11-е заседание по делу «Седьмой студии»: показания суду дали бывшие сотрудники Минкульта

В Мещанском суде Москвы 18 ноября прошло 11-е заседание по делу «Седьмой студии». На нем были допрошены трое бывших сотрудников Минкультуры. Прокуроров интересовало, как в министерстве проверялись траты бюджетных средств на «Платформу». Из показаний свидетелей следовало, что истребование у «Седьмой студии» первичных документов по госконтракту (2011 год) не предусматривалось, а по субсидиям (2012-2014 годы) первичка сдавалась вместе с отчетами. Согласно показаниям свидетелей, ни у кого в министерстве претензий к «Платформе» за время ее проведения не возникло. У главного обвиняемого по делу режиссера Кирилла Серебренникова вопросов к свидетелям не нашлось.

---

15:26. Прокурор Резниченко говорит, что на сегодня у них свидетелей больше нет.

— Почему так мало свидетелей? — говорит судья.

— К сожалению, не все являются,— говорит прокурор. — Завтра у нас будет ряд свидетелей.

На этом заседание заканчивается. Продолжение процесса завтра в 14:00.

15:26. Далее в зал вызывают еще одного свидетеля — Наталью Кричину. Вопросы ей задает прокурор Резниченко.

Она говорит, что знает Апфельбаум по работе. С 2011 по 2014 год, по ее словам, она работала в департаменте экономики и финансов Минкульта.

— Вам нужно было проверять первичную документацию?

— Мы только перечисляем деньги.

— Какие проекты курировал ваш департамент?

— Нет. Мы занимались перечислением денег.

По ее словам, какой-то департамент заключает контракт, только потом к ним приходит документ, по которому нужно перевести деньги, они делают перевод.

— Полномочия проверить и затребовать первичные документы?

— Я не знаю. Отдел отчетно-бюджетных процессов должен был проверять целевое расходование бюджетных средств. Распоряжение подписывает замдиректора департамента, например, Сладкова...

Адвокат Поверинова возражает, судья просит четче задавать вопросы.

— Расскажите, как перечисляются у вас денежные средства? — спрашивает судья.

— В департаменте заключается соглашение. Через 1С нам поступают документы, они там регистрируются. Потом они поступают в отдел, там выписывают распоряжение по всем документам. Потом эти распоряжения поступают на подпись руководителям, после этого они поступают ко мне на перечисление денег, уже подписанное руководством. Я перечисляют деньги. Как проходит расходование, меня это не касается,— говорит свидетель.

— Кто в министерстве это проверяет?

— Я не знаю. Я лично этим не занималась.

Больше ни у кого вопросов нет. Свидетеля отпускают.

15:13. — Вы писали письма на имя министра Авдеева с просьбой дать указания о выделении департаменту в начале 2011 года 10 млн рублей для «Платформы?» — спрашивает Карпинская.

Шалашов говорит, что если есть это письмо, значит писал. Говорит, что у него была такая возможность.

Далее Карпинская спрашивает, как проходил допрос.

— Там добавлено очень много фактов, которых я не помню. Номера актов, контрактов. Я думаю, что они соответствуют действительности. Давления никакого не оказывалось. Было много вопросов, это не мой свободный текст,— говорит Шалашов.

На этом его отпускают из зала суда.

15:08. После того, как Шалашов пояснил, что Апфельбаум не могла запрашивать первичную документацию, прокурор Резниченко показал ему протоколы допросов, в которых есть его слова. Он подробно с ними знакомится.

«Зачитайте вот эту строчку, пожалуйста»,— говорит Шалашов, после изучения своего протокола. Прокурор читает: «Согласно ФЗ …, первичная документация в качестве отчетности по контракту не предоставляется». Далее Шалашов говорит, что в последнем его допросе слова про «первичную документацию — это была оговорка». Далее Шалашов, отвечая на вопросы Апфельбаум, говорит, что в госконтракте было только техническое задание, никакого специального плана от Апфельбаум по нему не было.

15:06. Теперь прокуратура просит огласить показания Шалашова на следствии. По его словам, на следствии и в суде есть противоречия. Защита и подсудимые возражают. Судья разрешает огласить показания.

