Максим Венгеров выступает на сцене филармонии

Цикл концертов к 95-летию со дня рождения дирижера Арнольда Михайловича Каца откроет вечер, где прозвучат два сочинения Дмитрия Шостаковича, к творчеству которого Арнольд Кац относился с особым вниманием.

Когда-то именно с оркестром под управлением Арнольда Каца начал свою головокружительную карьеру Максим Венгеров. На этот раз всемирно известный скрипач выступит в родном Новосибирске в двух лицах: как солист в Концерте Шостаковича и как дирижер — с Десятой симфонией. О музыке, русской скрипичной школе и о Новосибирске — в нескольких репликах Максим Венгерова из интервью разных лет.

Максим Венгеров — всемирно известный скрипач — родился в 1974 году в Новосибирске в семье музыкантов. C 5 лет учился у заслуженного деятеля искусств Галины Турчаниновой сначала в Новосибирске, затем в ЦМШ при Московской консерватории. В 10 лет продолжил обучение в Средней специальной музыкальной школе при Новосибирской консерватории у выдающегося педагога, профессора Захара Брона, вместе с которым в 1989 переехал в Любек (Германия). Спустя год, в 1990-м, выиграл Конкурс скрипачей имени Флеша в Лондоне.

— Максим, играть на скрипке Страдивари — особое удовольствие?

— Да, при условии, что ты действительно умеешь на ней по-настоящему играть. Понимаете, есть вещи, от которых можно получать удовольствие, даже не будучи мастером. Люди, допустим, играют в футбол, в шахматы — и счастливы. То есть для того чтобы ударять по мячу, совершенно необязательно быть Пеле. И чтобы получать радость от шахмат, абсолютно не нужно быть Капабланкой. Со скрипкой же Страдивари все иначе. Тут без опыта, должной техники, умения никак не обойтись. Только в этом случае ты получишь удовольствие. Я, например, впервые соприкоснулся с этим удивительным инструментом, когда мне было лет десять. И, признаюсь, Страдивари тогда у меня не зазвучал. Ну с чем сравнить игру на скрипке Страдивари, чтобы было понятно? По сложности, пожалуй, с управлением гоночным автомобилем «Формулы-1». Ведь даже водитель-профессионал, окажись он за рулем этой супермашины, в лучшем случае сможет лишь тронуться с места, не более того. Скрипка Страдивари словно живое существо. К ней, как к человеку, требуется подход. Мало кто знает, что Антонио Страдивари за свою жизнь сделал не одну, а достаточно много скрипок — более тысячи. К настоящему времени их сохранилось, к сожалению, лишь около 700. У него ведь была огромная мастерская, где трудились десятки, сотни человек. Но до ума каждую скрипку он доводил сам. Только синьор Антонио знал, где что добавить, где что вырезать, каким лаком покрыть... В каждую из них мастер вкладывал душу, поэтому все его скрипки неподражаемы и гениальны.

— У вас необыкновенная скрипка — произведение Страдивари, да еще и с такой историей. Как она к вам попала?

— Да, это легендарная скрипка. Попала она ко мне случайно, хотя я думаю, случайности в нашей жизни предопределены. Есть силы судьбы, которым надо довериться... В 1998 году, когда я гастролировал по Японии, мне стало известно, что на аукционе в Лондоне выставлена эта скрипка. Мой представитель отправился на торги, а я сидел у телефона и переживал — у меня даже руки дрожали, когда я набирал номер. К счастью, все закончилось удачно, мне посчастливилось ее приобрести.

— Всему, чему вы достигли в музыке, вы обязаны российской музыкальной школе, вы во всех интервью выражаете благодарность вашей первой учительнице…

— Мне невероятно повезло — я прошел колоссальную школу в Новосибирске, потом в Москве, у моей любимой Галины Степановны Турчаниновой, моей главной учительницы. У нее я проучился 5,5 лет. Потом я учился у Захара Брона — 5,5 лет в России и 1,5 года в Любеке, в Западной Германии. Мне очень повезло, что я получил эту потрясающую советскую школу. Я думаю, что нужно поддерживать традиции. Чтобы начать что-то новое, нужно заглянуть в прошлое. И мне повезло, что я родился в России, а потом приехал в Израиль и встретился с замечательными, потрясающими дирижерами — Зубином Метой, Мстиславом Ростроповичем, Клаудио, Карло. Они все оказали на меня большое влияние, и именно благодаря этому мой талант не пропал.

— Вы серьезно осваиваете дирижерское искусство. Каков ваш репертуар? Дошли ли руки до оперы? Нет ли желания или предложений создать свой оркестр или возглавить уже существующий?

— Дирижер всегда осваивает искусство, он никогда не останавливается! Я дирижирую с 26 лет, поэтому у меня уже есть многолетний опыт, симфоническими оркестрами дирижирую с 2008 года. Сейчас репертуар довольно обширный, включает в себя и венских классиков, и произведения Брукнера, Брамса, Чайковского, Шостаковича. В прошлом году я соприкоснулся с оперным дирижированием в рамках моей институтской учебы. Я же до сих пор студент Института Ипполитова-Иванова, в этом году я заканчиваю, сейчас пишу дипломный реферат. Много лет учился у Юрия Симонова.

Возглавить оркестр — думаю, когда-нибудь это станет возможным. Но сейчас я много выступаю сольно, в прошлом году у меня только скрипичных концертов было 90. Но и дирижирую тоже много, примерно одну треть своей профессиональной деятельности посвящаю этому. А еще одну треть — педагогике. Я — профессор академии в Швейцарии и гостевой профессор в Королевском Колледже в Лондоне. У меня есть масса предложений возглавить оркестр, но пока я не решился. Думаю, в скором будущем такая возможность появится.

— В одном из интервью вы сказали, что создали Фонд помощи достойным, но скромным музыкантам — тем, кому не слишком повезло с продвижением, в том числе и в медийном пространстве. Функционирует ли фонд и каких успехов вам удалось добиться?

— Да, я создал фонд помощи молодым и не очень молодым музыкантам. Сейчас он находится в стадии развития (на момент публикации, 2016 год. — Прим. ред): ближайший концерт мы делаем в следующем году, чтобы собрать необходимые средства для нашей деятельности. Я считаю, что помощь музыкантам всегда нужна, а нуждающихся достаточно. Уверен, что нам предстоит много открытий. Надеюсь, мы узнаем о многих замечательных музыкантах именно с помощью фонда. Мне особенно приятно, что наше дело уникально. Да, есть фонды помощи молодым, детям, престарелым, а вот музыкантам, которые нуждаются «в раскрутке», такого еще не было. Этот фонд позволит узнать имена исполнителей, которые сейчас, может быть, находятся в тени, но достойны выйти на мировую платформу.