Как Владимир Путин в Кремле ордена и медали вручал

4 ноября по случаю Дня народного единства в Кремле был дан прием, на котором президент России Владимир Путин вручил награды выдающимся людям, среди которых, отмечает специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников, в праздник оказался, впрочем, только один россиянин.

4 ноября подлежали награждению в Георгиевском зале Кремля 17 человек. Только один из них, Леокадия Дробижева, представляла Российскую Федерацию. Остальные 16 — в лучшем случае сочувствовали ей, пусть даже и активно.

Так, за час до начала церемонии в Георгиевском зале, подиум которого по случаю праздника был подсвечен отчего-то ультрафиолетово, я поговорил с Филиппом Сорелем, мэром французского города Монпелье. Этот немолодой чрезвычайно обаятельный человек с улыбкой отеческой и откровенно излучающей получал в этот день орден Дружбы. Он признался, что ему лестно получить такой орден, тем более что Монпелье является городом-побратимом Обнинска, что в Калужской области.

— А вы были когда-нибудь в Обнинске? — вежливо удивился я.

— Да! — с удовольствием подтвердил месье Сорель.

— И что на вас произвело самое сильное впечатление? — уточнил я.

Дело в том, что я ведь тоже был в Обнинске.

— Знаете…— замялся мэр Монпелье,— мне, например, понравились символы города… На его гербе… Там есть атом! И он окружен четырьмя элементами, которые символизируют науку!

Я подумал, что для изучения герба города не так уж обязательно было ездить в Обнинск. И в меня даже закрались сомнения… Чтобы избавиться от них, я спросил месье Сореля, что еще есть в Обнинске.

— Конечно, памятник Гагарину! — твердо ответил он.— Представляете, Гагарин раскинул руки и смотрит на звезды!

Филипп Сорель не удержался и показал, как Гагарин это делает.

Входившие в Георгиевский зал гости невольно посторонились.

Оказалось, что на мэра все это произвело настолько сильное впечатление, что он не удержался и поставил в родном Монпелье копию этого Гагарина прямо на мосту Юрия Гагарина.

— Поехали! — неожиданно вскричал мэр по-русски.

Проходившая мимо девушка из оркестра, по-моему, была согласна.

— Но почему Обнинск? — допытывался я.— Возможно, все-таки немного странный выбор…

— Мы знаем,— великодушно кивнул мэр,— что в этом районе активно изучают космос.

Нет, я не знал. Возможно, месье Сорель имел в виду Калужскую область и ее столицу во главе с Циолковским.

— Лайка, спутник, станция «Мир», Владислав Шапша…— перечислял мэр знакомые ему русские слова.

— Кто? — аккуратно, но все-таки с тревогой переспросил я.

— Владислав Шапша,— еще раз справился Филипп Сорель.— Мэр города Обнинска.

— А вы знаете,— я решил оставить тему, в которой француз ориентировался лучше меня,— что День народного единства — это такой праздник, который пришел на смену Дню Великой Октябрьской социалистической революции?

Теперь уже он не знал:

— Я думал,— признался Филипп Сорель,— это в честь освобождения Москвы от захватчиков.

Я развеял его сомнения, которые у него, кажется, все-таки остались, и спросил, как он относится к революции.

— Если вы имеете в виду Октябрьскую революцию,— пояснил он,— то у нас многие считают, что Октябрьская революция была вдохновлена Французской революцией. Но я не согласен! Все-таки ее социалисты вдохновили…

Мне показалось, он даже поморщился.

Тогда я спросил, как он относится к таким революционерам, как «желтые жилеты».

— О! — сказал месье Сорель.— 70% их требований справедливы!

— Да вы и сами революционер! — не удержался я.

Филипп Сорель был, мне кажется, благодарен за это замечание:

— Знаете, я в 2015 году написал большую красную книгу «Восстановить республику»! В ней я изложил программу, на языке которой сейчас говорят «желтые жилеты»!

Так вот кто является их идейным вдохновителем, понял я. Это было неожиданно.

