религиоведение

В 2018 году на церковно-политической арене состоялся яркий спектакль с участием Константинопольского патриархата и украинского православия. Схожие вопросы обсуждались веком ранее — на Всероссийском поместном соборе в 1917–1918 годах и в особенности на Всеукраинском соборе в Киеве, о котором и пойдет речь ниже.

Февральская революция запустила дезинтеграционные процессы на территории Российской империи. По мере того как углублялась революция и разгоралась гражданская война, усиливались и эти процессы. Украинские губернии в государственном отношении и украинские епархии — в церковном исключением не стали.

Конечно, и до падения монархии накапливались поводы и основания к различного вида самостийности, но именно в 1917 году в полный голос впервые прозвучали призывы не просто к автономии Украинской церкви, но и к автокефалии.

Впервые на серьезном уровне представители украинских епархий говорят о необходимости придать им особый статус на Всероссийском съезде духовенства и мирян в Москве в июне 1917 года. Высшая церковная власть в Петрограде (чуть позже, в связи с открытием Всероссийского собора, переехавшая в Москву) с неодобрением отнеслась к таким заявлениям, хотя в Киеве в период подготовки выборов на Всероссийский собор также звучат призывы к созыву собора всеукраинского и даже стихийно создается подготовительная комиссия в Киеве. Против — митрополит Киевский Владимир (Богоявленский); обер-прокурор (и вскоре министр исповеданий во Временном правительстве и член Всероссийского собора) Антон Карташев подтверждает запрет. Аргументы весомые: в Москве открывался Поместный собор, на который были избраны и делегаты от всех украинских епархий, зачем же собирать какой-то особый собор в Киеве?

«Нельзя не считаться...»

Не имея высшей санкции, киевская комиссия радикализировалась в течение осени. Катализатором полевения духовных кругов стала, конечно, большевистская революция. Образованная еще в сентябре Всеукраинская церковная рада (выросшая из братства Воскресения Христова, основанного некоторыми киевскими настоятелями при участии военных) начала активную работу по украинизации церковной жизни, а в начале декабря объявила о необходимости автокефалии для Украины, для чего требовался Всеукраинский собор. На происходящее был вынужден реагировать активными действиями Всероссийский поместный собор, предложивший альтернативу собору самочинному.

На последнем, 65-м, пленарном заседании первой сессии Всероссийского собора, 7 декабря 1917 года, митрополит Платон (Рождественский), отвечавший по поручению собора за контакты с украинскими епархиями и только вернувшийся из Киева, доложил вывод, к которому пришла возглавляемая им делегация: «Нельзя не считаться с серьезной силой, которую представляет украинское движение». Митрополит продолжал в своем докладе: «В нем (названном "украинском движении".— А. М.) ясно выразилось стремление к организации и самоопределению на почве национальных и территориальных признаков. Разумные элементы, в нем участвующие, заявляют, что в области политической отнюдь не стремятся к отделению от России, а выдвигают начало федерализации областей как фундамента общерусского объединения».

По окончании доклада митрополита собор призвал «Божие благословение на весь православный народ Украйны и на труды поместного областного собора, имеющего быть созванным в соответствии с каноническими началами для устроения украинской церковной жизни».

Москва перехватила инициативу у самостийников и ввела церковное движение в Киеве в легальное русло.

К 20 декабря 1917 года официальное уведомление о разрешении высшей церковной власти проводить Всеукраинский собор было представлено митрополитом Платоном в Киеве митрополиту Владимиру и другим украинским архиереям. Особое внимание в церковных делах Киева в последние дни 1917 года делегаты Москвы уделили размежеванию с Церковной радой, которой фактически заправлял архиепископ Алексий (Дородницын), уволенный Синодом с владимирской кафедры сразу после февральской революции. Этот церковный деятель в дореволюционный период был большим сторонником монархии и имперского духа, но, лишившись кафедры, вспомнил о своих украинских корнях и решил податься в лидеры церковной самостийности. Переговоры с ним и другими деятелями Церковной рады у митрополита Платона не сложились. Самостийники начали требовать отстранения от управления Киевской епархией митрополита Владимира. Ситуация была бурной, и именно в это бурное время прошли выборы на Всеукраинский собор. Большинство преданных церкви людей в украинских епархиях надеялись, что собор послужит средством успокоения людей, ввергнутых в постоянные конфликты и споры, а также легитимизирует деятельность Церковной рады, сгладит ее радикализм.

Выборы на собор происходили на рубеже 1917 и 1918 годов по тому же принципу, что выборы во Всероссийский собор: правящие епископы по должности, по два представителя от клира, по три от мирян, а кроме них — делегаты церковных учебных заведений, монастырей и воинских частей. В некоторых епархиях провести выборы не удалось, не все делегаты смогли приехать.

Сумбур и убийство

Собор в Киеве открывался поспешно, без должной подготовки (хотя и существовала Предсоборная рада), его первая сессия получилась сумбурной. Ей также суждено было стать весьма скоротечной.

