Как великий итальянский режиссер и его родной город повлияли друг на друга

Федерико Феллини в январе 2020 года исполняется сто лет. Как его родной город Римини готовится к юбилею, узнал «Огонек».

Екатерина Данилова

Ты оказываешься наедине с негостеприимной жизнью, когда умирает мать, а из города уезжает самая красивая женщина. Так заканчивается «Амаркорд» (1973) Феллини.

Так развеивается дымка счастливого марева, в котором живут его герои. Что впереди? А это известно. Про это все остальные фильмы Феллини: «Маменькины сынки» (1953) — те же мальчишки несколько лет спустя. «Белый шейх» (1952) — герой из той же компании, но уже повзрослев (сюжет, добавив в него сегодняшней иронии, «переснял» в 2012-м Вуди Аллен в «Римских приключениях»). Про это и «Сладкая жизнь», и «Восемь с половиной», и, конечно, «Рим» — еще одна попытка воскресить то счастливое и бездумное состояние, у которого есть еще одно имя — юность.

«Амаркорд» — значит «я вспоминаю»…

Дом, которого нет

На самом деле всю свою жизнь Феллини снимал один и тот же фильм, как сомнамбула, возвращаясь в родной город на берегу Адриатического моря. Римини. С широкой полосой пляжа — именно поэтому, когда смотришь «Амаркорд», все время ощущение песка на зубах и в волосах. С фонтаном-шишкой на главной и такой маленькой площади города. Мостом Тиберия (самый древний в Италии, две тысячи лет!) через речку Мареккья, которую многие до сих пор путают с легендарным Рубиконом. О том, что Цезарь перешел Рубикон где-то здесь, напоминает камень на площади и местные жители — каждый из них готов провести вас к пересохшему и исчезнувшему ложу реки и показать, где именно это случилось. Версий множество — все зависит от силы воображения вашего Вергилия. Но это только до тех пор, пока вы не окажетесь в соседней Пеннабилли, где жил верный друг и любимый сценарист Феллини — Тонино Гуэрра. Его жена Лора Гуэрра, блестя ярко-синими глазами, и сегодня убедительно объяснит вам, что нет же, Рубикон протекал именно около Пеннабилли, а значит, и переходил его Цезарь где-то здесь. Это к тому, что все зависит от Вергилия. Кстати, и Данте, изгнанный из Флоренции и избравший римского поэта своим психопомпом (то есть проводником душ из царства живых в царство мертвых), жил здесь, в соседней и древней Равенне. Древней настолько, что шедевры XI–XII веков здесь пренебрежительно называют новоделом.

Феллини всегда и говорил и писал, что его город — это Рим. Рим стал ему домом, как только он первый раз туда приехал. Здесь Феллини родился как режиссер.

Здесь он встретил Джульетту Мазину. В конце концов, он по матери наполовину римлянин! Здесь, на легендарной киностудии «Чинечитта» сняты все его фильмы.

Фильмы… про Римини.

Есть что-то зачаровывающее и таинственное в том, с какой тщательностью Феллини воссоздал на «Чинечитте» город своего детства для «Амаркорда». Топографию, здания и храмы, родной дом, который когда-то стоял недалеко от вокзала. Во время войны этот район сильно бомбили. И дома Феллини, в котором мы по фильму знаем все чуть ли не на ощупь — каждую дверь, накидки на подушки и комоды, ступеньки террасы,— сейчас нет… Сегодня здесь новые виллы под оливковыми деревьями, новые хозяева. Рядом — магазин с детскими игрушками, плотно, под потолок забитый куклами, роботами, мигающими машинками и самолетами с электронным управлением, мячами и яркими конструкторами. Пещера Али-Бабы для мальчишки с фантазией. На крохотном пятачке, расчищенном от игрушечных коробок, два мавра в ярких рубашках играют в нарды, переговариваясь свирепыми гортанными голосами. И как тут не вспомнить кукол, которых маленький Федерико делал для домашнего театра. Или цирк! Он пленил его в детстве настолько, что мальчик чуть не ушел с бродячими артистами. Извлеченный матерью из цирковой кутерьмы (ей донесли бдительные знакомые), он пытался объяснить ей, что мыл грустную зебру! Но цирк полюбил уже навсегда, он вошел в матрицу его художественного мира, как песок Римини. А вереницы веселых и грустных клоунов под бравурно-апокалиптический цирковой марш побрели из одного фильма Феллини в другой. Мог ли Феллини полюбить не клоунессу? Слава пришла к нему в 1954, когда он снял «Дорогу», в которой Джульетта Мазина сыграла девочку-циркачку с грустными глазами. В 1957-м он получил за «Дорогу» своего первого «Оскара» (из пяти). Через год — второго за «Ночи Кабирии» и финальную улыбку Мазины. Кабирия, Кабирия... Она родилась еще в «Белом шейхе», где главного героя, у которого жена не то пропала, не то убежала, утешает веселая и добрая шлюшка с грустными глазами клоунессы — Кабирия.