— Все то же самое,— подтвердил мэр.— Речь идет о территориальном разделении страны…

Речи о разделении страны в День народного единства могли показаться необдуманными, и возможно, надо было остановиться, но мне слишком хотелось дослушать.

— Я считаю,— продолжил Филипп Сорель,— все институты страны должны быть осмыслены и реформированы! И должны быть внесены изменения в конституцию! Да, это не должно привести в анархии! Но это должно привести к просвещенной республике!

Насчет революционера я как минимум не ошибся.

— И обновление должно происходить,— продолжал Филипп Сорель, и голос его, мне казалось, гремел под сводами Георгиевского зала, который давно не слышал таких речей (хотя говорил он вроде и не так уж громко),— каждые 20 лет!

— О,— обрадовался я,— а у нас как раз 20 лет Владимиру Путину во главе государства празднуется! Что, пора?

Тут Филипп Сорель первый раз смутился:

— 20 лет, да?

Он, кажется, не ожидал такого подвоха от Владимира Путина.

— Ну я говорю прежде всего о тексте конституции…

И в самом деле, в такой день…

— Вот я держу в руках смартфон,— показал мэр.— Это ведь тоже революция! Это же надо обсуждать! Вносить изменения... Надо обсуждать социальный договор между народом и властью…

Филипп Сорель, кажется, впопыхах включил задний ход…

А ко мне подошел один из гостей, председатель правления Ассоциации юристов России Владимир Груздев.

— Надо все-таки поднять вопрос,— вздохнул он.

— Что такое? — переполошился я.

— Ну как… Год назад Исторический музей объявил конкурс на капитальную реконструкцию памятника Минину и Пожарскому. Там всего-то и надо 45–46 млн руб. … У музея памятник на балансе…

— И что же? — переспросил я, предчувствуя, что наружу сейчас вырвется горькая правда.

Увы, все подтвердилось:

— Из чиновников два человека только и дали: я и Лепс,— вздохнул Владимир Груздев.— Но про меня не надо… Ни к чему это… Я, конечно, мог и один все покрыть…

— Но что-то помешало? — осторожно уточнил я.

— Да неправильно это было бы! — в сердцах воскликнул Владимир Груздев.— Тогда на памятник всем миром собирали, и сейчас хотелось бы повторить...

— И сколько собрали за год? — уточнил я.

— 15 миллионов…— махнул рукой Владимир Груздев.

А я считаю, могло быть и меньше. Правда, мы не знаем, сколько из этих 15 млн выдал сам Владимир Груздев, а сколько — Григорий Лепс. Но подозреваю, что в сумме как раз миллионов 15 и получится.

В общем, если что — звоните в Исторический музей. Может, потом табличка с именами будет на памятнике…

Но все-таки в День народного единства и эта информация оставляла желать лучшего.

Впрочем, порадовал стоявший рядом новый глава президентского Совета по правам человека Валерий Фадеев. Только что он сетовал на то, что не понимает, откуда взялась такая волна негатива в связи с его новым назначением («Я-то здесь при чем?!»), как к нему уже подходили люди.

— Валерий, Дагестан с тобой! — тискал его в объятиях немолодой тяжеловесный мужчина.— Пройдем через все!

Было очевидно, видимо, что Валерий Фадеев нуждается сейчас в максимальной поддержке.

— Держись, Валерий!..— слышалось через минуту примерно оттуда же.

Это его теперь убеждал глава протестантов России Сергей Ряховский. Странно, думал я, уж не поляк ли он, а вот же, тоже приглашен в такой день, и куда? То есть это был День не только народного, но даже инородного единства, думалось мне. Но потом я понимал, что поляк — это же был Тадеуш Кондрусевич, экс-глава католиков России, а этот — из наших…

Надо сказать, что большинство гостей были здесь не в первый раз. И среди них выделялись профессионалы. То есть вот, например, Карен Шахназаров сел за стол раньше, пожалуй, всех и уже через секунду налегал на ягоды: малину да чернику. Он что-то знал.

