Зампред ОНК Ева Меркачева — об условиях содержания экс-министра

В среду решится вопрос об аресте бывшего министра Михаила Абызова, которого отправили под стражу накануне, 26 марта, и предъявили обвинения в хищении миллиардов рублей и организации преступного сообщества. Ночь Михаил Абызов и четверо других обвиняемых провели в изоляторе временного содержания на севере Москвы. Там фигурантов дела посетила зампред Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) и спецкор «Московского комсомольца» Ева Меркачева. Она рассказала подробности ведущей «Коммерсантъ FM» Наталье Ждановой.

— Некоторые Telegram-каналы сообщают, что при задержании у Михаила Абызова случилась истерика, он пытался дозвониться до Дмитрия Медведева. В каком состоянии он сейчас находится? Сильно нервничает?

— Нет, напротив, я бы сказала, что он совершенно спокоен и всячески демонстрировал, что с ним все в порядке, не стоит особо переживать. Единственное — он действительно подчеркивал, что очень хочет спать, потому что следственные действия шли примерно до двух-трех часов ночи. Потом их всех посадили в автозак и привезли в изолятор временного содержания, где они провели еще несколько часов, не выходя из машины, пока шла процедура приемки, скажем так, задержанных.

Так что в итоге их развели по камерам только в 7 утра.

И вот мы сразу же зашли. В тот момент ему только-только выдали одноразовое постельное белье, матрас, подушку. Он расстелился, натянул на себя еще куртку, хотя в принципе там было очень тепло.

Нам Михаил Абызов сказал, что никаких претензий не имеет ни к сотрудникам, которые его задерживали, ни к тем, которые его допрашивали, что все было произведено максимально уважительно, корректно и качественно. Мы спросили, можем ли чем-то быть полезными, насколько он шокирован тем, что за решеткой. Он нам рассказал, что когда-то посещал «Матросскую тишину» и был в Можайской женской колонии, разумеется, совершенно в другом качестве,— тогда он еще был действующим министром. Я так понимаю, что он еще до конца, видимо, не понял, что произошло, и даже не познакомился с теми людьми, которые сейчас находятся с ним вместе в камере. Там такие интересные достаточно персонажи — один из них рецидивист, как я поняла, который задержан за кражу, и он так, знаете, фривольно относился к господину Абызову, называл его Мишаней, Мишей.

— Но при этом они еще не знакомы?

— По крайней мере, он представился и сказал свое имя, судя по тому, что сокамерники знают его. Второй сокамерник Михаила Абызова обвинен в убийстве. Это тяжелая статья, но, как мы знаем, самому бывшему министру вменяется организация преступного сообщества,— это не менее тяжкая статья. Так что, они, что называется, подходят друг к другу по содержанию.

— А это случайно, что такие люди оказываются рядом с высокопоставленными задержанными? Потому что неоднократно говорилось, что рецидивистов, например, помещают в камеры и используют это как некий способ давления на задержанных.

— Я бы не могла сказать, что кто-то давил на Михаила Абызова, хотя бы потому, что прошло очень мало времени. А, во-вторых, там, конечно же, контингент очень специфичный, изолятор на сегодняшний день практически заполнен под завязку. Мы прошлись по всем остальным камерам, убедились, что в основном там сидят либо предприниматели, либо уже вот такие люди — карманники, рецидивисты, и избежать подобного смешения их друг с другом практически невозможно. В основном сотрудники СИЗО стараются определять задержанных по камерам, основываясь на преступлениях, в которых их обвиняют: то есть «тяжелостатейщики» отправляются в одну камеру, а те, у кого статьи полегче,— в другую.

Меня больше поразило то, что можно содержать вместе курящих и не курящих, поэтому дышать, конечно, невозможно. И вот тот же господин Абызов не курит, в отличие от сокамерников, другие фигуранты по его же делу тоже заметили, что в их камерах постоянно дымят, и это, конечно, тяжело. Но нас руководство учреждения заверило, что никак не может пока с этой проблемой справиться.

И вроде как типа не самая страшная проблема, которая только может быть, главное, что их кормят, как нам сказали.

— Как их кормят, кстати, там? Он уже успел позавтракать?

— Михаил Абызов не стал завтракать, хотя некую еду принесли, оставили на деревянном столе, но на завтрак у них была какая-то странная каша. Я даже не смогла понять, то ли она гречневая, то ли рисовая, то ли овсяная. В общем, к каше у нас были тоже претензии. Мы поинтересовались у экс-чиновника, кормили ли его во время допросов, следственных действий. На это он ответил, что воду пил, а что касается еды, то ее ему не предлагали, а он сам не просил.

— А ведь допросы длились часов пять-шесть?

— Вы понимаете, всех фигурантов просто привели в разное время. Но закончились все следственные действия в одинаковом промежутке, и поэтому их как раз могли привезти всех скопом, что называется. Меня больше тревожило содержание женщины, потому что она как раз в очень тяжелом эмоциональном состоянии была, плакала постоянно. Мы попросили, чтобы ей дали успокоительные.

— Это женщина — тоже фигурант дела Абызова?

— Да, это предпринимательница, которая жила в Новосибирске, как мы поняли с ее слов. Ей просто позвонили, попросили настоятельно приехать дать показания. Она купила за свой счет билет, прилетела в Шереметьево, и тут прямо к трапу подошли трое сотрудников, которые попросили ее пройти вместе с ними и отвезли ее в СКР.

— Она работала в структурах Абызова, в энергокомпаниях?

— Не могу сказать точно. Я достоверно знаю, что она предпринимательница, потому что она тоже будет обращаться к уполномоченному по защите прав предпринимателей Борису Титову, и считает, что ее задержание, арест все-таки противоречат концепции общей государственной политики. Ведь неоднократно говорилось, что к бизнесменам не должны применять такую жесткую меру пресечения.

— А чего сам Михаил Абызов ждет от Бориса Титова? Он рассчитывает на то, что бизнес-омбудсмен его посетит?

— Он хочет, чтобы Титов пришел на суд и сказал слово в его защиту. Господин Абызов прямо спросил, может ли Борис Титов прийти. Со своей стороны, мы передадим эту просьбу, а там уж дальше как получится.

— Михаил Абызов рассчитывает на то, что его могут, например, отпустить под домашний арест, верит ли он в то, что в СИЗО не попадет?

— Мне показалось, что у него очень большие надежды на предстоящий суд, что он хочет тут отоспаться, рассчитывает на адвокатов, которые применят все свое мастерство, и на то, что суд учтет былые заслуги. Нельзя сказать, что от него исходила какая-то безысходность, сейчас он спокоен. Может быть, потому, что действительно чисто энергетически вымотался.