«Гринпис России» о том, почему в стране сейчас тушат только 3% лесных пожаров

В Сибири и на Дальнем Востоке горит более 3 млн гектаров леса, дым от пожаров достиг Поволжья и Урала. В Рослесхозе отказываются называть ситуацию с пожарами критической, региональные чиновники объясняют, что «это обычное природное явление, бороться с которым бессмысленно». Руководитель противопожарной программы «Гринписа России» Григорий Куксин рассказал “Ъ”, из-за чего произошли такие масштабные пожары, как их теперь потушить и что нужно сделать, чтобы в следующем году такого не повторилось. Эксперт говорит и о вреде дымовой завесы, которая распространилась на ряд регионов: она несет рост заболеваемости и даже смертности граждан. Кроме того, подчеркивает эколог, такие масштабные пожары могут приводить к возникновению наводнений в других регионах.

— По официальным данным, сейчас в России лесные пожары, по тушению которых ведутся работы, действуют на площади почти 90 тыс. га. Еще около 2,7 млн га лесов горит, но их решено не тушить. Раньше экологи говорили, что официальные данные отличаются от фактических. Сейчас так же?

— Сейчас расхождения между данными космического мониторинга и данными, которые предоставляют регионы, отличаются примерно на 10%. В основном они связаны с неточностями наземных измерений, потому что многие пожары настолько крупные, что обойти и даже облететь их не получается. Но сейчас проблема не в том, что есть расхождения, а проблема колоссальной разницы: 90 тыс. га, которые тушат, и почти 3 млн га, которые при этом горят, и там никто не работает. Это зоны контроля, по которым принято решение отказаться от тушения.

Зоны контроля изначально были некорректно выделены, и в них попали и населенные пункты, и дороги, и, к сожалению, леса хозяйственно освоенные, где ведутся заготовки леса. Сейчас регионы имеют право принять решение отказаться тушить там пожары.

Причем здесь очень важно понимать, что это не только право, но к этому фактически подталкивают тем, что не выдают денег на тушение пожаров в таких зонах. То есть в регионах деньги на тушение считают исходя из площади охраняемых лесов, без учета зон контроля. И получается, мы сначала подталкиваем регионы к этим решениям — за счет очень недостаточного финансирования, а теперь, естественно, получается, что регионы сами виноваты в том, что они отказались от тушения, у них все загорелось, ну и с этим теперь ничего нельзя сделать. Загорелось настолько, что уже никакие силы там потушить пожары не могут. Можно спасать населенные пункты, можно защищать отдельные какие-то участки леса, но на задымление мы никак не можем повлиять, потому что миллионы гектаров — это значительно больше, чем любыми силами на нашей планете можно потушить.

— Именно пожары в зонах контроля и привели к задымлению, которое пришло в другие регионы?

— Да, это именно дым от пожаров в основном в зонах контроля. Это действительно дым, который идет из Якутии, Красноярска и Иркутска в первую очередь. К этому добавляется немножко местных локальных пожаров, которые и на Урале есть, и в соседних районах. Но основной дым, который приходил в Новосибирск, Омск, Томск, Кемерово, он дошел из Сибири до Урала, перевалил через Урал и даже попал в Поволжье. И он туда еще вернется. Сейчас его уносит на восток — он дошел до Камчатки и даже пошел дальше, но, если я правильно понимаю, сегодня должны примерно на Аляске увидеть наш дым. Но источник дыма никуда не делся, если у нас снова пойдет перенос этих воздушных масс на запад, то снова будут в дыму те же самые крупные города-миллионники. Эта ситуация будет развиваться еще несколько недель, пока не пойдут устойчивые дожди.

— Постепенно дым будет рассеиваться в этих городах?

