Закон

Уже более полугода фристайлистка и участница Олимпиады в Сочи Мария Комиссарова пытается взыскать в судах Петербурга 56 млн рублей с клиники доктора Блюма за неудачную реабилитацию после полученной на соревнованиях травмы. Это один из самых известных социально-значимых процессов, ведущихся с привлечением инвестиций третьих лиц. Финансирование судебных разбирательств популярно на Западе и постепенно завоевывает доверие в России, где объем средств, получаемых при выигрыше дела, пока не так велик.

Внешнее финансирование (litigation finance) или финансирование третьей стороной (third party funding) — это инструмент, при котором незаинтересованный инвестор покрывает судебные расходы одной из сторон. Если она выигрывает, вкладчик получает процент от присужденной суммы. Подобный инструмент сформировался в США около 25 лет назад. Как сообщал “Ъ” со ссылкой на данные White & Case, там объем этого рынка в 2017 году уже превысил $5 млрд, а особенно бурный рост наблюдался с 2013 по 2016 годы и достиг 414%. Крупнейшими фондами в США выступают Juridica Investments и Burford Capital, а также юридические фирмы Law Finance Group и Counsel Financial Services.

В России сегодня можно выделить три типа участников рынка судебного финансирования: специализированные площадки (Platforma, «Судинвест.ru»), судебные инвесторы (NLF Group, «Судфинанс») и юридические фирмы («Рустам Курмаев и партнеры»). Существует и несколько вариантов работы с судебным финансированием. В первом случае компания, выступающая площадкой, просто соединяет истца, желающего получить денежную поддержку, и инвестора, получая за это отдельный процент. Во втором — компания может выкупить права требования по иску: при таком раскладе истец получает от нее деньги в день подписания договора уступки прав требования. В третьем случае компания находит инвестора, готового заключить подобный договор. В четвертом — она сама финансирует судебный спор и после выигрыша получает процент от суммы, взысканной судом. При выборе формы взаимодействия учитывается перспективность иска и его стоимость.

Platforma стала первой специализированной площадкой по финансированию споров в России. По словам создателей, их площадка взимает до 10% от суммы инвестиций или такой же процент в случае успеха, если речь идет о коммерческих спорах. Исходя из последнего исследования Platforma, где анализируются данные почти за три года, в России чаще всего используют дополнительное судебное финансирование для коммерческих споров (40%), включая международный коммерческий арбитраж. На втором месте — потребительские (20%), а на третьем — споры физических лиц с корпорациями (9%).

Объем рынка финансирования судебных процессов в России пока гораздо скромнее, чем на Западе. Однако опрошенные BG юристы сходятся во мнении, что со временем он будет только расти. Среди предпосылок для этого старший юрист корпоративной и арбитражной практики «Качкин и партнеры» Ольга Дученко отмечает нововведения, касающиеся групповых исков в арбитражных судах и судах общей юрисдикции, которые вступают в силу уже завтра. Она считает, что подобные групповые иски будут потенциально интересны для инвесторов. И правда, 1 октября 2019 года Platforma планирует подать первый коллективный иск к Instagram-бренду — компании FemFatal: летом одна из блогеров нашла в составе популярной косметики от акне антибиотик, о наличии которого производитель не сообщал. Истцами, по данным Platforma, хотят стать около 300 человек.

Управляющий партнер юридической фирмы Borenius Андрей Гусев отмечает, что в случае финансирования споров, которые рассматривают российские суды с исполнением решений в России, успешность бизнеса по финансированию и увеличение количества фондов напрямую связаны с качеством и беспристрастностью правосудия. «Если независимость и неподкупность судов будет расти, а судебные решения будут исполняться, будет расти и количество фондов»,— уверен господин Гусев. Управляющий партнер юридической фирмы «Рустам Курмаев и партнеры» Рустам Курмаев также считает консервативность российского правосудия сдерживающим фактором. «Нежелание взыскивать значительный размер морального вреда, неустоек, иных штрафных санкций, негативный подход к взысканию различного рода убытков пока еще сдерживают развитие данного направления»,— говорит он.

По данным Ассоциации юристов России, средняя стоимость услуг представления адвокатом интересов в судах первой инстанции по состоянию на август 2019 года составляет 123,6 тыс. рублей. К категории самых «дешевых» дел в ассоциации отнесли те, что касаются возмещения ущерба жизни и здоровью: в первой инстанции средний гонорар составил 107,1 тыс. рублей. Такие суммы могут быть неподъемны для многих людей, пытающихся добиться справедливости через суд. Теоретически инструмент финансирования споров в данном случае может использоваться истцом для достижения социальной справедливости, а инвестором — как источник дохода. Однако модель будет рабочей лишь в том случае, если размер компенсаций будет расти. Так, адвокат Ирина Фаст в сентябре прошлого года заявляла, что средний размер компенсации морального вреда за вред жизни и здоровью в России составляет всего 68,7 тыс. рублей. Ольга Дученко замечает, что финансирование судебных расходов — это все же больше про бизнес, чем про опору для социально незащищенных категорий населения.

