Девятое заседание по делу «Седьмой студии»: допрошены трое свидетелей-обнальщиков

В Мещанском суде Москвы 14 ноября прошло девятое заседание по делу «Седьмой студии», главный обвиняемый по которому — режиссер Кирилл Серебренников. Суду дали показания трое свидетелей обвинения. Все они рассказывали, как обналичивали бюджетные деньги для «Седьмой студии». Двое из них сказали, что обналиченные деньги шли на работу «Платформы».

---

17:20. Судья спрашивает подсудимых, не решились ли они дать показания.

«Я решился давать показания, но можно завтра с утра»,— говорит Серебренников.

Судья разрешает. Суд переходит к разрешению ходатайства, которое было заявлено утром Апфельбаум про проверку Счетной палаты.

Суть ходатайства: истребовать у Минкульта акты ежегодных проверок Счетной палаты, чтобы посмотреть, как ведомство проверило субсидии на «Седьмую студию».

В итоге судья говорит, что разрешит ходатайство завтра утром. Судья спрашивает у прокурора, кого ждать завтра. Прокурор говорит, что на завтра на 10 утра вызвал шестерых человек. Судья объявляет перерыв в слушаниях до завтра, до 10:30.

17:12. — Протокол составлялся с ваших слов? — спрашивает судья.

— Да,— говорит Синельников.

— Следователь надиктовывал?

— Нет.

На этом допрос Синельникова закончен. Он выходит из зала.

17:11. Выясняется, что в деле есть два протокола допроса Синельникова от 31 мая 2017 года. В обоих протоколах одно и то же время и одно и то же место — 409 кабинет ГСУ СК РФ по Москве. Но в одном 6 листов, а во второй 10.

Судья и адвокаты уже 10 минут пытаются выяснить, какой протокол учитывать. Синельников потерялся, не понимает, о чем его спрашивают.

В итоге судья говорит, что вызовет в суд следователя, который допрашивал Синельникова, чтобы выяснить вопрос с протоколами.

17:07. Адвокат Лысенко обращает внимание, что, судя по протоколу допроса, на встрече с Итиным речи про обналичивание не было, что про это говорила только Масляева. Синельников говорит, что напрямую Итин про обналичивание не говорил, но из разговора все равно было понятно, что «будет просто обналичка».

16:58. Прокурор попросил об оглашении показаний Синельникова на следствии. Судья удовлетворила его ходатайство. Прокурор быстро зачитал показания. Синельников их подтвердил. Затем адвокат Лысенко начал читать первые показания Синельникова.

В них Синельников говорит, что познакомился с Итиным не на открытии «Платформы», а на премьере «Метаморфоз».

На встрече Синельников и Итин обсуждали услуги, за которые Синельников будет получать прибыль в размере 6-8%, следует из показаний. Услуги: подбор актеров, декораций и прочее.

По его словам, после встречи вдруг пришли деньги и был звонок от Масляевой, которая сказала, что ничего делать не нужно, что нужно снять деньги и доставить их в Москву за тем процентом, который был оговорен с Итиным.

«Сейчас я понимаю, что через мой счет «Седьмая студия» обналичивала деньги»,— зачитал Лысенко слова Синельникова тогда, на допросе. Он не подтверждает, что сначала оговаривали реальные услуги, по словам Синельникова,сразу шла речь о процентах по обналичиванию.

16:46. После вопрос задает адвокат Поверинова: про уголовное дело Синельникова. Он говорит, что «к сожалению, да», против него возбудили уголовное дело по части 1 статьи 172 УК РФ.

По словам Синельникова, дело еще на следствии. Он сказал, что его вызывали на допрос в январе 2019 года. На уточняющий вопрос адвоката Повериновой, предъявили ли ему обвинение, он ответил неразборчиво. Из его слов следует, что фабула дела: обналичивание денег для «Седьмой студии», оно расследуется отдельно от дела «Седьмой студии».

16:44. — Мероприятия на «Платформе» реальные были? — спрашивает судья.

— Да, были реальные,— говорит Синельников.

— Сколько вами было заключено договоров с «Седьмой студией»? — спрашивает прокурор.

— 15-17 договоров на общую сумму 20 миллионов рублей,— отвечает Синельников.

— Вы с Малобродским какие-то договоры заключали? — спрашивает судья.

— Нет. Только в конце 2013 года по «Гоголь-центру».

Все подсудимые соглашаются с показаниями Синельникова.

«Я согласен с показаниями Синельникова. У нас была беседа. Я подробно рассказывал, как мы видим «Платформу». Приглашал к сотрудничеству. Я не согласен, что мы говорили про обналичивание и определяли процент. Было четко сказано, что прибыль должна быть не более 8-9%, все остальное должно быть потрачено (на спектакли — “Ъ”)»,— говорит суду Итин.

