Новости культурно-языкового экспорта в примерах и наблюдениях

О состоянии русского языка в последнее время много говорят. И в соцсетях, и в СМИ, и даже на высшем уровне (президент Путин недавно целое мероприятие посвятил языковым перспективам). Все эти разговоры ведутся на непростом фоне: стали популярными рассуждения о чуть ли не скорой смерти русского языка, о том, что он ничего не создает, а все только заимствует и тем самым вырождается. Михаил Эпштейн, ведущий в Facebook группу «Слово года», пишет: «А в обратную сторону, из русского, не заимствуется ничего». Так ли это?

Александр Аничкин, Лондон

Глядя из России, действительно можно подумать, что никакого русского культурно-языкового экспорта не происходит, а примеры импорта у нас повсюду — на каждой вывеске, в каждом газетном заголовке. Живя и работая на Западе, видишь совсем другое: наш «экспорт» далеко не ограничивается набором двух-трех десятков всем известных слов — sputnik, shapka, vodka, matrioshka, kalashnikov, perestroika и т.д. Русский язык, русская политическая культура по-прежнему, как и все три столетия со времен петровской модернизации, широко участвует в мировом общественно-культурном процессе, много дает ему.

Возьмем хотя бы совсем уж древний русский историзм — царский ukase (по-английски читается «ю-кейз») или, по французской транскрипции, oukase. Словарный ресурс Etymonline.com помечает первое появление этого русского слова в английском аж 1729 годом! Но вот что интересно. При всей «историчности» этого слова оно хорошо знакомо образованным западникам, им и сейчас любят щегольнуть при каждом удобном случае, даже без всякого русского контекста. Вот совсем свежая цитата из «Вашингтон пост»: «…парламент, по ukase Джонсона, не должен был заседать до 14 октября, что давало ему огромную неподотчетную власть». В таком же контексте oukase всплывает во французской газете Le Figaro.

Про русское происхождение имени Бориса Джонсона у нас все знают. И кстати, имена и фамилии — это тоже слова, тоже на вывоз. Сколько же их мы экспортировали совершенно безвозмездно.

Natasha (Ростова), Lara («Доктор Живаго»), Аnna (Каренина). Она же русско-украинская королева Франции Анна Ярославна, о которой недавно вспоминал Путин. Ален Делон назвал свою дочь русским именем Аннушка (Anouchka, с одной n), а голливудская киностудия 20th Century Fox сняла про великую княжну Анастасию полнометражный романтический мультфильм «Анастасия» (1997).

Не берусь утверждать, что имя британского премьера дало «Брекситу» «русский окрас». Но хорошо видно, какой богатый материал для иллюстрации массивного вклада русского языка, русской политической культуры дал Западу «Брексит». Полемика вокруг будущих отношений с Европой ожесточенная, обвинения друг другу бросают почем зря. И часто они берутся именно из русского советского импорта. Еще раз повторю: речь идет о живых, текущих словах и выражениях, терминах и идеях, а не историзмах, то есть словах, имеющих значение только в описании давних событий отдельно взятой страны. Это наша русская, конвертируемая звонкая монета. Вот несколько примеров, которые я собрал за последние три года, следя за перипетиями дебатов о «Брексите».

Серп и молот (hammer and sickle)

Советская эмблема прочно остается в английском культурно-политическом обороте, только с перестановкой порядка слов в английском — сначала пролетарский молоток, потом крестьянский серп. В связи с «Брекситом» прессу широко обошло образное сравнение известного историка и юриста, бывшего члена британского Верховного суда лорда Сампшена. После пророгации парламента Джонатан Сампшен сказал: «Борис Джонсон прошелся серпом и молотом по нашей политической культуре самым провокационным образом…» Лорд-адвокат еще и до этого внес вклад в импортозамещение английского словаря русскими терминами. Это именно он защищал Романа Абрамовича в Высоком суде Лондона против иска Бориса Березовского (2012) — и выиграл. Оттуда пришли в английский наши непереводимые krysha и otkat.

Воля народа (will of the people)

Ею клянутся «брекситеры», хотя страна разделилась практически пополам. Но и это выражение — наше, революционное. Да-да, педанты нам тут укажут, что про волю народа сформулировал еще Руссо. Однако достаточно вспомнить строки советского гимна: «Да здравствует созданный волей народов великий могучий Советский Союз» и «могучую волю», оставшуюся в постсоветском варианте, чтобы сразу определить — наше все. Откуда еще им на Западе знать про «народную волю»? И царя-освободителя Александра II убила «Народная воля» (People’s Will). И сейчас в украинском парламенте, в Раде, есть проевропейская фракция «Народная воля».

Враги народа (enemies of the people) и предатели «общего дела»

Кто противится народной воле, те, конечно, враги народа. А как же неумолимая логика террора? Неважно, что термин был и раньше. Ибсен вообще еще в 1882 году (времена «Народной воли») написал пьесу «Враг народа» про активиста-эколога, предшественника Греты Тунберг. Неважно — потому что у нас с «врагами народа» особые счеты, со времен сталинского террора, когда термин перекочевал и на Запад с безусловным русским привкусом.

