«Я держусь»
Прямая речь: вам не хватает еды, подпавшей под санкции пять лет назад?
Пять лет назад в ответ на экономические санкции Запада российские власти ввели продовольственное эмбарго в отношении стран ЕС, США и ряда других государств. Ограничения коснулись мясных и молочных продуктов, рыбы, овощей, фруктов, орехов и соли. “Ъ” решил узнать у бизнесменов, культурных и общественных деятелей, не хватает ли им санкционных продуктов.
Анатолий Кучерена, адвокат:
Фото: Петр Кассин, Коммерсантъ
— Нет одной еды — есть другая. Нет хорошего сыра — можно и пережить. Но я знаю, что есть люди, которым без него плохо. Наверное, соглашусь, что часть продуктов, которые наши производители стали выпускать взамен импортной, менее качественны, но я списываю это на то, что у нас нет той школы, которая есть в западных странах. Но у нас есть умельцы, хорошие ремесленники, которые могут, а главное, уже добились определенных успехов в изготовлении продуктов. К санкциям отношусь осторожно: в этом слове для меня есть что-то карательное.
Левон Оганезов, композитор, актер, народный артист России:
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ
— Мы с женой любим ходить на рынок, и там недостатка в нужных нам продуктах не ощущаем. Да и то, что продается в магазинах, нас вполне устраивает — нужно лишь знать, что и где брать. Отсутствие санкционки — это ненужная паника, дутая проблема. За прошедшие пять лет наши производители научились изготавливать продукты вполне приличного качества. Например, неплохой аналог пармезана производится в Ярославле, есть отличные рассольные сыры, которые используются как для изготовления пиццы, так и хачапури.
Виктор Набутов, путешественник, предприниматель:
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ
— Иногда не хватает приличного сырка или вкусненького хамончика. Но я держусь. В магазинах ассортимент качественной продукции заметно поубавился. А еще и цены заметно подросли — и это во всем, где мы ввели импортозамещение. По сути, мы сами зачистили поляну, убрали западных конкурентов, но это почему-то наших производителей сильно не мотивирует. Так можно дойти до того, что будем ездить на «Жигулях» по цене «Мерседеса». Я считаю, что ни в одной из отраслей экономики мы не смогли правильно и рационально воспользоваться контрсанкциями: они не привели к появлению новых конкурентоспособных отечественных производителей, чтобы там ни говорили. Зато мы увеличили поставки в страну жутко вредного пальмового масла, которое теперь есть в больших количествах в большинстве продуктов в недорогих магазинах.
Тина Канделаки, генеральный продюсер телеканала «Матч ТВ», владелица ресторана «Тинатин»:
Фото: Петр Кассин, Коммерсантъ
— И как частное лицо, и как владелица ресторана я не могу сказать, что испытываю нехватку в качественных продуктах. Во-первых, мир не исчерпывается перечисленными странами, а во-вторых, российские производители многое сделали, чтобы удовлетворить спрос на нашем рынке. Вопреки заверениям паникеров, никакого коллапса не случилось, и это не может не радовать.
Елена Чекалова, гастрономический обозреватель:
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ
— Абсолютно не хватает. Вернулась из Франции и привезла чемодан продуктов: сыры и утиные грудки. У нас исчезла хорошая утка: раньше была «Утолина», а сейчас все просто ужасного качества. И что особенно неприятно, при плохом качестве продукты стали очень дорогими. Сейчас российские товары лишены здоровой конкуренции, и в результате мы получили плохого качества российскую моцареллу по цене итальянской. Раньше надо было соревноваться с итальянцами, а теперь — нет: и так купят. Если заказанная вами в ресторане пицца вкусная, я почти уверена, что сыр контрабандный. А вот привозную рыбу не покупаю: она вся плохого качества, покупаю нашу мурманскую. Но в целом, стремясь наказать кого-то, мы назло бабушке отморозили уши. Наказали себя, своего потребителя.