Открытие собора состоялось 7 января 1918 года в киевском Софийском соборе. Работу начинал торжественный молебен, почетным председателем был избран митрополит Владимир, а председателем (во втором туре) — викарий Киевской епархии епископ Балтский Пимен (Пегов, 1875–1937). Личным представителем патриарха Тихона на первой сессии собора был упомянутый выше митрополит Платон (Рождественский).

К сожалению, необходимых историку подробностей заседаний первой сессии и текстов выступлений Всеукраинского собора нет, протоколы начального периода собора не сохранились. По итогам второй его сессии в 1918 году в типографии Киево-Печерской лавры была отпечатана брошюра «Краткая летопись первого всеукраинского церковного собора и его важнейшие постановления в январе и июне 1918 г.», по которой общий ход событий на соборе восстанавливается.

После избрания председателей и президиума собор 11 января создал шесть рабочих комиссий: 1) «Урядовую», призванную заниматься вопросами высшего церковного управления в украинских пределах, под председательством митрополита Антония (Храповицкого), 2) По епархиальному управлению и приходскому вопросу во главе с архиепископом Агапитом (Вишневским), 3) Украинизации церкви, возглавлявшуюся архиепископом Евлогием (Георгиевским), 4) Учебную, руководимую епископом Каневским Василием (Богдашевским), 5) Экономическую во главе с епископом Чигиринским Никодимом (Кротковым) и 6) Личного состава, председатель — епископ Прилукский Феодор (Лебедев). Образован был и Хозяйственный отдел во главе с епископом Черкасским Назарием (Блиновым).

Заседания собора проходили в основном в доме Киевского религиозно-просветительского общества на Большой Житомирской (сохранился в украинской столице поныне, кроме домовой церкви, отрезанной от здания в советский период). Пленарных заседаний в первую сессию прошло всего девять, в зале заседаний присутствовало до 300 человек. Финансировалась соборная работа на церковные средства. В основном решались организационные вопросы по устроению работы собора, зачитывались приветствия. Вопрос о самостоятельном существовании Украинской церкви был поднят извне, комиссаром по делам исповеданий правительства Центральной рады.

Сессия досрочно завершилась в связи с катастрофическими событиями в политической, общественной и церковной жизни Украины января 1918 года. 26 января Киев оказался полностью во власти большевиков, а накануне этого, 25 января, рядом с Киево-Печерской лаврой был зверски убит почетный председатель Всероссийского и Всеукраинского соборов митрополит Владимир (Богоявленский). Уже во вторую сессию Всеукраинский собор создал церковную комиссию по расследованию этого подлого преступления против безоружного иерарха.

Собор прервал свою работу чуть раньше, 19 января, постановив собраться на вторую сессию 10 (23) мая 1918 года, но перед ее началом повелев отработать Соборной комиссии — в значительно урезанном относительно общей численности делегатов составе. Такая комиссия составила бы смету новой сессии, определила бы ее программу и продолжительность, сделала бы для собора сводку постановлений епархиальных съездов по тем вопросам, которые поднял собор. Съезды на местах должны были высказаться и по животрепещущим вопросам автокефалии и украинизации строя церковной жизни.

Постановление о создании Соборной комиссии не было утверждено совещанием украинских епископов, как того требовал соборный устав. Однако те же епископы, которые должны были заняться этим утверждением, присутствовали с двадцатых чисел января до начала апреля на заседаниях Всероссийского собора в Москве. В конце концов постановление о Соборной комиссии все же было украинским епископатом одобрено. 1–3 (14–16) июня в Киеве прошло совещание украинских епископов, которое назначило возобновление работы украинского собора на 7 (20) июня 1918 года.

Летние труды

Вторая сессия Всеукраинского собора открылась, как и было намечено, 7 июня торжественной службой в Софийском соборе. Всего состоялось 16 пленарных заседаний.

Работа второй и третьей сессий Всеукраинского собора проходила при режиме гетмана Скоропадского, который выделил на это деньги и прекратил регулярный политический прессинг с целью принятия церковью того или иного решения. Попытка оказать давление на собор все же имела место в начале второй сессии: сменился руководящий состав собора и почетным его председателем стал избранный Киевским епархиальным съездом на киевскую кафедру митрополит Антоний (Храповицкий), ранее возглавлявший ключевую «Урядовую» комиссию собора; теперь ее возглавил архиепископ Евлогий (Георгиевский). Правительство считало, что киевского митрополита должен избрать Всеукраинский собор, а не собрание киевской епархии. Кроме того, известный как довольно жесткий консерватор, митрополит Антоний не вполне соответствовал взглядам гетманата и его министра исповеданий Василия Зеньковского на то, кто должен руководить церковью в Украинской державе.

Собор стоял на своем: полномочия владыки Антония были подтверждены.

Ключевым документом второй сессии стало «Положение о временном высшем церковном управлении на Украине». В первом же его параграфе было указано на автономное существование Украинской церкви и закреплена «каноническая связь с патриархом всероссийским». Патриарх, согласно «Положению», утверждал кандидатуру киевского митрополита, принимал на него жалобы, благословлял «созыв церковных соборов на Украине» и, безусловно, поминался во всех украинских храмах. Всеукраинский собор должен был созываться не реже одного раза в три года, а в промежутках между созывами должен был действовать и собираться не реже раза в год Собор украинских епископов. Учреждался Высший церковный совет из трех епископов, четырех клириков и шести мирян — 26 июня (9 июля) на соборе состоялось избрание его членов.