Вопросы задает Лысенко.

— Сколько раз вы видели Итина?

— Раз или два.

— Когда передавали деньги Масляевой, при вас Итин, Малобродский, Серебренников деньги брали? — спрашивает судья.

— Нет,— говорит свидетель.

— Сколько раз вы приезжали на «Седьмую студию»? — спрашивает адвокат Лысенко.

— Сколько было контрактов, столько и приезжал. 15-17 раз,— говорит Синельников.

Лысенко спрашивает, чем Итин занимался после «Платформы». Синельников говорит, что был директором театра в Ярославле. Синельников говорит, что ему известно об этом со слов Масляевой.

— Вам Итин говорил, что вы должны делать по контрактам?

— Такого разговора не было.

16:44. — По договорам вы выполняли работы? — спрашивает судья у Синельникова.

— Нет.

— Кто от «Седьмой студии» подписывал? — задает вопрос судья.

— На все контрактах — Итин,— отвечает Синельников.

Прокурор просит сообщить адрес электронной почты. Синельников говорит, что не помнит адреса «Седьмой студии», у Масляевой почта была в виде ее имени и фамилии. Затем называют свою почту.

— Вы просили Итина, Малобродского, Серебренникова, Масляеву о реальном участии в «Седьмой студии»?

— Я общался только с Масляевой. Много раз ее просил выполнять работы по договорам, которые выполнял фиктивно. Я просил ее, чтобы она поговорила о моем реальном участии с руководством «Седьмой студии». Общалась ли она, я не знаю.

— Вам известен реальный объем мероприятий на «Платформе»?

— Нет.

— Помимо договоров, первичную документацию вы предоставляли в «Седьмую студию»?

— Нет.

— Как вы подтверждали, что получили деньги?

— Приходило СМС-сообщение.

— Кому вы про это говорили?

— Масляевой. Больше никому из «Седьмой студии» про это не говорил.

Прокурор долго молчит. Судья говорит: «Прокурор, соберитесь». Он вдруг говорит, что у него нет вопросов.

Теперь вопросы Синельникову задает судья.

— Вы на открытии были?

— Да.

— Что там было?

— Ария.

— Сколько это стоило, по-вашему? — спрашивает судья.

— Живой оркестр стоит недешево в Москве. Декорации — протянутый трос, по нему было движение. Какая-то мебель. Я боюсь оценивать... Плюс артисты. Миллион рублей. Не больше,— говорит Синельников.

— По договорам какие-то документы оформлялись? Акты?

— Да, конечно.

— Вы когда договор подписывали, там сразу был акт выполненных работ?

— Как правило, да.

— Зачем «Седьмой студии» нужна была наличность? Вы говорите, что за наличные работают все театры страны. Почему?

Синельников отвечает сбивчиво, но суть такая: за наличные нужную работу театр может получить быстрее и дешевле.

— Когда я был директором театра, и ко мне приходил художник и спрашивал, где деньги. Мне было стыдно отвечать, потому что денег действительно не хватало. Поэтому театрам проще рассчитаться наличными. Чтобы полгода не ждать,— говорит Синельников.

— По обналичиванию вы общались только с Итиным?

— Да.

— Итин объяснял вам, зачем это нужно? — спрашивает судья.

— Нет. Но было понятно, что на работу «Седьмой студии». Но точно, чтобы не класть себе в карман. Это точно,— говорит Синельников.

— Спектакли ставились?

— Да.

16:31. Заседание возобновляется. В зал приглашают высокого мужчину с длинными седыми волосами — это Валерий Синельников. Он в белой рубашке, синем пиджаке и джинсах. Говорит, что он «в данный момент индивидуальный предприниматель». Говорит, что лично знаком с Итиным и Малобродским, лично с Серебренниковым не знаком («видел в жизни и по телевизору»), Апфельбаум «никогда не видел».

Допрос начинает прокурор.

— К лету 2011 года вы Масляеву знали?

— Да. Когда был на гастролях в Брянске, мы познакомились. Это был 2002-2003 годы.

— Вы вели хозяйственную деятельность с «Седьмой студией»?

— Нет.

— Вы договора с «Седьмой студией» заключали?

— Да.

— Чем вы занимаетесь как ИП? — спрашивает судья.

— Основная деятельность — проведение театральных гастролей. Был звонок в середине 2011 года от Масляевой. Она просила посодействовать в оказании услуг «Седьмой студии». Я приехал на открытие «Платформы» в октябре-ноябре 2011 года. У меня состоялся разговор с Итиным про оказание услуг.

— Какие работы обсуждали с Масляевой?

