Постпред РФ при международных организациях в Вене Михаил Ульянов — о событии, которого ждали 25 лет

В понедельник, 18 ноября, в Нью-Йорке под эгидой ООН открывается конференция по созданию на Ближнем Востоке зоны, свободной от оружия массового уничтожения. Создать такую зону страны-члены Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) договорились еще в 1995 году, причем Россия, наряду с США и Великобританией тогда выступила гарантом этого решения. США, однако, в открывающейся конференции участия не примут. О том, почему Россия решила участвовать в этом мероприятии, глава российской делегации, постпред РФ при международных организациях в Вене Михаил Ульянов рассказал корреспонденту “Ъ” Елене Черненко.

— Каково значение открывающейся конференции?

— Она посвящена теме, которая играет очень важную роль в сфере нераспространения оружия массового уничтожения (ОМУ.— “Ъ”). Причем эта тема выступает в качестве раздражителя и осложняет дискуссии по укреплению режима ядерного нераспространения. Именно вокруг этой темы на сессиях подготовительного комитета и на обзорных конференциях ДНЯО разгораются дипломатические баталии.

Арабские страны (а их лидером по этой теме является Египет) вполне резонно говорят о том, что обязательства, принятые в 1995 году, не выполняются. С этим не поспоришь. Сколько бы ни ссылались другие страны на ситуацию в сфере безопасности на Ближнем Востоке и какие-то прочие привходящие моменты, факт остается фактом: резолюция 1995 года не выполняется, что усложняет функционирование ДНЯО. Если удастся разрядить обстановку вокруг проблематики зоны, свободной от ОМУ на Ближнем Востоке, то ДНЯО станет функционировать легче.

— Но вопрос о зоне в подвисшем состоянии уже 25 лет, и катастрофы не случилось. Что может произойти?

— Все может быть.

Когда договор подвергается жесточайшей критике на конференциях по обзору его действия, это плохо.

Скажем, на последней обзорной конференции ДНЯО в 2015 году как раз из-за отсутствия всякого прогресса по Ближнему Востоку публично звучали фразы о том, что присоединение той или иной страны к ДНЯО было большой ошибкой и что на Ближнем Востоке грядет гонка ядерных вооружений. В реальной жизни до развития событий по такому сценарию, конечно, далеко, но то, что такие мысли озвучиваются публично, не может не тревожить.

— Ряд стран — прежде всего Израиль и поддерживающие его США — намерены бойкотировать конференцию. Как вы оцениваете их позицию?

— Думаю, что их позиция плохо просчитана. В тексте решения Генеральной ассамблеи (о необходимости созвать конференцию 18–22 ноября.— “Ъ”) нет даже намека на то, что Израилю кто-то чего-то хочет навязать, вопреки тому, что говорят израильские и американские дипломаты. Ничего такого там нет. Резолюция предусматривает созыв конференции и приглашает все страны региона, включая, естественно, и Иран, и Израиль, принять участие в мероприятии. Это протянутая рука, приглашение к переговорам.

При этом арабские страны фактически дали Израилю право вето. Все субстантивные решения предлагается принимать только на основе консенсуса.

Участвуя в этом процессе, Израиль мог бы фактически контролировать и останавливать неприятные для него моменты. В отсутствие израильтян на конференции другие будут решать, что включать в договор (о создании на Ближнем Востоке зоны, свободной от ОМУ.— “Ъ”) и в каком виде. Сомневаюсь, что это отвечает интересам Израиля. Участие в конференции дало бы израильским коллегам возможности поднимать и другие вопросы, связанные с безопасностью. Диалог всегда лучше, чем отсутствие такового.

Может быть, израильтяне через год или два изменят свою позицию. Насколько я понимаю, процесс разработки договора по зоне будет достаточно продолжительным. Решение Генеральной ассамблеи предусматривает, что будут проводиться ежегодные сессии. Первая состоится вот сейчас. И так каждый год, пока не завершится разработка соответствующего договора. Это может продлиться не один год.

— Если говорить о ядерной составляющей оружия массового уничтожения, то в регионе такой арсенал есть только у Израиля. При этом он этого факта не признает и не является членом ДНЯО, не говоря уже о том, чтобы договариваться об уничтожении своих вооружений. Не обречена ли заранее затея создать на Ближнем Востоке зону, свободную от ОМУ?

— Без участия Израиля конференция и все дискуссии на эту тему, конечно, будут в значительной степени обесценены. Но ценность иметь они все равно будут. Это процесс, который создает определенную среду. И я не могу уверенно сказать, что Израиль никогда не примет участие в этом процессе. Ранее, в (подготовительных.— “Ъ”) встречах в Глионе и Женеве, он участие принимал и видел в них смысл.

— Они проходили в закрытом формате?

— Они были неофициальными, без флага ООН. Сам факт участия израильтян в этих встречах и то, что они обозначали свои приоритеты, означает, что такой диалог может представлять для них определенную ценность.

— А для России каково значение открывающейся конференции?

— Во-первых, мы обязались в 1995 году содействовать достижению этой цели (создания на Ближнем Востоке зоны, свободной от ОМУ.— “Ъ”). На нас вместе с американцами и англичанами лежит особая ответственность.

Во-вторых, создание такой зоны стало бы существенным вкладом в укрепление режима ядерного нераспространения, что отвечает национальным интересам России. Если процесс сдвинется с мертвой точки и приобретет позитивную динамику, и если он, более того, завершится практическим результатом в виде готового к подписанию проекта договора, это станет важным достижением.

Ну и в-третьих, наша честная и открытая позиция по вопросу о создании такой зоны укрепляет репутацию России на Ближнем Востоке. При этом мы не ссоримся с Израилем. У нас нет с израильтянами острых дискуссий по этому вопросу. Они понимают, что мы выступаем таким образом именно потому, что мы являемся гарантами договоренностей 1995 года и заботимся о ядерном нераспространении.