Первый с начала года банковский рейтинг показывает рекордную прибыль сектора

2019 год начался для российских банков драматично — с потери в первом квартале в связи с изменением правил бухгалтерского учета почти 1 трлн руб. капитала, или 10% совокупного российского банковского рынка. Впрочем, промежуточные итоги оказались довольно неплохи: вырос кредитный портфель, особенно розничный, банки получили рекордную, на 2/3 большую, чем в прошлом году, прибыль. У розницы сохраняется значительный потенциал роста. Несмотря на рост ставок, продолжает расти доля рублевых кредитов, которые выдавливают доллар.

По западному счету

Главным событием первого квартала в банковской сфере, по мнению и. о. председателя правления банка «Восточный» Александра Нестеренко, стал переход в финансовой отчетности по российским стандартам бухучета на принципы международного стандарта МСФО-9 (международный стандарт финансовой отчетности «Финансовые инструменты»). Эти принципы кардинально меняют подход к формированию резервов по кредитным потерям и предполагают более строгое отражение просроченной задолженности: на счета просроченной задолженности с 2019 года также отнесены просроченная дебиторская задолженность и просроченные приобретенные права требования. «Переход на МСФО-9 стоил банкам, по разным оценкам, 0,8–1 трлн руб. капитала, это примерно 10% совокупного капитала российских банков на конец 2018 года,— говорит банкир.— Сильнее всего нововведение ударило по крупным госбанкам, но задело и частные банки».

Отметим, что формально капитал банковской системы пострадал не столь драматично — по данным Банка России, за январь он упал на 2,3%, с 10,27 трлн до 10,03 трлн руб., то есть на 240 млрд руб. Другое дело, что, судя по всему, закрывать образовавшуюся «дыру» пришлось из прибыли: по данным ЦБ, прибыль российских банков (с учетом прибыли предыдущего года) уже на 1 февраля упала относительно 1 января на 613 млрд руб., что не характерно для начала года,— и это при том, что за январь банки заработали 264 млрд руб. Впрочем, в феврале и марте ситуация стабилизировалась, капитал начал расти, прибавив 0,8% и 0,5%; «изъятия» из прибыли при этом уже не были столь значительными.

Введение новых стандартов учета привело и к снижению активов: за январь они сократились на 2,2%, а с учетом валютной переоценки — на 1,1% (курс рубля в январе рос, и рублевая стоимость валютных активов падала лишь формально). Согласно аналитическим материалам Банка России, такая динамика в значительной степени объясняется изменениями в подходе к учету отдельных балансовых позиций (в частности, ценных бумаг и кредитов, оцениваемых по справедливой стоимости) и не означает фактического обесценения активов — эти изменения носят во многом технический характер. В феврале-марте активы немного росли, и по итогам первого квартала их снижение составило около 1,8% по номиналу и 0,2% с учетом валютной переоценки.

По той же причине применения принципов МСФО-9 в первом квартале резко (на 614 млрд руб.) вырос объем просроченной задолженности в кредитных портфелях банков. Львиная доля этого роста (538 млрд руб.) приходится на кредиты корпоративным клиентам; просроченная задолженность по ним увеличилась на 25,7%, с исключением влияния валютного курса — на 23,8%. Впрочем, Центробанк считает, что эти изменения носили «во многом технический характер».

Финансовый результат российских банков по итогам первого квартала выглядит весьма успешным: их суммарная прибыль составила 537 млрд руб.— это исторический максимум, на 66% выше результата за первый квартал 2018-го (353 млрд руб.). Однако и здесь не обошлось без влияния МСФО-9: при применении данного стандарта банки смогли получить за счет восстановления резервов на возможные потери по ссудам чистый доход 117 млрд руб. (оценка ЦБ). За вычетом этой суммы рост квартальной прибыли все равно будет существенным (33,1%), но все же гораздо скромнее.

Непобедимая розница

Еще одной важной тенденцией первого квартала эксперты называют сохранение высоких темпов роста рынка розничного кредитования (несмотря на усилия Центробанка по его охлаждению). «Наиболее актуальным для регулятора оставался вопрос слишком агрессивного роста потребительской задолженности, что может негативно сказаться на состоянии банковского сектора при дальнейшей концентрации риска в данном сегменте. Обсуждение неценовых ограничений, наверное, и стало одной из основных тем первого квартала»,— рассказывает экономист Ситибанка по России, Украине и Казахстану Артем Заигрин.

