Как солдат Аскарбек Мадреймов вступился за обвиняемого Кирилла Жукова и почему это не помогло

4 сентября Тверской районный суд Москвы приговорил участника несанкционированной акции протеста 27 июля Кирилла Жукова к трем годам колонии общего режима за применение насилия в отношении представителя власти. Обвинение настаивало: Жуков на массовой акции протеста в центре столицы «ударил росгвардейца по забралу шлема, тот откинулся головой назад и испытал сильнейшую боль от ремешка шлема, закрепленного на подбородке». Шлем — главный вещдок — к делу приобщен не был, а его хозяин — солдат срочной службы Аскарбек Мадреймов, выступавший на процессе потерпевшим, просил «не судить Кирилла по всей строгости». Суд с ним не согласился.

Следственные действия по делу Кирилла Жукова завершились за три дня. Правозащитники проектов «Агора» и «Апология протеста» тогда называли это «спешкой следствия», однако настоящая спешка случилась в сентябре, когда Тверской суд приступил к рассмотрению дела Кирилла Жукова по существу. Допросы свидетелей, рассмотрение письменных документов, прения сторон и последнее слово обвиняемого заняли у суда восемь часов. Первое и, по сути, последнее заседание состоялось 3 сентября. Оглашение приговора назначили на следующий день. «Виновен в применении насилия, не опасного для жизни, в отношении представителя власти по ч. 1 ст. 318 УК РФ,— тараторила судья Мария Сизинцева в среду.— Суд постановил приговорить Кирилла Жукова к трем годам лишения свободы в колонии общего режима».

Из 30 человек, слушавших приговор в зале суда, 27 были журналистами, трое — родители и подруга. Накануне Кирилла Жукова приходили поддержать больше 50 человек. Юрист ФБК Любовь Соболь, муниципальный депутат журналист Илья Азар, член совета Партии перемен Эльвира Вихарева и многие другие смотрели на Кирилла Жукова сквозь стекло камеры для подсудимых; тот улыбался. Вовсе не «самодовольно», как позднее охарактеризует прокурор ухмылку Жукова после «удара росгвардейца по забралу». И удар, и ухмылку, и откидывание головы солдата назад — все это обвинение доказывало в течение дня 3 сентября по видеозаписям, сделанным 27 июля в Брюсовом переулке и на Тверской улице.

На видеозаписях была видна толпа, слышны были лозунги «Россия будет свободной» и «Допускай». Кирилла Жукова на рассматриваемых судом записях видно не было.

Семисекундную видеозапись, облетевшую соцсети, где Кирилл Жуков подходит к оцеплению и цепляет рукой росгвардейца, 3 сентября суд не рассматривал.

В зале присутствовал потерпевший — 22-летний солдат срочной службы Аскарбек Мадреймов. «Он подошел и попытался ударом снять шлем, я откинулся назад, почувствовал боль,— рассказывал солдат.— Потом попытался ударить моего товарища справа. Шлем черный, марки "кулон ВВ НПО", крепится лямками с заклепками. Боль почувствовал от лямки, ремешок жесткий и не тянется». Солдат Мадреймов также рассказал, что раньше «бегал, прыгал и сдавал нормативы в шлеме». Было ли ему при этом больно, он не сказал.

«Какого наказания, по вашему мнению, заслуживает обвиняемый?» — сухо спросила судья Сизинцева. «Не по всей строгости, если можно,— мягко ответил рядовой Мадреймов.— Человек ошибся, такое бывает ведь с каждым». «Вы будете участвовать в прениях сторон?» — продолжила судья. «В примирении?!» — просиял не расслышавший солдат. «Нет, в прениях».— «Нет, не буду».

Далее последовали допросы свидетелей обвинения — сослуживцев Аскарбека Мадреймова и его командира. Сотрудник нацгвардии Денис Бурубаев, напарник Мадреймова 27 июля, подтвердил:

«Жуков сделал резкое движение рукой, похожее на удар в сторону товарища Мадреймова А. А.».

По словам свидетеля, позднее Мадреймов «признался, что испытывает боль». Командир потерпевшего и свидетеля Дмитрий Комаров «никогда не видел Жукова раньше», но показал на допросе, что Кирилл Жуков «нанес удар по забралу солдата, что выяснилось потом». По словам Дмитрия Комарова, о случившемся ему сообщил его командир майор Чудиков, сказав, что «на Мадреймова напали». Еще один свидетель — водитель автозака Карен Мадоян — сообщил суду, что «слышал в автобусе разговор о том, что Мадреймову больно». Свидетель Мадоян отметил, что не понимает, почему солдат не ответил нападавшему, если нападение все же было: «Мадреймов должен был применить силу, раз был удар».