— По телефону она предложила приехать, познакомиться с руководителем. Я приехал. Обсуждал с Итиным заключение, как потом выяснилось, фиктивных контрактов по обналичиванию.

— С Серебренниковым вы знакомились? — говорит судья.

— Нет. У меня никаких контактов с Серебренниковым не было. Но Масляева осенью 2011 года познакомила меня с Малобродским.

— Вам сразу сказали, что это будут фиктивные договоры?

— Нет.

— А что говорили? — спрашивает судья.

— Итин говорил, что нам с вами нужно будет заключать договоры для обналичивания денег на спектакли. Наличность нужна была для осуществления деятельности «Седьмой студии».

— А кому вы должны были отдавать деньги?

— Это не оговаривалось, но было понятно, что деньги надо было передавать Масляевой.

— В чем была необходимость обналичивания?

— Во-первых, так работают многие, если не все театры, это упрощает сам процесс. Мне приходят деньги, я сам изготавливаю костюмы, езжу по магазинам, ищу реквизит. У «Седьмой студии» не было своего штата, который бы это делал,— сбивчиво пытается объяснить Синельников.

— Вы фактически работы выполняли? — спрашивает судья.

— Нет.

— Размер вознаграждения обсуждался? — спрашивает прокурор.

— Сошлись на 8,6%. Для упрощения я сделал 9%. 7% у меня уходило на налоги.

— У вас счет был в Петербурге?

— В Петербурге.

— Обналичивали деньги в Петербурге?

— В Петербурге.

— Как доставляли деньги в Москву?

— Приходили средства. Я перечислял их на свою карту «Сбербанка». Обналичивал. Потом на поезде привозил в Москву. За билеты я платил из обналиченных денег.

— Вы еще с кем-то обсуждали условия, кроме Итина?

— Нет.

— Вам было известно, под чьим руководством работала Масляева?

— Да. Серебренников, Итин.

— Кому вы отдавали деньги?

— Всегда только Масляевой.

— Это документировалось? Приехал, положил на стол, уехал? — уточняет судья.

— Да,— говорит Синельников.

— Как вы работали с «Седьмой студией»?

— Мне приходили договоры. Я их редактировал. Отправлял обратно. Приезжал сюда со своей печатью и подписью. Эти договоры приходили мне с почты Масляевой или «Седьмой студии». Это было в ноябре 2011 года. Это был первый контракт. И по апрель 2014 года.

14:58. На этом допрос Педченко закончен. Судья спрашивает, не хочет ли Серебренников дать показания. Он говорит, что позже. Апфельбаум говорит, что хотела бы дополнить свои показания. В слушаниях объявлен перерыв на полчаса, до 15:30. После перерыва будет допрос Синельникова.

14:53. — У защиты, я так понимаю, много вопросов? — говорит судья, повернувшись к адвокатам.

— Нет, у меня нет вопросов. Меня устраивает, что сказал Педченко,— говорит адвокат Серебренникова.

Завязывается разговор между Карпинской, судьей и Педченко. В какой-то момент он говорит: «Обналиченные деньги тратились на хозяйственную деятельность “Седьмой студии”. Потом объясняет Карпинской, что значит «прогнать деньги»: «Чтобы с бухгалтерской точки зрения было все правильно, нужно было перечислить деньги по безналу на какую-то компанию, а полученные деньги сдать в банк на счет как возврат подотчетных сумм».

Больше у защиты нет вопросов. Но затем Харитонов говорит, что у него есть один вопрос. Он говорит, что Масляева называла 10-12%, Дорошенко 6-8%, «куда делись 4%?»

— Когда получили деньги, Дорошенко писал сумму, которая поступила, процент, который забирался, и остаток. Писал на бумажке. Она прикладывалась к денежным средствам, под резиночку. Пакеты были иногда запаяны,— говорит Педченко.

— Удивительная у вас схема учета,— говорит судья.

— Это не наша, ваша честь. Эта общероссийская система обналичивания денежных средств,— говорит Педченко.

Смеются все в зале, кроме прокурора и самого Педченко.

— И это вы говорите в суде,— говорит судья.

— Да, ваша честь. Это правда,— говорит Педченко.

— Мое мнение, 4% брала Масляева,— говорит адвокат Харитонов.

— Ваша честь, под новый год проценты превышают 12,— вставляет Педченко.

— Почему? — интересуется судья.

— Рынок,— отвечает Педченко.

Говорить начинают сразу несколько защитников, что-то говорит судья. Кто-то смеется. Затем Поверинова спрашивает, вела ли «Седьмая студия» реальную деятельность. Некоторые защитники шипят, говорят, что он уже про это говорил. Судья снимает вопрос, основание — свидетель говорил об этом.

