Депутат Кнессета от партии «Наш дом — Израиль» рассказал о ее политической платформе и борьбе за «русские голоса»

Самую влиятельную русскоязычную партию «Наш дом — Израиль» (НДИ) обвиняют в том, что она не позволила премьер-министру Израиля Биньямину Нетаньяху сформировать правительственную коалицию, и страна вынуждена пойти на вторые менее чем за полгода парламентские выборы. Ведущие израильские партии начали битву за голоса русскоязычных избирателей, надеясь отобрать их у НДИ. Насколько это реально и в чем причина бескомпромиссности партии Авигдора Либермана, рассказал корреспонденту “Ъ” Марианне Беленькой депутат Кнессета от НДИ Евгений Сова.

— Вы совсем недавно стали депутатом Кнессета, придя в политику из журналистики, а впереди уже новые выборы...

— Да, я пришел в политику только в конце января, когда вступил в партию «Наш дом — Израиль». 9 апреля наша партия получила пять мандатов на выборах. Это была очень грязная и неприятная предвыборная кампания. Нам рассказывали, что мы не пройдем в Кнессет. Но мы увидели, что избиратели нас поддерживают, более того, мы получили 173 тыс. голосов при том, что избирательный барьер был 138 тыс. Однако мы не ожидали того, что произошло потом,— впервые в истории Израиля премьер-министр, который получил право формировать правительство, не справился с этой задачей. Я не буду вдаваться в детали, критиковать премьера, говорить, кто виноват… Многие считают, что наша партия виновата. Но лично я с детства привык брать на себя ответственность за собственные поступки, и если бы мне поручили формировать правительство и я бы с этим не справился, то первое, что я сказал бы: ребята, извините, я не справился с той миссией, которую на меня возложили. Мы не слышим этого ни от премьера, ни от его окружения. Они предпочитают искать виноватых.

— А вы не виноваты?

— Почему мы выступили против того правительства, которое могло быть сформировано? Почему такое правительство могло стать большой проблемой? Да потому, что для религиозных партий важны в первую очередь интересы собственного узкого электората. Для них святость субботы важнее, чем наличие в стране больших инфраструктурных проектов. Они предпочтут, чтобы два или три миллиона жителей Тель-Авива стояли в пробке в воскресенье (у нас начало недели — воскресенье), вместо того чтобы разрешить ремонтные работы на железной дороге в выходные — пятницу и субботу, потому что это нарушение святости субботы. Мы не против религии. Моя старшая дочка учится в религиозной школе, в партии «Наш дом — Израиль» есть много людей, которые соблюдают шаббат. Но я и все мои коллеги по фракции выступаем против того, чтобы нам навязывали, как мы должны жить.

У нашего конфликта с религиозными партиями был формальный повод — закон о призыве учащихся иешив (религиозное учебное заведение.— “Ъ”). Сегодня в Израиле есть 158 тыс. учащихся иешив, и из этих людей почти половина, около 80 тыс., имеют автоматическое освобождение от службы в армии. Не мы инициировали этот закон. Его навязал Верховный суд, в который обратились различные организации, пожаловавшиеся на неравное распределение обязанностей в демократическом обществе. В итоге год назад в первом чтении прошел закон об ограниченном ежегодном призыве для учащихся иешив. По этому закону должны в год призываться всего 4 тыс. из 80 тыс. человек. Но и это не устроило религиозные партии. Они выдвинули условие Нетаньяху, что закон не будет принят в таком виде. Мы были против подобного коалиционного соглашения.

— Давайте поговорим про ваших избирателей. Кто они? «Русская улица»?

— Основная масса — выходцы из Советского Союза.

— Насколько я знаю, один из актуальных вопросов для них — возможность заключать гражданские браки в Израиле. И вы это своим избирателям обещали, но за законопроекты, где поднимался этот вопрос, не голосовали.

— История с гражданскими браками тянется в Израиле много лет, к сожалению. И вопрос «почему» надо задавать партии власти. Наша партия никогда не была партией власти.

— Но голосовать за законопроекты вы могли?

— Нет. Если вы вступаете в коалицию, в которой есть ортодоксальные партии и есть договоренность о статус-кво, вы не будете разрушать коалицию, голосуя за законопроекты, которые неприемлемы для ваших партнеров. Это вопрос коалиционной дисциплины.

— И все-таки «Наш дом — Израиль» в итоге вышел из коалиции?

— Не путайте выход из коалиции и разрушение коалиции. Вы можете выйти из коалиции, и тогда вы не несете ответственности за то, что коалиция делает. Ни разу за 20-летнюю историю НДИ не было случая, когда выход партии из коалиции привел к ее развалу. В ноябре Авигдор Либерман вышел из коалиции из-за бездействия правительства в отношении «Хамас». В Израиле вопросы войны и мира, а также любых действий, которые могут привести к изменению ситуации в регионе, решает узкий кабинет по вопросам внешней политики и безопасности. Либерман высказал свою позицию, сказал: я выступаю за жесткие действия по отношению к «Хамасу». Кабинет принял решение не проводить жестких мер. А министры, проголосовавшие за это решение, атаковали Либермана (тогда — министра обороны Израиля.— “Ъ”) в СМИ за бездействие. В итоге Либерман вышел из коалиции. А ракеты из Газы по-прежнему летят в нашу сторону.

