Названы номинанты «Золотой маски»

В Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко состоялась пресс-конференция, на которой были названы претенденты на «Золотую маску»-2020 в главных и частных номинациях, а председатели экспертных советов постарались обосновать свой выбор. Комментируют Татьяна Кузнецова, Сергей Ходнев и Алла Шендерова.

В конкурсе представлено 62 театра и 79 спектаклей. Большая часть отобранных (32%) — из Москвы, на долю Петербурга приходится 26%, до 42% выросло присутствие региональных театров. Эксперты по драме отсмотрели 782 спектакля, музыкальные — 386. Окончательные итоги будут подведены 15 апреля 2020 года, когда на сцене зала «Зарядье» пройдет церемония награждения лауреатов.

Балет и современный танец: номинации с аберрациями

Возможно, именно количество просмотренного материала так исказило зрение оперно-балетных отборщиков, что в конкурс не попала «Прогулка сумасшедшего» шведа Йохана Ингера, поставленная Музтеатром Станиславского и с момента первой постановки в 2001 году признанная мировыми экспертами шедевром XXI века.

Председатель комиссии Анна Гордеева не смогла обосновать скандальное решение иначе, чем ссылкой на итоги голосования, после чего называть отборщиков экспертами как-то даже неприлично.

Решение комиссии причислить «Пижамную вечеринку» Андрея Кайдановского (в исполнении того же Музтеатра Станиславского) к балетам кажется столь же необъяснимым. Если не вспомнить, что, убрав из конкурса самый мощный современный спектакль сезона и поставив сатирическую притчу Кайдановского, полную юмора и всяческого телесного озорства, в один ряд с классическими монстрами, отборщики убили сразу два козыря Музтеатра Станиславского.

Недостойными национального конкурса оказались оба новых спектакля «Провинциальных танцев» Татьяны Багановой. Зато в него попала, причем сразу во все номинации, «Спящая красавица» — неудавшийся (во многом по вине партнера и сопостановщика Ивана Естегнеева) стеб Анны Абалихиной на вечную тему «мужчина и женщина». Национального внимания оказались достойны и «Одуванчики» — «стенд-ап» (по определению председателя), в котором танец вообще не имеет значения, а исполнитель, по-видимому, настолько слаб, что даже не включен в актерскую номинацию. Однако именно на недостатки исполнения классического танца сослались эксперты, выводя из конкурса залихватский «Танцпол» Йеруна Вербрюггена, в котором бельгиец впервые объединил классическую и современную труппы «Балета Москва».

В балетном конкурсе доминируют екатеринбуржцы с тремя балетами («Приказ короля», «Вальпургиева ночь» и «Brahms party») и максимальным количеством частных номинаций.

Следом (по числу номинаций) идут Большой театр («Зимняя сказка», «Парижское веселье» и «Артефакт-сюита»), а также Пермь с традиционной ленинградской «Баядеркой» (выдвинута ради дирижера Артема Абашева, сценографа Альоны Пикаловой и художника по костюмам Татьяны Ногиновой) и эксклюзивной «Шахерезадой» Римского-Корсакова (в ней балетмейстер Алексей Мирошниченко рассказал о жизни и судьбе Фарах Пехлеви, супруги свергнутого иранского шаха, с позволения самой героини, проживающей в Париже). Увядающая балетная Мариинка представлена одноактовкой «Push Comes to Shove», поставленной американкой Твайлой Тарп в 1976 году для Михаила Барышникова. Хитом назначена бурятская труппа со своим «Талисманом» — стилизацию забытого старинного балета осуществил Александр Мишутин; и председатель Гордеева уверила, что эта штука посильнее спектаклей Пьера Лакотта, знаменитого своей реконструкцией «Сильфиды» и прочей балетной старины. А венчает балетный конкурс новейший кич Бориса Эйфмана — двухактная комедия «Эффект Пигмалиона».

Опера: цветочный удар

Нынешняя оперная афиша, во-первых, рекордно огромна — 14 спектаклей, столько не бывало никогда прежде. Во-вторых, рекордно пестра. «Путешествие в Реймс» Большого театра и две важные премьеры опер ХХ века — екатеринбургские «Три сестры» Петера Этвеша и «Влюбленный дьявол» Александра Вустина в МАМТе, естественно, в номинанты не могли не попасть. Но налицо также многолюдный парад московских музыкальных театров с разноплановым материалом — помимо двух названных, это «Новая опера» («Поругание Лукреции» Бриттена), «Геликон-опера» (причем сразу с двумя работами — «Орландо, Орландо» по Генделю и «Волшебная флейта»), Театр имени Сац («Орфей» Монтеверди) и даже скромный музыкальный театр «Амадей», никогда прежде не добиравшийся до шорт-листа, а тут поощренный за свою постановку оперы-притчи Джанкарло Менотти «Ложь Мартина».