Потом Поверинова произносит слово «рояль». Педченко сразу начинает отвечать: «Рояль? Рояль видел. Могу рассказать. Когда я пришел к Малобродскому на собеседование, я видел на втором этаже». «И какого цвета был рояль?» — вдруг спрашивает адвокат Харитонов. «Белого!» — говорит Педченко. После этого защита еле сдерживает эмоции.

Харитонов поясняет, что рояль на самом деле черного цвета. Судья успокаивает защиту, интересуется, можно ли отпустить свидетеля. Но тут встает прокурор и говорит, что хочет огласить показания Педченко на следствии. Защита и подсудимые против.

14:41. Педченко продолжает давать показания.

— В 2012-2013 году я приходил часто. С Вороновой большую переписку вел. Она договора скидывала мне. Я их проверял,— говорит он.

— Что за договора? — спрашивает судья.

— Я проверял договоры на его юридическую безопасность. Предмет договора не помню. Помню, были договоры, – отвечает свидетель. Когда я пришел, Малобродского уже не было. Мы только с ним пообщались, Седьмая студия» переехала из большого офиса на втором этаже на первый этаж в маленький офис. Малобродского там уже не было,— говорит Педченко.

— Масляевой кто-то давал указания обналичивать деньги?

— В моем присутствии я не видел и не слышал. В личной беседе Масляева сказала, что получено разрешение от Серебренникова и Итина. С Серебренниковым она мало общалась. Вопросы по финансам чаще обсуждались с Итиным.

— Когда вы привозили деньги в «Седьмую студию», там были Малобродский, Серебренников, Итин?

— Нет, никогда.

— В рамках работы «Седьмой студии» какие деньги использовались: наличные или безналичные?

— Были наличные и безналичные расчеты. Свет, газ, вода, я думаю, по безналу шел. Реально рассчитывались с людьми наличными.

— А по факту работы выполнялись? Декорации были, свет был? — спрашивает судья.

— Были, естественно. Все это было.

— Организации, через которые шло обналичивание, они какие-то работы для «Седьмой студии» выполняли? — спрашивает судья.

— Нет.

— Сметы составлялись? — спрашивает прокурор.

— Да, ими занималась Воронова.

— А до Вороновой?

— Не знаю.

— Где хранились сметы? — спрашивает прокурор.

— Все документы хранились в офисе «Седьмой студии». В коробках. Кто отвечал, я не знаю.

— Была ли какая-то документация по обналичиванию?

— Я не знаю.

— Кто официально был трудоустроен в «Седьмой студии»?

— Знаю, что там было 7-8 человек. А реально работало человек 40. Актерская труппа — 20 человек.

— Кто в «Седьмой студии» принимал решение по зарплатам?

— Размером зарплат ведал генпродюсер. Он согласовывал это с Итиным и Серебренниковым.

— Вам известен размер чьих-либо зарплат, кроме Итина?

— Масляева говорила, что у нее 150 тыс. руб.

— Что, у Масляевой зарплата выше, чем у Итина? — удивляется судья.

— Я не знаю, ваша честь,— говорит Педченко.— Масляева сказала мне: твои услуги нужны для компании, поэтому я тебе буду платить 50 тыс. в месяц.

— Какой срок был обналички?

— Два-три дня.

— Как велась бухгалтерия в «Седьмой студии»?

— Мне неизвестно.

— Как составлялась отчетность?

— Мне неизвестно.

Теперь судья задает вопросы.

— Вы начинаете оказывать посреднические услуги по обналичиванию. Меня интересует, как все это происходило. По этапам расскажите.

— Мне звонила Масляева либо Филимонова. Я им сообщал реквизиты компаний от Дорошенко. Они звонят и говорят номер платежки: столько-то денег, платежное поручние, номер такой-то. Я звоню Дорошенко, говорю номера платежки. Потом он звонил мне, говорил забирать деньги.

— Кто занимался договорами?

— Я договорами не занимался.

Теперь вопросы задает Малобродский.

— Вы сказали, что я пользовался картой банка, что размер зарплаты определял генпродюсер. Откуда вам это известно?

— Со слов Масляевой.

— Малобродский, согласны с показаниями? — спрашивает судья.

— В целом, да. Но я не знаю Педченко, — отвечает Малобродский.

Судья говорит, что Педченко настаивает, что встречался с Малобродским в «Модерне». После Серебренников говорит, что вообще не встречался с Педченко, видел его только в СК. Итин говорит, что также ни разу не встречался с Педченко.

14:13. Прокурор продолжает задавать вопросы.

— Как возник разговор про обналичивание?

