолютно. Если им сказать, что нам не нравится, они ответят: ну и что». Все камеры площади тут же взяли его в кольцо. «Нам нельзя выходить с мирными пикетами, нам нельзя заботиться о своих детях. А им все можно: можно грабить, можно безнаказанно убивать,— продолжал мужчина.— Такого в нашей стране быть не должно. Я поддерживаю Анастасию Шевченко: она мать троих детей и не должна сидеть в тюрьме за выдуманные преступления».

Почти одновременно с оратором на площади появился Игорь Бекетов, известный как один из лидеров националистической группировки SERB Гоша Тарасевич. Плечо его было обмотано скотчем цвета георгиевской ленточки. Господина Бекетова сопровождали несколько мужчин и женщин с такой же символикой. Их лидер сразу же вклинился в толпу журналистов, стремясь прорваться к человеку с плакатом. Журналисты переключили на него свое внимание, но не расступились, однако SERB все же удалось преодолеть преграду и разорвать плакат с Путиным. Активист SERB упал с обрывками плаката в руках. Участники марша, которых за это время стало больше, стали кричать на обоих — и на господина Бекетова, и на пикетчика, который лишился плаката: «Вон отсюда!» Один из них почему-то засмеялся и стал кидать в господина Бекетова куски серого снега. Тем временем активисты SERB уже выбрали себе следующую жертву — мужчину с плакатом о попранной Конституции.

Полицейские, которые до этого ограничивались предупреждениями о несанкционированном характере акции, потащили в автозак мужчину, у которого господин Бекетов и его помощники только что отняли плакат про Конституцию.

Едва отдышавшийся после потасовки активист SERB торопливо рассказывал журналистам о хорошей работе полицейских.

Один из лидеров националистической группировки SERB Игорь Бекетов (Гоша Тарасевич)

Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ

Тем временем в Новопушкинском собралось уже около 500 человек. Колонна не спеша тронулась к Никитским Воротам. В голове колонны муниципальный депутат Тимирязевского района Юлия Галямина объясняла журналистам значение символа марша — черного сердца: «Наши сердца почернели от гнева и горя за Анастасию Шевченко и погибшую дочь. Честно говоря, этот марш — про эмоции, про чувства, а не про политику». Политика неизбежно начиналась уже во второй шеренге: человек с картонкой «Долой Путина» говорил о диктатуре. Рядом девушка раздавала листовки движения «Социалистическая альтернатива». Трое граждан со значками «Христиане против репрессий» рассказывали соседям о преследованиях «Свидетелей Иеговы», которым суд запретил иметь в России организацию, но не запретил исповедовать религию. «Мы за свободу совести и за всех, кого преследуют за их взгляды»,— коротко объяснял один из них бородатому мужчине с пачкой брошюр с лозунгом «Даешь учредительное собрание».

Но многие шли с мягкими игрушками, как на первом «Марше матерей» в августе прошлого года, когда на столичных улицах прошла такая же несанкционированная акция солидарности с фигурантами дел «Нового величия» и «Сети». Некоторые участники прикрепили лоскутки с изображением черного сердца к левой стороне груди. Одна женщина прикрепила черное сердце к Конституции и так шла с ней, высоко подняв над головой.

Как прошел «Марш матерей» в августе

Смотреть

«Мы выражаем свою позицию: в то время, когда уничтожают детей и матерей в нашей стране, мы не можем сидеть дома,— сказала одна из участниц, выходившая на ''Марш матерей'' и в августе.— Нам не нравится, когда у матерей умирают дети, а матерей к ним в это время не пускают».

«Зачем рожать детей, если арестуют либо их, либо нас?» — спросила женщина помоложе.

Те, кто пришел выразить солидарность с Анастасией Шевченко и другими фигурантами «политических дел», и те, кто кричал лозунги — несколько человек лет двадцати,— были настроены по-разному, но, кажется, понимали, что они по-разному говорят про одно и то же. «В ФСБ пытают — власти покрывают!», «Дело ''Сети'' — позор власти!» — кричали молодые участники. «Человек не должен подвергаться пыткам, не должен быть осужден за участие в нежелательных организациях, таких как ''Открытая Россия'',— негромко, но настойчиво объяснял в колонне участник шествия по имени Кирилл. — Нельзя осуждать за правозащиту. Это бесчеловечно, когда женщину, мать вот так арестовывают. Но даже если бы это был человек другого социального статуса, это было бы недопустимо». «Я был на ''Марше матерей'' в августе. Здесь совсем другая атмосфера, чем на митингах Навального,— сказал участник Степан.—

Там идут протестовать против власти, а здесь — против несправедливости. И атмосфера более печальная, если не траурная».

Полиция, которая сначала напоминала о несанкционированном характере акции, переводила митингующих через радиальные улицы, перекрывая автомобильное движение. Полицейское сопровождение, если не считать эпизодов с провокаторами в Новопушкинском сквере, выглядело скорее дружелюбным. По сторонам от нестройной колонны шли шестеро полицейских, часть из них женщины. Они улыбались, но, кажется, не участникам шествия, а просто показывали что-то друг другу в телефонах. Прохожие и экскурсанты, ничего не знавшие о марше, при виде колонны останавливались и начинали спрашивать друг у друга, что происходит.

Политолог Екатерина Шульман объясняла: «Конечно, неполитических маршей не бывает, и митингов неполитических тоже. Само требование — это политический жест. Многие тут любят говорить, что они вне политики и им лишь бы вопрос решить, но так не бывает». Госпожа Шульман отметила «хорошее поведение полиции»: «Через дорогу переводят, сопровождают, охраняют, ведут себя в высшей степени прилично. Но посмотрим: иногда спустя две недели начинаются вызовы с повесточкой. Хотя это обычно касается организаторов и распространителей информации». В это время выяснилось, что как минимум двое активистов SERB были задержаны полицией на Никитском бульваре после того, как у одного из них заметили газовый баллончик.

Последняя митинговая нота была взята у «Кропоткинской». Пока адвокат и член Совета по правам человека при президенте Генри Резник с расстановкой говорил обступившим его журналистам об авторитарном режиме, «который подает всем сигнал», молодой человек в черном берете и красном платке, закрывающем лицо, прокричал: «Свобода ''Новому величию''!» и «Антифашизм — не преступление!» Его поддерживали девушка с зелеными волосам и еще несколько молодых людей. Выходившие в этот момент из метро заметно отпрянули в сторону. Чуть в стороне в паре метров друг от друга фотографировались и давали комментарии Юлия Галямина и избежавшая задержания активистка. Участники марша расходились. По данным ГУВД, в столице в нем приняло участие около 400 человек. В ведомстве заявили, что полиция и Росгвардия полностью обеспечили общественный порядок на мероприятии, хотя оно и не было согласовано с властями.