Почему официальные и неофициальные списки погибших защитников Брестской крепости не совпадают

«Пропавшие без вести» или «павшие в боях за Родину»? Как ни удивительно, но и сегодня, 78 лет спустя после начала самой страшной в нашей истории войны, этот вопрос остается открытым для нескольких миллионов семей. Системно над его решением, увы, никто не работает: архивные инструкции не меняются десятилетиями, и только работа волонтеров-поисковиков помогает восстановить историческую справедливость, вернуть родным если не близких, то не оболганную память о них, а стране — ее граждан, отдавших за нее свою жизнь. Бюрократическая процедура советских времен по определению учета невозвратных потерь по «категориям» лишает потомков возможности поклониться памятнику с выбитым на нем именем родного человека. «Огонек» попытался разобраться, обнаружив при этом, что чиновники и поисковики зачастую оказываются по разные стороны исторической памяти.

Владимир Перепеченко, профессор, директор просветительного центра «Академия» (г. Вологда)

В 1948 году в «Огоньке» вышла статья Михаила Златогорова об обороне Брестской крепости. До нее об этой одной из самых драматичных страниц летописи Великой Отечественной войны было известно немного. Статья стала сенсацией, благодаря ей, а также книге писателя С.С. Смирнова и его знаменитым телевизионным передачам о героической обороне крепости узнала вся страна. В сознании народа оборона Брестской крепости запечатлелась как начало самой страшной в истории Отечества войны.

Оборонять крепость не планировалось, она использовалась как казарма для размещения частей Красной армии. Когда на рассвете 22 июня 1941 года на нее обрушился шквал артиллерийского огня, бойцы и младшие командиры, оказавшиеся в казармах, без приказа принимали решение об обороне. Целый месяц они защищали крепость. Легендарный руководитель одного из участков обороны Брестской крепости — Восточного форта — майор П.М. Гаврилов был пленен лишь на 32-й день войны. Многие защитники крепости погибли, многие попали в плен…

В Бресте создан величественный мемориал — памятник героям обороны. На широкую площадь Церемониалов ярусами спускаются длинные ряды плит над могилами героев. Здесь покоятся обнаруженные и перезахороненные в разные годы после войны останки 1038 защитников крепости. Немцы, заняв крепость, закопали — руками военнопленных — тела красноармейцев в воронках артиллерийских снарядов (снаряды 600-миллиметрового калибра установки «Карл», обстреливавшей крепость, образовывали воронки диаметром в два десятка метров). Одно из последних перезахоронений защитников крепости связано с обнаружением такой воронки в 2011 году. Ее место энтузиасты вычислили по фотографиям, сделанным солдатами немецкой дивизии, штурмовавшей Брест, и недавно опубликованным. Военнослужащие 52-го поискового спецбатальона ВС Белоруссии подняли из этой воронки останки 58 красноармейцев. Они были торжественно перезахоронены в некрополе мемориала.

Из 58 удалось установить только три имени: Григория Зинченко, Александра Таглина и Дениса Пахаренко. Удивительное обстоятельство связано с именем ефрейтора А. Таглина. Оно уже было выбито на одной из плит при создании мемориала в 1971 году. Тогда это сделали со слов сослуживцев, сообщивших, что ефрейтор погиб при обороне крепости.

Всего на плитах некрополя высечено 277 имен, а на многих плитах начертано — «Неизвестный». «Неизвестных» здесь 761. А в официальных документах это так называемые пропавшие без вести. Их имена затерялись среди миллионов записей в интернет-базах — в ОБД «Мемориал», на сайтах «Подвиг народа» и «Память народа», — в печатных и электронных книгах памяти. Когда-то после войны их матери, жены заполнили на каждого не вернувшегося с войны, о ком не было известий, военкоматовскую анкету, а военком начертал резолюцию: «Считать без вести пропавшим» и назначил условную дату, когда пропал… Так они и числятся десятки лет не павшими в боях за Отечество, а исчезнувшими…