— Да. Но сейчас в зоне довольно плотного задымления многие населенные пункты Красноярского края, то есть для тех, кто рядом, ситуация не сильно поменялась. Это, конечно, опасно, увеличится смертность, увеличится заболеваемость в этих городах, это практически точно. Причем невозможно это связать с пожарами напрямую. Понятно, что это просто рост смертности в больницах по обычным причинам — респираторные, хронические заболевания, рост смертности среди пожилого населения, рост прерванных беременностей. Но никак не привяжешь к конкретному пожару, не получишь никакой страховки и компенсации, то есть это просто статистика. Но за этой статистикой стоят конкретные семьи. Поэтому здесь очень важно, чтобы как раз региональные власти на задымление обращали внимание, хотя бы остальные источники ограничивали на то время, пока дым приходит в эти населенные пункты.

— Сейчас в интернете активно подписывают петицию, что нужно ввести режим ЧС вообще на всей территории Сибири. На ваш взгляд, есть ли в этом необходимость или же это преждевременно?

— В любом случае важно, что люди обращают на это внимание, пытаются привлечь внимание власти к этой проблеме. Есть еще петиция «Гринписа» с тремя основными тезисами: увеличить противопожарную группировку, которая сейчас работает, и начать все-таки тушить пожары в зонах контроля, хотя бы новые, дать адекватную оценку загрязнения воздуха в городах при задымлении. В-третьих, надо пересмотреть зоны контроля и увеличить финансирование для регионов, потому что в сентябре Госдума будет рассматривать бюджет на следующий период, и очень важно, чтобы на эти грабли не наступили в следующем году. Я не уверен, что режим ЧС — это мера, которой будет достаточно, потому что сам по себе режим ЧС не исправит ситуацию с задымлением, не исправит ситуацию с зонами контроля, он в лучшем случае поможет выделить дополнительные федеральные силы. Я попытался вчера вечером сравнить, сколько сил выделялось на защиту москвичей от дыма в этом году и сколько выделяется в Сибири. На одном трудном пожаре недалеко от Москвы работало порядка 300 человек на 3 тыс. га, чтобы дым не дошел до Москвы, чтобы дым не мешал москвичам. Тогда с трудом справились. Но если посмотреть на Сибирь, получается, что на 3 млн га сейчас в сумме работает 3 тыс. человек. То есть это в 100 раз меньше.

Получается, что для защиты москвичей и Подмосковья выделяется в 100 раз больше людей и техники, чем для защиты сибиряков, жителей Дальнего Востока, уральцев. В Москве огромные ресурсы, чтобы до Кремля не дошел дым, а в Сибири просто отказ от тушения, потому что это экономически нецелесообразно.

Ну представляете, как для какой-нибудь семьи с ребенком-астматиком звучит, что экономически нецелесообразно тушить пожары, которые вас задымляют.

— Почему именно в этом году случилась такая критическая ситуация с задымлением, с таким огромным количеством пожаров?

— Сами пожары возникли из-за того, что мы порубочные остатки сжигаем, из-за того, что мы костры оставляем, из-за того, что мы окурки бросаем, а еще потому, что мы отказываемся тушить то, что можно потушить. Вот это и привело к развитию такой ситуации. Но, конечно, в условиях жары, засухи и сильного ветра это все развивается более экстремально, более опасно. Но в условиях такой погоды, самая главная причина, по которой у нас все так разгорелось,— это как раз зоны контроля и целенаправленный отказ от тушения. Например, в Якутии там сначала были маленькие пожары, но принимались решения комиссии по ЧС (КЧС), что экономически нецелесообразно тушить. То же самое в Иркутской области, затем в Красноярске. Все это разгорается, дальше все это приходит к населенным пунктам, их героически спасают, запрашивают федеральный резерв, но площади такие, что уже все равно невозможно их тушить. При этом мы понимаем, что полностью отказаться от зон контроля у нас не получится: у нас просто денег в стране нет, чтобы тушить все, поэтому их нельзя полностью отменить.

Но зоны контроля надо пересмотреть, примерно вдвое сократить, убрать оттуда населенные пункты и их окрестности, убрать оттуда освоенные леса, где ведется какая-то хозяйственная деятельность.

