90 лет назад пошла первая в стране электричка

90 лет назад с Северного вокзала (ныне Ярославский) в подмосковные Мытищи отправилась первая в отечестве электричка. Сегодня электричка — один из самых популярных видов транспорта.

Екатерина Алферьева

Нигде так остро не чувствуется смена времен года, как на железнодорожной платформе. Только пританцовывая в ожидании электрички по схватившимся льдом лужам, понимаешь — вот она, зима. И только здесь так остро почувствуешь первое и пьянящее дыхание весны — еще холодный и вольный воздух, оттененный волшебным запахом не то железнодорожной сажи, не то креозота для шпал.

На железнодорожной платформе тебе всегда двадцать, в сумке — Стендаль, «Красное и черное», вечером — свидание у Дома Пашкова, сейчас придет электричка и...

Начало зимы, начало пути (лучшее, как пелось тогда в песне, конечно, впереди), начало взрослой жизни. Стук высоких каблуков по замерзшей дороге — сапоги дала мама, прекрасно понимая, в каком состоянии получит их вечером. Еще бы, до платформы Тайнинская минут двадцать надо бежать через Яузу с утками и старые дачи, потом двадцать минут электрички, Ярославский вокзал с вечно охрипшим громкоговорителем. Потом университет на Моховой, потом на Ленгоры — сдача стометровки у железной Светланы Михайловны со свистком на груди, затем Дом Пашкова. Затем опять сиплое в ночи: «Граждане пассажиры, электричка до Мытищ отправляется с шестого пути через две минуты». Бежим!

В электричке я прочитала всего Достоевского, благо что «марксовское» издание помещалось в сумку. Здесь, зажатая с двух сторон сонными пассажирами, могла быстро доучить то, что не успела, утром перед экзаменом. Передремать двадцать минут, прислонив голову к деревянной раме окна, из которого всегда дуло. Разгадывать узоры морозного инея, сплошь заткавшего окно, так что и понять не можешь, какая платформа.

Тайнинская — когда-то сюда тайно наезжал Иван Грозный? Северянин? Сняв варежку, пытаюсь расцарапать плотный иней на окне. Всякий раз, когда проезжала мимо Северянина, в голове выскакивало «Я гений Игорь Северянин», но станцию назвали, конечно же, по располагавшемуся здесь поселку рабочих Северной железной дороги «Красный северянин». Открыли ее, кстати, тоже в 1929 году. Или Перловская — по имени чайного олигарха Перлова, выстроившего здесь до революции, как сказали бы, элитный дачный поселок? Или Лось? Станция была открыта в том самом 1929 году, когда здесь побежала первая электричка, она доставила пассажиров в бывший дачный поселок Джамгаровка. Тоже ведь люксовое место — до революции здесь дачи строили банкиры братья Джамгаровы. Тут была и охрана, и керосиновые фонари на улицах, теннисные корты, летний театр, телефонная станция. Хозяева дачных участков соревновались в роскоши и комфорте, который предлагали постояльцам. Да, дачи-то были зимние, с отоплением! Художник Константин Коровин писал, что эти места больше напоминали какой-то зарубежный курорт: «Та же яркая гуляющая публика, те же непременные больные в окружении услужающих и врачей, дети с гувернантками, скучающие барыньки. Как-то странно видеть все это на пути в лавру». Конечно, совсем не случайно дорога была торной — путь в лавру. Чуть дальше от Москвы, уже за Мытищами,— платформа Мамонтовская, дачные поселки Саввы Мамонтова. Кстати, и эту железную дорогу строил здесь Мамонтов, задолго до того, как по ней пустили электричку. Но электричка сюда пришла чуть позже, уже в 30-е…

В электричках читают, делают уроки, спят, выясняют отношения по телефону, разгадывают кроссворды, вяжут. По весне перевозят нежные саженцы, и тогда вагон превращается в теплицу на колесах. Зимой с шумом вваливаются с лыжами и начинают разливать из термоса горячий чай. Осенью выставляют в проход мокрые зонты. А летом… Летом, конечно, едут на дачу. Все полки забиты рюкзаками и сумками. В ногах у дачников жмутся с виноватой улыбкой собаки — их заталкивают под лавки. Коты, понятно, едут в котовозках на коленях у растрепанных хозяев. После того как Подмосковье подмял под себя стройкомплекс, чуть ли не главными пассажирами электричек стали офисные менеджеры. Хорошо постриженные, в белоснежных рубашках, они сразу втыкают в уши наушники, открывают планшеты — и сразу падает шторка между ними и тетками с котами на коленях…

И во все времена года:

— Вашему вниманию предлагаются…

С хорошо поставленным голосом, неизбежные коробейники объявляют о своем супертоваре. Чего только нет у современных офеней — суперклей, книги, овощечистки, носки. Мороженое! Его берут даже зимой, когда от мороза задубел на платформе, а одеревеневшие пальцы не могут открыть кошелек. А сколько музыкантов прошли через эти вагоны — от суровых ребят в защитных куртках и с военным шансоном до хипстеров в вязаных шапочках с их нежными блюзами.

Кто сказал, что мы едем на электричке на работу или домой? Нет, мы здесь живем, как тот самый герой анекдота, которому лучше всего в дороге…