НАТО на грани нервного срыва

Сессия министров обороны 29 стран — членов НАТО — мероприятие, обычно выверенное по часам, словам, интонациям, но и его в конце октября сбила с ритма турбулентность ближневосточной политики. Стоило двум главным военным державам альянса, США и Турции, отбросив приличия, начать новую «большую игру» в Сирии, как европейских членов альянса озарило: когда о смене союзников сообщают в Twitter, это значит, что союзы трещат по швам. Генсек Столтенберг латал расходившиеся прямо на глазах швы за закрытыми дверями и на пресс-конференциях, но никто не поручится, что до саммита альянса 3 декабря они снова не разойдутся. Уникальный феномен — НАТО на грани нервного срыва — наблюдал корреспондент «Огонька».

Дмитрий Сабов, Брюссель — Москва

Лучший экспромт, как мы знаем, это экспромт, хорошо подготовленный. А наилучший — тот, который подготовлен лучше, чем у других.

Мудрости эти не новы, но от битвы экспромтов, в которой сошлись мастера этого оригинального жанра накануне и по ходу министерской встречи в Брюсселе, дух захватывало. Хотя вроде ничто и не предвещало — так, рабочая встреча, давали понять в кулуарах сотрудники НАТО, идет подготовка к саммиту глав государств и правительств в Лондоне: через месяц на ней отметят 70 лет альянса. И вдруг вместо почетного юбилея на твоих глазах берет и рождается новый мир.

Впрочем, чтобы понять, о каком мире речь и почему он вызывает такую нервозность, стоит сопоставить контекст и детали.

Маятник вместо жандарма

Парад экспромтов начался за пару недель до заседания военных министров в новом здании НАТО (оно стоит 1,2 млрд евро и уже одним этим символизирует мощь и нерушимое единство 29 его членов). А начался он с того, что президент главной в этом военном союзе державы (уже, шутят аналитики, даже не сверх-, а гипердержавы) Дональд Трамп сообщил об уходе солдат США с турецкой границы в Сирии. Большинство лидеров стран альянса узнали об этом «из сообщений в Twitter», как выразился президент Франции. Он же первым поставил диагноз: «это ставит под вопрос функционирование НАТО».

Ну, а северо-восток Сирии автоматом превратился в лабораторию нового мира. Мира, где нет больше мирового жандарма, хорошие парни (в регионе до сих пор ими были курды, потерявшие в боях с боевиками ИГ до 11 тысяч человек, но разбившие отряды халифата в наземных боях) брошены на произвол судьбы, а вакуум по праву сильного заполняют части турецкой армии. В Европе, особенно во Франции с Бельгией, столицы которых пострадали от атак ИГ (запрещенная в РФ террористическая организация) в 2015-м и 2016-м, стали требовать исключения Анкары из НАТО. Скандал становился зримым, и США начали давить, чтобы турки притормозили. Те, однако, вошли во вкус и поставили ход событий на паузу. Ожидалось, что все решится на саммите военных министров — он, как казалось, теперь очень кстати. Журналистам даже потихоньку советовали караулить у входа турецкую делегацию: мол, могут быть заявления.

Анкара, однако, свой ход сделала очень громко и не в Брюсселе. Буквально за день до встречи министров президент Турции (главком второй по численности армии НАТО) ответил на давление США и ЕС договоренностью по северной Сирии со страной, которую альянс числит в своих вероятных противниках (правильнее сказать даже — в «любимых» врагах). Вместо одного жандарма в регионе их оказалось два. Курды побежали. Протурецкие боевики — курды утверждают, что многие из них вчера были игиловцами,— отстреливали их лидеров. А генсек НАТО Йенс Столтенберг целый день геройски отбивался на разных пресс-конференциях от града вопросов по российско-турецкой договоренности, так ни разу и не дав ей оценку. Еще бы: в США была ночь — генеральная линия еще не прочерчена.

Развязка наступила уже по ходу встречи министров, которые по большому счету в первый день тоже не знали, что обсуждать под таким прессом событий (сам глава Пентагона Марк Эспер высадился в Брюсселе со словами «Турция поставила нас в тяжеленное положение»). Но вот под улюлюканье европейской прессы, которая в красках описывала, как курды забрасывают помидорами уходящих американских солдат, президент Трамп взял слово из Белого дома. На этот раз, чтобы сообщить: он «все прощает» президенту Турции, оставляет танки США для охраны нефтепромыслов, называет «большим успехом» договоренность по «зоне безопасности» в Сирии президентов РФ и Турции, «принимает благодарность курдского генерала», но — отказывается впредь участвовать в племенных войнах и проливать кровь американцев в этих песках. В НАТО вздох облегчения: линия вроде есть. Она, правда, гуляет, как маятник. Зато, кажется, генеральная.

