Старший научный сотрудник ВАВТ Александр Зотин — о вероятности начала в Венесуэле гражданской войны

После недавних кровавых столкновений на границе с Колумбией основной опасностью для Венесуэлы стало возможное начало гражданской войны. Вероятны ли затяжной военный конфликт с вмешательством в него третьих стран и расчленение страны на территории, подконтрольные Николасу Мадуро, и анклавы, лояльные оппозиции?

23 февраля венесуэльские военные применили слезоточивый газ против добровольцев, разгружавших гуманитарный груз из грузовиков на мосту, расположенном на границе с Колумбией. Оппозиция Венесуэлы сообщает также о десятках погибших и раненых.

Варианта разрастания политического конфликта в полномасштабную гражданскую войну исключить нельзя. Однако сразу несколько факторов говорят о том, что затяжная гражданская война по образцу Сирии, Ливии или той же соседней Колумбии 1980-х — маловероятный сценарий для Венесуэлы. Почему?

Кокаиновая ресурсная база

В Венесуэле, в отличие от Колумбии, нет сильных центробежных тенденций. 20 лет назад правительство Колумбии контролировало лишь около 40% территории страны, остальные 60% были под левыми повстанцами из «Революционных вооруженных сил Колумбии» (FARC) и «Армии национального освобождения» (ELN). Кстати, оставшуюся территорию правительство контролировало тоже весьма условно. Наркокартели занимали промежуточную позицию, поддерживая то правых, то левых исходя из тактических соображений, хотя и четкого разграничения между повстанческими движениями и наркокартелями, по сути, не было.

В Колумбии предпосылкой фактического распада страны стала особенность ресурсной базы различных групп парамилитарес — кокаина. Кустарники коки очень прихотливы и растут преимущественно в трех странах Южной Америки с соответствующим горным прохладным климатом — Колумбии, Боливии и Перу.

Кокаин легок в производстве. Для первичной переработки листьев коки часто используют мобильные фабрики в виде грузовиков, оснащенных переделанными под примитивные центрифуги стиральными машинами. Попробуй найди в джунглях такую передвижную лабораторию! Места производства и маршруты транспортировки сравнительно гибкие. Поэтому ликвидация, например, одной из площадок выращивания коки или одного из маршрутов не влияет на жизнеспособность той или иной автономной политической или коммерческой группы: одна площадка легко заменяется на другую, так же, как и маршруты транспортировки.

В политическом смысле кокаин — идеальная ресурсная база для финансовой подпитки сепаратистов любого толка.

Нефтяная ресурсная база

В случае с Венесуэлой основной ресурс подпитки режима — нефть. Венесуэла в последнее время стала крупным транзитером кокаина, но своего производства фактически не имеет — климат не тот.

Нефть, как источник финансирования, диктует несколько иную логику и логистику возможного конфликта. В отличие от того же кокаина, в случае с нефтью очень высока зависимость от жестко привязанной к ландшафту транспортной инфраструктуры — трубопроводов и портов. Контроль над транспортной инфраструктурой в руках одной силовой группы очень сильно влияет на жизнеспособность противоборствующей группы, например контролирующей нефтяное месторождение.

Можно возразить, что нефтяная ресурсная база не помешала длительному гражданскому конфликту, например, в Ливии. Однако, во-первых, Ливия изначально было довольно «сложносочиненным» государством с доминированием разного рода племен и мощным региональным сепаратизмом трех регионов — Киренаики, Феццана и Триполитании. Вплоть до получения Ливией в 1951 году независимости племена выступали как автономные политические, военные и экономические единицы. Только Муаммар Каддафи на время своего правления смог сгладить эти противоречия, тут же проявившиеся после его свержения в 2011 году. Во-вторых, чисто экономически ресурс нефти действительно оказался во многом потерян после начала гражданской войны: добыча нефти в Ливии упала с уровней 2010 года практически вдвое.

В-третьих, не стоит забывать, что в той же Ливии условия добычи нефти относительно легкие. Особенно в сравнении с Венесуэлой. Основная венесуэльская нефть — это сверхтяжелые сорта бассейна Ориноко. Для их транспортировки требуется разбавить их сверхлегкими сортами, которых в Венесуэле нет — приходится импортировать из США или Саудовской Аравии. Такой технически сложный процесс вряд ли будет под силу какой-то политической группировке, контролирующей лишь часть финансовой, логистической и транспортной цепочки нефтяного экспорта.

Ресурс лояльности

Примеры затяжных гражданских войн показывают нам, что шансы сохранения власти есть у лидеров, пользующихся мощной поддержкой той или иной достаточно многочисленной группы населения. Необязательно это должно быть большинство населения, вполне подходят и группы в 5–10% населения. Важно, что у этого меньшинства есть понимание того, что в случае проигрыша они очень многое могут потерять, вплоть до жизни.

В основном такие устойчивые группы лоялистов формируются на этнической или религиозной базе. В той же Сирии, переживающей гражданскую войну с 2011 года, ресурс лояльности президенту Башару Асаду базируется на представителях этнорелигиозного меньшинства алавитах. Их относительно немного — около 12% населения, но лояльность этого меньшинства исключительно устойчива. Аналогично и в Ливии политическая лояльность фактически синонимична племенной лояльности.

Есть ли какой-то подобный ресурс у чавистов в Венесуэле? Кроме, собственно, пока еще лояльной армии Уго Чавес (венесуэльский лидер в 2002–2013 годах.— “Ъ”) организовал и воспитал ультралевые парамилитаристские вооруженные группы поддержки (colectivos). Их ядро — те же представители колумбийских FARC и ELN, граффити которых можно наблюдать в некоторых политизированных баррио (трущобных районах) Каракаса. Живая же сила — бедняки из тех же баррио.

Лояльность Чавесу со стороны левых была достаточно высока. Например, у главы партии Unidad Popular Venezolana Лины Рон был лозунг «Con Chavez todo, sin Chavez plomo!» («С Чавесом все, без Чавеса — пуля!»). Но сама Лина умерла еще в 2011 году, за два года до смерти Чавеса. С Мадуро ситуация несколько иная. Даже многие левые (а их масса — от социал-демократов до троцкистов-маоистов-ходжаистов) отказались от поддержки режима.

Остаточная лояльность к Мадуро у левых и бедняков базируется на раздачах продовольственных пакетов, распределяемых комитетами снабжения и производства (Consejo Local de Abastecimiento y Produccion). Но, судя по всему, американские санкции резко снизят валютные поступления в страну от экспорта нефти. И произойдет это в ближайшие месяцы. Аналогичные проблемы будут и с армией и ее лояльностью режиму.

Внешний ресурс

У Мадуро нет внутреннего ресурса устойчивой лояльности, характерной, например, для режима Асада в Сирии.

Теоретически чависты могли бы попытаться заменить один источник поступления валюты в страну на другой. Например, рассчитывать на помощь крупного международного донора. В такой роли мог бы выступить Китай, но последний подчеркнуто дистанцировался от венесуэльских проблем. Оно и понятно — КНР сейчас ведет сложные экономические переговоры с США, и любая поддержка режима Мадуро может сорвать столь необходимое Пекину торговое соглашение с Вашингтоном.

Единственный ресурс

У Мадуро остался один единственный ресурс — статус-кво. Обычно сложнее что-то поменять, чем оставить все как есть. Но увы, все остальные факторы работают против него. По всей видимости, и сценарий гражданской войны маловероятен — чависты вряд ли смогут удерживать часть территории страны сколь-нибудь долго. Гражданский конфликт и даже война возможны, но, скорее всего, они будут скоротечными.