Прокурор читает протокол от 26 июля 2017 года: «Куратор по «Платформе» была Апфельбаум, это было ее направление, ей предоставлялись все отчеты. Ей помогала Павлюченко, сотрудница департамента; Серебренников представлял план мероприятий, Апфельбаум его утверждала; почему не предоставлялась документация в 2012-2014 годах, мне неизвестно; Апфельбаум самостоятельно курировала несколько направлений, мне не отчитывалась».

— Давали такие показания?

— Я не вижу ни одного противоречия. Подтверждаю мои показания. Но это не мой язык, но суть та же,— говорит Шалашов.

Далее оглашается протокол допроса Шалашова от 1 ноября 2017 года: конкурс на «Платформу» в 2011 году признали несостоявшимся, поскольку был один участник. С «Седьмой студией» был заключен госконтракт. По словам Шалашова, Апфельбаум говорила, что проект реализуется полным ходом, поэтому он подписывал акты. Из его же показаний следует, что Апфельбаум не запрашивала первичную документацию, но она должна была это сделать. После того, как прокурор зачитал показания, Шалашов пояснил, что показания о том, что Апфельбаум должна была запрашивать первичную документацию — этого он не говорил: «следователь взял это из моих ответов о том, как вообще это должно было проходить».

15:04. — А до субсидии как финансировалась «Платформа»?

— Это был госконтракт.

Харитонов задает вопрос, кто со стороны Минкульта готовил постановление правительства о выделении субсидии «Седьмой студии». Но судья неожиданно снимает вопрос.

Менделеева говорит, что этот вопрос уже задавался.

— Его про это никто не спрашивал,— говорит Харитонов.

Вопрос в итоге судья снимает.

— Какие документы департамент приготовил для субсидии в 2012 году?

Свидетель не помнит. После адвокат Поверинова пытается выяснить, работал ли по финансовым отчетам экономический департамент Минкульта. Свидетель не может ответить на ее вопросы.

15:02. — Сметы не были обязательными к исполнению. По многим проектам они отправлялись в Минфин. Когда департамент сделал огромную работу, чтобы в Минфине защитить субсидию, понятно, что все эти сметы подписывал я,— говорит Шалашов.

— Субсидия на 2012 год вами подписана. План был завышен?

— Если план по ней был завышен, я бы засомневался.

Далее Шалашов говорит, что не посетил ни одного мероприятия на «Платформе», но директор департамента может посещать такие мероприятия.

— Кто возил сметы в Минфин? — спрашивает прокурор Резниченко.

Шалашов говорит, что не помнит. По его словам, сметы утверждались Минфином, было извещение об этом, потом это включалось в план:

— Это то, что потом называлось целевым финансированием,— говорит Шалашов.

— Что вы имели в виду под личными отношениями с Серебренниковым? — спрашивает адвокат Харитонов.

— Я под личными отношениями понимаю, что мы были знакомы,— говорит Шалашов.

Далее он называет, какие были отделы в департаменте, когда он был руководителем. До этого он сообщил, что закончил московскую консерваторию по скрипке, далее играл в оркестре, после ушел в министерство, возглавил департамент.

— Какая основная функция театрального отдела?

— Основная деятельность отдела заключается в очень непростом регулировании работы подведомственной (части. — Ъ). Она отнимает львиную долю сил. У каждого театра бывают проблемы, нужды. Кроме того, министерство поддерживает крупные проекты. Из этого нужно понять, что по сути нужно, насколько. Это требует огромного понимания дела,— говорит Шалашов.

— Каков был штат департамента? — спрашивает Харитонов.

— 40 человек, в отделе — 4-5 человек,— говорит Шалашов.

— Огромное количество театральных проектов поддерживалось Минкультом. Эту работу делали 4 сотрудника отдела?

— Да.

— Вы говорили, что «Платформа» — огромный проект. Что это значит? — спрашивает Харитонов.

Шалашов повторяет, что это был большой проект, но больше он пояснить не смог.

— В какой момент Минкульт и Минфин начал работать над субсидией для «Седьмой студии»? — спрашивает Харитонов.

— В начале 2011 года,— говорит Шалашов.

— Когда была закончена работа?

— В конце 2011 года.

14:56.

Есть распоряжение о выделении денежных средств, платежными документами занималась бухгалтерия. Я подписывал только документы, на основании которых перечислялись деньги. Моя подпись была одним из оснований для перечисления денег,— говорит Шалашов, отвечая на вопросы адвоката Повериновой. — Если они поставили спектакль, то по правилам конкурса нас не должно интересовать (финансирование. — “Ъ”), нас интересовало, был ли поставлен спектакль. Мы проверяли исполнение мероприятий,— говорит Шалашов.