«Несмотря на усилия ЦБ, рынок розничного кредитования демонстрирует ускорение темпов роста, причем за счет сегмента необеспеченного кредитования — общие темпы его роста ускорились с 22% в годовом выражении в декабре 2018-го до 24% в последние месяцы»,— говорит главный экономист Альфа-банка Наталия Орлова. «Достаточно жесткие меры Центробанка, направленные на ограничение роста кредитной задолженности россиян на фоне затяжного падения их реальных доходов, пока не дали заметного эффекта»,— соглашается Александр Нестеренко.

Действительно, темпы роста розничного кредитного портфеля российских банков ускорились — за первый квартал он прибавил, по данным Банка России, 4,3% против 3,3% за аналогичный период прошлого года. Наиболее заметно вырос ипотечный сегмент — на 5,1%; прирост портфеля необеспеченных потребительских ссуд составил 4,3%, автокредитование выросло на 1,6%.

Интересно, что все это происходило на фоне роста процентных ставок. Средневзвешенные ставки по самым популярным, на срок от трех лет, рублевым кредитам (на них приходится около 80% объема выдаваемых российскими банками кредитов) в декабре 2018-го составляли 12,08% годовых, в январе 2019-го подскочили до 12,73%, в феврале были 12,76%, в марте — 12,99%, что примерно соответствует уровню первого квартала прошлого года.

«Эффект от двукратного подъема ключевой ставки ЦБ РФ в 2018 году пришелся как раз на первый квартал 2019 года — это небольшой рост стоимости фондирования,— говорит Александр Нестеренко.— Ставки по вкладам в рублях и валюте и, соответственно, ставки по кредитам подняли почти все банки. Уже в конце первого квартала ставки по банковским продуктам в целом стабилизировались. При этом рост ставки не помешал наращиванию банками объемов кредитования. Особенно в части розничного сегмента, который выступил драйвером роста».

«Я связываю ускоренный рост розничных кредитов с фактором их предложения,— объясняет механизм роста портфеля Наталия Орлова.— В условиях санкций многие банки стараются нарастить присутствие в рознице, так как этот сегмент на 98% рублевый и не несет санкционных рисков, в отличие от сегмента корпоративного кредитования. При этом общий объем рынка розничных кредитов — 15 трлн руб., а корпоративный портфель — 33 трлн, то есть в рознице есть значительный потенциал роста».

Кредитные противоречия

Корпоративные кредиты в первом квартале росли существенно меньше розничных, как, впрочем, и в 2017–2018 годах. Они прибавили с учетом фактора валютной переоценки 2,3% против 1,8% в первом квартале прошлого года (рост в 2018 году — 5,8% при росте розничного портфеля на 22,8%).

При этом теоретически можно было бы ожидать обратного, замедления темпов роста портфеля, учитывая серьезное замедление темпов роста российской экономики в первом квартале. «Кредитование корпоративных заемщиков растет, несмотря на низкий темп роста ВВП, из-за того, что в корпоративном направлении банки сфокусировались на среднем и малом бизнесе как на более высокомаржинальном, более диверсифицированном сегменте»,— считает Александр Нестеренко.

Есть и другие объяснения, а именно — инертность системы: рост кредитного портфеля не означает увеличения объемов выдачи ссуд, он может быть связан, скажем, с большими объемами выдачи средне- и долгосрочных кредитов в прошлом году при значительных объемах погашения и практически полным отсутствием кредитования — в позапрошлом (в 2017 году рост корпоративного кредитного портфеля был близок к нулевому, в 2016-м показал спад на 9,5%).

Главный экономист банка «Открытие» Максим Петронович считает, что рост кредитования корпоративных клиентов замедляется. По его подсчетам, если включать в число корпоративных клиентов некредитные финансовые организации (например, управляющие компании), через которые часто структурируются кредиты крупным заемщикам реального сектора, в первом квартале 2018 года объем привлечений российских небанковских компаний составил более 1 трлн руб. (800 млрд руб. за счет кредитов, остальное — на долговом рынке), а в первом квартале 2019 года — лишь около 720 млрд руб. (из них 580 млрд за счет кредитов).

Что касается ставок по кредитам нефинансовым организациям, то здесь тоже любопытная ситуация. По наиболее популярным рублевым кредитам, на срок до года (это 3/4 объемов выдачи) они изменились не особенно сильно, плавно поднявшись с 9,0% годовых в декабре 2018-го до 9,30% в марте 2019-го.