— Это было весной 2012 года. Масляева спросила меня, есть ли у меня возможность по обналичиванию. Я сказал, что спрошу. Я узнал у Дорошенко, есть ли у него такая возможность. Масляева говорила, что нужно прогнать денежные средства, потому что Малобродским было много наличных средств потрачено с карточки. Эти деньги нужно было прогнать и оформить.

— Что было дальше?

— Дорошенко сказал, что у него есть такая возможность. Сказал, что будет 8-10%. Мне нужно было говорить номера платежек, по которым поступали деньги. Мне данные номеров сообщала Масляева либо Элеонора (Филимонова.— “Ъ”).

— Она симпатичная? – вдруг спрашивает судья.

— Не на мой вкус,— отвечает Педченко.

— Имя такое…— говорит судья.

— Кто устанавливал процент? — возвращается к своему допросу прокурор.

— 8, 9, 10%. Они постоянно менялись. Масляева организовала мне в мае 2012 года встречу с Малобродским. У них офис был: одна маленькая комната и большая, в ней Малобродский сидел. Я к нему пришел, хотел, чтобы меня взяли на работу. Сначала с Малобродским встречались, потом с Итиным встречались, потом с Серебренниковым. Вот было три встречи.

-- Малобродский находится в зале суда?-- вдруг спрашивает судья.

Педченко говорит, что присутствует и указывает на него рукой.

— Вы пришли туда устраиваться? Про обналичивание речи не было? — спрашивает судья.

— Я сказал, что знаю людей давно. Названия фирм давал Дорошенко. Мы с Малобродским встречались еще до этого. Это было в 2010-2011 году в театре «Модерн». Прорабатывались договора по «Седьмой студии»...

— Вернемся еще к этой встрече. Что было на встрече с Малобродским на «Винзаводе»?

— Малобродский не стал разговаривать со мной о трудоустройстве. Он спросил, надежны ли люди, с которыми я работаю по обналичке. Я сказал, что надежные, что я давно их знаю. Проценты мы не обговаривали.

— Вам известно было, кем работал Малобродский? — спрашивает прокурор.

— Должность не помню. Там он был руководителем проекта. Осуществлял основную деятельность. По-моему, генпродюсер. Потом на этом месте начала работать Катя Воронова. А Серебернников и Итин были во главе всего проекта. Итин был гендиректором, Серебренников худруком. Масляева — главный бухгалтер.

— Малобродский самостоятельно вел свою деятельность или получал указания?

— Я не был свидетелем, от кого он получал показания.

— Какой был результат разговора с Малобродским?

— После того как встретились с Итиным, с Серебренниковым, меня Масляева попросила, чтобы я у Дорошенко попросил реквизиты компаний.

Затем на уточняющие вопросы судьи Педченко говорит, что через несколько дней после встречи с Малобродским ему позвонила Масялева и пригласила на встречу с Итиным в кафе рядом с «Винзаводом». «Масляева вела свои разговоры с Итиным. Потом сказала, что вот человек, который будет заниматься вопросами с фирмами»,— говорит Педченко. По его словам, Итин, как и Малобродский, спросил только, надежны ли эти фирмы. Педченко не помнит, оговаривались ли условия обналичивания. После Педченко говорит, что через несколько дней приехал опять к Масляевой, поскольку «из своей зарплаты, из своих средств она финансировала открытие медицинского центра».

Судья уточняет, касается ли это «Седьмой студии», Педченко говорит, что нет. Далее судья интересуется, что было после встречи с Итиным. Педченко рассказывает, что потом была еще одна встреча, на ней были Масляева, Итин и Серебренников. По его словам, Серебренников спросил, надежные ли фирмы. «Это было 30 секунд»,— говорит Педченко.

— Когда вам сказали дать реквизиты организаций? — спрашивает судья.

— Через день-два,— отвечает Педченко.

— Был ли на последней встрече Малобродский? — спрашивает прокурор.

— Не помню,— отвечает Педченко.

— Кто составлял договора с организациями от Дорошенко?

— Мне предлагали, но я сказал, что к этим договорам я не имею никакого отношения.

— Какой процент вы получали за посреднические услуги?

— Не получал. Мне Масляева платила по 50 тыс. в месяц. Одни раз дала 100 тыс. на погашение кредита. Откуда она брала эти деньги, я не знаю.

— Вы юридическую оценку давали этим договорам?

— Нет. Я их в глаза не видел.

— Когда деньги приходили от Дорошенко?

— В сейф клали. Но они расходовались сразу. Воронова просто брала и уезжала с этими деньгами.

— Документы о приходе денег оформлялись?

— Не знаю.

— Вы сейф видели?

— Маленький сейф был на столе Войкиной. Видел, как в него клали. Но был еще большой сейф.

— Вы видели, как выдавались деньги?