— Как вы познакомились с Итиным? — спрашивает адвокат Лысенко.

— Мы познакомились с ним, когда его назначили на должность директора театра в Ярославле.

— Это было до «Платформы»?

— Да, до.

— Как вы можете охарактеризовать как человека (Итина. — “Ъ”)? — спрашивает судья.

— Как человека, зарекомендовавшего с хорошей стороны. Когда он работал в театре Волкова, он наладил там работу. Апфельбаум — более ответственного и профессионального сотрудника не было в департаменте. Малобродского — участвовал во многих проектах, в том числе музыкальных. Серебренников — мы только были знакомы. В работе не сталкивался,— говорит Шалашов.

— Вы подписывали конкурсную документацию на «Платформу»? — спрашивает Апфельбаум.

— Не помню,— говорит Шалашов.

Апфельбаум показывает Шалашову документ. Тот говорит, что он его подписывал.

14:50. Судья Менделеева показывает Шалашову промежуточный акт по госконтракту. Шалашов говорит, что он подписал, и еще он подписал первое соглашение. Шалашов, отвечая на вопросы Повериновой, рассказывает, что всей работой по «Седьмой студии» занималась Апфельбаум.

— На первом совещании я не присутствовал»,— говорит он.

— Апфельбаум выдавалась доверенность для подписания госконтракта? — спрашивает судья.

— На заместителей выдавалась такая доверенность. Была ли доверенность на Апфельбаум, я не помню. Но на ее предшественника была.

— Какие полномочия были у Апфельбаум?

— Конечно, были полномочия. Она могла подписывать все документы, кроме основных — заключения контрактов и финансовых актов,— говорит Шалашов.

— Имели ли в Минкульте право финансовой подписи?

— Я имел право. Апфельбаум без доверенности не могла,— говорит Шалашов.

Далее он уточняет, что после подписи в департаменте контракт поступает еще в ряд других департаментов, только после него идет оплата. По словам Шалашова, только за его подписью платежное поручение уйти не могло.

14:15. — Возможно, чтобы другой департамент проверял отчетность?

— Мне о такой практике неизвестно.

— Как проверялись результаты выполнения госконтракта? — спрашивает Резниченко.

— По большинству мероприятий исполнитель представлял большое количество свидетельств.

— А целевое расходование как-то проверялось? — спрашивает судья.

— Нет. Исполнитель предоставил самую маленькую цену, далее он за эти деньги выполняет госконтракт.

Судья спрашивает: если авторский проект, как проводился конкурс. Шалашов отвечает, что могли заявиться два участника, но «как правило» конкурс выигрывал автор.

— Почему?

— Потом что (второй участник. — “Ъ”) понимал, что он не может выиграть конкурс.

Далее судья спрашивает, как перечислялись деньги. Шалашов говорит, что деньги министерство выделяет по безналичному расчету, а как расходовались средства, не было возможности проверить. Если они обналичивались, это вопрос к добросовестности исполнителей, говорит Шалашов.

«Это была идеология ФАС. К счастью, министерство от этой идеологии отошло»,— говорит Шалашов.

14:05. — Были соглашения на выделение субсидий? — спрашивает прокурор Резниченко.

— В 2011 году такой формы не было. Она появилась позже. В апреле 2012 года я уволился из министерства. Возможно, в начале года я какие-то соглашения с «Седьмой студией» подписывал, — говорит Шалашов.

— Сколько было участников в конкурсе на «Платформу»? — спрашивает прокурор Лавров.

— Не помню.

— Как контролировалось исполнение, если не запрашивали первичку? — спрашивает Лавров.

— Я уже говорил, что были отчеты.

— Вы говорили в общем, а в течение мероприятий?

— Были промежуточные акты. Я не знаю, был ли в госконтракте промежуточный акт.

— Апфельбаум вам приводила объем работы, давала ли оценку, какого формата отчетность ей была проверена?

— Конкретики не помню. Был заключительный акт.

— Вы говорили от техническом задании. Кто его формировал?

— Думаю, что Апфельбаум или ее сотрудники делали техзадание. Точно не могу сказать.