Мастиф в аду

Фильмы Феллини можно накладывать на город, как кальку. Здесь все — правда, документ! Стоит ли удивляться, что к столетнему юбилею режиссера, прославившего курортный город в итальянской провинции, здесь решили отнестись ответственно — из Римини решили сделать памятник Феллини. Да, конечно, граффити Феллини здесь на каждом углу, есть парк Феллини, его имя и названия его фильмов красуются на вывесках ресторанов. Здесь похоронен он сам, Джульетта Мазина и их сын, умерший во младенчестве. Но горожанам показалось, что для любви и памяти этого маловато.

Драгоценным камнем в венце благодарности стал легендарный кинотеатр «Фульгор». Тот самый, куда маленький Федерико ходил с родителями, а потом и с приятелями, и где первый раз увидел это чудо — кино! Считается, что тем фильмом, который увидел Федерико, сидя на коленях у отца, был «Мастиф в аду». «Сидя ребенком в зале "Фульгора" перед началом фильма, я чувствовал необычайное волнение,— писал Феллини в своих воспоминаниях.— Восхитительное ожидание чуда! Такое же чувство я всегда переживаю, входя в Пятый павильон "Чинечитты", только теперь это чувство взрослого человека, способного контролировать чудо, потому что оно в его руках. Это чувство состоит из сексуального заряда, нервной дрожи, предельной концентрации внимания, напряжения чувств, экстаза».

В грандиозном музейном комплексе, который сейчас создается в городе, «Фульгору» отведено особое место. Год назад кинотеатр, ставший символом киночуда, был реконструирован. Увы, от старого доброго «Фульгора» не осталось ни деревянных лавок, на которых сидел Феллини с приятелями, ни афиш. Сейчас кинотеатр в бархате и золоте — реконструкцией занимался Данте Ферретти, сценограф, снявший с Феллини шесть фильмов и обладатель трех «Оскаров» (похоже, в этой компании один «Оскар» — это просто неприлично). И специалисты сравнивают реконструкцию с кинематографической постановкой. Через несколько месяцев здесь будут торжественно отмечать столетний юбилей Феллини.

Никола Бассано — историк кино, заведует архивом Фонда Феллини и синематекой. Как все местные жители, он считает, что Феллини сегодня недооценивают и вообще (горестный вздох!) подзабыли. Он рассказывает, как будет выглядеть будущий музейный комплекс:

— Кроме кинотеатра, где будут идти фильмы Феллини, в комплекс войдет замок Сиджизмондо Малатесты, который был построен в 1437 году. Кстати, завершал работы Филиппо Брунеллески. Мы соединили эти два, казалось бы, такие разные объекта культуры, чтобы показать диалог между Возрождением и кино. Мы не хотели делать классический музей. Наоборот, задача — создать для зрителя эффект сопричастности. Большие пространства замка дают нам возможность попытаться восстановить мир Федерико Феллини с помощью новых технологий. Например, там будет фигура Аниты Экберг (сыграла одну из главных ролей в «Сладкой жизни».— «О»), и она сможет общаться со зрителями. Будет зал с качелями, которые стали символом «Белого шейха». Помните, там Альберто Сорди качался на огромных качелях? На многочисленных мониторах будут воспроизводиться фильмы Феллини. И, конечно, мы представим его рисунки. Коммуне города Римини принадлежит более 500 рисунков Феллини — вы же знаете, он много рисовал, и в Риме начинал именно карикатуристом. Кроме того, у нас есть некоторые костюмы и элементы сцены.

Между замком и кинотеатром, продолжает свой рассказ Николо Бассано, планируется создать парк-цирк «Амаркорд», где с помощью самой современной машинерии реконструируют объекты, важные для космоса Феллини. Ведь на римской киностудии они не сохранились — после каждой картины волшебный мир, созданный режиссером, разбирался, и его ожидало очередное перевоплощение. Поэтому, например, специально для парка сделают кита Казановы. Или механическую руку, которая на самом деле будет фонтаном и проектором одновременно.

