По делу о теракте в метро огласили результаты экспертиз

На заседании Московского окружного военного суда (МОВС) в Санкт-Петербурге по делу о теракте в метро, совершенном 3 апреля 2017 года, огласили результаты нескольких экспертиз. Одна из них, назначенная судом в мае, установила, что смертник Акбаржон Джалилов перед терактом вел с обвиняемым Аброром Азимовым телефонные разговоры о «насильственных действиях, направленных на неопределенный круг лиц». По результатам второй, проведенной еще на стадии следствия, биологические следы подсудимых Дилмурада Муидинова и Азамжона Махмудова были обнаружены на липкой ленте, используемой при изготовлении самодельного взрывного устройства (СВУ), найденного в квартире на Товарищеском проспекте. Кроме того, эксперты установили, что при изготовлении одной из взрывчаток предполагаемые террористы использовали смесь, известную как «шоколад».

В МОВС поступили результаты лингвистической экспертизы, проведенной Институтом криминалистики Центра специальной техники ФСБ России. Предметом ее исследования был разговор двух мужчин на узбекском языке, состоявшийся 1 апреля 2017 года, которые обсуждали некую «работу», нехватку лампочки, огнетушитель, а также вопросы веры в Аллаха. Так, человек, обозначенный в стенограмме как М1, рассказывал, что огнетушитель у него уже есть, добавляя, что «одну себе в рюкзак сделал, круглую, большую».

Напомним, что первое СВУ смертник разместил на платформе станции «Площадь Восстания», а второе оставил при себе и привел в действие на перегоне между станциями «Сенная площадь» и «Технологический институт».

«В центре вообще можно снести многих, если кто-то хочет сделать, просто настрой у меня на это. Одна просьба есть. Когда много людей соберется, за меня молитву почитайте. Если завтра уйду, то буду ждать наверху. Я сам за себя не переживаю. Только одна цель — это дело доделать»,— говорил человек, обозначенный в стенограмме как М1.

Ближе к концу разговора собеседники говорили о конспирации.

«Одна вещь, когда закончишь, все связи есть же, все надо уничтожить, все в воду побросай, я тебе деньги положил, тоже надо сжечь или в воду бросать. Квартиру тоже. Хлор есть же, которым в туалет брызгают»,— говорил собеседник, обозначенный как М2.

Экспертиза установила, что несколько телефонных разговоров между М1 и М2 были связаны между собой. «Как было установлено в результате фонографической экспертизы, М2 во всех трех случаях является одним лицом — Азимовым Аброром»,— говорится в исследовании.

Перед экспертами также стояла задача — определить не только дословное содержание предоставленной записи, но и ее смысл. «Из разговора следует, что коммуникант М1 планирует осуществление неких насильственных действий, направленных на неопределенный круг лиц, ссылаясь на совещание и принятое решение»,— зачитал выводы председательствующий Андрей Морозов.

Согласно экспертизе, Аброр Азимов больше заботился о конспирации и уничтожении следов, предметов и вещей, которые использовались смертником.

Кроме того, обвиняемый интересовался у смертника состоянием некой «таблетки». «Вероятно, речь идет о… перекиси ацетона. Отметим, что именно перекись ацетона использовалась в качестве инициирующего взрывчатого вещества в самодельном взрывном устройстве, обнаруженном на станции "Площадь Восстания",— говорится в заключении.— В целом из разговоров следует, что коммуникант М1 собирается осуществить действия, имеющие признаки террористического акта, а Аброр Азимов дает ему сопутствующие инструкции и выражает поддержку».

Аброр Азимов пояснил суду, что «ни с кем такого разговора не водил»: «Когда меня задержали, в подвале они требовали, чтобы я прочел на своем языке, что они мне дали».

Кроме того, обвиняемый и его защитник выразили недоверие к переводчице, которая работала по делу на стадии следствия и переводила речь Азимова. Подсудимый заявил, что этой записи вовсе не слышал, а суд не добавил его вопросов в список, отправленный в Центр криминалистики. Из-за наличия сомнений в подлинности записи адвокат ходатайствовал о том, чтобы исследовать полный вариант аудиозаписи в суде. «Она на узбекском, мы все равно ничего не поймем»,— засомневался председательствующий судья Морозов. В итоге он частично удовлетворил данное ходатайство, пояснив, что отрывок записи будет исследован на одном из следующих заседаний.

Из оглашенных гособвинителем экспертиз, проведенных все тем же Институтом криминалистики, следовало, что при изготовлении СВУ, изъятого на «Площади Восстания», террористы использовали «вещество коричневого цвета», состоящее из взрывчатого вещества и «глюкозы, фруктозы и углеводов неустановленных строений». «Из экспертной практики института известно, что данная смесь имеет просторечное название "шоколад"»,— уточнили в исследовании.

Другая экспертиза установила, что биологические следы на липких лентах разных типов, использованных при изготовлении взрывного устройства в квартире на Товарищеском проспекте, принадлежали Дилмураду Муидинову и Азамжону Махмудову. «Я не помню, использовал я эту ленту или нет»,— сказал суду Муидинов. Азамжон Махмудов заявил, что такой ленты нигде не видел и никогда ее не использовал. Напомним, по версии следствия, именно они вместе с еще пятью фигурантами отвечали за изготовление, перевозку и хранение взрывных устройств.

Марина Царева, Санкт-Петербург