В процессе над Кириллом Жуковым его адвокат Светлана Байтурина заявила более десяти ходатайств. В одном из них защита повторно просила приобщить к материалам дела шлем росгвардейца. Суд повторно отказал. Такое же решение было принято по четырем ходатайствам, каждое из которых сводилось к просьбе вернуть дело прокурору «в связи с грубейшими нарушениями». Ходатайство об изменении меры пресечения Кириллу Жукову на домашний арест или поручительство суд удовлетворил частично, разрешив допрос поручителя, но оставив меру прежней.

Поручиться за сына пришел Сергей Жуков — заслуженный физик-ядерщик, ликвидатор последствий аварии на Чернобыльской АЭС.

«Он с детства делал только хорошие поступки, он ответственный, помогает людям, занимается благотворительностью; человек с активной гражданской позицией»,— давал характеристику сыну Жуков-старший. Усиливали характеристику конкретные примеры доброты и ответственности: «брал кредиты, чтобы оплачивать лечение нуждающихся», «служил в Росгвардии, обеспечивал безопасность на Олимпиаде в 2014 году», «работал машинистом метрополитена», «устраивал спектакли и утренники, будучи студентом», «участвует в жизни ТСЖ».

Когда допрос отца был окончен, суд допросил сына. Кирилл Жуков еще раз проговорил все обстоятельства 27 июля, отметив, что «сам он правша», «ударять левой рукой никого не хотел» и «только протянул руку» к росгвардейцу, который «смотрел вниз». Отметим, эти показания Кирилл Жуков не менял, однако, по словам его адвоката Светланы Байтуриной, «неоднократно в сторону усложнения» менялись показания потерпевшего.

Ранее Аскарбек Мадреймов сообщал следствию, что «расценил жест Жукова как провокацию», и только спустя время в деле появились показания об оскорблении, боли, шее и ремешке.

Прения сторон состоялись на седьмом часу судебного заседания. Обвинение настаивало «имел место удар и желание сорвать шлем», защита парировала «экспертиза установила только соприкосновение». Прокурор потребовал назначить наказание в виде четырех лет и шести месяцев колонии общего режима. Защита назвала это «непомерным сроком для ранее не судимого лица».

«Я не предполагал, что мои действия доставят неудобства такому большому количеству людей,— сказал в последнем слове Кирилл Жуков.— Я искренне прошу прощения за свое действие. У меня нет претензий ни к Росгвардии, ни к потерпевшему. Вообще я считаю, что мы с Мадреймовым в другой ситуации могли бы стать друзьями. Я не признаю своей вины в применении насилия, но допускаю, что может быть обвинительный приговор. Поэтому я молю об условном сроке».

Через 15 часов судья Сизинцева огласила приговор — три года колонии общего режима, так как «исправление обвиняемого возможно только при его изоляции, связанной с лишением свободы». Кирилл улыбнулся родителям через стекло камеры. «Не расстраивайся, все идет по плану»,— успокаивала мужа Ирина Жукова, мать осужденного. В разговоре с “Ъ” позднее Ирина скажет, что «суд ничего не решает, так как указание судить этих ребят было дано сверху», и признается — теперь намерена «написать книгу о выдуманной истории, основанной на реальных событиях».

«Сергей Моисеевич (отец Кирилла Жукова.— “Ъ”) практик, ученый, поэтому приговор Кириллу дается ему нелегко. А я как-то заранее знала, что будет такой результат, чувствовала»,— сказала Ирина Жукова перед уходом из зала суда.

Адвокат Светлана Байтурина рассказала “Ъ” о намерении обжаловать приговор и «никуда не девшуюся ст. 212 УК РФ». «Дело Кирилла было выведено в отдельное производство, однако уголовное преследование по ст. 212 УК РФ, по которой и возбуждено дело о беспорядках, в отношении Кирилла не отменено,— объясняет госпожа Байтурина.— Это значит, что сейчас он получил один срок, и в любой момент могут начаться следственные действия по ст. 212 УК РФ. Мы должны быть к этому готовы».

Мария Старикова