— Неоднократно. Актеры приходили. За деньги они расписывались. Войкина выдавала деньги, расписывала в расходно-кассовый ордер.

— С какой карты снимались деньги?

— Был расчетный счет в Альфа-банке, была карта. Изначально карта была у нее. Потом она передала ее Малобродскому.

— На что деньги снимались?

— На хозяйственные нужды организации. На зарплаты.

— Чем занималась «Седьмая студия»?

— Организовывала спектакли

13:40. В зал входит мужчина в темном клетчатом пиджаке и синих джинсах — это Валерий Педченко. Он говорит, что работает юристом. Педченко говорит, что знает всех подсудимых, не знал до суда только Апфельбаум. Говорит, что со всеми остальными общался лично. Оговаривать их не собирается.

Вопросы Педченко задает прокурор.

— Масляеву знаете?

— Знаю. С 2010-2011 года. Познакомились в театре «Модерн». Я Враговой консультации давал по ряду вопросов. Врагова — это худрук «Модерна», Масляева там главным бухгалтером работала.

— Как именно вы познакомились?

— Я приехал к Враговой. Она представила Масляеву как главбуха. Там нужно было проверить пару документов. Я консультировал Масляеву. Месяца два длилась эта работа. В следующий раз мы встретились в 2012 году. Цели встречи не было, просто встретились попить кофе.

— Вы в «Седьмую студию» просто приехали кофе попить? — уточняет судья.

— Да. У нас сложились дружеские отношения,— невозмутимо отвечает свидетель.

— Кто был на этой встрече?

— Мы просто встретились, попили кофе. Через несколько дней я еще раз приехал на «Винзавод» поговорить, нужно ли им оказание юридических услуг, нужен ли им юрист в штате. Она сказала, что периодически им нужны юридические услуги, что есть ставка юриста. Но потом я узнал, что на этой ставке работает дочь Масляевой Ольга Масляева.

— Вы юридические услуги «Седьмой студии» оказывали? — спрашивает прокурор.

— Да, проверял договоры.

— Какие договоры вы проверяли? — спрашивает судья.

Педченко сбивается. Он говорит, что у «Седьмой студии» были гастроли: «В Сибирь, по-моему, не помню». В зале смех. Судья тоже улыбается. Судья допытывается, какие договоры он проверял. Педченко говорит, что помогал с договорами по гастролям, помогал некоторым иностранным актерам с миграционными вопросами.

Далее Педченко говорит, что непосредственно обналичиванием не занимался, а только перевозил обналиченные деньги «от Григорьича».

«Деньги передавал Войкиной, Вороновой или Масляевой»,— говорит Педченко. Это было, по его словам, с 2012 по 2014 год.

«Итину не передавал деньги. Серебреникову и Малобродскому тоже не передавал. Итину я переводил деньги на карточки. Масляева говорила, что эта его зарпалата. Я переводил два раза по 100 тысяч рублей. Это было в 2012 году»,— говорит Педченко.

13:26. Адвокат Карпинская просит огласить приговор Дорошенко от 2016 года. По ее словам, на том суде Дорошенко называл компании, через которых шло обналичивание. Она говорит, что в приговоре нет никакого Андрея. Защита поддерживает ходатайство Карпинской.

Прокурор Лавров выступает против. Он говорит, что оглашение приговора будет некорректным изложением информации по отношению к данному делу. Судья отказывает в ходатайстве. Говорит, что этот приговор к делу не относится. Карпинская возражает на действия судьи.

После вопросы задает адвокат Харитонова. Он спрашивает, известно ли ему было, чем занимался Педченко.

— Он был в поликлинике. Административный работник.

— А адвокатом он не работал?

— Да, было что-то такое.

— Если Педченко знал, что вы занимались обналичиванием, почему он приехал к вам на встречу, чтобы спросить, занимаетесь ли вы обналичиванием?

Судья снимает вопрос. Говорит, что это можно будет спросить у Педченко. На этом Дорошенко отпускают. Следующим вызывают Педченко.

13:17. Прокурор заявляет ходатайство об оглашении показаний Дорошенко на следствии. Прокурор говорит, что есть противоречия: процесс и условия обналичивания. Потерпевшая сторона оставляет ходатайство на усмотрение суда.

Защита против оглашения показаний. Адвокат Карпинская говорит, что очной ставки Малобродского с Дорошенко не проводилось. На этом основании она просит отказать в ходатайстве.

