Индо-пакистанский конфликт обострился в воздухе

Пока весь мир с опасением наблюдает, во что выльется противостояние двух ядерных держав Южной Азии, в Нью-Дели и Исламабаде больше спорят о том, кто кого переиграл в первой за полвека войне по очкам и… кликам.

Евгений Пахомов, корр. ТАСС в Нью-Дели — для «Огонька»

Многие автомобилисты и мотоциклисты уже и не выезжают на улицы индийской столицы без государственных флагов: так они отмечают «победу наших летчиков». На телеэкранах и первых полосах газет постоянно мелькают в разных ракурсах военные самолеты, главные герои, разумеется, истребители — Mirage-2000 и МиГ-21. Стоит собраться группе, все начинают обсуждать воздушный удар по соседнему Пакистану и сколько каких самолетов удалось сбить.

Удивляться тут нечему: в нынешнем индо-пакистанском обострении воздушные сражения — гвоздь программы и на момент сдачи этого номера (тьфу-тьфу-тьфу!) ее кульминация. Напомню канву. Сначала 26 февраля индийские Mirage-2000 нанесли удар по пакистанскому Балакоту, где, как полагают в Нью-Дели, находился лагерь исламистской группировки «Джаиш-е-Мухаммад» («Армия Мухаммеда»), причем это был первый бомбовый удар по собственно пакистанской территории (а не по подконтрольному Исламабаду Кашмиру) после третьей индо-пакистанской войны 1971 года. А уже на следующий день пакистанская авиация попыталась атаковать индийские позиции в Джамму и Кашмире.

Там, как известно, завязался массовый воздушный бой между пилотами двух стран — тоже первый за 48 лет. Наземных столкновений на момент подписания номера в печать отмечено не было. Между сторонами продолжались перестрелки в спорном Кашмире, погибло несколько мирных жителей (по различным данным — от 8 до 14 с обеих сторон), но это здесь, увы, дело довольно обычное.

Бросается в глаза, что пока телеканалы в Европе, Америке, да и в России, пугают зрителей призраком ядерного апокалипсиса, в самой Индии войны никто не ждет.

Здесь, скорее, не исключают новых точечных ударов и выясняют с азартом, достойным знатоков главного спорта Южной Азии — крикета: «С каким счетом мы их сделаем в этот раз?». Иногда кажется, что все вдруг стали экспертами по истребителям. Во всяком случае, дискуссии на тему о том, сколь вредно для организма катапультирование, какой самолет лучше в маневренном бою — МиГ-21 или F-16 и какие бомбы стоит использовать для воздушных ударов в горах,— все это в порядке вещей. Впрочем, есть подозрение, что и по ту сторону границы тоже…

Комары против самолетов

Примерно на том же уровне идут обсуждения и профессиональных экспертов: те также рассуждают о характеристиках самолетов, спорят о том, какой из них маневрирует лучше. При этом в каждой из противостоящих стран эксперты поддерживают официальную точки зрения. Не сообщая при этом никаких новых деталей. Делают они это по целому ряду причин, но главная из них та, что детали эти никому не известны.

Загадки и в самом деле окружают каждый из этапов этой двухдневной войны. Например, сколько террористов убито при налете индийских Mirage-2000 на лагерь под Балакотом? Сразу после того удара газеты в Нью-Дели со ссылкой на источники заявили: уничтожено под 300 боевиков. Потом возникла другая цифра — около 250.

При этом между представителями индийского правительства развернулось своего рода соревнование, как уйти от прямого ответа на вопрос о результатах атаки. Главком ВВС Индии маршал Бирендер Сингх Дханоа сказал как отрезал: «Мы не считаем человеческие жертвы. Мы считаем, сколько целей поразили!» Журналисты ухватили и донесли суть: все намеченные цели, мол, уничтожены.

Министр обороны Нирмала Ситараман, в свою очередь, получив вопрос о потерях на земле, подчеркнула, что Индия нанесла «невоенный удар»: «Мы сделали все, чтобы не было жертв среди гражданского населения, и потерь среди мирного населения не было».

Но больше всех цитировали госминистра иностранных дел Виджая Кумара Сингха, этот генерал в отставке ответил на соответствующий вопрос жестче и образнее коллег. А именно: «Прошлой ночью было много комаров, и я использовал спрей против насекомых, чтобы их уничтожить. Должен ли я был потом пересчитать убитых комаров или мог спокойно лечь спать?»

Пакистан тем временем занял противоположную позицию: у нас никто не пострадал! Индийские самолеты, по версии пакистанских военных, нанесли удар по безлюдным горам, поросшим соснами и гималайскими кедрами. Исламабад даже пригрозил обратиться с жалобой в международный суд «на нанесение индийскими истребителями-бомбардировщиками ущерба пакистанской природе». Мол, никакого лагеря и никаких террористов там не было, а вторгшиеся «индийские самолеты-агрессоры» были отогнаны пакистанскими ВВС, вот индийцам ничего не оставалось, как отбомбиться где попало.

