Татьяна Алешичева о «Благих знамениях» Нила Геймана

На сервисе Amazon Prime вышел мини-сериал Нила Геймана «Благие знамения» — самый милый сериал сезона

На восьмой день творения ангел Азирафель (Майкл Шин) и демон Кроули (Дэвид Теннант) встречаются в райском саду. Кроули подлой змеюкой вползает в доверие к простодушной Еве и подначивает ее вкусить запретный плод. Когда Адама с Евой выдворяют из зоны комфорта в мрачную пустыню с дикими зверями, Азирафель, как уютная заботливая бабушка, втихаря вручает Адаму свой огненный меч. То, что Адам и Ева чернокожие,— так себе сенсация. Любопытнее, что когда где-то над облаками припускает мелкий дождичек, заботливый ангел вздевает над демоном крыло, чтобы тот ненароком не промок. Зло в добре, добро во зле — как говорил бедолага Шекспир, которого спустя несколько веков все те же Кроули с Азирафелем спасут от прозябания и раскрутят как популярного автора. «Хорошо и плохо» — условности, придуманные для людей, чтобы те жили в страхе божьем. А Бог, согласно роману-источнику, «ведет непостижимую игру собственного изобретения. Для всех остальных это как игра в покер в темной комнате с бесконечными ставками, где правила известны только раздающему, и он все время улыбается».

Нил Гейман, назначенный шоураннером сериала по их совместному с Терри Пратчеттом роману, необычайно скрупулезно воспроизводит его канву. Терри Гиллиам, одно время думавший экранизировать «Знамения», накрутил бы тут сорок бочек брандашмыгов. Не то Гейман. В том, как бережно, огромными кусками цитирует он их совместный с Пратчеттом текст (за Бога тут за кадром говорит Фрэнсис Макдорманд), очень много любви к умершему соавтору. Пратчетт оставил Гейману посмертное письмо с просьбой об экранизации и своим благословением, и это на самом деле необычайно трогательная история, что бы там ни бухтели критики, которым эта дотошность не по душе.

Хороший кастинг обычно половина дела,— а здесь он попросту гениальный, единственно возможный. Майкл Шин, похожий на пожившего херувима, фарфорового пупса с наведенным румянцем,— этакий хлопотун за правое дело, движимый не разнарядкой, а добротой душевной. Когда Кроули походя говорит, что они, мол, существа оккультные, Азирафель тут же взвивается: «Я не оккультный, я эфирный». Зефирный! Что до Теннанта, то он, конечно, рок-звезда, гоняющая на шикарном бентли под истерически-победные всхлипы Фредди Меркьюри, трикстер, что вечно хочет зла и совершает благо. Оба они гедонисты, которые скоро обнаруживают душевное сродство: у этой пары безупречная экранная химия — даже когда они просто стоят в кадре рядом, очевидно, что этим существам необычайно приятно проводить время вместе. Пытливые поклонники не преминули пристать к Гейману с вопросом, не являются ли его персонажи геями. И получили исчерпывающий ответ: слушайте, да они даже не люди. Вот именно. Любовь не гордится и не ищет своего, не цепляется за обладание и принадлежность. Она, как пелось в старой песне, попросту витает в воздухе — и «Благие знамения» в гораздо большей степени об этом, чем о том, что Его Всемогуществу до нас нет никакого дела.

Еще во времена короля Артура ангел с демоном обнаруживают, что, вкалывая на ниве добра и зла, попросту перечеркивают деятельность друг друга. Именно тогда они и решают больше не напрягаться, а только посылать в свои конторы наверх и соответственно вниз бодрые отчеты о проделанной работе. К 1601 году они окончательно сговариваются координировать усилия — Небо и Ад слишком забюрократизированные и бестолковые институции, чтобы что-нибудь заметить. А тем временем на Земле, которую ангел с демоном успели обжить как родную, грядет Армагеддон — результат механической деятельности этих самых бюрократических контор, часть некоего Великого замысла, который не нашего ума дело. Азирафель с Кроули даже предпринимают попытку вместе воспитать Антихриста приличным ребенком, но скоро выясняется, что в результате путаницы младенцев в роддоме воспитывали не того. Теперь, чтобы предотвратить катастрофу и остановить четырех байкеров Апокалипсиса, они должны отыскать настоящего пацана и попробовать как-то повлиять на ситуацию. Параллельно демонического паренька разыскивает молодая предприимчивая ведьма Анафема (Адриа Архона), а за ней по пятам следует недотепистый потомственный ведьмолов Пульцифер (Джек Уайтхолл) — впрочем, согласно пророчеству ее прапрабабки Агнессы Псих, эти молодые люди вместо Армагеддона вскоре займутся друг другом. У оккультных и зефирных персонажей под ногами путается целая армия героев попроще — со своими гэгами, коронными выходами и комическими куплетами. Это дало критикам повод сетовать, что история вышла чересчур перегруженной, запутанной и густонаселенной, так что в сюжетных линиях черт ногу сломит. Нет, не сломит. Вся эта копошащаяся эпизодная фактура, проекция старой доброй Англии, данной нам в представлении, делает зрелище необычайно уютным, почти кукольным, обжитым — ну какой тут может быть Армагеддон, мы еще чаю не пили.

«Good Omens», 2019