Судья удовлетворяет ходатайство. Прокурор оглашает протокол допроса Дорошенко 11 декабря 2017 года. Из показаний следует, что с Педченко он познакомился на отдыхе на Гоа, в 2012 году тот попросил помощи в обналичке. Из показаний следует: обналичка была по 5-8%, Дорошенко сообщал реквизиты компаний Педченко; когда Педченко говорил о переводе денег, Дорошенко связывался по электронной почте с Андреем из КБ МНИБ; фирмы использовались в качестве транзитных точек для обналичивания денег, сами они деятельность не вели; единственное, в чем убедился Дорошенко, это чтобы деньги не шли с бюджетных счетов; когда была готова сумма, Дорошенко ездил в офис МНИБ, по кодовому слову «Макс» ему сотрудницы банка выносили наличность, после он передавал ее Педченко за исключением процента. Также из показаний Дорошенко следует, что он был осужден по статье 172 УК РФ.

Педченко говорит, что лучше помнил, когда давал показания.

13:07. Вопросы задает адвокат Итина Лысенко.

— У кого вы брали номера платежек?

— У Педченко.

— Как вы контролировали приход денег?

— Звонил Андрею по Skype.

— Как быстро обналичивались деньги?

— Это вопрос трех дней. Были задержки, но очень редко.

— Все ли деньги вы передавали Педченко?

— Да, конечно.

Дорошенко говорит, что у него был обыск. Судья спросила, в рамках какого дела это было. Дорошенко говорит, что не в рамках этого дела.

— Условия, которые вы оговаривали, так все и происходило? — спрашивает судья.

— Да.

— Вы говорили о схеме. Что это за схема? — спрашивает Лысенко.

— Изготовлением платежек я не занимался. Я спрашивал у Андрея в банке фирму, он давал ее реквизиты. Сам подбором фирм я не занимался. У банка были фирмы, которые мне предлагали.

— И что дальше? — спрашивает Лысенко.

— Я по факсу или по Skype сообщал реквизиты Педченко. Андрей мне никаких учредительных документов компаний не передавал.

— Вы передавали координаты Андрея Педченко?

— Нет.

— Был ли Педченко у вас в офисе?

— Да. Он забирал наличные. Иногда просто в гости заезжал.

Теперь вопросы задает адвокат Малобродского Карпинская.

— Вы заключали какие-нибудь фиктивные договоры?

— Нет. Я просто знаю, что фирмы по обналичке, они составляют договора.

— Педченко имел контракты только с вами, вы ему договоры не передавали, значит Педченко сам как-то производил?

— Видимо, да.

Вопросы задает адвокат Кирилла Серебренникова Харитонов.

— Вы помните какие-то компании?

— Нет.

13:00. — Вам знаком Педченко? — спрашивает прокурор.

— Да. Познакомился с ним в 2004 году. Совместная работа нас не связывала. Никакой хозяйственной деятельности мы с ним не вели.

— По обналичиванию с ним работали?

— Да. В 2012-2014 годах.

— Как это было?

— Мы периодически с ним встречались.

— Личные были взаимоотношения? — уточняет судья.

— Один раз, зная, что я работаю в банке, он спросил, могу ли я помочь обналичить.

— Когда это было? — уточняет судья.

— В 2012 году. С датами проблемы. С памятью тоже.

— Возвращаясь к вопросу, как вы все это организовали? — спрашивает прокурор.

— У меня есть знакомые, которые этим занимаются. Они дали реквизиты. За минусом процента возвращают наличные.

— Почему Педченко обратился к вам?

— Он сказал, что его попросили. Я особо не обращал внимания для чего. Потом только выяснили, что это была «Седьмая студия». Я не знаю, работал ли Педченко в «Седьмой студии».

— Как выглядел процесс обналичивания?

— Организации я однозначно не помню. Как было? Он звонил, говорил, что у него есть энная сумма, говорил, что ее надо обналичить. Я связывался со знакомым в банке, он давал реквизиты. Я передавал их Педченко. Потом мне звонили из МНИБ (название банка.— “Ъ”), говорили, что деньги пришли, я их забирал. Процент был 6-7. Я оставлял себе 1%. Остальное отдавал Педченко.

— Как передавались наличные?

— Он приезжал. Иногда один из наших сотрудников передавал. Достаточно чаcто.

— Где был офис?

— Люблинская, 61.

— Вот это количество организаций, реквизиты которых давались Педченко, кем они определялись?

— Я этого не знаю. Я полагаю, что эти фирмы не вели реальную деятельность. Реквизиты этих фирм давал некий Андрей. Потом оказалось, что это сотрудник банка. Это было в банке МНИБ, так называемая площадка.

— А кто передавал? — спрашивает прокурор.

— Веселов, Толкачев.

— Откуда деньги поступали на реквизиты? Отправитель денег?

— В том числе и «Седьмая студия». Я сам не видел, но слышал.

— Учредители организаций известны?

— Нет.

