«Порше» и Камчатка. Что может быть между ними общего?

Казалось бы, с одной стороны, Камчатка – край земли, медведи, вулканы, местность малонаселенная, асфальтовые дороги хорошие, но их мало. С другой стороны – Porsche, спортивные машины, которые вообще как бы из другого мира. Добраться до Камчатки своим ходом у них возможности никакой нет. Наши «Кайенны» прибыли на Камчатку в контейнерах, сначала неделю по железной дороге до Владивостока, а потом трое суток морем. Ну что тут может быть общего?

Текст: Дмитрий Гронский

Вероятно, то, что если рассматривать полуостров как место для фана, то Камчатка – довольно дорогое удовольствие. Как Porsche.

Билет бизнес-класса от Москвы до Петропавловска-Камчатского стоит больше 200 тысяч. Моими соседями по перелету были в основном немцы и французы. Ну хорошо, можно взять «эконом», но, оказавшись на Камчатке, возможностей сэкономить уже не будет. Скажем, в Долину гейзеров можно попасть только по предварительной записи и только на вертолете. Кроме долины, до которой минут сорок лёта, вас доставят еще в кальдеру вулкана Узон, а потом – на горячую, в буквальном смысле этого слова, речку в Налычево. Все это стоит около 45 тысяч за шесть часов. Но раз прилетел на край земли, надо же и еще куда-то попасть. Например, на Камчатское озеро. Это еще 45 тысяч за те же шесть часов. Если умножить все это на семью – папа, мама, двое детей, – то нетрудно посчитать, сколько дней на эти деньги можно тем же составом обитать в турецком «все включено».

А ведь есть еще морские прогулки. Кухарка на камбузе то и дело добавляла из большой кастрюли на тарелку красную икру – слабосоленую, чтобы съесть можно было побольше. Потом были крабы – последний раз я столько работал ножницами, наверное, в школе на уроке труда, когда вырезал аппликации из цветной бумаги. А капитан, дав ручку от себя, чтобы пара 250-сильных Volvo-Penta дали катеру его максимальные 15 узлов, качал головой: «Знал бы я раньше, что вы с "Порше" приехали, не упал бы так в цене. Практически задаром вожу вас и кормлю».

Как пишется слово «кроссовер»

Но дело, конечно же, не только в дорогих удовольствиях, которые себе может позволить лишь богатый человек.

Раз уж вспомнились школьные годы, вот еще история. Писали сочинение на тему «Как я провел лето», и учительница, проверявшая работу, строго спросила одноклассницу: «Почему у тебя написано "красовки"? Какое проверочное слово?» «Красота», – не моргнув глазом ответила девочка. И она была по-своему права. Чтобы купить кроссовки, граждане сутками отмечались в очереди на ярмарке в Лужниках, и носили эту обувь для красоты, а не для того, чтобы бегать кросс. То же самое сегодня происходит в кроссоверами. Их тоже пора писать через «а» и с одной «с». И порой, кроме высокого клиренса, в них нет ничего внедорожного. Можно ли отнести к ним Porsche Cayenne? Заявить, что главное предназначение такой машины – постреливая выхлопом, мчаться по Кутузовскому проспекту? Теперь я точно знаю, что нет. Представляю ли я себе «Кайенн» лифтованным, со шноркелями и прочей офф-роад-ботвой? Вероятно, тоже нет. Но на Камчатском умеренном бездорожье машина вела себя отлично. Надо только потыкаться в глянец центрального дисплея. Задрать подвеску и установить режим «песок», если дело происходит на Халактырском черном пляже. Или потом, на грунтовке, включить «гравий» – на скорости за «сотню» чувствуется, как электроника поправляет готовую заскользить машину. Ну и конечно же, на асфальте. Когда местный праворульный «лэндкрузер» идет 120, ты за секунды обходишь его на 180… Ой. А вот и инспектор машет палкой, требуя остановиться. Нарушение скорости тут ни при чем. Он не спрашивает документов. Просит лишь открыть багажник на предмет обнаружения рыбы, добытой браконьерским путем. А потом с любопытством заглядывает в салон: «О, в нем даже навигация местная прописана, а мотор сколько сил?» И ты гордо отвечаешь, стоя у покрытого всевозможными цветами грунтовой пыли кузова, окончательно сделавшей Cayenne похожим на настоящий внедорожник.

