Будет ли «Северный поток — 2» проложен к концу года?

Компания Nord Stream 2 AG в конце июня сообщила, что вынуждена изменить маршрут прокладки СП-2 в районе датского острова Борнхольм. По мнению западных комментаторов, произошедшее вынуждает если и не сворачивать амбициозный проект, то начинать всерьез думать о возможности дальнейших планов в Евросоюзе, понять которые становится все труднее.

Виктор Агаев, Бонн

Действительно, Nord Stream 2 AG изначально хотел тянуть СП-2 рядом с уже проложенным СП-1. Дании был направлен соответствующий запрос,но поскольку она за два года его не рассмотрела, запрос был в конце июня отозван. «Мы, как и наши инвесторы, хотим правовой определенности и защищенности,— сообщил исполнительный директор компании Матиас Варниг.— Тем более что строительство уже идет полным ходом в водах четырех стран (России, Финляндии, Швеции, Германии)». 1000 человек укладывают ежедневно на дно Балтики до 7 километров труб. Пройдено более половины пути.

Отозвав заявку, Nord Stream 2 AG начал проработку двух резервных маршрутов, которые не проходят через территорию Дании и вряд ли могут вызвать ее возражения по экологическим причинам или из-за возможных помех для судоходства (см. подверстку).

Труба раздора

Дания лишь одно из звеньев сложной цепи внешне бюрократических, а на самом деле более глубинных конфликтов между ЕС и «Газпромом».

Начать стоит с того, что датскую позицию по вопросу о маршруте трудно объяснить экологическими или техническими соображениями, поскольку СП-2 тянут рядом с СП-1, действующим с 2011 года,— его прокладка никаких возражений у датчан тогда не вызывала. Теперь, однако, датские политики в комментариях полны тревоги, а в действиях отличаются подчеркнутой медлительностью. Что объяснимо: определяясь с позицией по СП, они должны учитывать отнюдь не природоохранный аспект, а сложный комплекс экономических и политических проблем — от жестких возражений со стороны США до хитроумных комбинаций при формировании руководящих органов и своей страны, и ЕС.

Надо помнить, что СП-2 стал для Евросоюза едва ли не самым крупным яблоком раздора. Большинство из 28 стран ЕС выступают против газопровода по двум причинам.

Во-первых, опасаются оказаться в энергозависимости от России, а во-вторых, считают несправедливым, если Украина и Польша лишатся доходов от транзита этого газа через свою территорию (вопрос об их газовой безопасности не стоит, поскольку канцлер Меркель уже не раз обещала выручить). Германия в этом общеевропейском раскладе оказалась в самой непростой ситуации. Она, с одной стороны, хочет поддержать Украину, но, с другой стороны, знает, что как никто выиграет от этой трубы — ведь ФРГ сама становится после ее запуска транзитером газа, который пойдет от берега Балтики в Австрию и дальше на юго-запад. Да и потребность самой Германии в газе для выработки электричества — резон серьезный, поскольку немцы уже в 2022 году отключат последнюю АЭС, а к 2038-му намерены прекратить сжигать уголь и одновременно отказаться от двигателей внутреннего сгорания, отдав предпочтение электротяге. С такой перспективой СП-2 для Германии приобретает особое значение.

Между тем непримиримая борьба интересов и мнений, связанных с этой трубой, происходит не только между странами ЕС, но и, что важно, внутри них — между конкурирующими политическими партиями и даже внутри самих политических партий. Именно по этой причине политики в Дании, например, которые могли бы решить что-то определенное за два года со времени подачи первой заявки по поводу маршрута СП-2, не делали этого — просто тянули время, чтобы не навредить себе и своим партиям. Более того, для решения дальнейшей судьбы СП особое значение имели, как оказалось, выборы в Европарламент, прошедшие 26 мая,— нужно было бы учитывать не только мнение избирателей, но и будущее соотношение сил внутри Европейского совета (орган, в котором заседают лидеры стран ЕС, «политбюро» ЕС), и расклад сил между фракциями Европарламента. Ведь они создаются не по странам, а по идейным интересам, и уже не раз бывало (и в истории СП-2 тоже), что Европарламент отказывался поддержать решения, принятые Европейским советом.