— Вы сами какое-то отношение имели к организациями? — уточняет судья.

— Нет.

— А процент за что брали? — спрашивает судья.

— За посреднические услуги. Что назвали незаконными банковскими услугами и наказали в 2012 году, два года условно.

— Откуда поступали деньги «Седьмой студии»?

— Мне неизвестно.

У прокурора больше нет вопросов.

12:55. В зал входит мужчина в черном пальто с седыми залысинами — это Дмитрий Дорошенко. Он говорит, что сейчас нигде не работает, пенсионер. Судья зачитывает ему права, по ошибке она называет Серебренникова Синельниковым, но быстро исправляется и извиняется перед режиссером. «Я думаю о свидетелях»,— поясняет она свою оговорку. Дорошенко говорит, что видел подсудимых по телевизору и в суде в прошлый раз, лично он с ними не знаком, и основания оговаривать их у него нет. Прокурору предоставляется слово. Он начинает допрос.

12:53. Адвокат Поверинова заявляет ходатайство. Она говорит, что «все эти годы» Минкульт проверяла Счетная палата. Она просит суд запросить акты проверки. «Счетная палата проверяла Минкульт в рамках ежегодной проверки, в том числе субсидии»,— поясняет Апфельбаум.

Судья говорит, что будет считать ходатайство заявленным, но пока не будет его разрешать. Сейчас судья хочет послушать приглашенных свидетелей. Прокурор говорит, что явились Педченко, Дорошенко и Синельников. Первым вызывают Дорошенко.

12:51. Судья Менделеева начинает заседание. Докладывается явка — нет прокурора Резниченко, Лавров на месте. Нет представителя Минкульта Смирновой, но на месте ее помощник. Нет второго адвоката Серебренникова Елены Орешниковой. Но участники соглашаются, что можно начинать при данной явке.

12:28. В зал проходит помощник судьи, после чего сразу пускают слушателей. Сегодня в зале много свободных мест. На скамейках для слушателей 11 человек.

12:22. Пока процесс не начинается — нет прокурора Михаила Резниченко.

Дорошенко в одиночестве стоит посреди коридора и читает газету. Остальные двое свидетелей сидят на скамейке рядом друг с другом, посматривают на слушателей и изредка перебрасываются фразами между собой.

12:12. «А у меня помощник?» — выглядывает судья из-за дверей зала. Затем тяжело вздыхает, заглядывает в телефон и говорит: «Господи, всех искать нужно».

Пока не видно прокуроров.

12:07. Медленным шагом в зал проходит судья Олеся Менделеева.

12:04. Участников пригласили в зал.

11:53. На первом процессе Педченко допрашивался 16 января 2019 года. Тогда он рассказал, что сам обналичкой не занимался. По его словам, Дорошенко сообщал ему реквизиты обнальных компаний, а он передавал их Масляевой; затем забирал у Дорошенко деньги, завернутые в несколько пакетов, и отдавал Масляевой.

11:47. В 11:45 на этаже появляется третий свидетель обвинения Валерий Педченко. Он быстро подходит к Дорошенко и с улыбкой протягивает ему руку. У них завязывается разговор.

11:35. На первом процессе Синельников и Дорошенко также допрашивались в один день, 23 января 2019 года. Синельников тогда рассказал, что всего через свое ИП он заключил 17 договоров с «Седьмой студией», по которым было обналичено около 25 млн руб. Дорошенко рассказал, что у него был выход на «пулы» обнальных фирм, реквизиты этих компаний он сообщал Масляевой через общего знакомого Валерия Педченко.

11:31. Когда корреспондент “Ъ” подошел к залу 333, где слушается дело, около него туда-сюда прохаживался еще один свидетель обвинения — Дмитрий Дорошенко. Он, как и Синельников, обналичивал деньги для «Седьмой студии».

11:25. В 11:20 (заседание сегодня назначено на 11:30) через рамку металлоискателя на входе в Мещанский суд прошел свидетель обвинения Валерий Синельников. Вчера бывший главбух Нина Масляева рассказывала, что Синельников был первым, кто начал обналичивать деньги для «Седьмой студии».

---

Фигурантами по делу проходят пять человек. Среди них — режиссер Кирилл Серебренников, директор Российского академического молодежного театра (РАМТ) Софья Апфельбаум, бывший директор «Гоголь-центра» Алексей Малобродский, экс-гендиректор «Седьмой студии» Юрий Итин и продюсер Екатерина Воронова (находится в международном розыске). Их обвиняют в хищении не менее 133 млн руб., выделенных на проект «Платформа» с 2011 года по 2014 годы. Все фигуранты отрицают вину.

Роман Дорофеев, Роман Шаталов, Ольга Лукьянова