Про низкие компенсации в медицинской сфере вспоминает и основатель Platforma адвокат Ирина Цветкова. «В Москве сейчас средняя выплата за смерть пациента — 400–500 тыс. рублей. Для сравнения, в Малайзии и Таиланде это от $670 тыс. до $2 млн. Компенсация за ошибки медиков в США колеблется в диапазоне $200–$500 тыс., а периодически может превышать и $1 млн»,— приводит данные госпожа Цветкова, относя это к одной из основных проблем на рынке финансирования процессов в России.

Сейчас на сайте Platforma зарегистрировано свыше 789 инвесторов, 2 тыс. юристов и 820 истцов. При этом Ирина Цветкова отмечает, что в итоге финансирование получают не более 2% дел. «Мы берем только те дела, в которых, по оценкам экспертов, процент выигрыша составляет не менее 70. Это те споры, где можно с большой долей вероятности рассчитать исход дела, а вложения будут оправданы суммой судебных возмещений»,— поясняет основательница проекта. На принятие решения влияют основания иска, доказательственная база, платежеспособность ответчика и исполнимость решения. Самым необычным запросом на судебные инвестиции в Platforma посчитали иск за бан в компьютерной игре — в спонсировании заявителю отказали.

Одна из самых громких историй в России связана с компенсацией морального вреда фристайлистке Марии Комиссаровой (Чаадаевой), получившей тяжелую травму позвоночника во время тренировки на Олимпиаде в Сочи. После падения на трассе спортсменка получила перелом позвоночника со смещением. После лечения и реабилитации встать на ноги она не смогла. В октябре прошлого года Мария подала иск к ООО «Научно-исследовательский институт физической реабилитации и новых реабилитационных технологий», известному как клиника доктора Блюма. В нем она утверждала, что за время занятий в Клинике восстановительной медицины доктора Блюма с мая 2014 по февраль 2016 года никаких улучшений состояния ее здоровья не произошло, и просила взыскать с клиники 51 млн рублей, потраченных на лечение, и 5 млн рублей в качестве компенсации морального вреда. В феврале суд частично удовлетворил иск спортсменки, присудив ей компенсацию морального вреда в размере 40 тыс. рублей. В октябре в Городском суде Санкт-Петербурга пройдет очередное заседание по обжалованию этого решения.

Опрошенные BG юристы не берутся оценивать перспективы спора с клиникой, поскольку такие решения непредсказуемы. Адвокат бюро Forward Legal Людмила Лукьянова полагает, что кейсы с низкими шансами или небольшими суммами интересны тем, кто видит в них пиар-перспективы. «Таких кейсов не так много, поэтому финансирование судебных процессов может помочь социально незащищенным людям добиться защиты своих прав, но рассматривать его как решение проблемы с бесплатной юридической помощью нельзя»,— считает госпожа Лукьянова, напоминая, что такие сервисы задуманы как инвестиционные площадки и предполагают получение материальной выгоды для истца и для инвестора. «В ближайшем будущем процент контрактов на судебную защиту людей, которые ограничены в средствах, будет сопоставим с количеством кейсов, которые многие юридические компании ведут pro bono»,— прогнозирует юрист.

Вкладывать деньги в финансирование процессов будет интересно профессиональным участникам рынка проблемных активов, считает генеральный директор юридического бюро «Григорьев и партнеры» Наталья Григорьева. Это связано с тем, что они могут оценить перспективы и пойти на осознанный риск. При этом тех, кто будет готов поставить на иск крупную сумму, будет немного, поскольку сам рынок компаний, работающих с рисками, не такой большой. По данным Platforma, в России судебные иски пока чаще всего финансируют физические лица, используя это как инструмент, в который можно инвестировать свободные средства. За рубежом в такие процессы вкладываются прежде всего банки, страховые компании, хедж-фонды и специально созданные для этого инвестиционные компании. Андрей Гусев полагает, что в будущем на рынке финансирования споров в России также появятся специализированные игроки: «Одни будут заниматься небольшими спорами граждан, другие — только крупными спорами, а третьи могут сконцентрироваться только на трансграничных историях».

По мнению Натальи Григорьевой, искать инвесторов будет интересно компаниям, находящимся в предбанкротном состоянии и не имеющим свободных средств для финансирования своих судов. Людмила Лукьянова также считает, что полезнее всего такие сервисы будут для граждан, которые не хотят или не могут тратить крупные суммы на споры в судах, а также для небольшого бизнеса, чей бюджет на это не рассчитан.

Марина Царева