Счетная палата озаботилась прозрачностью власти

Для открытости государства в России создана нормативная база, но применяется она формально, а качество процессов остается низким, говорится в экспертном докладе АНО «Инфокультура» и Центра перспективных управленческих решений для Счетной палаты. Без ясных целей, управления развитием открытости и четкого общественного запроса большинство органов власти демонстрируют лишь «инерционную открытость»: составленный экспертами рейтинг зафиксировал полную открытость лишь четырех министерств из 22 и пяти служб из 50.

Авторы доклада (.pdf) рассматривают открытость государства как совокупность открытости информации, данных и способности к открытому диалогу. Под первым термином понимается «спектр правовых и коммуникационных инструментов, которыми должны располагать граждане для получения информации, находящейся в ведении госорганов». «Открытые данные» — это механизм регулярного их раскрытия государством независимо от наличия запросов, это наиболее технологичная категория, требующая компетенций и от публикаторов, и от потребителей. «Открытый диалог» же предполагает прямое участие граждан и бизнеса в принятии государственных решений и контроле их качества.

Движение РФ в сторону открытости соответствует мировым тенденциям, но, например, открытый диалог развивается намного медленнее, чем позволяют технологии и чем это происходило в развитых странах. Отдельные принципы открытости начали проникать в систему госуправления еще до запуска «Открытого правительства», хотя и носили фрагментарный характер. Само же оно осталось «облачной» инициативой, не получившей достаточных полномочий и финансирования, поэтому результаты его работы — методическая и нормативная база — принесли гораздо меньший эффект, чем могли бы. Кроме того, «Открытое правительство» очевидно проиграло конкурентную борьбу с Общественной палатой за право выражения интересов общества в диалоге с властью, отмечают авторы. Неудовлетворительным они считают и составлявшийся под эгидой «Открытого правительства» рейтинг открытости органов власти: его критерии описывали скорее эффективность публичной деятельности ведомств, чем их открытость. Отметим, что необъективность этих оценок признавали и в аппарате Михаила Абызова (см. “Ъ” от 27 апреля 2018 года). В результате же ключевые достижения — концепция, стандарт и рейтинг открытости — не оказали большого влияния на открытость государства, а реальные изменения зависели от воли руководства конкретных ведомств.

Предложенная экспертами собственная модель рейтинга, по их утверждению, является «первой попыткой системного мониторинга ситуации» и анализирует деятельность органов власти по трем направлениям с присвоением оценки от ААА до ССС. Оценке подверглись 22 федеральных министерства и 50 федеральных служб. Высший рейтинг получили МВД, Минкультуры, Минфин и Минэнерго и пять федеральных служб — Ростехнадзор, ФСС, Росавиация, ФМБА и ФТС. Самыми закрытыми (рейтинг ССС) признаны Минобрнауки, Главное управление специальных программ президента и СВР. Отдельный раздел доклада посвящен госкорпорациям — авторы анализировали их работу без присвоения рейтингов, но отметили: несмотря на значительные полномочия и многомиллиардные субсидии, они выведены из-под требований и к открытости данных, и к прозрачности для акционерных обществ. «Часть деятельности государства фактически выпадает из-под возможности какого-либо общественного контроля»,— отмечается в докладе.

Авторы отметили необходимость разработки нового стандарта открытости с ясно сформулированными и измеримыми требованиями и восстановления координационных механизмов обеспечения открытости — в том числе в форме совета по открытым данным. Кроме того, необходимо внедрять инструменты открытого диалога (например, народную экспертизу законопроектов), обеспечить адекватную работу портала по открытым данным и включить контроль и аудит за открытостью органов власти в инструментарий парламентского контроля, в том числе в полномочия СП.

Надежда Краснушкина