Впрочем, есть в городе место, которому никакая машинерия не нужна. Ему достаточно оставаться самим собой, чтобы, глядя на него, мы вспоминали Феллини. Грандиозный Гранд-отель, который в «Амаркорде» стал и действующим лицом, и декорацией, и мифом о сказочной жизни. Не случайно в лобби отеля висят рисунки Феллини — маленький мальчик замер перед грозным портье на пороге этого дворца роскоши. И фотографии седого режиссера на палаццо перед отелем — пришло время, и он стал желанным гостем в этих стенах, номер 315 всегда был к его услугам. Местные уже вергилии расскажут, что именно здесь Феллини познакомился с Гуэррой (три «Оскара»), но это уже из разряда легенд для туристов. Все знают, что они дружили с детства. А также то, что настоящий Гранд-отель в Римини не похож на отель в кино. И это чуть ли не единственное отступление от документальной точности в воспроизведении родного города. Миф должен быть преувеличением! Но он же имеет право на осуществление. Именно поэтому Гранд-отель в Милане — точная копия киноверсии Гранд-отеля в Римини. Построенный в начале XXI века, он стал признанием в любви к Феллини владельца бизнеса.

Романьолец и психоанализ

Светлана — миниатюрная блондинка с аметистовыми глазами. Она гид по провинции Эмилия-Романья, к которой и относится Римини. Училась в Минском университете, приехала в Италию на языковую практику и — осталась. Мы пьем местное вино и разговариваем о мужчинах. Точнее, о том, кто такой типичный романьолец. Она объясняет:

— Это, как правило, высокий, лысоватый мужчина. Внешне — вот как Феллини или артист, который играет его отца в «Амаркорде». Чтобы произвести впечатление на женщину, романьолец способен на самые удивительные и отчаянные поступки. И еще. У романьольцев отличное чувство юмора. Вы знаете, почти все итальянские комики из Эмилии-Романьи…

И не только комики. Не зря сам Феллини не раз подчеркивал, что легендарный Пиноккио рожден Романьей. Откуда он это взял, неизвестно, но мы же можем поверить мастеру на слово? Значит, не только стихи растут из сора, но и кино из почвы, омытой Адриатическим морем и истоптанной легионерами Тиберия.

Впрочем, дело не только в почве и любви к родине, умноженной на страстное желание вырваться из дома («Уедем! Уедем! В Рим! В Рим!» — заклинают герои Феллини, совсем как чеховские сестры). К юбилею Феллини в России будет издана его «Книга снов».

30 лет Феллини записывал и зарисовывал свои сны, из которых позже рождались многие его фильмы. Грандиозная «Книга снов» — результат этой фиксации.

Убежденный поклонник и последователь Карла Густава Юнга, он с максимальной серьезностью относился к его теории сновидений. Сны, фантазии, воспоминания и мечты с самого начала были для Феллини тем волшебным эликсиром, который питал его кинофантасмагории («Мне лучше всего в постели!» — писал он), казалось бы, абсолютно фактографичные и документальные и — нереальные, показывающие другую, волшебную, жизнь, которую только надо захотеть увидеть.

Поэтому, когда однажды — Феллини было уже за сорок, а «Сладкая жизнь» уже снята — он ошибся телефонным номером и нарвался на психоаналитика Эрнста Бернхарда (тот мягким голосом объяснил режиссеру, что творческая деятельность и игра — это умственная работа одного порядка), его жизнь и его кино не то чтобы изменились, но обрели понятное мастеру объяснение.

Так начались их встречи — три раза в неделю в течение многих лет. Феллини записывал сны, повторяющиеся образы и страхи, и они вместе их расшифровывали. Бернхард был учеником Юнга, утверждавшего, что сон — это прямая манифестация бессознательного и «только незнание его языка мешает понять его послание». Он и стал психопомпом для самого Феллини, его проводником в мир его фантазий. Только ему повиновались замки времени и открывались двери в былое, в котором было зашифровано нечто большее, чем тоска по матери и оптимизм юности. Особое место в учении Юнга занимала его теория об архетипах, проявляющихся в символах сновидений и позволяющих человеку осознавать свои бессознательные установки.

Архетипы Феллини… Мы узнаем их в каждом его фильме, как старых знакомых. Они кочуют из шедевра в шедевр, так, что кажется, что это и не кино вовсе, а другое измерение непрерывной жизни с одними и теми же героями. Разъяренный отец, от отчаяния кусающий свою шляпу. Обольстительные толстухи. Пьяницы. Веселые проститутки. Умопомрачительные красотки. Маменькины сынки. Блаженные сумасшедшие. Клоуны. Святоши. Мотоциклисты. Карлики. Святые отцы католической церкви. Аристократы с голубой кровью. Мальчишки.

Все они и сейчас тут, на набережной в Римини. Кто-то пьет вино. С пляжа, на который уже опустились сумерки, раздается смех. Кто-то танцует босиком на мокром песке. Кто-то ищет потерянные тапочки. А сумасшедший гонщик на представительском «мерседесе» с визгом колес и на отчаянной скорости нарезает круги на площади. В черной южной ночи над спящим городом горят золотые буквы названия отеля «Градиска». Имя той самой красотки из «Амаркорда», которой бредил весь город. В фильме она выходит замуж и уезжает. Но на самом деле она, конечно, осталась.