Сокуратор выставки Александра Данилова — о «Коллекции Fondation Louis Vuitton. Избранное» в ГМИИ

— Есть ли разница между личной коллекцией Арно и коллекцией фонда Луи Виттона?

— Это не совсем одно и то же. Коллекция Арно началась раньше, к собирательству он пришел еще в ХХ веке, задолго до того, как в 2014-м был создан фонд. Тот включает в себя личную коллекцию Арно, но у Fondation Louis Vuitton своя стратегия развития, свои идеи и свой арт-директор, который определяет эту стратегию. Причем Арно говорит, что дает арт-директору Сюзанн Паже карт-бланш, понимая, что она лучше разбирается в современном искусстве. Результаты впечатляют — фонду пять лет, а у него уже больше 300 произведений современного искусства. Он активный игрок на рынке, приобретает произведения на аукционах и через галереи, заказывает произведения художникам и покупает прямо в их мастерских. Речь о мировом искусстве — японском, китайском, арабском…

— Но для Москвы выбрали лишь европейское и американское?

— Мы не можем привезти все 300 экспонатов, подготовка к выставке — это путь самоограничения и с нашей стороны, и со стороны фонда. Хочется показать и то, и это, но отбор должен быть жестким. В итоге — лучшие вещи, знаковые, при этом учтен диапазон коллекции, где не только живопись и скульптура, но и много инсталляций, видео, фотографий.

У современного искусства совершенно другие масштабы. Классическое искусство мыслит ограниченными формами, непространственными, если это не архитектура. Но, говоря про инсталляцию, специфическую видеопроекцию, как у Болтански, мы понимаем, что в больших помещениях эффект был бы другой. У нас же старое здание, не всегда адекватное тому, что требует современное искусство. Но мы решительно обновили залы, чтобы это искусство чувствовало себя как дома.

— Есть ли в коллекции Виттона работы российских художников?

— Не попадались… Но западный взгляд на русское и русский взгляд на русское — два разных взгляда. Сейчас нам интереснее показать работы тех авторов, которые никогда или очень редко здесь бывали.

— Но теперь, кажется, и не появятся в постоянных коллекциях — слишком дорого.

— Давайте не делать пессимистичных прогнозов! ГМИИ пытается сформировать такую коллекцию, хотя понятно, что соревноваться с Музеем современного искусства Нью-Йорка или Тейт-модерн бесперспективно. Да, у нас нет такого собрания в силу исторических причин, его не формировали в ту пору, когда это было молодое искусство и вещи получали из мастерской еще не очень признанного автора. А сейчас цены на произведения музейного уровня так высоки, что уже не каждый музей может их себе позволить. Но мы пытаемся заполнить лакуну и временными выставками, и формируя музейную среду, состоящую в том числе из художников, может быть, их произведения когда-нибудь смогут войти в нашу коллекцию. Сегодня мы в процессе реконструкции, иногда приходится ограничивать себя, у нас нет порой места для хранения габаритных произведений современного искусства; когда появятся новые площади, эта работа станет планомернее. Сейчас же акцент сделан на видеоискусстве, оно более компактно и менее финансово затратно.

Беседовал Алексей Мокроусов