Допросили обвиняемых по делу о теракте в метро

Московский окружной военный суд (МОВС) на выездном заседании в Санкт-Петербурге приступил к допросу обвиняемых по делу о теракте в петербургском метро, происшедшем 3 апреля 2017 года. В своих показаниях подсудимые Бахрам Эргашев и Сейфулла Хакимов заявили, что не видели в кладовке съемной квартиры бомбу, откуда она была изъята при обыске. По их версии, там хранились лишь инструменты и одежда.

Тройка судей МОВСа по ходатайству адвоката Марата Сагитова приступила к допросу подсудимых, но вчера успела заслушать показания лишь двоих из них — Бахрама Эргашева и Сейфуллы Хакимова. Подсудимые обвиняются в том, что в террористической группе они отвечали за изготовление, перевозку и хранение взрывных устройств при подготовке к теракту, совершенному 3 апреля 2017 года и унесшему жизни 15 человек. На заседании оба фигуранта утверждали, что ничего не слышали ни о смертнике Акбаржоне Джалилове, который привел в действие СВУ на перегоне между станциями, ни о других бомбах, которые, по версии следствия, изготавливались и хранились в квартире на Товарищеском проспекте.

Бахрам Эргашев рассказывал, что приехал в Санкт-Петербург 20 марта 2017 года по приглашению Сейфуллы Хакимова, с которым они учились в одном классе. В Петербурге оба работали «на стройке в банке "Плаза" (банка с таким названием в городе нет.— “Ъ”)». По их словам, рабочий день был ненормированным. «Мы приходили туда к десяти утра и работали до восьми вечера. Иногда задерживались до часу-двух… брали пару часов перерыв и работали заново»,— заявил подсудимый Эргашев. Затем, по его словам, работодатель развозил их по домам. Своим загруженным графиком, в частности, оба фигуранта объясняли, почему они почти не общались ни с кем из жильцов квартиры на Товарищеском проспекте. Следы взрывчатки, найденные на одежде Эргашева, подсудимый посчитал оставленными следствием намеренно. «После задержания нас привезли в Следственный комитет. Раздели, вещи ребят упаковали в пакеты, а мои — нет. Спросил у следователя: "Почему мои вещи не упаковываешь?" А он мне: "Много вопросов задаешь, не твое дело"»,— рассказал он в суде. Эргашев также отмечал, что его образования недостаточно для того, чтобы обращаться со взрывчаткой: «Физикой надо заниматься. И химией тоже».

Бомба в виде огнетушителя, напомним, была найдена в кладовой упомянутой однокомнатной квартиры — обвинение считает, что члены преступной группы хотели совершить еще один теракт. «Дверь в кладовую была закрыта, я никогда ее не открывал, мне там хранить было нечего»,— заявил Бахрам Эргашев. Подсудимый Хакимов вспоминал, что, когда он только заехал в квартиру, ему рассказывали, что в этом месте «в основном хранятся инструменты». Он сам иногда пользовался кладовой: вешал туда свою куртку, а перед приходом полицейских 5 апреля, которых вызывали по заявлению о пропаже брата Ибрагима Эрматова Мухамадюсупа, «закидывал туда тапочки» одного из жильцов, чтобы создать видимость проживания в квартире четырех человек. На самом деле в квартире было восемь жильцов: Бахрам Эргашев и Сейфулла Хакимов платили за это по 4 тыс. руб. в месяц. «Когда закидывал тапочки, ничего подозрительного там (в кладовой.— “Ъ”) не видел»,— отметил обвиняемый Хакимов.

Напомним, что Ибрагим Эрматов в ночь на 6 апреля пришел в отдел полиции с заявлением о пропаже своего брата. Сам Мухамадюсуп Эрматов рассказывал членам Общественной наблюдательной комиссии, что 5 апреля 2017 года его жестко задержали, а затем, по его словам, пытали в ходе допросов.

Оба допрошенных в суде заявили, что разговоров о вербовке в квартире не слышали, а к происшедшему в метро 3 апреля относятся отрицательно. «Меня никто не вербовал, я никогда не совершал намаз, стал его совершать только после своего ареста, я не религиозный человек»,— утверждал Бахрам Эргашев. «Я понять этого не могу, я отец, у меня есть ребенок (у обвиняемого трое детей.— “Ъ”), у погибших тоже были дети. В уме не укладывается, что можно совершить такое»,— выражал свое отношение к теракту Сейфулла Хакимов.

Всего по делу проходят 11 фигурантов, которых обвиняют в участии в террористическом сообществе, содействии террористической деятельности и незаконном изготовлении и обороте взрывных устройств: никто из них своей вины не признает. Слушания в Санкт-Петербурге идут уже более трех месяцев. За это время суд закончил проведение допросов потерпевших и оглашение их показаний, а в мае назначил две судебно-криминалистические экспертизы. Одна из них должна определить схожесть взрывчатых веществ, найденных на месте происшествия и в других местах, где проводились следственные действия, а другая установит, действительно ли один из голосов из телефонных переговоров со смертником Акбаржоном Джалиловым принадлежит Аброру Азимову.

Марина Царева, Санкт-Петербург