Выбор Игоря Гулина

Петр Смирнов Будуинские холмы

Поэт Петр Смирнов появился в литературном мире в начале 1980-х — в эпоху, когда авторы андерграунда постепенно выходили на публику, и вместе с литераторами, имевшими кое-какую репутацию, из тьмы возникали разного рода удивительные чудаки. О Смирнове сохранилось не так уж много сведений, и те трудно отделить от мифов. Был огромного роста, работал грузчиком в универсаме, потом таксистом — нарушая все возможные правила движения. Окончил четыре класса, печатал стихи на машинке одним пальцем, хранил бесчисленные черновики под кроватью. К благодетелям из литературного мира относился с признательностью и пытался вовлекать в странные экономические аферы. В начале 1990-х крохотным тиражом вышла его первая книга, затем Смирнов тихо исчез с литературных радаров и умер где-то в 2000-х. О его последних годах ничего не известно, большая часть огромного архива утрачена. Теперь в «Гилее» вышло его большое избранное.

Первое, что бросается в глаза, когда открываешь эти стихи,— тотальная ломка языка. Слова пишутся как бог на душу положит, разрываются и соединяются в непредсказуемых местах, деформируются — иногда до неузнаваемого состояния, пребывают в мире фантасмагорической грамматики и синтаксиса. Поначалу об эти тексты ломается глаз. Но вскоре, когда немного привыкаешь, возникает ощущение головокружительной бредовой свободы и страшноватого веселья.

Неясно, был ли Смирнов сколько-нибудь знаком с поэзией авангарда, читал ли он футуристов и обэриутов. Единственная традиция, которая здесь отчетливо чувствуется,— романтическая. Как будто некий мифический романтик заснул мертвым сном длиною в полтора столетия, а потом очнулся, но не может толком ни продрать глаза, ни выплюнуть изо рта землю. Он нашептывает себе баллады, напевает романсы, объясняется в любви одним призракам, клянет других, ерничает и твердит еретические молитвы. Когда читаешь эти стихи, кажется, будто, напрягая слух, подслушиваешь этот голос прямо из-под земли или в завываниях ветра. Стихия и материя деформируют его, рвут и сплющивают, превращают в тот парарусский, которым написаны смирновские тексты.

Смирнова обычно называют примитивистом или наивным поэтом. Определения эти не очень удачные. Его стихи гораздо изощреннее, чем у многих «профессиональных», рефлексивных авторов. Точнее сказать, что это поэзия-брют — «не-сделанная», сопротивляющаяся формальному анализу и культурному чтению, приходящая из мира, где нет школ и репутаций. Как у многих художников-аутсайдеров, у Смирнова был свой тотальный проект — «Сказка»: его собственная версия Священного Писания, написанная в манере сказок Пушкина, напоминающая старообрядческие духовные стихи, «Фауста» и поэмы Введенского. Она так и не была дописана, изрядная часть черновиков, похоже, потерялась, но фрагменты оставшихся составляют больше половины книги.

«Всегда везде одно и тоже / И ты конешно втом похоже / Вить я старик на те года / На все смотрю я и ногда // Горазда проще молодва / Ты измышлять отом готова / И нелишаясь красоты / На те года, ты погоди // Не я конешно вету пору / Слуною цартсвую на гору / Где я далек от суеты / На все года мои // Но не вобиду я увидел / Пришла пора твоих забот / Где только пса на случке видел / На скоком бегает у ног // И ты посмотришь вету пору / Да бы хотя понять / Нетут ли кроетца позором / Твоя любов и благодать // И на меня ты не глядела / Хоть я неравен твоему / Опять ты ходиш безудела / Собаку водишь в поводу»

Издательство Гилея

Яша Левин Интернет как оружие

Книга американского журналиста русского происхождения Яши Левина написана наперекор общепринятой истории интернета. Обычно распространение всемирной сети излагается как демократическая история безграничной свободной коммуникации или же как нарратив о построении бизнес-империй. В любом случае интернет оказывается пространством, альтернативным государственному, миром без власти. Любые вторжения правительств на его территорию воспринимаются как незаконные посягательства, темные пятна. Левин доказывает: это миф. История интернета неразрывно связана с деятельностью спецслужб. Он был разработан как оружие и остается таким до сих пор.

