Писатель Виктор Ерофеев — о поколении, которое не хочет встраиваться в вертикаль

Размышления о столичных протестах и странностях нового века.

Виктор Ерофеев

Ну потерпите еще немножко! Зажмурьтесь и смотрите в оба. Автострады по всей стране, как в Китае. Небоскребы в каждом городе, как в том же Шанхае. На пенсию уходи когда хочешь, можно вообще не работать! Только не обижать власть, ни словом, ни демонстрацией. Не ходить по улицам, сидеть дома. Доверять власти в большом и малом, а главное, любить, как родную мать…

Я не верю, что мы здесь живем в XXI веке. Какой-то он у нас вышел странный, наш собственный путь, наш особый век. И чем дальше, тем более странный. Со вставными эпизодами нашей отечественной истории, начиная чуть ли не с Ивана Грозного и заканчивая почти столетней антиутопией советской власти.

Но есть и новые элементы. Полиция в роли уличных космонавтов. Москва — расколотая пополам. Одни протестуют, другие оправдывают полицию, ссылаясь на французский опыт борьбы с «желтыми жилетами». Это у нас любят — найти наше превосходство во всем, даже в избиении демонстрантов, и автозаки у нас — лучшие в мире.

Возникает ощущение: крепостное право никуда не ушло — оно сохранилось в нашей ментальности. Его никто не отменил, раба из нас никто по капле не выдавил. Бралась, правда, за это дело великая русская литература, но успех оказался сомнительным. Вот говорят, что нам нужны неподкупные депутаты и справедливые выборы. Хотя бы в Москве. Но разве это не нонсенс? В системе крепостничества барина не выбирают. Это полный бред — свободные выборы барина. Барин сам себя назначает, по наследству или по прихоти, потому что барская власть — штука сладкая, от нее не оторвешься, она завораживает.

Правда, наступает день, когда становится уже невмоготу. Никакого национального терпения не хватает. То прочтешь, что барские телохранители набили свои квартиры миллиардами рублей, то другая военизированная дворня журналисту наркотики подложила. От всего этого хочется на дно моря залечь. Или куда-нибудь на мотоцикле уехать.

Хотя теперь появился какой-то проблеск. Он скорее биологический, чем идеологический. Но все-таки и идейный тоже. Может быть, вообще впервые за долгое время, чуть ли не со времен декабристов, у нас появилась такая «молодая Россия», которая не верит ни в барский гнев, ни в барскую любовь — все эти затеи ей претят. И понимаешь: все-таки не зря прошло уже несколько последних десятилетий идеологической пустоты.

На пустом месте родилась не только вертикаль власти, которая, как плохо свинченная телевизионная башня, качалась на ветру и требовала постоянного укрепления деньгами и полномочиями. Возникло и новое поколение с подтаявшим чувством преданности к барской «старине».

С этими настроениями наша вертикаль власти пытается сладить, но тщетно. Не помогает ни религиозное, ни ксенофобское воспитание. Гудит телевидение, рассказывая барские байки. Кого-то удается сманить на свою сторону, но прямо скажем, не самых умных, скорее пронырливых или совсем уж равнодушных. Давнишний опыт Победоносцева доказал, что насильственное кормление подростков религией и другими благонадежными продуктами приводит к обратному результату — отторжению и бунту.

В этом году в Москве молодые люди доминируют на протестных демонстрациях. Не будь скандала с московскими выборами, нашлась бы другая причина, которая вызвала бы такие же действия. Это не значит, что протест стал всецело молодежным, но если раньше, в 2011–2012 годах, на улицы вышел средний класс, к которому присоединилась интеллигенция и молодежь, то сейчас на защиту своих ценностей вышли главным образом молодые люди, а остальные присоединились. Что же у них, молодых, за субкультура, которая выбивается из общей колеи?

Да просто желание быть нормальным.

Ни холопом, ни барином. Нормальным человеком ХХI века, связанным коммуникацией со всем цивилизованным миром, частью которого мы, по идее, тоже должны являться. Но не являемся, хотя обязательно вольемся в цивилизацию, чтобы не распасться на куски. Что мы видим? Доктрина мобилизации исчерпала себя, на поверхность поднялись истории злобы и жадности хозяев жизни, а то, что случилось этим летом в Москве,— это протест против крепостного права. Власти твердили, что мы не рабы, а на самом деле понимали, что рабами легче править.

Наша власть существует в безвоздушном пространстве и не приспособлена к диалогу. Она может только имитировать диалог. Раз в несколько лет. Эта имитация называется выборами. Что отразили московские протесты? Кризис вертикали власти. Вертикаль сама по себе — беспомощная конструкция, изначально разрушающая страну. Она нуждается в постоянном закручивании гаек (избиение беззащитных мирных людей на улицах Москвы — это еще один страшный поворот гайки). Но так можно сорвать резьбу, и очень скоро. А тут окончательно подрастут те, кто скажут: хватит! Правда, у хозяев жизни есть свои наследники, но в нынешние времена насколько они-то все надежны, после выучки в иностранных университетах?

И еще напоследок про грядущие московские выборы. Я вот только одного не понимаю: зачем, если не проходят независимые кандидаты, голосовать за коммунистов? Ведь они тогда в Москве понаставят памятники Сталину, да и Дзержинскому тоже. Власть с ними договорится не хуже, чем со своими однопартийцами. А в остальном у нас все прекрасно, за исключением климатической войны, которую, оказывается, навязала нам Америка. Вот бы у них в наказание забрать Аляску, а еще лучше Гавайи — будем летать туда, как в рай, на ракетах. Нет, не за колбасой! Вовсе нет! Отогреваться от вечной мерзлоты…