А некоторые стеснялись сразу притрагиваться к еде. (И ведь прав оказался Карен Шахназаров!..) Жестоко об этом потом, уверен, жалели… Так как случилось непредвиденное…

А пока изучали меню. В нем был салат из карельской форели с огурцами (форель, сразу скажу, не очень просматривалась). Шербет из антоновских яблок (а куда их девать еще в этом году?). Морской окунь с овощами (как-то не по-русски в такой день) или Воронежская говядина с печеным картофелем (а вот это по-нашему). Белым было Chardonnay из усадьбы «Дивноморское», 2016, красным — «Западный склон» той же усадьбы, 2015 (и это традиционно).

Работал (причем, кажется, на износ) струнный октет симфонического оркестра Москвы «Русская филармония» и президентский оркестр РФ.

Владимира Путина еще некоторое время не было, и это позволило некоторым участникам приема, а точнее, одному столу из отмеченных мною, более или менее вдоволь насладиться праздником и даже, по-моему, начать воспринимать все происходящее с ними некритически. По крайней мере, только за женщин успели выпить за четверть часа три раза (в том числе и женщины, конечно): это легко было понять по тому, что джентльмены пили стоя.

До боли знакомых лиц в зале было, кстати, не так уж много: выбор гостей был на первый взгляд хаотичным, их словно вырывали из разных рядов, стоящих на страже российской государственности: были, например, деятели искусств, но гораздо больше — членов разнообразных профильных празднику комиссий и комитетов…

В какой-то момент первые ряды столов вдруг разом встали, и волна быстро докатилась до задних. При этом все уже стояли, а голос президента так пока и не начал раздаваться. Впрочем, я-то видел, что вошел патриарх Кирилл, и это ради него встал стол, за которым он должен был сидеть, а потом уж на всякий случай, не зная, откуда звон, и все остальные.

И первые ряды давно уже сели, а последние все еще стояли с высоко поднятыми телефонами в руках, высматривая в них родное лицо. Но все-таки и они в конце концов вернулись к прежним занятиям. То есть к салату прежде всего из огурцов, а не из форели. Больше попробовать, сразу скажу, ничего не успели, так как в Георгиевском зале, хотите вы этого или нет, появился Владимир Путин.

Он поздравил с праздником и особенно отметил Леокадию Дробижеву, лауреата премии президента России за вклад в укрепление единства российской нации.

— Сейчас очень важно консолидировать наш народ, консолидировать российскую нацию,— призналась Леокадия Дробижева, которая, подойдя к стойке микрофона, положила на нее букет, подаренный президентом, и полностью заслонила саму себя от камер, но Владимир Путин понял и забрал у нее букет, положив на свою стойку и вернув Леокадию Дробижеву людям.— Во время вашего выступления на Валдайском форуме хорошо запомнились слова не только мне, но и всем, когда вы говорили: «Формирование именно гражданской идентичности на основе общих ценностей, гражданской ответственности и солидарности, уважения к закону, сопричастности к судьбе Родины, но без потери связи со своей этничностью — необходимое условия сохранения единства страны».

Было очевидно: ночью разбуди ее — воспроизведет достоверно запомнившееся дословно.

— И еще необходимо дополнить нашу культуру тем,— продолжила Леокадия Дробижева,— чтобы мы сформировали нашу гражданскую культуру, культуру, которая позволяет нам быть, как вы правильно говорили, деятельными патриотами,— культуру ведения дискуссий, культуру политических выборов, культуру ответственности перед своей страной, ответственности за свой дом и улицу. Вот этими солидарными чувствами я живу и работаю уже больше 50 лет!

Ну разве могла Леокадия Дробижева не получить премию президента России? А кому тогда?

— Когда-то наш поэт и дипломат Федор Тютчев говорил: «Умом Россию не понять». Но знаем мы, что многими умами можно! — поспорила Леокадия Дробижева.— В Россию очень важно верить!

Как будто остается что-то иное.

