«Огонек» познакомился с уникальным специалистом

Единственная на Волге женщина-капитан работает в Ярославском речном порту уже более 40 лет. И до сих пор нарадоваться не может: «Как же мне повезло!»

Фото и текст: Марина Круглякова

Имя Марина — «морская» — родители ей выбрали случайно. И якорь на сумочке для детского сада мама вышила яркими нитками тоже вроде бы просто так, хоть родственники и смеялись: «Все девочки с цветочками, бабочками, одна наша — как матрос!» И в школе Марина непонятно почему прониклась историей о первой женщине-капитане в СССР. «Я загорелась»,— вспоминает она теперь. Так загорелась, что решила поступать в Институт водного транспорта в Ленинграде, и только во время подачи документов узнала, что «на судовождение женщины не принимаются». Она возмущалась: как так, ведь во время войны наши женщины управляли судами... А вот так. Нечего бабам в мирное время на капитанский мостик лезть.

Она тогда записалась на курсы телеграфистов в ДОСААФ — думала, что это поможет попасть на корабль. А потом по радио услышала, что родной Ярославский речной порт набирает желающих на курсы мотористов-рулевых. «Приехала туда, а в отделе кадров смеются: "Да ты что, там же одни мальчишки! Иди-ка для начала поработай кассиром"». Марина представляла свой первый корабль чуть ли не огромным лайнером, а оказалась на стареньком маломощном кораблике МО-120, который в шутку называли «мошкой». Зато капитан «мошки» однажды разрешил постоять за штурвалом — и у нее зашлось сердце: «Это был один из самых лучших моментов в моей жизни!»

В конце навигации настырную девчонку все же приняли на курсы, а потом и — о, чудо! — в филиал Рыбинского речного училища. «Что я чувствовала — не передать! В порт летела, как на крыльях!» Вместе с другими членами команды Марина ремонтировала судно, разбирала двигатель. Ходила вся в мазуте, но счастливая. Начальство ее тоже оценило: непьющая, ответственная, влюбленная в свое дело. Сначала она трудилась третьим штурманом, потом вторым, первым... Мужа тоже нашла на корабле: «Он у меня в команде был мотористом, позже стал капитаном-механиком. Шли, помню, на грузовом теплоходе: кругом темень, вдали огни на берегу, а над нами звезды — близко-близко». Другого спутника она себе и не представляет — «береговой» не поймет ни ее графика, ни речной романтики.

На мостик в качестве капитана «мошки» Марина Гаврилова стала в 1991 году. Тоже — счастье! Она до сих пор восторгается своей работой, как и в юности: «У меня самая красивая профессия на свете. Я могу видеть и дождь, и рассвет, и закат на реке, когда все розовое, золотое!»

Сейчас у Марины Львовны на ее пассажирской «Москве-182» в подчинении два командира, четыре моториста-рулевых, два кассира. Ходят на внутригородских линиях — до Вакарево и Толги. Бывают и пригородные, нередко теплоход арендуют для прогулок, свадеб, корпоративов. Экипаж знает, что их 182-я должна сиять чистотой: «Утром поднимаемся в половине пятого, греем воду и в пять начинаем все драить. Я протираю окна и сиденья в салоне, ребята моют палубу, рубку, туалеты, приводят в порядок свою каюту. Другие теплоходы не любят рядом с нами вставать, говорят, что мы будим их, мешаем спать. Зато к семи часам у нас уже блестит».

На берегу тоже забот достаточно: семья, трое внуков, огород. «Там, конечно, тоже есть радости жизни,— кивает Гаврилова на остающийся вдали причал.— Но и суеты очень много. С корабля как сошел и тут же погружаешься в мысли и заботы, будто взваливаешь на себя груз и тащишь. На теплоходе все иначе. Тут свобода и легкость. Другой мир. Другая жизнь». Гаврилова работает сутки через двое. Признает, что могла бы даже во время навигации договориться и выделить себе недельку на отдых, но зачем? Ей так хорошо в ее ином измерении. А еще она знает, что когда-нибудь во время медкомиссии, которую капитаны проходят перед каждой навигацией, ей скажут: «Все, приплыли, Марина Львовна: возраст». Поэтому она, как сама признает, торопится «наработаться». Еще раз увидеть этот дождь на реке, и розовый закат, и звезды — близко-близко.