Маленький, но показательный пример. Одним из кандидатов на важнейший в ЕС пост председателя Еврокомиссии (EK) вместо уходящего на покой Жан-Клода Юнкера всерьез считалась датчанка Маргрет Вестагер, представитель либеральной партии, работавшая при Юнкере еврокомиссаром по вопросам конкуренции. Она по должности не симпатизировала идее СП в ее нынешнем виде, и предвыборные выступления против СП помогли бы ей заручиться поддержкой руководителей стран Восточной Европы при выборах председателя ЕК. Но активно выступать против новой трубы Вестагер не могла, поскольку была надежда, что ее кандидатуру на пост председателя EK поддержит Меркель, сторонница СП, когда поймет, что ее кандидат баварец Вебер не имеет шансов. Все эти хитроумные политические построения, как мы знаем теперь, оказались пустыми — на самом деле выборы руководящих органов ЕС вообще зашли в тупик, из которого «коллективная Европа» мучительно выбиралась половину прошлой недели, что лишний раз доказывает призрачность любых прогнозов в ЕС.

К тому же возникла еще одна занятная деталь, и вряд ли случайно: практически одновременно с сообщением об изменении маршрута СП-2 появилась информация, что Дания все же намерена строить (вместе с Польшей) свой газопровод по дну Балтики для доставки норвежского газа в ЕС. Baltic Pipe должен войти в строй в 2022 году и пропускать в год 10 млрд кубометров газа из Норвегии в Данию и Польшу.

Естественно, сравнивать Baltic Pipe с СП-2 нельзя. Когда (и если) он будет готов полностью, то (вместе с уже действующим СП-1) сможет доставлять в ЕС до 110 млрд кубометров газа в год. Но слово «если» играет определяющую роль: четыре нитки газпромовских труб смогут работать так, как задумано, только если удастся урегулировать сложный комплекс спорных проблем с Евросоюзом. Он же, наоборот, в ходе дискуссий только усложняется.

Процедурные нюансы

За день до публикации решения об изменении маршрута появилось сообщение из Брюсселя, которое подтвердило, что между «Газпромом» и Еврокомиссией (EK) уже не один месяц идут переговоры о выполнении неких новых требований ЕС, касающихся эксплуатации газопровода и создающих концерну новые проблемы. При этом в сообщении подчеркнуто (со ссылкой на представителя EK), что факт переговоров не говорит о готовности EK идти на уступки «Газпрому».

О деталях не сообщается, но нетрудно предположить, о чем идет речь. В ЕС существуют правила, которые, во избежание возникновения монополии на поставки энергоресурсов, дают EK право запретить «Газпрому» быть одновременно и поставщиком газа, и владельцем газопровода. Это называется «разъединением активов». Nord Stream 2 принадлежит «Газпрому», а потому не имеет права эксплуатировать СП-2. Значит, уже для запуска газопровода необходимо «создать» независимого от «Газпрома» оператора. При этом он должен быть «прозрачным» и конкретным, серьезным, то есть реально иметь достаточно средств для транспортировки, самостоятельно набирать персонал, самостоятельно принимать решения. Соответствие оператора требованиям ЕС определяет (сертифицирует) национальный регулятор (в ФРГ он называется сетевым агентством). Сертификацию также контролирует EK. Кроме того, владелец трубы должен обеспечить возможность использования ее конкурентами (это как в общественном транспорте: он существует для всех). Иначе говоря, в трубе на территории ЕС всегда должно быть свободное «место» для конкурента, даже если его и в помине нет.

Некоторые из этих норм были придуманы давно, другие — в 2017 году как поправки к существующему законодательству ЕС (так называемая Газовая директива), когда строительство СП-2 уже было начато. Поскольку поправки принимались «под СП-2», было известно, что им придадут обратную силу. Поэтому ФРГ и другие страны, чьи фирмы участвуют в создании СП-2 (Австрия, Франция, Великобритания и Нидерланды), постарались затормозить процесс придания этим поправкам законной силы до того момента, когда будет проложена большая часть трубы и обсуждать что-либо с Еврокомиссией уже будет бессмысленно. В итоге поправки были вынесены на первый раунд обсуждения в Европейском совете только в феврале 2019 года. При этом немцы были уверены, что большинство на их стороне.

