Число усыновленных иностранцами сирот из России сократилось в девять раз за семь лет

В Министерстве просвещения РФ представили данные, согласно которым за последние семь лет число усыновленных иностранцами сирот из России сократилось в девять раз. Ужесточения правил в сфере усыновления в России, напомним, начались с принятия Госдумой в декабре 2012 года так называемого «закона Димы Яковлева», который ввел запрет на усыновление российских детей гражданами США. По просьбе “Ъ” представители общественных организаций, помогающих приемным родителям, рассказали, что они думают об этой статистике.

Согласно статистике Министерства просвещения, в 2012 году иностранцы усыновили 2604 российских ребенка. Их принимали в основном резиденты США (646 детей), Италии (762), Испании (502) и Франции (245). При этом американцы чаще всего выбирали детей с инвалидностью. За шесть лет в 14 раз сократилось усыновление детей из России гражданами Испании (с 502 до 35), в 11 раз — гражданами Франции (с 245 до 22), в 18 раз — Германии (с 129 до 7), более чем в пять раз — Израиля (с 86 до 15). В 2018 году ни одного российского ребенка не усыновили граждане США (с 2012 года они не могут усыновлять российских детей, согласно «закону Димы Яковлева», принятому в 2012 году в ответ на принятый в США «акт Магнитского»), а также граждане Канады, Ирландии, Великобритании, Новой Зеландии, Финляндии, Норвегии, Швеции, Мальты, Кипра, Словении, Австрии и стран СНГ. В 2012 году граждане этих стран усыновили около тысячи детей из России.

Напомним, ужесточения правил в сфере усыновления в России начались с принятия Госдумой в декабре 2012 года так называемого «закона Димы Яковлева», который ввел запрет на усыновление российских детей гражданами США. Закон был принят как ответ на американский «акт Магнитского» и стал одной из самых резонансных и критикуемых инициатив Госдумы. По данным РБК, число детей в сиротских учреждениях после 2012 года сократилось, так как государство увеличило выплаты россиянам, оформляющим опеку. При этом количество реальных усыновлений по сравнению с 2012 годом снизилось: тогда российские семьи усыновили 6,5 тыс. детей, а в 2015 году — только 5,9 тыс.

В июне 2017 года в федеральном банке данных числилось 54,5 тыс. детей-сирот. По данным за 2018 год, в России числится около 47 тыс. детей-сирот.

Зимой 2019 года Министерство просвещения РФ вынесло на общественное обсуждение законопроект, изменяющий правила усыновления и опеки. Если проект будет принят Госдумой, то с 1 января 2021 года семья не сможет усыновлять более одного ребенка в год, все кандидаты и члены их семей будут обязаны проходить психологическое обследование, приемные семьи не смогут менять место жительства по своему желанию, а будут обязаны получить на это разрешение от органов опеки. Министр просвещения Ольга Васильева ранее заявляла, что законопроект никак не ужесточает правила усыновления и опеки, однако эксперты и усыновители называли проект дискриминирующим.

По словам руководителя общественного центра по поддержке приемных семей Андреи Петуховской, «закон Димы Яковлева» «остается спорным»: «Он был призван защитить российских детей от жестокого обращения иностранцев. Сегодня усыновлять русских детей нельзя не только гражданам США, но и гражданам государств, которые "приняли решение о запрете въезда граждан РФ и об аресте активов граждан РФ по мотиву причастности граждан РФ к нарушениям прав человека в РФ"». Госпожа Петуховская говорит, что «иностранные усыновители зачастую забрали детей, за которыми никто в очереди не стоял»: «В детских домах у нас около 50 тыс. детей-сирот. 80% из них — подростки. Примерно каждый третий ребенок со сложностями со здоровьем. Остальные — сиблинги (родные братья и сестры.— “Ъ”).

Здоровых малышей, за которыми среди российских усыновителей стоит очередь, практически нет.