Еще интереснее ситуация с воздушным боем над Линией контроля в среду, 27 февраля. По данным Индии, это была воздушная схватка, в которой сошелся интернационал авиапроизводителей: головную группу «пакистанской армады» составили восемь F-16 производства США, четыре Mirage-III французского производства, четыре совместных китайско-пакистанских истребителя JF-17 Thunder. Индию представляли четыре Су-30МКИ российской разработки, два МиГ-21 разработки еще советских времен (и те, и другие были собраны в Индии), а также два французских Mirage-2000.

Как сообщает Нью-Дели, в том бою пилот индийского МиГ-21 Абхинандан Вартхаман сбил пакистанский F-16 российской ракетой Р-73, но при этом и сам был сбит американской ракетой AMRAAM, выпущенной с другого пакистанского самолета. Впрочем, Исламабад тут же опроверг заявления Индии о том, что в этой атаке принимали участие F-16, и заявил: пакистанские пилоты сбили два индийских самолета, не потеряв ни одного.

Однозначно, пожалуй, можно сказать одно: один индийский самолет был сбит, поскольку его пилот попал в плен. Командир авиазвена Вартхаман провел в плену менее трех дней и был передан индийской стороне на погранпосту Вага. Прямую трансляцию его возвращения вели телеканалы всей Южной Азии. Правда, после возвращения из Пакистана летчика тут же увезли в больницу «на тщательный медосмотр», и с прессой на момент сдачи номера он не общался, несмотря на многочисленные просьбы телеканалов и газет. Что лишь добавило таинственности этой истории.

Кино и пакистанцы

— Постойте, а так ли важно, как все было в воздухе? — говорит «Огоньку» известный индийский телеобозреватель, попросив не называть его имени.— Ведь главная война развернулась не тогда, а после, и это не война военных пилотов, а война кликов, лайков в соцсетях, числа посетителей сайтов.

Подумав, мой собеседник формулирует еще резче: «Здесь все знают, что одним ударом террористов не победить. Так что, похоже, это война для внутреннего пользования. Причем с обеих сторон».

В ажиотаже воздушных боев все и правда быстро забыли, что очередное противостояние «непримиримых соседей» началось 14 февраля, когда в День влюбленных в округе Пулвама штата Джамму и Кашмир (это единственный штат Индии, где большинство составляют мусульмане) террорист-смертник направил заминированный автомобиль на автоколонну индийских военных. Погибло свыше 40 человек. Ответственность взяла радикальная исламистская группировка «Джаиш-е-Мухаммад» («Армия Мухаммеда»). Нью-Дели обвинил в поддержке террористов Пакистан, поскольку, как указывают индийцы, лагеря подготовки боевиков этой группировки находятся именно там.

После этого вся страна, затаив дыхание, ждала, как ответит на гибель десятков людей премьер-министр Нарендра Моди. Это был тест, и нешуточный: в этом году Индии предстоят всеобщие парламентские выборы и Моди намерен стать премьером во второй раз. Поэтому премьеру пришлось отвечать быстро и жестко, но так, чтобы не перегнуть палку. Удар был нанесен по пакистанской территории, но, как подчеркивает Нью-Дели, он был невоенный и нанесен так, чтобы не пострадал никто из мирных граждан.

Тут, само собой, заработала ответная логика: в Пакистане проверку воздушной атакой пришлось проходить новому премьеру Имрану Хану (занял этот пост в августе 2018-го), в прошлом — звезде крикета, образ которого в мусульманской стране весьма крут — современный политик нового типа. Имран Хан тоже решился ответить, и тоже руководствуясь принципом «не навреди»: 27 февраля пакистанские ВВС залетели в Индию, но, насколько можно судить, по целям так и не отбомбились, ввязавшись в уже упомянутый воздушный бой.

Очень похоже, что обе операции готовились в спешке, отсюда и неоднозначность их результатов. Но главное — вовсе не военный итог, а то, как воспримут действия собственные граждане.

И те, насколько можно судить, не подвели. Патриотический угар охватил соцсети по обе стороны границы, они полны восторженных отзывов, клипов и кликов и наперегонки славят «наших асов». Здесь у двух стран явная ничья.

Подключился и Болливуд. Командир звена Абхинандан Вартхаман еще не был возвращен в Индию, как сразу две киностудии попытались зарегистрировать права на название фильма «Абхинандан». Офис Ассоциации индийских кинопродюсеров (Indian Motion Pictures’ Producers’ Association) пережил настоящее нашествие киномагнатов, которые хотели также застолбить права на названия «Пулвама», «Хирургический удар – 2», «Индийский пилот»… Говорят, в офисе Ассоциации дошло даже до драки между двумя известными продюсерами.