Амаль Абу Зейд, советник президента Ливана (участники церемонии начали получать ордена Дружбы), сообщил президенту:

— Мы видим в вас защитника и спасителя нас от недальновидной политики западных стран, которые намерены искоренить разнообразие и многоэтническое общество нашего региона путем спонсирования радикальных идей, поддержки террористических и иных организаций, а также препятствуя российской инициативе по возвращению сирийских беженцев на родину!

То есть награда вышла с обременением.

Мария Виктория Алькарас, гендиректор театра Colon из Аргентины, благодарила не только Владимира Путина:

— Спасибо моим русским бабушке и дедушке, Елене и Константину, прабабушке Кате, моей маме Виктории за то, что они научили меня любить русское искусство, русскую музыку, балет, историю и традиции, русские народные танцы, русские сказки или тарелку настоящего борща, пельмени, блины… Или просто кусок хлеба с маслом и настоящую селедку!..

Аплодисменты на слове «селедку» были оглушительными, а кто-то, я видел, мгновенно прослезился. Хотя ведь норвежцев или исландцев среди гостей церемонии вроде и не было.

— От них,— продолжала госпожа Алькарас,— я узнала о традиционных русских ценностях и богатстве культуры России.

По зрелом размышлении приходится все-таки признать, что кусок черного хлеба с селедкой все-таки входит, а может, даже цементирует систему традиционных русских ценностей. Но с другой стороны, все равно это только закуска.

Между тем церемония непоправимо затягивалась: каждый лауреат намеревался что-то сказать, а гостей никто во время официальной части не обслуживал, так что пренебрегшие хотя бы салатом из огурцов очень сильно ошиблись.

К тому же демонстративно неторопливо подошел к президенту России почетный консул России в городе Сент-Джонс, в Канаде, Джон Стюарт Дюррант, для которого русский язык был, впрочем, без сомнения родным. Он украсил церемонию своим стихотворением:

Жизнь, работа и награды,
Ежедневный тяжкий труд,
Все культуры русской ради
Дерзновения не умрут.
Ни ради славы испытания,
Или чтобы в историю навек.
Филология — мое призвание.
Я не гордый человек.
Теркин тоже был не гордый,
Не загадывая вдаль.
Поддержу, почетен орден —
Символ верности медаль.

И вот тут уж заплакать захотелось мне лично.

Председатель правления общественного объединения «Славянский культурный центр» Татьяна Кузина из Казахстана, тоже получившая орден Дружбы, процитировала «в канун юбилея великого Абая удивительные слова, которые, наверное, являются для вас очень важными. Великий Абай в 39-м в назидание молодым говорил: "Если каждый будет мнить себя бием, на земле будет тесно. Если народ един с вождем, он не сгорит и в огне"».

В 39-м году (прошлого века.— А. К.) на советской земле, частью которой был Казахстан, было, увы, уже не так тесно, как еще за десять лет до этого, когда только начинались репрессии. А насколько важными эти слова являются для Владимира Путина, ответить может только он сам. И тут важно не ошибиться.

Николай Симеонов Малинов работает главой национального движения «Русофилы» в Болгарии.

Что-то не то было, конечно, в этом слове, «русофилы», что-то точно не то. Но, видимо, назвали от души.

— Когда мы 16 лет тому назад начинали свою работу и назвали себя перед миром и перед Богом русофилами, мы не знали, что будут такие серьезные успехи,— признался Николай Малинов.— Но, наверное, и само имя подразумевает, подсказывает, помогает и направляет в этом направлении… Так что я благодарю в первую очередь от своей организации: это 240 отделений, больше 35 тыс. организованных членов, которые практически ежедневно заботятся в данный момент о 258 кабинетах изучения русского языка в детских садах.

И лучше него здесь не выглядел уже никто из награждаемых: отделениями русофилов в детских садах вряд ли мог еще хоть кто-нибудь похвастаться.

— Когда мы 16 лет назад начинали, первый опрос показал 8% русофилов в Болгарии, сейчас 82% русофилов,— рассказал Николай Малинов.