— По итогам выполнения договора в 2012 году при заключении соглашения, кто готовил документацию?

— Департамента в лице отдела. Наверное, под руководством Апфельбаум.

13:58. Дальше Шалашов рассказывает, что по техническому заданию началась реализация «Платформы». По его словам, вопросами финансирования «Платформы» занималась не только Апфельбаум, но и другие сотрудники.

«Нет, ход финансирования я не контролировал. Контролировал только на стадии финальных актов. Нужно понимать, что у департамента это тысячи контрактов»,— говорит Шалашов.

— Первичная документация предоставлялась по госконтракту в 2011 году? — спрашивает прокурор Резниченко.

— По таким госконтрактам было запрещено, мы не имели право запрашивать такую документацию. ФАС запретила исследовать первичные документы,— говорит Шалашов.

По его словам, потом кто-то пожаловался и стали разрешать.

13:55. После поручения президента как взаимодействовали Минкульт и «Платформа»? — спрашивает Резниченко.

— Была определена сумма поддержки, я ее не помню. Соответственно, нужно было найти механизм поддержки. Должна была появиться новая форма поддержки культурных проектов — субсидии некоммерческим организациям. В 2011 году эта работа не была закончена, хотя активно велась,— отвечает Шалашов.

— Кто со стороны Минкульта занимался поддержкой «Платформы»?

— Департамент. Апфельбаум была очень ответственным, высокопрофессиональным специалистом, она курировала этот проект.

— Что конкретно она делала?

— В 2011 году механизм по поддержке в виде субсидии был не готов, поэтому был выбран традиционный механизм — госконтракт. Был конкурс, его выиграла «Седьмая студия».

13:53. Заседание продолжается. Вызывают свидетеля Шалашова. Говорит, что сейчас работает генеральным директором московской филармонии. Шалашов говорит, что у него «личные отношения» со всеми подсудимыми. Вопросы задает ему прокурор Резниченко. Шалашов говорит, что в 2011-2012 году работал директором департамента Минкульта.

— В 2011 году проект «Платформа» получил поддержку президента. Минкульт получил поручение и начал работать по выделению субсидий. «Седьмая студия» — это огромный театральный проект, многожанровый. Автор проекта — Серебренников. Малобродский был в руководстве, но должность не знаю. Итин — генеральный директор,— говорит Шалашов.

— До возникновения «Платформы» Апфельбаум была знакома с Серебренниковым?

— Не могу сказать,— говорит Шалашов.

13:26. На этом допрос Малышева заканчивается. Он выходит из зала. Прокурор просит пригласить Шалашова. В зал входит мужчина в темной пиджаке, голубой рубашке — это Алексей Шалашов. Но судья говорит, что предоставляет защите 20 минут, чтобы подготовиться к допросу и просит свидетеля подождать это время в коридоре. В заседании объявляется перерыв.

13:25. Теперь Малышеву по просьбе Апфельбаум предъявляют протокол выемки в Минкультуры.

— Я присутствовал при этой выемке,— говорит Малышев.

— В нашем департаменте выемки лицевого счета производились? — спрашивает Апфельбаум.

— У меня нет ответа. Выемку помню. Где этот документ брали, я не помню,— отвечает Малышев.

Затем Малышеву показывают документы по другой выемке.

— Вы большое количество госконтрактов передавали в Следственный комитет. Какое отношение они имеют к «Седьмой студии»? По какому принципу?

Малышев не может пояснить.

— Что запрашивалось, то и предоставлялось,— говорит Малышев.

— По какому принципу? — уточняет Апфельбаум. Судья снимает вопрос.

Говорит, что вопрос про принцип она задаст следователю (когда его вызовут на допрос. — “Ъ”). Далее Апфельбаум просит предъявить Малышеву еще несколько документов из дела. Затем она спрашивает, где там указывается, что департамент должен запрашивать первичку. Судья снимает вопрос. Судья говорит, что он говорил про свой период работы, а не про период осуществления «Платформы».

— Было ли разделение обязанностей в департаменте при проверке документации?

— В мой период проверить всю документацию не было физической возможности. Документация визируется. Ты смотришь только важные документы,— говорит Малышев.

Далее вопросы задает прокурор.

— Когда поступил запрос от правоохранительных органов на получение документации по «Платформе», вы смотрели архив по другим соглашениям, которые не относятся к «Платформе» за 2012-2014 годы? — спрашивает Резниченко.