Точки над «i» расставила последняя сенсация бурной недели — сообщение о ликвидации главного злодея, главы ИГ, аль-Багдади. Но этот трамповский экспромт не для министров в Брюсселе, он и подоспел-то уже после встречи.

Тут важнее другое: теперь ясен замысел и известен адресат града инициатив, с помощью которых Трамп дает понять, что Америка может взять и бросить любых союзников. Этот адресат — его избиратель.

Это ему президент-кандидат говорит: миссия выполнена, делать в этих песках больше нечего, Бог с ними, с союзниками. Даже строгая к Трампу The New York Times признает: а ведь президент-то, похоже, не ошибается. Америка устала спасать мир в XXI веке, она хочет спасать себя. Вот только что теперь делать с союзниками?

Мезальянс вместо альянса

Формально вопрос стоит, как будто, только о курдах, но все экстраполируют на себя. В самом деле, что теперь делать светскому режиму в Афганистане, ведь трамповские дипломаты едва не договорились с талибами, обещающими всех порешить? Афганистан, где в сентябре прошли очередные выборы президента (подсчет голосов и дележ портфелей, по местной традиции, затянулся), — это, в отличие от Сирии, прямая зона ответственности НАТО: альянс поддерживает президента Гани военными инструкторами, финансами, оружием. На октябрьской встрече министры обороны решили эту поддержку продолжить, но как знать — не качнется ли теперь и афганский маятник американской политики в сторону ухода вслед за маятником сирийским?

А как быть с теми европейскими союзниками по НАТО, что считают принципиально недопустимым уход из северной Сирии и вслед за министром обороны ФРГ Аннегрет Крамп-Карренбауэр предлагают создать там беспилотную зону и разработать многонациональную операцию под эгидой ООН? Представители США вполне энергично поддержали саму идею — глава Минобороны США Марк Эспер дал даже понять, что «мы давно предлагали европейцам сделать нечто подобное». Но тут же оговорился: без нас, пожалуйста. Как подчеркивают эксперты, дело идет, по существу, к «реконфигурации альянса» — внутри него возникают блоки, которые складываются вокруг разных целей. Как это изменит НАТО в будущем, можно только гадать, но очень похоже, что 70-летний альянс-долгожитель для кого-то из своих членов рискует стать мезальянсом.

Не менее неприятные вопросы у членов военного блока и к Турции. Франция устами все того же Эмманюэля Макрона уже высказала опасение, что после ухода американцев Анкара может «способствовать» возрождению ИГ в северном Ираке. Париж настаивает на специальной встрече для проработки тактики по дальнейшей борьбе с ИГ после ухода американцев и курдов: не секрет, что последние делали основную часть «черной работы», включая контроль за тюрьмами и лагерями, в которых интернированы десятки тысяч боевиков ИГ, их жены и дети (некоторые эксперты их всех называют не пленниками, а «оружием»). «Беспокойство европейских миссий во многом с этим и связано,— объясняют в НАТО на условиях анонимности,— они опасаются возвращения на родину боевиков и их родственников — ведь, что с ними делать, никто не знает, а они распространяют идеологию ИГ всюду, где бы ни оказались».

Мало того. Бывший глава службы внешней разведки Франции Бернар Бажоле напоминает: ряд организаторов бойни в Париже в 2015-м приехали в ЕС через Турцию. Потом курды перекрыли поток боевиков, а что будет сейчас, непонятно. Еще радикальнее настрой в Европарламенте: там уже призывают страны ЕС ввести адресные санкции против турецких чиновников и товаропроизводителей за угрозы Эрдогана впустить в ЕС еще 3 млн беженцев. Вопрос ставят и так: Турция готовит «этническую зачистку» сирийского Курдистана, а НАТО, по существу, прикрывает военные преступления.