В целом схема управления была аналогичной той, что принял Всероссийский собор для всей русской церкви. «Положение» регулировало также взаимоотношения церкви с государственной властью, объявляя министра исповеданий посредником между державой и церковью.

Выработанные в Отделе о высшем церковном управлении Всероссийского собора положения об украинской церкви предусматривали автономию, распространявшуюся на все вопросы, кроме веро- и нравоучения, высшего суда, важнейших богослужебных и дисциплинарных вопросов. Подчеркивалось, что на дела общецерковного значения автономия не распространяется. Постановления Всероссийского собора мыслились обязательными для украинских епархий. Эти решения были приняты после того, как патриарх Тихон перенаправил во Всероссийский собор постановление всеукраинского, хотя, согласно самому постановлению, имел право единоличного утверждения его.

Во вторую сессию собор в Киеве выступил за сохранение действующего церковного календаря, принял положение «О материальном обеспечении украинского духовенства», «О духовных учебных заведениях», «Об обязательности для православной церкви на Украине постановлений Священного собора Православной российской церкви и св. патриарха» и несколько других. Обсуждались и вопросы, связанные с возможным изменением границ Украинской державы. Так, предполагалось, что часть уездов, которые выйдут из Курской губернии и войдут в состав Украины, должны будут составить Белгородскую епархию в составе украинской церкви.

Последнее пленарное заседание 28 июня (11 июля) ознаменовалось назначением срока возобновления работ собора — 15 (28) октября 1918 года. Несмотря на принятые решения по ключевым вопросам, соборяне считали, что остается обширная повестка дня.

Каноническая спешка третьей сессии

30 октября официальное открытие третьей сессии состоялось в Киево-Печерской лавре. Собор, как и на второй сессии, в третью не мог обойти вопроса автокефалии или автономии в управлении церковью в украинских пределах. Собственно, попытка их пересмотра принадлежала светской власти — новому министру исповеданий Александру Лотоцкому. И эта попытка оказалась тщетной.

Собор снова откорректировал состав президиума. Рассматривая реакцию патриарха Тихона и Всероссийского собора на принятую редакцию «Положения о временном высшем церковном управлении на Украине», соборяне в целом остались при прежних своих решениях, невзирая на постоянную смену политической конъюнктуры и давление политичесих кругов. В послании церковной полноте украинских епархий 22 ноября собор заявил о единстве с Православной российской церковью и находящейся в Москве высшей церковной властью.

В третью сессию собором был взят курс на умеренную украинизацию богослужения.

Результатами работы собора в третью сессию стали и особые «Положение об епархиальном управлении православной церкви на Украине» и «Приходский устав», во многом калькированные с аналогичных постановлений Всероссийского собора. Кроме того, Киевский собор принял постановления: «О восстановлении церковно-приходских школ», «Об уездных собраниях», «О церковном пении в украинской церкви», «О средствах к поднятию и развитию в монастырях подвижнической жизни», «О молитвах за самоубийц», «О смешанных браках», «О церковном искусстве», «Об участии женщин в церковной жизни», «Об упорядочении церковного звона», «О церковных обычаях» и несколько других.

12 декабря 1918 года заседание собора посетил гетман Скоропадский. Дни его режима были сочтены: четыре дня спустя соборные занятия прерываются в связи с приходом к власти Директории. Украинская церковь и вся православная российская церковь из-за политических событий не смогла завершить своего собора.

Итоги и последствия

Весьма странно, что в нынешних церковно-политических дискуссиях так часто вспоминают XVII век, но совершенно забыли события столетней давности. Правда, сохранившиеся материалы Всеукраинского собора все еще не опубликованы. Тогда, в сложнейших условиях политического катаклизма и уже шедшей вовсю Гражданской войны, украинской церкви удалось удержать стремление к самостийности в канонических рамках.

История как 1920-х годов, так и конца XX — начала XXI веков оказалась не столь обнадеживающей, как ход событий Всеукраинского cобора. Как за предельно каноническим Всероссийским собором в Москве через несколько лет последовали разбойничьи «обновленческие» соборы, так и в Киеве вслед за легальным Всеукраинским собором в 1920-е годы произошли самосвятские псевдособорики. Наследниками Великого собора 1917–1918 годов в Москве в наши дни формально считаются двух-трехдневные архиерейские соборы, проходящие по заранее определенной повестке с заранее заготовленными решениями и не подразумевающие лишних дискуссий. Число украинских соборов пополнилось в конце 2018 года однодневным, так называемым объединительным собором.

Оскудение соборности, вышедшей на столь высокий уровень в революционную эпоху, налицо у обеих братских держав — российской и украинской. Подлинный церковный настрой заменен примитивным единоначалием и политическими играми.

Александр Мраморнов, кандидат исторических наук