— Если после выборов Либерман опять займет пост министра обороны, ситуация повторится?

— В ходе коалиционных переговоров помимо разногласий, касающихся закона о призыве было ощущение, что мы не договорились по поводу Газы. У Либермана не было четких ответов на вопрос, что произойдет, если завтра он вернется в кресло министра обороны.

— А что вообще можно сделать с проблемой Газы?

— Есть четкий план, что делать с Газой. И мы надеемся, что этот план будет принят правительством. В первую очередь мы должны вернуть фактор сдерживания в отношении «Хамаса». Вы помните, как прекратился последний виток конфронтации в мае? Он прекратился, когда один из полевых командиров «Хамаса» был ликвидирован. Это то, что всегда предлагал Либерман. Нужно возвращение к практике точечной ликвидации главарей террора. Если они поймут, что мы серьезны в своих намерениях, поверьте, ситуация в Газе изменится.

— Что вы сейчас обещаете вашим избирателям?

— Наша основная цель после выборов — создание широкого, устойчивого правительства, в котором будут три крупнейшие партии. У «Ликуда» и «Кахоль-Лаван» практически одинаковое число мандатов, вместе это около 70 мандатов. Но без нас они не договорятся. «Наш дом — Израиль» — это мост между ними, мост к нормальному, устойчивому широкому правительству, которое будет способно решать глобальные задачи, стоящие перед Государством Израиль. Это прежде всего экономические проблемы. У нас сегодня жуткий экономический дефицит бюджета, он превышает 4,5%. Это катастрофа.

— Как вы надеетесь выиграть борьбу за «русские голоса»?

— Мое поколение в Израиле называют полуторным. Я приехал в Израиль, когда мне было 16 лет, служил в армии, окончил университет, в Израиле родились мои дети, я не коренной израильтянин, потому что не родился здесь, но у меня нет другой страны. Такие люди, как я, сегодня приходят в политику на ключевые должности. Мы знаем проблемы своего поколения, мы знаем проблемы поколения моих родителей, которые репатриировались в Израиль, проработали 20–30 лет, вышли на пенсию и выяснили, что их пенсия гораздо ниже, чем у коренных израильтян. Эту проблему не смогут решить коренные израильтяне, ее не смогут решить партии, которые не понимают, почему это вдруг русские репатрианты вспомнили про пенсию. Одна из причин, почему я пошел в политику,— желание решить эти вопросы. Поверьте, мне было комфортно в СМИ, я зарабатывал хорошие деньги, у меня все было хорошо. Но я понял, что если я сейчас не встану и не пойду, то проблемы моих родителей вообще никто не будет решать.

— Если «Ликуд» и «Кахоль-Лаван» не договорятся, вы войдете в коалицию с религиозными партиями?

— Наше предпочтение — это широкая коалиция, в которой будут четко обозначены границы действий этого правительства. Если сегодня религиозные партии придут и скажут, что полностью согласны с тем, что говорит Либерман, что они готовы решать спорные вопросы и не превращать страну в религиозное государство, тогда мы можем найти общий язык и образовать коалицию. У нас нет идеологических разногласий на персональном уровне с религиозными партиями, у нас есть проблема с партией «Мерец», которая считает, что мы должны отдать арабам территории, у нас проблемы с арабским блоком, который откровенно поддерживает террористов.

— Как ваша партия относится к предложениям США по решению палестино-израильского конфликта, так называемой «сделке века»?

— Чтобы как-то относиться к этим предложениям, их нужно увидеть. Нужно увидеть, предусматривает ли программа Дональда Трампа эвакуацию еврейских поселений, признание Израиля как еврейского государства, право Израиля на Голанские высоты. Из того, что мы слышим в прессе, программа напоминает предложения Авигдора Либермана. Его концепция очень проста: нужно говорить не с палестинцами, а о палестинцах с арабским миром, потому что они главные спонсоры палестинцев. С палестинцами говорить, к сожалению, бесполезно. Их руководство погрязло в собственных проблемах. Их лидер Махмуд Аббас не заинтересован в том, чтобы сегодня встать и сказать своему народу: знаете, давайте признаем Израиль. Вся его жизнь построена на ненависти к евреям. У палестинцев сегодня только такой выбор: или развивать отношения с Израилем, или слушать пропаганду «Хамаса», брать в руки нож, идти убивать евреев и получать за это деньги. Естественно, мы выступаем за первый вариант. Израиль блокирует денежные поступления в Палестинскую автономию, потому что палестинские власти платят деньги людям за то, что они убивают евреев. Представьте себе, что в России есть люди, которые сидят в тюрьме за терроризм. Представьте себе, что некая организация им платит деньги за то, что они воевали против российского государства. Разве это может привести к миру?

— Когда российские политики приезжают в Израиль, они говорят, что им важна безопасность русскоязычных граждан Израиля. А «русской улице» важна эта забота российских политиков?

— Российское руководство, в том числе в лице президента Путина, неоднократно заявляло, что ему небезразлична безопасность Государства Израиль, безопасность еврейского государства в контексте внешних угроз. Мы это приветствуем. Другой заботы нам не нужно.