Ужасно то, что дети с ОВЗ (ограниченные возможности здоровья.— “Ъ”), которые могли бы попасть в семьи за границей, получить лечение и жить полноценной жизнью, скорей всего, пойдут в ДДИ (детские дома-интернаты для детей с ментальными нарушениями), потом ПНИ (психоневрологические интернаты) и вряд ли доживут до 40 лет. Ведь именно такова статистика. Девять из десяти выпускников детских домов не доживает до этого возраста».

Сказать, что «закон Димы Яковлева» способствовал отечественному усыновлению, тоже нельзя, считает Андреа Петуховская: «После его принятия стало больше отечественных усыновлений, но это скорее результат параллельно принятых мер, а не самого закона. В последние годы благодаря работе общественников, профильных фондов и поддержке государства, россияне стали забирать больше детей с ограниченными возможностями и детей старше 10 лет, но число желающих принять эту категорию детей по-прежнему не сопоставимо с числом детей в учреждениях»,— считает она. При этом, по ее мнению, иностранные усыновители «были бы подспорьем, но не ключевым фактором в решении проблемы сиротства в стране»:

«А пока власти наши будут ужесточать, вместо того чтобы помогать и поддерживать, ситуация вряд ли изменится».

По словам приемной мамы, руководителя клуба «Азбука приемной семьи» благотворительного фонда «Арифметика добра» Светланы Строгановой, иностранцы действительно стали принимать меньше детей из России: «Им чинят различные препятствия и суды, и досудебные инстанции. Кто-то все равно добивается своего, даже после отказа, но количество усыновлений сократилось в разы. Есть этот мистический ужас государства перед однополыми браками, хотя они, по сути, есть и у нас. Государству кажется, что так оно застрахует детей, но у нас дети в детские дома не с Луны падают, они в детские дома из еще более страшных условий попадают». По словам Светланы Строгановой, на момент принятия «закона Димы Яковлева» отечественные усыновители «мало касались темы детей с инвалидностью или подростков» и забирали в основном младенцев с первой и второй группой здоровья, тогда как американцы забирали старших детей или тех, кому нужна была реабилитация.

При этом госпожа Строганова отмечает, что хотя в российских детских домах остается 46 тыс. детей-сирот, этот показатель стал ниже за последние годы: «Одновременно государство решило, что нужно стимулировать собственную сферу семейного устройства, и, конечно, не пришло ничего более умного в голову, чем выплачивать большие пособия» (наличие и размер выплат зависит от региона, однако при усыновлении ребенок не получает льгот и право на жилье, так как полностью приравнивается в правах к кровным детям.— “Ъ”). С одной стороны, этого не хватает, нужно больше возможностей для опеки, сопровождение семей, обучение, центры поддержки. С другой стороны, многие люди, которые раньше задумывались об усыновлении, но не могли себе позволить его, так как не было финансовой возможности содержать ребенка, после введения этих выплат решились на усыновление.

Конечно, нашлись и те, у кого появились корыстные мотивы, но в целом многим такая мера помогла».

По мнению Светланы Строгановой, благодаря работе НКО и фондов изменилось и в целом отношение общества к усыновлению: «В 2012 году брать в семью подростка или инвалида казалось подвигом, сейчас это уже становится все более и более нормальным. Тоже самое с ВИЧ-положительными детьми, тогда их побаивались брать, сейчас это особых страхов ни у кого не вызывает, объясняют, что нужно просто раз в день принимать терапию. Улучшилась и ситуация с подростками: если раньше считалось, что маленький ребенок — до двух лет, то сейчас до восьми лет детей считают маленькими».

Однако проблема, по словам Светланы Строгановой, остается, и решить ее могли бы в том числе и иностранные усыновители: «80% детей, остающихся сейчас в системе,— дети старше 10 лет, либо дети с ограничениями по здоровью. Например, детей с синдромом Дауна маленьких забирают часто, а старших — нет, затем они просто пропадают из системы, так как умирают в интернатах. Почему бы не разрешить иностранцам их забирать? Пока у нас есть эти 46 тыс., почему бы не дать шанс детям, которым нужна реабилитация за границей».

Ксения Миронова