Мик Харви спел Сержа Генсбура в Москве

В столичном Доме кино выступил Мик Харви, гитарист и перкуссионист, известный, прежде всего, как многолетний соратник Ника Кейва. В Россию он привез программу, целиком состоящую из песен Сержа Генсбура. Большого энтузиазма у столичного музыкального сообщества концерт не вызвал, но ценители остались довольны. Рассказывает Борис Барабанов.

Все, что связано с именем Ника Кейва, имеет особую притягательность для московской контркультурной прослойки и художников-нонконформистов, проводивших жизнь в легендарных арт-сквотах. Недаром обложка альбома «The Firstborn Is Dead» оказалась на стене жилища Бананана в фильме «Асса». Когда в 1998 году Ник Кейв и его группа The Bad Seeds впервые явились в Россию, для среднестатистического богемного москвича это было как будто Люк Скайуокер пришел к нему на день рождения и подарил лазерный меч.

На концерт Мика Харви, многолетнего соратника Ника Кейва и гитариста золотого состава The Bad Seeds, пришли как раз в первую очередь ветераны художественного андерграунда, носители культурного кода подполья 1980-х, бывалые хиппи с сединой не только на висках.

Корреспондент “Ъ” услышал от кого-то из зрителей: «Я ждал этот концерт 24 года!».

То есть, надо понимать, со времен первого сольного альбома Мика Харви «Intoxicated Man».

Однако столь преданных фанатов Мика Харви не набралось не то что на аншлаг, но даже на половину зала. «Ник Кейв» — не самый продающий бренд в России. Достаточно вспомнить коммерческий провал гастролей сайд-проекта Кейва Grinderman, в котором были задействованы участники той же The Bad Seeds во главе с лидером. Людям нужен Ник Кейв, причем в идеале — с песней «Where The Wild Roses Grow», но это недостижимый идеал.

Мик Харви — австралиец, основавший когда-то вместе с Ником Кейвом группы The Boys Next Door и Birthday Party и переехавший вместе с ним в Англию, то есть полноценная часть феномена. Сольная карьера Харви знакома гораздо меньшему числу меломанов, и до них не так просто достучаться. К тому же в Россию он приехал с программой кавер-версий. Джентльмен, игравший в прошлом с Ником Кейвом, привез в Россию песни Сержа Генсбура. Считается, что в Москве на все найдется публика, но такого рода гастрольные проекты продаются туго.

Впрочем, альтернативщик Майк Паттон (Faith No More, Tomahawk, Fantomas) когда-то собрал довольно вместительный клуб Arena Moscow на программу старых итальянских песен «Mondo Cane». Американец пел только по-итальянски, c оркестром, а весь концерт был концептуально завершенным постмодернистским актом. Но Паттон неоднократно демонстрировал здесь свои лучшие качества, в то время как Харви в качестве самостоятельной концертной единицы приехал в Москву впервые, и избалованная столичная публика, не очень понимала, какого типа зрелища ждать в программе Харви-Генсбура. Тем более что Мик Харви не лицедей, он не пытается перевоплотиться в Генсбура и все песни поет по-английски.

В итоге «на вечеринку в Дом кино» пришли всего пара сотен зрителей, и это если считать вместе с гостями и журналистами. Несомненно, лет 15 назад зал был бы полон.

Но сегодня даже пытливые московские эстеты перекормлены событиями. Да и реклама концерта была не слишком настойчива. Для таких концертов лучше всего подходил зал Центрального дома художника, но теперь его нет, и для концертной отрасли города это такая же потеря, как спорткомплекс «Олимпийский». Впрочем, песни Генсбура неплохо сочетались с афишами советских фильмов 1960-х на стенах.

Мик Харви пел перед полупустым залом и взбадривал себя и коллег шутками. Поначалу он охотно вступал в диалоги со зрителями, но товарищеская атмосфера в зале очень быстро переросла в откровенное хамство. «Не слышно струнных!» — кричал из партера некто, вероятно, уверенный в своем идеальном английском произношении, а также в том, что сделал артисту большое одолжение, подняв задницу с дивана. «Несомненно,— отвечал Харви.— Будут ли еще мнения из аудитории?»

Рядом с Миком Харви на сцене работал пианист Джеймс Джонстон, знакомый фанатам Ника Кейва по составу The Bad Seeds 1990–2000-х. Из зала то и дело доносились одобрительные реплики в его адрес. Не то чтобы он показывал высоты исполнительского мастерства, просто зрителям хотелось лишний раз продемонстрировать эрудицию и отдать должное величию The Bad Seeds.

Были на сцене и россияне. Участие местного струнного квартета было запланировано заранее, а вот проблемы с визой у барабанщика стали для Мика Харви сюрпризом, ему срочно пришлось искать замену в Москве.

Место за ударными в экстренном порядке занял Сергей Болотин из группы Usssy, и мэтра он вроде бы не подвел.

Партии Бриджитт Бардо и Джейн Биркин в кавер-версиях Мика Харви исполнила племянница Мика Харви Ксанта Уэйт. Она вполне достоверно воспроизвела патентованный эротизм и обаятельную фальшь, свойственную вокальным дорожкам француженок на оригинальных альбомах Сержа Генсбура. В нужных местах взяла в руки электрогитару. Как и накануне в Санкт-Петербурге, самую горячую реакцию публику вызвала песня «Bonnie And Clyde», но на корреспондента “Ъ” самое сильное впечатление произвела «J’Envisage», песня со стихами Генсбура, ставшая популярной в исполнении Алена Башунга. В этом номере сразу три электрогитары генерировали сумрак и напряжение на грани нойза, и группа наконец-то собралась в единый кулак, способный раздавить своей мощью даже самую циничную и снобскую аудиторию.