С более длинными займами ситуация иная. По данным ЦБ РФ, в первом квартале средние ставки по рублевым кредитам нефинансовым организациям на срок свыше года резко выросли: с 9,17% годовых на декабрь 2018-го до 9,98% годовых на март 2019-го (в январе 2018-го было 8,61%). В Банке России сообщают, что в первом квартале он перешел на новую методику расчета данного показателя, и рост ставок может объясняться именно этим, «по крайней мере частично».

Артем Заигрин дает еще одно объяснение. По его мнению, на рост ставок в корпоративном секторе оказывали влияние несколько факторов. Во-первых, это внешнеполитические события 2018 года, которые повысили волатильность на внутреннем финансовом рынке и привели к ослаблению курса российской валюты, росту инфляции и к повышению ключевой ставки ЦБ на 50 базисных пунктов осенью-зимой 2018 года. Во-вторых, на стоимость фондирования для предприятий повлияла достаточно агрессивная программа размещений ОФЗ Минфина: активные госзаимствования вытесняли корпоративные кредиты, и в результате банки были готовы предоставлять компаниям кредиты лишь по более высоким ставкам. И, наконец, потребительское кредитование не ощутило на себе влияния волатильности на финансовых рынках, а также давления от роста размещений ОФЗ — в связи с рублевым характером деятельности и высокой маржинальностью этого бизнеса, что способствует перетоку кредитных ресурсов из корпоративного сегмента в потребительский.

Новая история вкладов

Еще один тренд последних нескольких лет продолжился в начале 2019 года. Речь идет о «дедолларизации», наблюдавшейся с 2014 года, после введения санкций. Как отмечается в материалах Банка России, «в числе позитивных тенденций — продолжившееся замещение валютных корпоративных кредитов рублевыми: за март валютные кредиты в долларовом эквиваленте сократились на 0,4%; рублевые — выросли на 1,4%». За первый квартал доля кредитов в иностранной валюте в портфелях российских банков снизилась с 28,8% до 26,3% (на начало 2018 года было 29,7%).

При этом, в конце 2018-го—начале 2019 года ставки по долларовым депозитам достигли локальных максимумов — в районе 3,3–3,4% годовых по наиболее популярным валютным вкладам сроком 1–3 года. Хотя ставки по рублевым вкладам при этом падали.

«Увеличение ставок в долларах США — как на мировых рынках, так и для клиентов банков — привело к возобновлению процесса валютизации депозитов физических лиц и расчетных средств предприятий, прервав наблюдаемый с середины 2014 года тренд девалютизации,— говорит Максим Петронович.— За первый квартал объем привлеченных средств клиентов в валюте вырос на $12,5 млрд, в том числе на $5,7 млрд выросли депозиты физических лиц».

Интересно при этом следующее. Объем валютных депозитов в первом квартале заметно вырос, однако — в долларовом эквиваленте. В рублевом же выражении он не только не вырос, но, учитывая укрепление российской валюты, даже сократился — на 50 млрд руб., с 6,11 трлн до 6,60 трлн руб. Рублевые вклады при этом также уменьшились (в своем «естественном» эквиваленте) — на 195 млрд руб., с 22,35 трлн до 22,16 трлн руб. В результате изъятия физлицами рублевых вкладов с частичной конвертацией их в валютные на фоне укрепления рубля доля валютных вкладов в общем объеме депозитов за квартал не изменилась и осталась на уровне 21,5%.

Что касается макроэкономических последствий «валютизации» депозитов как физических, так и юридических лиц, как отмечает Максим Петронович, масштабный прирост валютных пассивов привел к «переворачиванию» чистой валютной позиции банковской системы. «Впервые с 2008 года совокупный объем валютных пассивов начал незначительно, на $2,5 млрд, но превышать объем валютных активов, тогда как на начало 2019 года объем валютных пассивов был меньше активов на $4,1 млрд. Положительный объем чистых иностранных пассивов ставит банки в уязвимую позицию в случае ослабления рубля: их обязательства переоценятся в большей степени, чем активы. Валюта пользуется все меньшим спросом в качестве валюты кредита, а потому в скором будущем можно ожидать ухудшения условий привлечения средств в валюте для клиентов».

Петр Рушайло