Все это подводит к центральной коллизии, которая может всплыть уже на ближайшем саммите в Лондоне. Формулируется она приблизительно так. А зачем, собственно, тратить на НАТО те деньги, которые требует Трамп (2 процента от ВВП каждой страны), если нет никаких гарантий, что за тебя вступятся? Главный защитник, Вашингтон, всем своим поведением показывает, что он таких гарантий никому более не дает. «Вашингтон поставил борьбу с ИГ на автопилот»,— формулирует в The New York Times колумнист Томас Фридман. И ехидно оговаривается: за исключением тех случаев, когда союзники оплачивают специальные услуги по защите — «непременно вперед и желательно кэшем».

Понятно, что в отсутствие президентов США и Турции, которым адресована львиная доля этих вопросов, отдуваться пришлось генсеку НАТО. Йенс Столтенберг как опытный дипломат попробовал парировать негативный настрой собственным экспромтом — конференцией по разоружению, на которой подчеркнул необходимость новых многосторонних договоренностей в этой чувствительной области взамен устаревших двусторонних. Не получилось: уже по вопросам после его выступления просматривалось, что переключить внимание разгоряченной натовским разладом прессы на новые претензии к России и даже к Китаю вряд ли реально. То же и с другими сюжетами встречи министров — обсуждение гибридных угроз, включая вопросы безопасности развертываемых сетей 5G (намек на Huawei), и даже принципиальное решение по продолжению миссии в Афганистане — все это меркло в контексте разлада по Сирии.

— Легко быть генсеком НАТО, когда все согласны,— элегантно вздохнул в разгар очередной порции вопросов на эту тему генсек.— Но нас 29 стран, и, естественно, разногласия возникают. Сила НАТО в том, что мы можем обсуждать эти разногласия и их преодолевать.

Как будут преодолены нынешние разногласия по Сирии, которые министр обороны Бельгии Дидье Рейндерс квалифицировал как «глубинные», вряд ли станет ясно и к лондонскому саммиту в декабре.

Сочи вместо Ялты

Впрочем, как бы ни сложилось лондонское продолжение брюссельской дискуссии, ряд важных высказываний по ситуации в Сирии и тому, как она может эволюционировать, журналисты из генсека НАТО после трехдневной осады все-таки выудили. Так, он признал, что договоренности России и Турции «серьезно снизили уровень насилия», но тут же оговорился: «ситуация сложная, хрупкая, может и измениться». Тревожит его, в частности, то, что «боевики ИГ могут быть освобождены из тюрем — силы на местах должны отвечать за то, чтобы этого не произошло».

Понятно, что это лишь небольшая часть того айсберга дискуссий, которую обнажила беспрецедентная коллизия в самом старом военно-политическом блоке мира. И дело тут не в России, в отношениях с которой новая ситуация, скорее, подталкивает к взаимодействию, чем к противостоянию (на соответствующий вопрос ваш корреспондент, к сожалению, не получил ответа генсека).

Похоже, столкнулись интересы разных членов альянса — тех, что тянут блок в привычную сторону конфронтации с Москвой по старым лекалам, возводя «форты им. Трампа» по восточным границам альянса, и тех, что угрозы в Москве не видят.

К последним (на данном этапе, по крайней мере) и относится главный возмутитель спокойствия — Турция. Анкара знает, что слишком нужна Вашингтону, да и из НАТО она никуда уходить не хочет (несмотря на то, что разногласия с блоком достаточно регулярные). Вот только Москва для нее не враг, как для части членов альянса (к слову, начинающаяся дискуссия может выявить, что таких вовсе не много), а важный партнер, к взаимодействию с которым в экономике, политике и даже, в известной мере, в идеологии подталкивают сегодня не блоковые рамки, а прагматика и геополитическая конъюнктура.

— В любом случае,— отмечает замдиректора французского Института международных и стратегических отношений (IRIS) Дидье Бийон,— та политика, которую проводит Москва в регионе, куда менее разрушительна для интересов Анкары, чем та, которую взялся проводить Вашингтон.

Впрочем, генсек НАТО прав по сути: ситуация в Сирии «может перемениться». Договоренности в Сочи зафиксировали хрупкое статус-кво: его первой проверкой на прочность уже в ближайшее время могут стать попытки игиловцев отомстить за убитого главаря. Вопрос только — кому? Кто станет новым главным врагом страшного зверя? И в каком обличии этот зверь возродится? Эксперты напоминают: первыми (около года назад) сирийских курдов о том, что Америка может их бросить, предупреждали… вожди ИГ, они даже предлагали союз. Курды коварному предложению не поверили, и вот, поплатились.

Интересно, в какие блоки и под какими знаменами можно собрать в наши дни обманутых в своих надеждах союзников?