Как торговое предложение Дональда Трампа раздосадовало датчан

Гренландская шарада Дональда Трампа, запущенная за неделю до G7 в Биаррице, тянет на символ современной геополитики. Ну кто еще, как не «лидер свободного мира», вступая в борьбу за второй президентский мандат, может так размашисто вмазать по своим, едва ли не самым верным союзникам, грудью вставшим на пути русского газопровода «Северный поток — 2»?

Надя Кнудсен, Копенгаген

Неуклюже организованная в Wall Street Journal утечка слуха о том, что президент США думает прикупить самый большой в мире остров у одного из своих самых малых союзников, а также последовавшая отмена его госвизита вызвали в Дании бурю.

Вот только связана эта буря не с тем, что сама по себе такая сделка исключена (об этом — позже), а с тем, как взялся ее продавливать высокий гость, который вдобавок и на торги не доехал. (Хотя в королевском дворце Амалиенборг так ждали визита, что даже отменили отпуска персоналу).

Главная претензия вслух не высказывается. Она подразумевается: ну как же можно было так поступать со столь верным союзником?

Начать с того, что к покупке Гренландии у Дании США подступались дважды: в 1867-м, когда приобретали у России Аляску, и в 1946-м, когда президент Гарри Трумэн уже вооружил свою страну атомной бомбой. Оба раза не вышло — в цене не сошлись (в последний раз Вашингтон предлагал 100 млн долларов). Тем не менее по договору 1951 года на северо-западе острова была создана мощная база ВВС США Туле, способная принимать тысячи человек. Ради нее пришлось даже переселить два эскимосских поселка, о чем в Дании мало кто помнит, зато в Гренландии не забывают (как и об аварии в 1968-м недалеко от базы B-52 с водородными бомбами на борту). Словом, база была важным элементом системы раннего оповещения США в годы холодной войны с Советским Союзом, а теперь входит в систему ПРО США: к примеру, может отслеживать пуски баллистических ракет на всей Евразии, не говоря уже о всей Арктике.

За полвека, впрочем, изменились не только возможности базы Туле, от обслуживания которой США постепенно отстранили местные фирмы (для Гренландии это существенно — как-никак 400 полноценных рабочих мест и 10% налоговых сборов в бюджет). Изменился и статус самого острова: после референдума 2008-го он пользуется статусом «расширенной автономии» в составе Датского королевства. Поэтому когда — в развитие скандала — Трамп и его советники заговорили, что речь идет о «крупной сделке» с Данией, которая «наш союзник по НАТО и владеет Гренландией», они запрограммировали реакцию: вместо того чтобы по-тихому торговаться с союзником в ходе визита, намеченного на 2–3 сентября этого года, вызвали огонь на себя.

Ведущие газеты Дании вышли с заголовками «Руки прочь, Tрамп» и «Гренландия не продается». А премьер-министр Дании Метте Фредериксен срочно, аж в воскресенье, вылетела в Гренландию, где два дня что-то обсуждала с главой местного правительства Кимом Киелсеном. На вопрос журналистов, которые подстерегли ее в аэропорту города Нуук (столица острова), премьер ответила четко: «Гренландия не продается. Да я и не могу ее продать, потому что Гренландия не принадлежит Дании».

Остается понять, что же в этой ситуации она так срочно обсуждала во время поездки на остров. По информации из разных источников рискну предположить: поспешный визит имел целью успокоить гренландцев после утечек из Вашингтона и синхронизировать позицию с местным премьером Кимом Киелсеном, который, кстати, также должен был встречаться с президентом во время официального визита в Копенгагене. О серьезности ситуации говорит и такой штрих: на вторник 20 августа (это через четыре дня после первых утечек) в датский МИД были срочно приглашены 80 послов — «для встречи по вопросам безопасности».

Что касается местных политиков, то представитель Гренландии (таких всего два) в парламенте Дании Аки-Матильда Хёг-Дам объяснила «Огоньку», что больше всего возмутило ее земляков.

