Чужие в городе
Есть ли шансы у шоферов и грузчиков
Толик гордится тем, что не употребляет наркотики: «Это таджики там что-то жуют, поэтому неделями не спят, и, кстати, им хоть бы хны — живучие такие, палкой не уколотишь! А мы, русские, на энергетиках держимся. Во, видите — глаза красные?». Толик работает в Москве таксистом: шесть дней, седьмой — выходной. Но выходные он копит, чтобы раз в три месяца уехать домой, в Воронежскую область. Чтобы целых две недели отдыхать, есть мамин борщ, косить траву, ходить босиком за водой к колодцу, жить — без энергетиков.
Толик гордится тем, что не употребляет наркотики: «Это таджики там что-то жуют, поэтому неделями не спят, и, кстати, им хоть бы хны — живучие такие, палкой не уколотишь! А мы, русские, на энергетиках держимся. Во, видите — глаза красные?». Толик работает в Москве таксистом: шесть дней, седьмой — выходной. Но выходные он копит, чтобы раз в три месяца уехать домой, в Воронежскую область. Чтобы целых две недели отдыхать, есть мамин борщ, косить траву, ходить босиком за водой к колодцу, жить — без энергетиков.
Толик переживает, что введут закон, запрещающий ему крутить баранку более 10 часов в сутки. «Тогда невыгодно будет работать. Сейчас хоть тысяч 40 можно накатать в месяц, а если спать, то, наверное, и тридцатку не наберешь. И смысл? Семь тысяч отдаю за общежитие, 15 матери отсылаю, а еще поесть, попить, шаурма, кофе! Да за такие деньги я и в Воронеже смогу работать. Наверное».
Толик живет в подмосковном общежитии: четыре этажа заполнены мужчинами всех возрастов и национальностей. Под ним на двухъярусной кровати — Серега из Краснодарского края. Полгода назад Серега весил больше 100 килограммов. Сейчас — 68. «Он грузчик в супермаркете,— объясняет Толик.— От этой работы все суставы у него друг о друга потерлись, все локти... Конечно, попробуй тягать ящики с соком, с молоком и все ведь на согнутых руках».
Серега зарабатывает меньше раза в два. Но обеспечивает едой и себя, и соседа. В назначенный час он вывозит тележки с просроченными продуктами к мусорным бакам, а Толик его встречает. «Хотя там и без меня коршунов полно! — усмехается таксист.— Бабки на просрочку кидаются, гребут все подряд: "Я котикам! Котикам!". И мужики здоровые, рыхлые, трутни эти московские — туда же. Чего им не хватает? Пенсия в Москве минимальная — семнадцать пятьсот! Минимальная! А они ж еще жилье сдают, чтоб внучкам на смузи и маникюр хватало — знаю я их».
Парни понимают, что они не самые завидные женихи в Москве. «Для фиф офисных не годимся,— соглашается таксист.— Бабки нас внучкам и не сватают: труба у нас пониже, дым пожиже». Но что делать? В деревне невест нет, разъехались тоже кто куда, в супермаркете все возрастные и такие же — из регионов. Однако Толик и Серега надежды не теряют, на всех сайтах знакомств зарегистрированы, Серега ищет немеркантильную, но «строго обеспеченную жильем в Мск или МО» женщину, а Толик рассылает девушкам десятки одинаковых сообщений каждый вечер: «Если бы капля дождя была поцелуем, то я пролил бы на тебя целый ливень».
Симпатии совпадают редко — молодые девушки ждут кого получше, а усталые тетки с кредитами ни Сереге, ни Толику не глянутся. Правда, Серега как-то попросил у друга машину, чтоб «посидеть там с одной». Обнимал ее, жарко шептал, что уж что-что, а прокормить семью он сможет. А она телефон у него вытащила, скотиняка такая, и исчезла.
«И как тут найти любовь?» — спрашивает Толик и смотрит на дорогу своими красными, как у кролика, глазами. Действительно. Как найти любовь деревенским парням, вырванным из своей земли с корнями? Навсегда они — гости столицы, приезжие, без образования, без школьных друзей здесь, без бабушкиных квартир и отцовской помощи. Один кружит и кружит по Москве: «Я за смену как-то 600 километров намотал!», другой разносит коробки по «Пятерочке», раскладывает, переставляет, хвастается: «У меня славянское лицо, поэтому в зал к покупателям пускают».
Из имущества у каждого — по небольшой клетчатой сумке. Толик и Серега. Славянские лица. Чужие в большом городе своей Родины…