История начинается, разумеется, с Холодной войны и порожденного ею научно-технологического бума. Ко времени вторжения во Вьетнам американское правительство осознало, что привычные тактики ведения войн не очень хорошо работают. Чтобы бороться с коммунистами из дальних стран, их надо изучать: систематизировать информацию, создавать базы подозрительных персон, опасных групп и территорий, прогнозировать их поведение — в общем, искать новые методы обработки данных. Так возникли первые компьютеры. Через несколько лет показавшие себя успешными новаторские методы наблюдения за партизанами из бывших колоний были перенесены обратно на родину — для мониторинга внутренних врагов: левых активистов, участников студенческих маршей, «Черных пантер», феминисток и прочих подозрительных элементов, наводнявших Америку конца 60-х. Еще через пару лет новые аппараты политического контроля удалось связать в единую сеть. Так в недрах военной организации ARPA (Агентство передовых исследовательских проектов) возник предок интернета, ARPANET. Его появление вызвало шквал студенческих протестов, проклятия ученых (в том числе создателя кибернетики Норберта Винера, чьи открытия во многом вдохновляли военных экспериментаторов). Вскоре скандал забылся. В начале 90-х государственный интернет приватизировали, он стал коммерческим, дал жизнь десятку медиаимперий. Началась новая его история, будто бы никак не связанная с позорным происхождением. Интернет стал миром больших возможностей и тотальной свободы, представлялся утопией, в которой стираются унылые границы физического мира.

Одним из самых значимых событий этой новой истории был взлет компании Google. Гугловский успех был основан на системе тотального сбора и обработки данных о всех пользователях его услуг. Технология, разработанная для продажи контекстной рекламы, была удивительно схожа с техникой правительственной слежки. Логика рынка и логика государственного контроля совпали и вскоре объединились. «Гугл» стал подрядчиком Пентагона. Свободный интернет вновь слился с системой надзора и шпионажа. Этому слиянию и посвящены последние, самые интересные главы книги. Логичным образом, они во многом строятся вокруг разоблачений Эдварда Сноудена и Джулиана Ассанжа, открытия невидимого даркнета, деятельности проповедника проекта «Тор» Джейка Эпплбаума.

Открытие Левина состоит в том, что эти разоблачения скрывают едва ли не больше, чем разглашают. Работы по созданию «свободного интернета» финансируются все теми же спецслужбами, секретные мессенджеры служат в первую очередь для тайных правительственных операций, имитация свободы в даркнете (включая торговлю детским порно) работает как идеальное прикрытие, «Викиликс» были сознательной подачкой Пентагона журналистам. Помимо того, «Тор» и подобные ему сети на деле легко проницаемы для государства. Иллюзорная защита от наблюдения создает условия для слежки гораздо более глубокой и пристальной. Деятельность звезд освобождения сети вроде Сноудена и Эпплбаума служит ширмой для все более укрепляющегося альянса спецслужб и корпораций. Все это звучит вполне параноидально. Дело, однако, в том, что в идеологии «свободного интернета» всеобщая паранойя прямо эксплуатируется государством, чтобы скрывать собственную деятельность. Возникает идеальная политическая машина.

Книга Левина читается как настоящий конспирологический триллер с участием циничных политиков, амбициозных шпионов, военных преступников, изобретательных агентов по рекламе, ученых-идеалистов, бывших хиппи, пересевших с ЛСД за компьютеры, молодых либертарианцев, одержимых силой свободного рынка, наркоторговцев и наемных убийц, алчных медиамагнатов, фантастов и кибервизионеров. Помимо того, это тревожный рассказ о том, как техно-утопия превращается в настоящую антиутопию.

Издательство Individuum
Перевод Максим Леонович и Елена Напреенко