Сейчас это просто на усмотрение КЧС, то есть не кажется ли вам, что расходы на этот пожар будут слишком большими по сравнению с ущербом, который от него будет. Вот это надо гораздо более точно прописать: как делается прогноз, как считается потенциальный ущерб, причем желательно его посчитать не только в бревнах, которые там есть, а посчитать его и по выбросам, и по угрозе населенным пунктам, по атмосферному воздуху, и возможно, это будут совсем другие цифры. Поэтому мы сейчас так срочно собираем подписи — надо успеть принять какие-то решения или получить какие-то поручения президента, для того чтобы при рассмотрении бюджета на следующий период деньги закладывались на охрану лесов в том числе в измененных зонах контроля.

— Ситуация с пожарами и задымлением только ухудшается и площади только растут?

— Пожары продолжают расти, повлиять на их площади все равно уже не получается, сейчас, конечно, все зависит от того, в какую сторону задует ветер. Вот эта ситуация с задымлением, она связана не с тем, насколько эффективно работают пожарные, а с тем, насколько удачно или неудачно для людей дует ветер. Но это не говорит о том, что мы обесцениваем работу пожарных, нет, конечно, лесные пожарные на местах спасают конкретные населенные пункты, объекты инфраструктуры и, к сожалению, очень сильно рискуют, потому что их там все-таки очень мало для таких площадей. Просто на общие площади пожаров они повлиять не могут, потому что эти пожары растут гораздо быстрее, чем их кто-то тушит.

Ну еще раз вспомним, что у нас больше 90% по площадям — это пожары, которые никто не тушит. То есть повлиять мы можем вот на десятую часть в лучшем случае всех этих пожаров, а все остальное, оно развивается просто под воздействием погоды.

Поэтому здесь мы не можем говорить о том, что мы сокращаем площади за счет работы людей.

— А вот что может помочь в этой ситуации? Только продолжительные дожди?

— Помочь могут дожди, в отдельных случаях исправить ситуацию может переброска дополнительных сил, техники, денег, топлива. И это должны быть именно профессиональные силы, а ни в коем случае не должно быть массово привлеченное население или военные, потому что так мы только получим большие потери, чего бы, конечно, не хотелось.

Но системно на задымление, на общую ситуацию сейчас могут повлиять только дожди, потому что мы ситуацию целенаправленно упустили.

— Вы наверняка сейчас следите за прогнозом, ожидаются ли вообще в этих регионах какие-то ливни?

— Мы смотрим на прогнозы погоды, и, конечно, все надеются на то, что дожди пойдут. Но пожары такого масштаба сами очень сильно влияют на погоду. Этот разогретый воздух, дым, формируют более сильный антициклон. То есть дожди могут начать выпадать не там, куда они условно собирались пойти, а по границам зон горения, и это усугубит ситуацию с наводнениями.

Могут усилиться наводнения по части Иркутской области, по части Бурятии, по Забайкалью, по Амурской области, и, к сожалению, не исключено, что пожары в одном месте усугубят нам ситуацию с наводнениями по периметру этой зоны.

Так бывает, и это тоже очень распространенная история. Пока нельзя об этом говорить, как о свершившемся факте, но неоднократно над Сибирью наблюдались такие явления в прошлые годы, когда сильные пожары давали устойчивые антициклоны над собой и, соответственно, пожары горели все дольше, а наводнения случались в соседних регионах.

— Вот, например, в Иркутской области сейчас наводнение.

— Не исключено, что эти процессы связаны между собой. Это будет видно в конце сезона, когда мы проанализируем, как двигались воздушные массы, увидим, обходили они или нет стороной зону горения. Но я бы на месте региональных властей рассматривал этот сценарий и готовился к тому, что та же самая Амурская область сейчас может снова оказаться в зоне наводнения, равно как Прибайкальский регион, который вблизи зоны крупных пожаров находится.

Беседовала Анна Васильева