Санкт-Петербург на фоне этой щедрости представлен куда скромнее: только «Евгений Онегин» театра «Зазеркалье» да очередная новинка от самого спорого из отечественных оперных композиторов Александра Маноцкова — спектакль «52», поставленный на драматической сцене, в БДТ. Из немосковской продукции попали в номинанты и красноярские «Груди Терезия», что вполне своевременно с точки зрения общенационального контекста — в Красноярском театре оперы и балета в последнее время происходит очень много интересного.

Даже и абсолютный перекос в сторону московских театров — сам по себе вещь штатная, такое случается.

Дискомфортнее выглядит присутствие в оперной номинации двух перформансов — пермского «Закрой мне глаза» Анны Абалихиной и Ильи Кухаренко (соединение камерной вокальной лирики с современным танцем) и казанского «Аллюки» (инклюзивный оммаж поэзии татарского классика Габдуллы Тукая с участием глухих перформеров-непрофессионалов). Обе работы в номинации «Эксперимент» смотрелись бы как влитые (для того она и придумана), а столкновение с Монтеверди, Моцартом и Россини оказывает дурную услугу прежде всего самим этим экспериментам.

«Пусть цветут все цветы», сказали эксперты. Оно бы и превосходно, если б дело шло об одних только фестивальных показах без конкурсной составляющей. Но у «Маски» есть еще и жюри, которое по отношению к этому цветнику оказывается в положении слепой Иоланты, затрудняющейся отличить красную розу от белой.

По каким критериям сравнивать, например, работы людей с ограниченными возможностями слуха и певцов-профессионалов (с их чисто профессиональными достоинствами и недостатками, которые профессиональной же оценки требуют), чтобы это сравнение ни для кого не было унизительным?

Ничем, кроме смутного предположения о необходимости как-то переформатировать существующую структуру номинаций, ответить на вопросы такого свойства невозможно.

Драма: «Маска» без «Славы»

В афише драматического конкурса 23 спектакля — против 29 в прошлом году: очень неплохо, что тут «Маска» все-таки решила не выходить из разумных берегов. Кроме Москвы и Питера на премию в основных номинациях и в конкурсе «Эксперимент» претендуют Южно-Сахалинск, Омск, Псков, Красноярск, Новосибирск, Курган, Пермь, Архангельск, Хабаровск, Петрозаводск и отчасти даже подмосковный город Чехов (спектакль Елены Ненашевой «Версия Чайки» сделан при участии научно-творческой резиденции «Чехов A.P.i»).

Среди режиссеров лидирует среднее поколение — те, кого сегодня уже не обязательно называть молодыми (речь, конечно, не о дате в паспорте, а о годе вхождения в профессию): Кирилл Серебренников (выдвинуто их с Евгением Кулагиным «Барокко» в «Гоголь-центре»), Константин Богомолов («Преступление и наказание» в питерском «Приюте комедианта»), Виктор Рыжаков («Иранская конференция» в Театре наций) и другие.

О себе настойчиво заявляют и те, кто идет вслед: Тимофей Кулябин («Дети солнца» новосибирского «Красного факела»), Юрий Квятковский («Зарница» в Мастерской Дмитрия Брусникина), Дмитрий Волкострелов (его «Хорошо темперированные грамоты» попали в конкурс «Эксперимент», а поставленные в Перми «Пермские боги» — в «малую форму»). Большой список в конкурсе «Эксперимент», в котором 10 спектаклей, один лучше другого, с одной стороны, радует, а с другой, как и в прошлом году, наводит на мысль, что деления на номинации глубоко условны. Скажем, как и на прошлой «Маске», на премию в разделе «лучшая женская роль» претендует актриса, исполнявшая роль мужскую,— на сей раз это Яна Савицкая, сыгравшая поэта-обэриута Леонида Липавского (сам спектакль Бориса Павловича «Исследование ужаса» выдвинут в «малой форме»).

Отрадно, что эксперты заметили режиссеров Евгению Сафонову («Аустерлиц» в БДТ) и Максима Соколова («Папа встретит меня в L.A.») и не спасовали перед «28 днями», поставленными Юрием Муравицким и Светланой Михалищевой в Театре.doc (речь про те самые женские 28 дней). Однако чуть менее радостно, что «молодые максималисты», как характеризовала свою команду председатель экспертного совета Дина Годер, обошли в номинации «лучший художник» Ларису Ломакину — постоянного соавтора Константина Богомолова, которая создает такую естественную, умную и стильную среду, что эксперты (так было и в прошлом году с мхатовскими «Тремя сестрами») не замечают ее, как не замечают воздух, пока он хороший.

С Богомоловым связано и еще одно удивление: не выдвинута его «Слава». В виртуозно поставленном и сыгранном актерами питерского БДТ спектакле режиссер прививает зрителям бациллу тоталитарной чумы — пьеса «сталинского сокола» Виктора Гусева играется без «подсказок», так что каждый сам волен решать, как реагировать на «заразу». Эксперты, пользуясь словами председателя совета, сочли спектакль «обаятельным имморализмом» и на всякий случай на «Маску» не выдвинули.