Наталья Шагайда, руководитель Центра агропродовольственной политики РАНХиГС:
Фото: РИА Новости
— Не хватает дешевых качественных европейских сыров и дешевых польских яблок. Эффективность использования средств, выделяемых на поддержку отечественных производителей,— вопрос сложный. Если под этим понимать рост производства, то да. Если же говорить о появлении конкурентоспособной продукции при закрытом рынке, то это большой вопрос. Если бы наша продукция была конкурентной, то можно было смело снимать контрсанкции. Наши опросы показывают, что российские граждане при равной цене предпочитают и покупают российские продукты. Мы смотрим на расчеты международных организаций, которые говорят о том, что за 2014–2016 годы население России в среднем переплатило 10% за продукцию относительно стоимости на открытом рынке. Если считать эффективностью сокращение доли импортных продуктов в розничной торговле — оно есть. А рост цен на продовольствие осенью 2014 года — летом 2017 года существенно превышал общий рост цен в стране. Тревожным с позиции продовольственной безопасности является то, что увеличилась доля расходов на питание в расходах на конечное потребление семей.
Георгий Денисенков, шеф-повар торгового дома ЦУМ:
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ
— Все есть: за прошедшие годы мы уже нашли замену санкционным продуктам. Конечно, есть еще отдельные вкусы, которых не хватает, но в целом жить и работать можно. Мы находим нужные нам продукты и в России, и за рубежом. Многие наши производители научились производить качественную замену зарубежным аналогам, но это действительно замена, когда можно найти нужную текстуру, даже, возможно, вкус производимой пищи, однако и гурман, и даже дилетант, выросший на потреблении, например, пармезана реджано, всегда заметит, что ему подали пиццу или другое блюдо с его аналогом.
Александр Деллос, ресторатор:
Фото: Валерий Левитин, Коммерсантъ
— Нет. Я не замечаю особой разницы, как и отсутствия определенных ингредиентов в нашем рационе. Большое количество продуктов в итоге появилось в России, так что импортозамещение, с моей точки зрения, идет полным ходом. Без некоторых уникальных продуктов легко обойтись. Страдать по поводу отсутствия всякой малозаметной мелочи вряд ли кто будет, ну разве что с целью самопиара.
Ольга Зиновьева, основатель сервисов еды Elementaree и Smartee:
Фото: Elementaree
— Очень не хватает пармезана и пармской ветчины. Прошу всех выезжающих за границу друзей привозить по кусочку. В Elementaree меню меняется каждую неделю, поэтому мы используем огромное количество ингредиентов из санкционного списка. Я думаю, что нам не хватает не самих санкционных продуктов, а конкуренции между ними и российскими аналогами. Без конкуренции снижается качество: найти сегодня хороших и стабильных по качеству поставщиков все сложнее. При этом и цены не радуют: по нашим наблюдениям, соотношение цена-качество ухудшилось.
Захар Прилепин, писатель:
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ
— Я часто бываю за границей и все, чего не хватает, я привожу. То, что семья любит,— сыры всякие или масло оливковое… Недавно был в своей родовой деревне в Рязанской области, потом Липецкой, так вот селяне говорят, что жить в России тяжело и трудно, зарплаты маленькие, но санкции никто не заметил: как они жили до 2014 года, так и живут сейчас. Тем более это все обман: у нас все продается. Откуда-то же это завозится все: лососины, сыры, хамоны — у нас все это есть!
Сергей Михнюк, исполнительный директор Национального кормового союза:
Фото: Национальный Кормовой Союз
— Мне санкционных продуктов не хватает, исключительно чтобы не забывать эталонные параметры вкуса и качества продукта. В целом российский рынок пять лет назад использовал геополитическую возможность процентов на 70–80. Основной претензией с моей стороны является исключительно механизм ценообразования на производимые в России аналоги зарубежных продуктов. Не всегда цена укладывается в логику. А 20–30% оставим на возрождение производства кормовых добавок для АПК.
Юрий Лоза, певец, композитор:
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ
— Я не очень понимаю, что подпало под запрет, потому что все у нас есть. Своих хороших сыров достаточно, а теперь появились еще и фермерские и продаются недалеко от дома. А цены все равно росли бы, были бы контрсанкции или нет, это естественный процесс. Если говорить о качестве, то что дороже — лучше, дешевле — хуже. Я никак не страдаю от того, что что-то запретили к ввозу в страну.