Но накануне обсуждения французы вдруг сообщили, что поддерживать немцев не будут («Огонек» писал об этом в феврале 2019 года). Стало ясно, что если сейчас победят противники СП-2, то все будет кончено. Ведь в Европарламенте у них уже тогда было большинство, которое с удовольствием даст Еврокомиссии право диктовать «Газпрому» правила игры. Ему придется отказаться от функции оператора газопровода, окупаемость проекта окажется под угрозой, что станет проблемой для «Газпрома» и катастрофой для его зарубежных партнеров. Неожиданность и необъяснимость французских возражений вызвали в Берлине панику.

Впрочем, на тот момент все обошлось. В день обсуждения благодаря закулисному вмешательству Меркель было сформулировано уточняющее дополнение к поправкам: если какой-либо трубопровод принадлежит компании из страны, не входящей в ЕС, то контроль за соблюдением требований ЕС осуществляет не Еврокомиссия, а та страна, где трубопровод впервые попадает на территорию ЕС. В данном случае это Германия. Немцы и «Газпром» расслабились.

Как оказалось, однако, зря: еще через пять дней переговоров без участия «Газпрома» это уточнение было дополнено — Германия может делать исключения из правил ЕС только с согласия Еврокомиссии.

А еще через два месяца Европарламент продолжил серию уточнений: исключения могут быть сделаны лишь для уже действующих трубопроводов (например, для СП-1, но не для СП-2 и будущих). И, кроме того, исключения не должны создавать проблем для конкуренции на рынке ЕС и для безопасности поставок внутри ЕС. В середине апреля Европейский совет утвердил все перечисленные поправки к «Газовой директиве ЕС», а в мае они вступили в силу. Так что теперь СП-2 должен работать по тем же правилам, что и трубопроводы стран ЕС. Вопрос: насколько это все теперь реально и рентабельно?

Игра в одни ворота

Все новые поправки формально призваны обеспечить конкуренцию и защитить права потребителей. Но реально пока вроде бы получается, что выиграет только… президент Трамп.

Более года он настойчиво требовал от ЕС прекратить строительство СП-2, поскольку, мол, тот сделает членов ЕС заложниками России. Для немцев у него есть специальный аргумент: «США защищают немцев от России, а она вкладывает полученные за газ миллиарды в модернизацию армии. Это огромная ошибка немцев». Трамп требует, чтобы Германия тратила средства не на газ из РФ, а на военные нужды, и напоминает, что немцы обещали (еще в 2014 году) увеличить свои военные расходы до 2 процентов ВВП, но даже и не начали этого.

Трамп грозится ввести и санкции против европейских фирм, работающих для СП-2, а американские законодатели от угроз уже перешли к делу: в мае в Конгрессе был подготовлен проект закона о санкциях для фирм и судов, укладывающих трубы. В конце июня законопроект был одобрен комиссией по иностранным делам Конгресса. Причем речь там идет уже о санкциях ко всем соучастникам строительства, и не только СП-2, но и «Турецкого потока».

Комментаторы и эксперты в ЕС вынуждены отмечать: за всеми политическими фразами Трампа прячется лишь один интерес — он хочет, чтобы европейцы покупали американский сжиженный природный газ (СПГ), так называемый сланцевый газ, который на 20–25 процентов дороже сибирского.

Его продажа на рыночных условиях в Европе возможна лишь в том случае, если СП-2 не будет построен или строительство будет затянуто. Получается, европейские политики, быть может, и не желая того, но выполняют требования Трампа заблокировать «Газпром» и вынудить европейцев покупать вместо дешевого сибирского газа дорогой американский. Хотя чем дело кончится, все же до конца так и не ясно. Ждем новостей…