«Влюбленный дьявол» в Музтеатре Станиславского

На основной сцене Московского академического музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко (МАМТ) впервые за 30 лет поставили оперу нашего современника — «Влюбленный дьявол» Александра Вустина. Опера по мотивам повести Жака Казота, завершенная в 1989 году, создавалась на протяжении 14 лет. Еще тридцать прошло до нынешней мировой премьеры под управлением Владимира Юровского и с режиссурой Александра Тителя. Так сезон, посвященный столетию МАМТа, оказался украшен событием международного значения. Рассказывает Илья Овчинников.

Об опере «Влюбленный дьявол» мне довелось впервые услышать в 2004 году от дирижера Льва Маркиза — маэстро дважды пытался организовать ее исполнение на нидерландском Holland Festival, и дважды проект срывался. К нынешней постановке привела цепь событий, в возможность которых в 2004 году никто бы, скорее всего, не поверил. Ни в то, что Госоркестр имени Светланова, по статусу главный в державе, возглавит вольнодумец и западник Владимир Юровский, учредив при оркестре должность «композитора в резиденции». Ни в то, что первым — и пока единственным — «резидентом» станет Александр Вустин, мастер камерных, негромких, непродолжительных партитур. Ни в то, что венцом этого яркого сотрудничества станет полноценная постановка оперы, написанной в стол и почти 30 лет там пролежавшей.

В результате выиграли все. И Вустин, до недавних пор уверенный в том, что его непрактичной партитуре никогда не увидеть света: в 75 лет он получил, возможно, главный подарок в своей жизни. И Юровский: реши он представить «Влюбленного дьявола» на концертной сцене, это могло бы выглядеть личной ностальгической инициативой в духе его исполнений «Мастера и Маргариты» и «Короля Лира» Слонимского, но у полноценной постановки, рассчитанной не на один сезон, совсем другой вес. И конечно, театр: не только потому, что с этим спектаклем здесь дебютировал один из сильнейших оперных дирижеров нашего времени, который 13 лет возглавлял Глайндборнский фестиваль и вскоре возглавит Баварскую оперу. Премьера в контексте столетия театра стала поводом для разговора о новой опере в его репертуаре, о том, как и почему меняются запросы публики и власти, о том, как отвечают на них композиторы, и о том, что значит подобная премьера сегодня.

Вспоминать, что нынешний МАМТ в свое время считался «лабораторией современной оперы», начали в ноябре, когда стартовал цикл лекций «Век современности», инициированный просветительским проектом МАМТа «Студия» и сайтом Stravinsky.online. Беседы о давних событиях находили отражения в современности, то неожиданные, то не очень: так, после рассказа о постановке полузабытой ныне оперы Дешевова «Лед и сталь» (1930) иные слушатели требовали немедленно показать ее на сцене театра. А упоминание «антиформалистической» кампании 1948 года, отбросившей отечественную музыку на десятилетия назад, давало печальный ответ на вопрос о том, почему публика наша до сих пор неохотно слушает оперы последнего столетия, включая те, что стали мировой классикой. Тем не менее «Влюбленного дьявола» слушали очень внимательно — а на премьере наряду с представителями «всей музыкальной Москвы» были и зрители, прежде не слышавшие ни Вустина, ни Берга с Шёнбергом.

Судя по единодушной реакции тех и других, все составляющие постановки сложились на редкость удачно: и сюжет повести Казота, где офицер дон Альвар вызывает дьявола, являющегося в образе юной Бьондетты, шаг за шагом губящей героя. И музыка Вустина, написанная в серийной технике, но выразительная именно по-оперному. И выбранный им состав оркестра, где есть скрипка, контрабас, рояль, клавесин, два синтезатора, девять духовых и множество ударных. И роскошный квартет — Антон Росицкий (дон Альвар), Дарья Терехова (Бьондетта), Роман Улыбин и Феликс Кудрявцев (Соберано и Бернардильо, в разных обличьях постоянно сопровождающие героя). И сценография Владимира Арефьева, создавшего целое пиршество образов с участием и гигантского носорога, и огромной черепахи, и постоянно качающегося маятника, откуда сыплется песок, и многого другого. И наконец, режиссура Александра Тителя, по духу во многом «восьмидесятническая», но именно в этом идеально соответствующая музыке. Не говоря уже о Владимире Юровском в красном цилиндре — герое вечера.

Не считая антракта, опера идет около полутора часов, почти как «Воццек». Экономность лишь одна из заслуг автора, тем более что финал наступает неожиданно, когда слушать хочется еще. Однако у радости от премьеры есть и горьковатый привкус опоздания, как и в случае с партитурами Берио и Штокхаузена, впервые в постсоветской России исполненными в 2016 году Юровским. Через день после премьеры в театре прошла посвященная столетию конференция «Почему опера», в ней участвовали режиссеры, дирижеры, композиторы, певцы, критики — по преимуществу практики современного оперного процесса. Разговор шел оживленно, но с некоторым оттенком умолчания, будто его участники старались слегка приукрасить ситуацию в том деле, которому служат. На этом фоне было особенно заметно, что композитор Марк-Энтони Тёрнидж, автор успешных опер и балетов, сказал о своем полном разочаровании в оперном театре, всего же за четыре часа прозвучало куда меньше ответов, нежели вопросов. Отвечать на главные из них вовремя — достойная задача для МАМТа на следующие сто лет.