Известно утверждение: война не закончится, пока не захоронен последний солдат. Задача эта неспешно, но решается. Поисковые отряды нашли в местах боев и перезахоронили десятки тысяч красноармейцев. Очевидно, что им хватит работы еще на годы. А другая проблема, созданная войной, вовсе не решается. Миллионы бойцов и командиров РККА, записанных в число пропавших без вести, остаются в таком статусе многие десятилетия. В картотеках Центрального архива Министерства обороны число пропавших без вести военнослужащих превышает 7 млн человек (в 1988–1993 годах коллектив военных историков под руководством генерал-полковника Г.Ф. Кривошеева провел статистическое исследование архивных документов и других материалов, содержащих сведения о людских потерях в армии и на флоте, в пограничных и внутренних войсках. По данным комиссии Кривошеева, за годы войны пропали без вести и попали в плен 4 454 709 человек.— «О»). В том числе неизвестны имена 6 млн бойцов, лежащих в зарегистрированных братских могилах!

О необходимости официального признания пропавших без вести погибшими в Великой Отечественной войне уже не раз говорили. Хочется надеяться, что к грядущему 75-летию Победы высшие государственные органы смогут это сделать. К решению этой задачи возможны и частные подходы.

Энтузиасты-исследователи истории обороны Брестской крепости ведут большую работу по выявлению имен защитников крепости. Этой работе способствует раскрытие архивов, засекреченных в советское время, публикация документов военного периода и, что особенно важно, размещение их в открытом доступе в интернете. Эта работа осложнена тем, что во время обороны крепости погибли штабные документы войсковых частей, дислоцировавшихся в ней. Исследователи годами по крупицам собирают из различных источников данные, позволяющие восстановить списки личного состава полков, отдельных батальонов, батарей, размещавшихся в крепости. Выясняют про каждого персонально, кто из воинов в ночь начала войны был в своей части и, вернее всего, утром принял бой, кто выжил, кто погиб, кто попал в плен. Результат — аннотированные, часто довольно подробно, именные списки защитников Брестской крепости.

Но эти результаты игнорируются теми, кому, собственно, официально поручено вести такую работу,— Музеем обороны Брестской крепости (он входит в состав мемориального комплекса «Брестская крепость — герой»). Музей отказывается признавать результаты работы современных исследователей-волонтеров. И вместо того чтобы объединить усилия, координировать действия всех энтузиастов, ограничивает свою «научную работу» ведением так называемых личных дел участников обороны, заведенных еще в далекие советские времена. У музея своя бухгалтерия. Он действует по правилам, установленным в годы, когда еще были живы известные участники обороны. Только по их свидетельствам, заверенным военкомами своего региона (?!), воины утверждались в статусе защитников крепости. Кстати, бывало, что такие «свидетельства» появлялись по просьбам родственников не вернувшегося с войны военнослужащего — они обращались к здравствующим тогда участникам обороны с просьбой подтвердить участие бойца, который иногда даже и служил в другом полку…

Количественно списки, созданные энтузиастами, и те, которыми оперирует музей, разнятся в разы. Исследователь Юрий Фомин (г. Брянск), сделав выборку из накопленных им за годы исследований материалов, сформировал список вологжан — защитников Брестской крепости. Он включает 45 персоналий. А «научно-методическим советом мемориала (цитирую письмо из музея.— В.П.) утверждены участниками обороны крепости 10 уроженцев Вологодской области». Это те, на кого успели получить «свидетельства» и заверить у военкомов. Никого по результатам современных объективных и достоверных исследований, но выполняемых неофициально, на волонтерской основе, музей в этот список не включает. Безоговорочное табу — данные ЦАМО (Центральный архив Министерства обороны.— «О») о включении бойца в число пропавших без вести, то есть та самая резолюция военкома далеких 1940-х годов на анкете родственников.

Показателен пример из нашей недавней переписки с музеем с обсуждением информации об участнике войны Александре Александровиче Большакове, уроженце деревни Сергеевское Усть-Кубинского района Вологодской области. Изыскания позволяют заключить, что этот боец в ночь на 22 июня был в крепости. Это известно из анкеты, заполненной после войны женой Большакова. Там был его адрес по довоенной переписке: г. Брест, п/я 32, литера «И». Это адрес инженерного полка, размещавшегося в центральной части крепости — Цитадели. А литера «И» соответствует хозяйственному взводу (боец был ездовым в хозвзводе). Далее, официально А.А. Большаков считается пропавшим без вести с условной датой и отсутствует информация о нахождении его в плену. Единственно возможный вывод — он погиб при обороне крепости.