Объясню нумерацию. Появившаяся в начале года лента «Ури. Хирургический удар» (Surgical Strike можно еще перевести как «Точечная атака») невероятно популярна в Индии. Этот фильм основан на реальных событиях: в 2016 году Нью-Дели сообщил, что индийские коммандос нанесли точечные удары по подконтрольной Пакистану части Кашмира после нападения террористов на воинскую часть в городе Ури. Исламабад тогда, как и сейчас, все опроверг: мол, никакие спецназовцы к нам не проникали и ударов не было — все это индийская пропаганда. Где кино, где реальность, различить трудно, но болливудский режиссер Адитья Дхар снял ленту об индийских военных, мстящих террористам за эту атаку.

После февральских воздушных боев на фильм вновь повалили зрители, он быстро попал в заветный для каждого режиссера «Клуб 200 крор» (так называют в Индии фильмы, собравшие в прокате свыше 2 млрд рупий — 28,5 млн долларов). На момент подписания номера его касса уже составляла 33,8 млн долларов, и зрители продолжали идти. А тут Адитья Дхар объявил, что он планирует снимать «Хирургический удар – 2» — о рейде индийских самолетов на Балакот.

Словом, патриотическим порывом охвачены все, даже индустрия моды: самая популярная стрижка усов сегодня в Индии — под пилота Абхинандана. Благодаря предприимчивым брадобреям его усы (такие называют раджастханскими, хотя носят и в других районах страны) получили авиационное название «штурвал» (за отдаленное сходство) и теперь, чтобы подстричь усы «под штурвал», выстраиваются очереди.

Зато в Пакистане чествуют сразу аж двух пилотов (напомним, Исламабад говорит про два сбитых индийских истребителя). Это командир эскадрильи Хассан Сиддики и командир авиакрыла Науман Али Хан, первый, по утверждениям пакистанских источников, сбил индийский МиГ-21, а второй — Су-30МКИ. Их портреты повсюду в пакистанской сети: интернет кует новых героев даже быстрее масс-медиа.

Весь мир и Кашмир

Пока стороны продолжают воевать в интернете, к примирению непримиримых соседей подключился весь мир. Озабоченность индо-пакистанским инцидентом выразили генсек ООН Антониу Гутерриш, Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), Пекин, Вашингтон, Москва… Россия предложила посреднические услуги — Сергей Лавров в телефонном разговоре с пакистанским коллегой Шахом Мехмудом Куреши сказал о готовности Москвы содействовать нормализации между Нью-Дели и Исламабадом.

— Никто в мире не заинтересован сейчас в войне в регионе,— объясняет «Огоньку» журналист Бирендра Кандпал.— Китай, напомню, озабочен проектом «Один пояс — один путь», ему совсем не нужна здесь напряженность. Соседние страны боятся, что, если начнется война, им тоже достанется. Не хотят ее и наши страны — у 200-миллионного Пакистана нет шансов в войне с миллиардной Индией, а Нью-Дели готовится к выборам.

С той точкой зрения, что за столкновением с Пакистаном маячит столкновение двух азиатских гигантов — Индии и Китая и в этом может быть заинтересован Вашингтон (а такое мнение мелькает в мировых СМИ, включая российские), он не согласен. «США хотят сделать Индию своим союзником в сдерживании Китая, но в рамках экономического противостояния,— подчеркивает мой собеседник.— Война в Южной Азии, ход и итог которой невозможно предугадать, не нужна никому».

С ним согласен и вице-президент базирующегося в Нью-Дели экспертного центра Observer Research Foundation Нандан Унникришнан: «США сейчас важен Афганистан, и ему нужна поддержка Исламабада на этом направлении. Поэтому большой конфликт не в интересах Вашингтона».

А на самом деле в Индии большинство откровенно надеется, что мини-война уже закончилась победой и теперь можно отдохнуть. Хотя есть и скептики.

— Я тоже думаю, что большую войну никто не хочет, но заявлять, что все закончилось, боюсь, рано,— сказал «Огоньку» журналист из влиятельного индийского издания на условиях анонимности.— Правящая «Бхаратия джаната парти» постарается извлечь максимум из этой ситуации и будет постоянно подогревать память о Балакоте до выборов, то есть еще несколько месяцев (точное расписание выборов, которые в Индии проходят в несколько этапов, еще не определено.— «О»). Балакот ощутимо поднял популярность властей. Поэтому я бы не исключал и новых точечных ударов или операций спецназа на территории, подконтрольной Исламабаду.

Кроме того, считает журналист, не стоит забывать и о тех, с кого все началось,— о боевиках-исламистах. Именно они устроили теракт, который привел к воздушной войне двух соседей. И они могут постараться снова столкнуть две страны — нормализация между Индией и Пакистаном означает для них сокращение, а то и прекращение поддержки из-за границы.

Впрочем, голоса скептиков заглушает эйфория большинства, размахивающего флагами и экспертными комментариями по обе стороны границы. Это большинство уверено: главная цель воздушных операций достигнута — каждая из сторон объявила себя победителем, а следующий бой будет в соцсетях и на киноэкранах. Впечатление такое, что на сегодня это самая мирная формула из всех возможных…