— Президент США говорит о моей стране как о товаре, который можно купить. Это какие-то колониальные замашки, как можно покупать или продавать остров с населением почти 57 тысяч жителей в XXI веке? Мы, гренландцы,— народ, у нас свои органы управления, парламент, семь партий, с 2009-го гренландский язык признан официальным государственным языком…

Особо обострило ситуацию то, что с коммерческими инициативами президент США обратился к властям Дании.

— Да,— продолжает госпожа Хёг-Дам,— мы являемся частью Датского королевства, и вопросы внешней политики и обороны решаются парламентом Дании, где Гренландия имеет двух представителей (моя собеседница представляет партию «Сиумут»), но прочие вопросы решаем мы. Я думаю, что Америка прекрасно понимает стратегическое положение Гренландии в Арктике. И мы готовы к сотрудничеству, если американская сторона заинтересована в инвестициях и двусторонних договоренностях с Гренландией.

Вопрос о двусторонних отношениях, то есть об отношениях напрямую — принципиальный. Еще и потому, что торговаться в этих краях все умеют. Одна деталь: датские колонии (маленькие Виргинские острова) в Карибском море были проданы США в 1917-м за 25 млн долларов (подробнее см. с. 23). Для сравнения: Аляску американцы купили у России в 1867 году всего за 7,2 млн. Если же говорить о Гренландии, то оценка ее нынешней стоимости и вовсе малореальна — грядущее потепление может открыть такие богатства, о которых мы еще просто не знаем. Поэтому, собственно, сюда хотят все, а не один только Трамп.

— Гренландия не просто самый большой в мире остров площадью 2 млн 180 тысяч квадратных километров и населением 56 452 человека,— объясняет мне известный эксперт по Арктике и Гренландии Мартина Линд Крэбс,— она интересна своими ресурсами. По последним данным, это железо, платина, золото, серебро, рубины, уран, нефть, редкоземельные металлы и, конечно же, рыба. Дания в 1721 году колонизировала Гренландию, когда приехавший миссионером датский протестантский священник Ханс Эгеде прибрал к рукам всю торговлю и ввел монополию, колониальный статус был отменен в 1953-м, но база в Туле, соглашение о которой США подписали с Данией (без согласований с Гренландией.— «О») осталась. Дания, как вы знаете, член НАТО, и создание американской базы с тех пор является как бы ее весомым вкладом в военный союз. Американцы не платят за базу, не берут местное население на работу, там в обслуживании только американцы, и это вызывает недовольство в Гренландии. Отмечу еще: разработка недр острова раньше тоже была под юрисдикцией Дании, но с 2009 года (после референдума.— «О») это прерогатива Гренландии, что и беспокоит американцев.

Американцы, кстати, не единственные, кто примериваются к богатствам острова.

Здесь добывают нефть англо-голландская Shell и итальянская Eni, активны норвежцы и, конечно, китайцы, давно положившие глаз на здешние ресурсы редких металлов (по их запасам Гренландия — второй регион в мире после самой Поднебесной). Существенная деталь: китайцы добились подряда на расширение аэропорта Нуука, но по настоянию США датские инвесторы их заменили — даже церемония запуска этого важнейшего для острова проекта на прошлой неделе была перенесена в Копенгаген из-за недовольства местного населения. И это, дают понять политики острова, не единственный случай, когда американцы диктовали выбор инвесторов, а гренландцы возмущались такой «экономикой по звонку».

Чтобы представить, насколько запутан весь этот клубок, остается добавить: Дания ежегодно выделяет 700 млн долларов в бюджет своей «расширенной автономии», признавая при том ее право на отделение. Если события пойдут по конфронтационному сценарию (а так было уже с Исландией), Гренландия не просто станет первым эскимосским государством в мире, но и, скорее всего, захочет пересмотреть, уже как равноправный партнер, договор между Данией и США от 1951 года. Ясно, что в контексте острой конкуренции за Арктику Вашингтону такого хотелось бы избежать. Как и ЕС, для которого Гренландия в составе Дании — единственное окно в ледовый регион.

Нет сомнений, что независимо от того, приедет или не приедет Трамп этой осенью в Данию, все эти вопросы рано или поздно придется решать: ни заморозить, ни скрыть их в объятиях пылкой дружбы и «зрелого союзничества» не получится.