— Нет.

— А что за 821 лист вы приложили? — спрашивает Карпинская.

— Возможно, это то, что мы запрашивали у «Седьмой студии»,— отвечает Малышев.

13:08. Вопрос задает адвокат Поверинова.

— Вы письмо куда-нибудь писали, что проверяли первичную документацию?

— Не помню.

Далее вопросы задает адвокат Карпинская.

— Минкульт в целях проверки куда обращается, если возникли сомнения? — спрашивает она.

— При мне подобных случаев не было,— говорит Малышев.

Карпинская говорит, что в деле есть письмо Малышева в ФСБ.

«Свидетель говорит, что он никаких писем не писал»,— говорит адвокат.

Защитник просит показать Малышеву это письмо. Помощница судьи уходит за нужным томом дела, возвращается, Малышеву показывают письмо. Он говорит: «Послушайте, это я подписывал. Это относится к данному проекту. По другим проектам я не помню, чтобы такое было».

— Почему вы решили проверить деятельность «Седьмой студии» написав письмо в ФСБ, разве они этим занимаются? — спрашивает Карпинская.

— Я не могу пояснить, это был 2016 год.— говорит Малышев.

— Счетная палата проверяла? — спрашивает Поверинова.

—Да, каждый год проверяет.

— К «Седьмой студии» были претензии у Счетной палаты?

— При мне не было,— отвечает Малышев.

— Вы писали письмо в ФСБ. Вы ответ получали? — спрашивает Карпинская.

—Я не помню.

— Вы лично соглашение о выделении проекту «Платформа» субсидий видели?

— Да.

— Все пункты знаете?

— Все нет, но соглашения стандартные.

— В связи с чем вы держали в руках эти документы, если работали позже?

— Снят вопрос,— говорит судья.

Теперь вопросы задает Апфельбаум. Апфельбаум опять просит показать Малышеву письмо, которое он писал в ФСБ. Она спрашивает, почему письмо было зарегистрировано 14 февраля.

— Не знаю,— говорит Малышев. Он говорит, что собрал первичные документы по «Седьмой студии» в связи с запросом правоохранительных органов. По его словам, после его запроса была проверена первичная документация по «Платформе».

В министерстве не проводилась внутренняя проверка в связи с «Платформой», добавляет Малышев. Далее он говорит, что после запроса правоохранительных органов он потребовал перепроверить первичную документацию по «Платформе».

Никаких документальных итогов этой перепроверки не было, говорит Малышев.

12:56. Далее судья спрашивает, кто формирует перечень, на что будут выделяться деньги. Малышев отвечает, что Минкульт может дать деньги на те расходы, «которые явно необходимы на проведение творческого мероприятия».

12:54. Далее вопросы Малышеву задает прокурор Лавров.

— Тогда действовал 44 закон?

—94, но они похожи,— говорит Малышев.

— В 2011 году вы какую должность занимали? — спрашивает судья.

— Директора «Госконцерта»,— говорит Малышев.

— Кто был представителем министерства в качестве госзаказчика по контракту с «Седьмой студией?

— Судя по тем документам, которые я видел, директором был Шалашов, а дальше (в 2012-2014) — Апфельбаум. Кто курировал, я не знаю. Кто делал проверку, я не знаю.

— Были случаи, чтобы другой департамент проверял документацию? Конкретно департамент финансов,— спрашивает прокурор Лавров.

— В период моей работы таких случаев я не помню. Мне о них не известно.

— А такие полномочия были у департаментов?

— Я не помню. Понятно, что министр мог дать подобное распоряжение. Но у меня такого не было.

— Возможна ли проверка по госконтракту в ходе проведения мероприятий по этому контракту? — спрашивает Резниченко.

—Проводятся сотни мероприятий. Их физически невозможно посетить. На знаковые мероприятия сотрудники ходят и все видят.

У прокурора вопросы пока закончились. Теперь вопросы задает судья. Она спрашивает, бывает ли так, что проект придумывает один, а по конкурсу он достается другому. Малышев говорит, что такое возможно, «таков закон».

— Кто является распорядителем платежных документов? — спрашивает адвокат Поверинова, защищает Апфельбаум.

— Я так полагаю, что бухгалтерия, департамент финансов. Я не ставил подписи. Полагаю, что так было всегда.

