Правозащитница Татьяна Мерзлякова рассказала “Ъ” о первой встрече с главой СПЧ Валерием Фадеевым

В среду в Москве состоялась встреча главы президентского Совета по правам человека (СПЧ) Валерия Фадеева и омбудсмена Свердловской области Татьяны Мерзляковой. Госпожа Мерзлякова, напомним, как и господин Фадеев, вошла в совет 22 октября, после того как в составе СПЧ указами президента РФ были произведены кадровые перестановки. Итоги встречи Татьяна Мерзлякова подвела в интервью “Ъ”, подчеркнув, что причиной всех политических проблем в России является «имитация работы власти с населением». Также госпожа Мерзлякова призналась, что «не знает, чем отличается Устинов от Жукова», однако привела примеры судебных процессов Екатеринбурга-2019, которые, по ее словам, «тоже проходят для отчетности».

— 22 октября, после кадровых изменений в СПЧ, вы рассказали “Ъ”, что, являясь экспертом в вопросе защиты прав граждан на свободу выражения мнения, намерены поднимать эту проблему на федеральном уровне. О чем шла речь в среду, на первой встрече с Валерием Фадеевым в качестве главы СПЧ?

— Об избирательном праве, региональных проблемах Свердловской области в сфере соблюдения прав человека, моем взаимодействии с силовыми ведомствами. Валерий Фадеев очень интересовался, какими ресурсами я располагаю, чем могу быть полезна и как на мои высказывания реагируют силовики.

— На какие ваши высказывания и как «реагируют силовики»?

— Скажу так: не всегда, но часто представители силовых ведомств ко мне все же прислушиваются. Мои последние высказывания связаны в том числе с судебными процессами над участниками майского митинга в Екатеринбурге (жители протестовали против строительства храма в центре города, по итогам акции в отношении пятерых участников возбуждены уголовные дела.— “Ъ”). Дела минимум трех человек переданы в суд, на мой взгляд, для отчета: мол, мы принимаем меры, но они никому пользы не принесут. Например, надо ли вести производство по делу Вадима Николаевича Панкратова, это наш дед-пикет (пенсионер обвиняется в угрозе применения насилия к представителю власти по ч. 1 ст. 318 УК РФ за то, что «хлестал плакатом подполковника полиции Антона Трошина» на митинге против строительства храма в Екатеринбурге в мае этого года.— “Ъ”).

— Чем-то напоминает дело Павла Устинова, актера, осужденного за вывих плеча росгвардейца на акции протеста в Москве в августе, вам не кажется?

— Знаете, меня журналисты часто спрашивают, почему я ухожу от политических вопросов. Я от них ухожу, потому что, к сожалению, не знаю, чем отличается Устинов от Жукова из-за круглосуточной правозащитной работы в регионе, когда приходится людей доставать из петли. Что касается летних протестов в Москве, то вникнуть в эту проблему у меня не было времени. С Валерием Фадеевым мы сегодня сошлись в том числе на необходимости мне конкретизировать и расписать все проблемы, с которыми ко мне идут люди. Начать я планирую с отсутствия диалога между властью и населением, что остро влияет на политическую ситуацию.

Существует явная проблема в отсутствии диалога и имитации его присутствия со стороны властей.

Господин Фадеев заинтересовался этими моими высказываниями и согласился со мной. Например, власти хотят вырубить парк и отчитываются о проведении слушаний, но по факту их не было. И в этом смысле даже законодательство править трудно. Вся нагрузка сейчас ложится на правозащитников, которые должны дать власти понять, что не отступят, пока реального диалога не случится, пока будет эта имитация взаимодействия.

— По-вашему, исключенные из СПЧ 22 октября правозащитники, в том числе Павел Чиков, не пытались донести эту мысль до власти?

— Я за это не отвечаю, вы уж меня простите.

— Что будет следующим пунктом после описания проблемы имитации диалога власти и общественности?

— Меня очень беспокоит, что права потерпевших никак не защищены, прежде всего в уголовном и гражданском праве. И Валерий Фадеев со мной здесь тоже согласился. Как омбудсмену мне удалось добиться защиты прав потерпевших всего в 12% случаев — это катастрофа. В то время как проблемы здравоохранения и ЖКХ, с которыми ко мне приходят люди, исполнительны практически на 100%. Когда-то Владимир Лукин (уполномоченный по правам человека в России с 2004 по 2014 год.— “Ъ”) писал специальный доклад о защите прав потерпевших, но многие позиции так и остались на бумаге.

Уполномоченный по правам человека в России с 2004 по 2014 год Владимир Лукин представил спецдоклад «Проблемы защиты прав потерпевших от преступлений» в июне 2008 года. В документе, в частности, отмечалось, что «нарушение прав потерпевшего на судебное решение никак не влияет», «у потерпевшего нет права воспользоваться услугами бесплатного защитника; такое право предусмотрено только для обвиняемого», «при неспособности государства обеспечить потерпевшему возмещение вреда лицом, этот вред причинившим, возместить его должно само государство».

— Означает ли сказанное выше, что вы войдете в состав постоянной комиссии СПЧ по контролю за правоохранительными органами? Встреча с главой совета в целом прояснила, в каких комиссиях вы будете работать?

— Да, войду, отвечая на первый вопрос. И точно войду в комиссию по миграционной политике, так как проблема людей с неопределенным правовым статусом, которые ни одному государству не нужны, в России стоит очень остро (ранее госпожа Мерзлякова сообщала, что прорабатывает этот вопрос с членом совета правозащитного центра «Мемориал» Светланой Ганнушкиной.— “Ъ”). Фадеев говорит, что сейчас знакомится со всеми, и я пока не услышала, когда меня пригласят к работе в постоянных комиссиях. Хочу отметить, что на встрече обсуждался в числе прочих вопрос избирательного права и контроля над выборами. Мы пришли к выводу, что для этой работы необходимо приглашать независимых экспертов и наблюдателей, в том числе из «Голоса» (движение в защиту прав избирателей.— “Ъ”).

— Ранее Валерий Фадеев скептически высказывался о деятельности организации «Голос», заявляя “Ъ”, что «к ним гораздо больше претензий, чем к наблюдателям от Общественной палаты».

— Все относятся к «Голосу» скептически, а я все равно с ним считаюсь. Их наблюдателей нужно привлекать к проведению выборов и отрабатывать их сообщения о нарушении, чтобы они не только на своих страницах в соцсетях об этих нарушениях рассказывали.

— Что вы имели в виду, говоря выше «доставать людей из петли»?

— Одну из наиболее острых проблем жителей Свердловской области — закредитованность. У нас продолжают работать кредитно-потребительские кооперативы, от которых в регионе пострадало более тысячи человек. За два года мы собрали обращений и жалоб по этой проблеме на миллиард рублей. Мы их все складываем в одну папочку. Нужно понять, кто может им помочь. Кроме того, люди, которые берут по несколько кредитов, почему-то рассчитывают, что им простят долги из-за маленьких детей или инвалидности. Но банки беспощадны, и люди идут к нам. Да, я не знаю всей ситуации о московских протестах, но тот факт, что в составе СПЧ появился омбудсмен из региона, дает надежду поднять ряд проблем. Потому что неправильно учитывать при обсуждении той или иной проблемы только Москву — страна-то большая.

Беседовала Мария Старикова