Более того, имеется и свидетельство! Его оставил друг, земляк и однополчанин Большакова, известный защитник крепости А.А. Скороходов (он прошел плен, нацистские лагеря и стал героем Чехословацкого сопротивления, командиром партизанского отряда). В 1974 году в Вологде в газете «Вологодский комсомолец» был опубликован большой очерк (в восьми газетных номерах) Леонида Мелкова «По дорогам войны», написанный со слов Скороходова. Известно, что журналист много раз и подолгу беседовал с ветераном, подробно записал его воспоминания. Ясно, что информация из этого документального очерка заслуживает полного доверия. В нем сообщается, что друзья-однополчане вместе в одной группе бойцов участвовали в обороне крепости и что Большаков погиб, переплывая реку Мухавец («фашистская пуля угодила ему в голову»), когда группа пробивалась из осажденной крепости. Но «эти воспоминания (цитирую письмо завотделом музея.— В.П.) не являются основанием для увековечения Большакова, так как необходимо было заверить их соответствующим образом в военкомате, что А. Скороходов не делал. В связи с этим Большаков Александр в ЦАМО РФ учтен пропавшим без вести». Вот так!

Вернемся к некрополю. Там покоятся 1038 участников обороны. А сколько всего защитников пали при обороне крепости? Немцы утверждали, что погибло 2 тысячи красноармейцев. Но они не вели никакого учета и скорее всего эта цифра завышена. Сами они потеряли при штурме 500 человек. Соотношение погибших 4 к 1 даже для такого оборонительного сражения слишком велико. Трудно себе представить, что даже через семь с лишним десятилетий после боев земля Брестской крепости все еще скрывает около тысячи тел красноармейцев. Но очевидно и то, что не все захоронения в артиллерийских воронках раскрыты. Брестская крепость целиком с ее Цитаделью, окруженной протоками Мухавца и Бугом, с широкими предкрепостными укреплениями, с земляными валами и рвами (бои шли во всех ее уголках), по сути, является братской могилой и таковой, наверное, останется. Определить общее число погибших при ее обороне можно только с помощью исследований, основывающихся на косвенных архивных данных, которые ведут энтузиасты.

Воины, которых волонтерские изыскания определяют как погибших в крепости в 1941 году, это в большинстве своем те самые официально числящиеся пропавшими без вести. Нужно учитывать, что в отличие от боев в полевых условиях здесь ситуация особая — из осажденной крепости никуда не денешься: погибшие при обороне крепости там и лежат, в некрополе мемориала и в не раскопанных воронках, ставших братскими могилами. Здесь тот редкий случай, когда именно архивно-поисковые исследования позволяют вычислить, где лежат останки пропавших без вести воинов. Да, возможно, такие заключения не могут быть абсолютно точными, но другого, более точного, способа нет и не будет…

Установив имена, нужно сделать следующий шаг — увековечить погибших защитников крепости, остающихся неизвестными, безымянными, перевести пропавших без вести в разряд погибших за Родину. Сделать это лучше всего, записав их имена на каком-то дополнительном архитектурном элементе мемориала. Грядущее 75-летие Победы могло бы стать и временем восстановления справедливости по отношению к защитникам Бреста.

В качестве аргумента в пользу данного предложения напрашивается пример с фактом увековечения памяти ефрейтора А. Таглина, о котором мы уже говорили. Его имя было выбито на одной из плит мемориала на основании слов сослуживцев. А теперь нужно выбить имена других павших воинов, опираясь на исследования, заслуживающие доверия.

…Дети, внуки, правнуки тех, кто погиб при обороне Брестской крепости, приходящие к мемориалу, должны иметь возможность поклониться не каким-то «неизвестным», а своим родным и близким.