Первый российский таргетный препарат от рака разрешили изучать на людях

Препарат называется алофаниб, создала его петербургская компания «Русские фармацевтические технологии» («Русфармтех», резидент «Сколково»). По принципу действия это аллостерический ингибитор рецептора фактора роста фибробластов (FGFR2). В этой непонятной фразе каждое слово — открытие.

И главное, конечно,— сам рецептор FGFR2, его роль в развитии опухоли. Он «сидит» на раковых клетках, поражающих самые разные органы, и проводит в них сигнал извне, тем самым активируя их, способствуя их делению и, соответственно, росту опухоли. «Наш первый патент был не на препарат, а на этот самый механизм,— рассказывает один из авторов разработки, исполнительный директор Российского общества клинической онкологии RUSSCO, соучредитель компании “Русфармтех”, врач-онколог Илья Тимофеев.— В 2003 году мы с коллегами занялись изучением противоопухолевого действия гепарина — вещества, препятствующего свертыванию крови, и в процессе работы увидели, что он связывается с рецептором фактора роста фибробластов. Тогда мы начали более глубоко этот рецептор изучать».

Аллостерический ингибитор — еще одна удивительная находка исследователей. «Так называются препараты, которые работают в неактивной части рецепторов, ферментов и т. п.,— объясняет доктор Тимофеев,— причем связывание лекарственного вещества с неактивной частью может иметь более выраженный эффект, чем с активной. Наш препарат связывается именно с неактивной частью рецептора, поэтому он очень эффективен».

Алофаниб — таргетный препарат: как и другие лекарства этого типа, он воздействует на конкретные части клеток, ответственные за развитие болезни. Слово «таргетный» по отношению к алофанибу — тоже инновация, потому что сегодня большинство препаратов для таргетной терапии относятся к внутриклеточным ингибиторам или биофармацевтическим средствам, то есть имеющим биологическое происхождение. Самые известные биопрепараты — моноклональные антитела.

Алофаниб — химический препарат (малая молекула), который имеет множество преимуществ перед биолекарствами. «Моноклональные антитела тоже разрабатываются против этого класса рецепторов,— объясняет Илья Валерьевич,— но их задача — просто заблокировать, “забить” их, чтобы внешний сигнал не попадал внутрь клетки. К сожалению, раковые клетки все время мутируют, и мутации приводят к тому, что рецептор постоянно видоизменяется. Как только в результате мутации появляется другой подвид, моноклональное антитело не может с ним связаться. Наш препарат, как мы уже сказали, связывается в неактивной части рецептора, поэтому никакие мутации и изоформы не могут помешать его действию.

Механизм алофаниба — скручивать рецептор, а не “забивать”, как это делают моноклональные антитела. В мире таких ингибиторов еще нет. Мы идем впереди по этому механизму».

Но откуда алофаниб знает, как добраться до «вредоносного» рецептора и его скрутить? «У химической молекулы есть определенные участки, с которыми взаимодействуют рецепторы. У рецептора FGFR2 и нашего препарата очень высокое сродство. Он как магнит притягивается к нужной части рецептора,— объясняет врач.— А к опухоли его доставляет кровоток».

Нужную молекулу подбирали шесть лет. Сначала работал компьютер, выбирая из миллионов веществ то, которое теоретически способно максимально блокировать нужный рецептор. Затем подключились химики, изучавшие дополнительные параметры. В результате появилось двадцать кандидатов, из которых эмпирическим путем отобрали один. Кстати, алофаниб — это некоммерческое, незапатентованное название, патент есть только на саму молекулу.

Дальше было серьезное исследование доклинической эффективности препарата, который проверяли на мышах, крысах, кроликах. В группе, получавшей препарат, торможение опухолевого роста составило 80–90% по сравнению с группой плацебо, то есть опухоль не росла и даже сокращалась. Это невероятная эффективность. Кроме того, препарат оказался малотоксичным. Результаты исследования опубликовали в престижном медицинском издании European Journal of Cancer, где обычно не только читают статью, но и изучают «сырые» данные экспериментов.

И вот новый этап — первая фаза клинических исследований, в которых примут участие пятьдесят больных раком желудка, исчерпавших все стандартные методы лечения. Рак желудка — серьезная проблема. Каждый год в России фиксируется около 40 тыс. новых случаев болезни, причем половина больных имеет метастазы. «Рак желудка относится к опухолям с неблагоприятным прогнозом,— рассказывает председатель правления Российского общества клинической онкологии, заместитель директора по научной работе, заведующий отделением клинической фармакологии и химиотерапии ФГБУ НМИЦ онкологии им. Н. Н. Блохина Минздрава России Сергей Тюляндин.— При метастатических формах, к сожалению, продолжительность жизни пациентов редко превышает двенадцать месяцев. Для лечения этой агрессивной опухоли существует очень мало лекарств».

Ежегодно кандидатами для терапии новым таргетным препаратом могут стать примерно 2 тыс. пациентов — те, у кого присутствует рецептор-мишень, которая встречается в 10% случаев. Предполагается, что именно они получат наибольший выигрыш от такого лечения. Клинические испытания пройдут в онкоцентрах Москвы, Санкт-Петербурга, Омска и Ростова-на-Дону.

У нового препарата хорошие коммерческие перспективы. В России, по данным аналитической компании IMS Health, в 2018 году объем рынка препаратов для лечения онкозаболеваний составил 83,4 млрд руб. Помимо России препарат «Русфармтеха» может быть востребован в Азии: рак желудка — проблема номер один, например, в Японии.

«Мы выполнили все, что предписывает международный стандарт по изучению препарата, и уверенно идем в клинику. Хотя пока рано говорить, насколько эффективен алофаниб будет у людей, первые клинические исследования это покажут»,— подчеркивает Илья Тимофеев.

Елена Туева