— Известно ли вам, что все театры страны работают по «общероссийской системе обналичивания денежных средств? — вдруг спрашивает судья.

— Нам ничего не известно. Если бы такое было, как я полагаю, нам пришлось бы обратиться в правохоранительные органы,— говорит Малышев.

Далее Малышев говорит, что министерство переводит деньги исполнителям по безналичному расчету. Далее судья спрашивает про зарплату. Малышев говорит, что вполне возможен был вариант, чтобы на «Платформе» платили наличными, но с уплатой всех необходимых налогов. Далее вопросы вновь задает Поверинова.

— Почему вы не требовали первичную документацию?

— В некоторых случаях пользовались таким правом. Если у нас возникали вопросы при просмотре отчетов, по расходыванию, мы запрашивали. Это делалось крайне редко. Это не практика. Потому что законом такое не предусмотрено.

— Как-то отличается проверка по госконтракту и по соглашению? — спрашивает судья.

— По соглашению вся первичка есть, а по госконтракту нет такого прямого обязательства, как предоставлять копии первичных документов.

— А зарплата как?

— Это все прописывается. Могу выделяться на это (бюджетные деньги. — “Ъ”),— говорит Малышев.

12:45. Поднимается прокурор Резниченко, говорит, что явились трое свидетелей. Просит начать допрос с Малышева.

В зал входит мужчина в клетчатом пиджаке и голубой рубашке — это Андрей Малышев. «Андрей, отдай паспорт»,— говорит ему юрист Минкульта. Он отдает паспорт судье. Судья устанавливает личность. Малышев говорит, что работает гендиректором «Росконцерта», во время следствия по делу «Седьмой студии» занимал пост директора департамента государственной поддержки искусства и народного творчества Минкультуры. Когда судья удостоверила личность, Малышев забирает у нее свой паспорт.

Малышев говорит, что давно по работе знает Апфельбаум и Итина, Малобродского он не знает, Серебренникова он видел по телевизору.

Вопросы Малышеву задает прокурор Резниченко. Малышев на вопросы прокурора говорит, что с осени 2017 года по октябрь 2018 года работал главой департамента государственной поддержки искусства и народного творчества Минкультуры. Он говорит, что госконтракты заключаются после конкурсных процедур с разрешения министра. Говорит, что госконтракты заключал непосредственно директор департамента.

— Как осуществлялся контроль за расходыванием средств?

— В основном это происходило по фактическим документам и по предоставлению отчетов. Если мы говорим про госконтракты, предоставлялся финотчет и творческий отчет. По ним смотрели. Мы могли запросить первичные документы, но это в исключительных случаях.

Прокурор просит указать документ, где говорится, в каких случаях можно запрашивать первичную документацию. Малышев говорит, что не помнит.

12:23. Участников, затем слушателей запустили в зал. Все готово к началу заседания. Входит судья. Проверяется явка. Сегодня все в сборе: в процессе участвуют, в том числе прокурор Михаил Резниченко и второй представитель Минкульта (потерпевшей стороны по делу) — на многих заседаниях их не было, слушания с согласия участников проводились без них. Сегодня слушания проводятся в 409 зале. Он раза в три меньше 333 зала, где проводились первые девять заседаний. Сегодня 409 зал забит полностью.

12:11. В 12:10 на этаже появились прокуроры — Олег Лавров и Михаил Резниченко. Последний раз Резниченко участвовал в слушаниях на допросе Нины Масляевой, бывшего главбуха «Седьмой студии».

12:08. Ровно к назначенному времени начала заседания — к 12:00 — у зала 409 появились Алексей Шалашов и Андрей Малышев. Они в разное время занимали должность директора департамента государственной поддержки искусства и народного творчества Минкультуры России.

---

Фигурантами по делу проходят пять человек. Среди них — режиссер Кирилл Серебренников, директор Российского академического молодежного театра (РАМТ) Софья Апфельбаум, бывший директор «Гоголь-центра» Алексей Малобродский, экс-гендиректор «Седьмой студии» Юрий Итин и продюсер Екатерина Воронова (находится в международном розыске). Их обвиняют в хищении не менее 133 млн руб., выделенных на проект «Платформа» с 2011 года по 2014 годы. Все фигуранты отрицают вину.

Роман Дорофеев, Ольга Лукьянова