Дьявольский запах

Признаться, поначалу было немного страшно. Ми-8 тут разные. В первый день мы летали на транспортном варианте – с откидными лавками вдоль бортов. На второй была, можно сказать, модель в премиальном исполнении – с рядами кресел по ходу движения. Но и в том, и в другом случае было видно, что воздушные суда начали свою жизнь еще в те годы, когда «Мими, который кур грузил» в исполнении артиста Кикабидзе летал в популярном советском фильме на такой же винтокрылой машине.

Подлетев к жерлу вулкана, из которого валил густой дым, а запах серы тут же перебивал аромат авиационного керосина в салоне, пилот начал закладывать над жерлом виражи. Сначала наклоняясь над ним левым бортом, а потом и правым – чтобы пассажиры, оказавшиеся у правых иллюминаторов, не почувствовали себя обделенными красотой. За такие-то деньги! Я сидел, мертво вцепившись в подлокотники.

Потом я вспомнил, как лет десять назад на автодроме рядом с Пальмой-де-Майоркой ехал пассажиром в гоночном Porsche, за рулем которого сидел знаменитый Вальтер Рерль. Я не сильно разбираюсь в «Порше» прошлого, но и по дизайну, и по спартанской обстановке в салоне нетрудно было догадаться, что машина была сделана во времена, когда телевизоры были черно-белыми, а магнитофоны катушечными. Рерль не щадил ни антиквариат, ни пассажира – пару раз я думал, что машина точно сейчас перевернется. И только когда все кончилось, я понял, насколько это было круто. И сказал Вальтеру по-немецки, что «это был лучший день в моей жизни». То же самое я мог бы сказать сегодня пилотам-вертолетчикам. Но именно сегодня, а не тогда.

Здесь начинается Россия

Егерь отказался от предложенного ему бинокля и только прищурился, всматриваясь. «Это молодой, лет пять, весит не больше двух центнеров. Если увидите старого, то вы его сразу узнаете – он будет крупнее, есть особи по полтонны весом, и у самца будет воротник такой, как на шубе».

До медведя, который не обращал на нас внимания и спокойно ел какую-то траву, было от силы метров триста. Кто-то из нас сделал еще несколько шагов в его сторону, но потом, оценив, что селфи со зверем все равно не получится, а ответ на подобие школьной задачки – «из точки А и из точки Б одновременно стартовали человек и медведь, успеет ли человек добежать до вертолета, если скорость медведя в три раза выше…» – был какой-то пугающий, вернулся назад.

Вообще медведи на Камчатке – главная тема. Рядом с аэропортом Елизово все фотографируются возле скульптурной композиции с двумя медведями. Один из них ухватил зубами поперек тушки большую рыбину. Надпись на постаменте довольно двусмысленная – «Здесь начинается Россия».

Если верить последней переписи медвежьего населения, то этих зверей на Камчатке проживает 25 тысяч. Сравнив величину с местной популяцией граждан РФ – на полуострове обитает около четверти миллиона человек, – нетрудно посчитать, что на сотню двуногих приходится один косолапый. Это очень много. Настолько, что медведи могли бы бороться за представительство в законодательном собрании края.

Мы, кстати, видели местные «Кайенны» на дорогах Петропавловска-Камчатского. Но очевидно, что их тут меньше, чем медведей. Даже если считать вместе с нашими машинами, приехавшими-приплывшими из Москвы.

Porsche Cayenne Coupe 3.0