Новый фильм Дени Аркана «Как отмыть миллион»

В прокат вышел фильм ветерана франко-канадского кинематографа Дени Аркана «Как отмыть миллион» (La Chute de l’empire americain). Михаил Трофименков восхитился юношеской легкостью, с какой 78-летний режиссер совместил антикапиталистический манифест с остроумной интригой и отменным юмором.

Прокатное название дважды предает фильм. Его оригинальное имя «Падение американской империи» рифмуется с названием прославившего Аркана, едва перешедшего от документалистики к игровому кино, «Закатом американской империи» (1986). «Падение» завершает тетралогию о судьбах критически мыслящих интеллектуалов, циников и романтиков, в мире чистогана, начатую «Закатом», «Нашествием варваров» (2003) и «Веком помрачения» (2007). Под «американской империей» Аркан подразумевает не столько конкретные США, сколько мир, верующий в деньги, хотя против денег как таковых ничего не имеет. Просто он, дитя революционных 1960-х, квебекский сепаратист, адепт профсоюзной борьбы, борец с коррупцией, полагает, что есть вещи поважнее, чем доллары. И победа в конечном счете останется за идеалами, мечтами и страстями.

Название «Как отмыть миллион» еще и унижает главного героя Пьер-Поля (Александр Ландри), 36-летнего доктора философии, обреченного развозить пиццу, а в свободное время работающего на раздаче в столовой для бездомных. Кстати, бездомные в Канаде, как можно узнать из фильма, в основном аборигены: инуиты и индейцы. В двух здоровенных сумках, которые Пьер-Поль подобрал, случайно став единственным свидетелем кровавого налета на общак итало-еврейской «Западной банды», отнюдь не миллион, а килограммов этак сто канадских долларов. Что само по себе здорово, но скорее усложняет жизнь героя. Главная проблема, которая перед ним теперь стоит, заключается не в том, как ускользнуть и от бандитов, и от чующих легавым нюхом истину полицейских. И даже не в том, как этот центнер налички отмыть, а в том, как избежать гнетущего разврата богатства, сменяющего гнетущую полунищету.

В коротком, но принципиально важном эпизоде некий профессор читает лекцию о механике офшоров. Это напоминает открывавшую «Жмурки» (2005) Алексея Балабанова лекцию о природе раннего капиталистического накопления, за которой следовал кровавый бурлеск, наглядно иллюстрирующий эту природу. Балабанов, как и Аркан, наследовал в «Жмурках» диалектике Бертольта Брехта. Но Аркан добр и идеалистичен в той же мере, в какой Балабанов трезв и зол, а Брехт холоден и трагичен. Он верит, как верил Исаак Бабель, в «интернационал добрых людей» и очень убедительно формирует его на экране.

Первой в этот интернационал вступает божественная Камиль (Мари-Пьер Морен) — дочь парикмахерши, из кожи вон лезшей, чтобы вывести дочь в высший свет, а выведшей в итоге в самые дорогие проститутки Монреаля. Затем — обаятельный в стиле героев старого доброго нуара Сильвен по кличке Мозг (Реми Жирар), финансовый советник байкерских банд. Линда (Флоранс Лонгпре) — экс-подружка Пьер-Поля, мать-одиночка и кассирша, ненавидящая хозяина банка, безнаказанно ворующего в год сумму, эквивалентную трем тысячам ее годовых зарплат. Ну и по мелочам: китаец-телохранитель Камиль и незадачливый чернокожий гангстер, искалеченный «западными бандитами». И даже травившие героев полицейские: Пит, некогда мечтавший стать математиком, и лесбиянка Карла.

Все они, конечно, не пролетариат в классическом смысле слова, но жертвы торжествующей плутократии. По большому счету социальные маски, дидактические носители идей. Пьер-Поль осмысляет жизнь, апеллируя то к Витгенштейну, то к Марку Аврелию. Камиль именует себя Аспазией, подругой Сократа, «древнейшей шлюхой», и завлекает клиентов в сети цитатами из Расина. Такой же носитель идей — их тактический сообщник, «король офшоров» мэтр Ташеро (Пьер Кюрзи). Даже арестовывающим его полицейским он читает лекцию о классовых отношениях, доказывая, что в любом случае выйдет сухим из воды. Да, прищучить его за махинации невозможно: можно только из классовой злости подстроить «совращение несовершеннолетней».

Изумительно, что каждая из этих социальных масок одновременно и непростой, обаятельный человек. Аркан не вдается в психологические нюансы: этим он погубил бы фильм. Но его персонажи ни в коем случае не марионетки, а полнокровные люди, пусть и сформированные диалектикой общества потребления. А противостоят этим людям три стоящие друг друга, обслуживаемые людьми-функциями машины. Оргпреступность, тоже совершающая своего рода трансакции при помощи не электронных переводов, но простых автоматов. Полиция, страдающая от нехватки сотрудников, необходимых для выполнения ее непосредственных функций: все брошены на разгром очередной манифестации. И наконец, почти сатанинская, глобальная финансовая мафия, явленная Арканом через калейдоскоп острохарактерных персонажей, жонглирующих миллиардами.

Победа — опять-таки в глобальном масштабе — остается за людьми. Аркан верит в это так, как способны верить только люди 1960-х.