Все-таки многие были, похоже, все это время скрытыми (от самих себя) русофилами. А потом вдруг раскрывшимися (или раскрытыми).

— Некоторые из вас знают, что полтора месяца тому назад меня арестовали, арестовали вместе с 16 моими соратниками за то, что мы занимаемся этими делами, о которых я говорю, потому что в конце концов судить надо за дела,— самокритично вдруг заявил Николай Малинов.

Закончил он верно:

— Конечно, какие бы силы с нами ни боролись, я могу вас уверить и от своего имени, и от своих соратников, что мы не изменим своего пути и что всегда и в Болгарии, уверен, и в России найдутся люди, которые положат душу свою за други своя так, как это было последние 1500 лет.

Интересно только, много ли их будет. А так-то, конечно, найдутся.

Бенедикт Окечукву Орама из Нигерии, председатель совета директоров Африканского экспортно-импортного банка, подчеркнул:

— Великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин, у которого, кстати, были африканские корни (разве можно было промолчать об этом? Похоже, ради этого и процитировал.— А. К.) однажды сказал: «Лучше предаться тысячам мечтаний, которым не суждено сбыться, чем не мечтать вовсе».

Чего только не сказал великий русский поэт с африканскими корнями.

А Филипп Сорель, оказалось, кое-что утаил от меня:

— В 1985 году я впервые приехал в Советский Союз. Это было мое свадебное путешествие. И сегодня я вновь возвращаюсь в Россию!

Будем надеяться, в семейном плане у него по-прежнему все хорошо.

— В России все великое,— сказал Франческо Стараче, гендиректор итальянской группы Enel.— Россия — это великая страна, великие люди, великое историческое и культурное наследие, а также великий потенциал для амбициозного роста. Мы вышли на российский энергетический рынок 15 лет назад, все это время упорно работали, и в конечном итоге мы все в каком-то смысле преуспели: и бизнес, и государство, и общество.

Да, господину Стараче есть за что так говорить про Россию. За эти годы и группа Enel в результате стала великой.

Николаю Сергееву, представителю Института стран СНГ в Белоруссии, вручили медаль Пушкина.

— Интересная информация, что русский язык на территории Белоруссии только в литературной форме существует со времен Крещения Руси,— сообщил он.— Не так давно, несколько лет назад, Святейший патриарх Московский и всея Руси Кирилл был у нас с пастырским визитом, и случилась интересная история во Дворце республики, где он выступал,— рассказал Николай Сергеев.— Президент Белоруссии Александр Лукашенко обратился к Святейшему и сказал: «Будьте как дома». На что был такой ответ: «Я и так дома, ибо я Патриарх не Российской Федерации, а Патриарх всея Руси!»

Амбиции были предъявлены таким образом предельно явственно. Жаль, что с ними не согласились, к примеру, на Украине.

Нилакши Сурьянараян из Индии, доцент Делийского университета, вышла получать медаль Пушкина в сари, и от этого самое большое неудобство испытал, если я не ошибаюсь, человек за столом, сидевший ближе всех к микрофону. Сари было классическим, то есть в профиль был чудесно виден очень низко подвязанный кусочком ткани живот лауреатки.

— Ни стыда, ни совести!..— ошарашенно прошептала дама рядом со мной.

— Я не могу поверить, что я нахожусь здесь среди таких выдающихся людей в этом историческом месте. И хотя иногда в мечтах я воображала себя в подобной ситуации, я никогда не думала, что это сбудется! — призналась Нилакши Сурьянараян.

Она была между тем предпоследней.

— Хотел бы отметить, что все составляющие русского мира, они всегда обращены вовнутрь себя и всегда очень многогранны. Изначально русская культура и русское государство становились на ноги как многонациональные и многоконфессиональные. Так русский мир выглядит внутри себя и так он проявляет себя вовне! — закончил в конце концов процедуру Владимир Путин.

Понять это было непросто, но следовало хотя бы попытаться.

Наконец понесли горячее.

Андрей Колесников