Подтверждение? В обычном обороте, без зловещего намека на советское наследие, про врагов и изменников по-английски говорят по-другому — public enemy или enemy of the state. Есть даже голливудский блокбастер «Враг государства» (Enemy of the state) как раз про суверенный американский интернет и всеобщую слежку. Когда возникает «враг народа» — это точно из нашего лексикона. Ссылки в прессе вы легко найдете. Самая нашумевшая — шапка в Daily Mail. В ноябре 2016 года английский Высокий суд вынес конституционное решение, что правительство не может без одобрения парламента осуществить «Брексит». На следующий день Daily Mail вышла с шапкой на первой полосе «Враги народа» и портретами трех судей. Мол, народ требует расправы.

То же с «предателями» (traitors), которыми костерят противников «Брексита». Крайние «брекситеры», например, прилепили Терезе Мэй этикетку «предатель дела "Брексита"». Конечно, предатели бывают у всех, но, когда это обвинение бросают в одном ряду с «врагами народа», «общим делом» и «волей народа», тогда это приобретает хорошо узнаваемый советский окрас.

Капитуляция, пораженчество (Surrender Bill)

Еще одна интересная история, причем в два касания, связана с так называемым Surrender Bill — «капитулянтским биллем». Так назвали консерваторы принятый парламентом закон, требующий от правительства снять с повестки «Брексит» без договоренности, no-deal Brexit. У любого англичанина surrender сразу вызывает в памяти знаменитую речь Черчилля в июне 1940-го. «We shall never surrender»,— заявил тогда Черчилль («Мы никогда не сдадимся»).

И вот тут и возникает второй план «капитулянтства» — пораженчество. Еще не узнаете? Ну как же, это же ленинская идея! После начала Первой мировой войны вождь призвал пролетарские партии во всем мире бороться за поражение своих правительств в интересах общего дела трудящихся всех стран. Идея, триумфально завершенная сепаратным Брестским миром с Германией.

Пакт о ненападении (non-aggression pact)

Когда в воздухе запахло выборами, лидер партии «Брексита» Найджел Фарадж публично предложил консерваторам заключить «пакт о ненападении». Чтобы не раскалывать голоса «брекситеров», надо помогать друг другу, такая у него идея. В английской терминологии он называется non-aggression pact. А терминология опять возвращает нас к советской эпохе. Незадолго до начала Второй мировой войны сталинский СССР заключил с Германией договор о ненападении — пакт Молотова — Риббентропа (1939) — и стал фактическим союзником Гитлера, а США до декабря 1941-го, атаки Японии на Перл-Харбор, так и надеялись отсидеться в стороне, верх был за изоляционистами — не наша война.

Демократический централизм (democracy)

«Брекситеры» при каждом удобном случае напоминают про «демократию». Большинство на референдуме проголосовало за выход — уважайте демократию. Демократический выбор, всенародное волеизъявление — не забывать!

Русский след здесь неочевиден, нужно напомнить несколько сейчас подзабытых деталей. Прежде всего о разных пониманиях существа демократии. Помимо простой, номинальной многопартийности еще одно необходимое условие демократического правления — уважение к мнению меньшинства. Так получается представительная демократия, когда на выборах соперничают партии с разными программами, разным видением будущего для страны и народа, но после выборов депутаты, премьер, президент — все они становятся представителями всего народа (или избирателей округа) и должны равно учитывать и пожелания тех, кто в меньшинстве.

Демократия, о которой твердят «брекситеры»,— это из другого устава, устава коммунистической партии. Кто постарше, помнит про «демократический централизм» — демократию, но с оговорками. В уставе КПСС главный принцип демократического централизма формулировался так: «Строгая партийная дисциплина и подчинение меньшинства большинству» (статья 19, пункт «в»). Демократический централизм лег в основу и государственного устройства СССР, и сейчас декларируется как главный, например, в Китае и Северной Корее. Так что в таком советском толковании, конечно, «брекситеры» правы, демократия должна торжествовать.

Все проплачено, наймиты (in the employ of…)

Недавно лейбористам нанесли серьезный удар: многолетний член-парламента лейборист (сейчас независимый) Иэн Остин, ближайший помощник лейбористского премьера Гордона Брауна, выступил с резким осуждением лидера партии Корбина и призвал избирателей голосовать за консерваторов. И как же отреагировали бывшие товарищи по партии? Теневой министр финансов Джон Макдоннел назвал Остина «наймитом консерваторов». То есть проплаченным агентом вражеской силы. Сразу выяснилось, что Остин действительно работает консультантом на правительство, но бесплатно и не по политическим, а по торговым вопросам, то есть Остин вовсе и не наймит. Но не так-то просто отмыться от нехорошего обвинения. Такого же, какое в свое время бросали противникам сталинской политики и внутри СССР, и за границей.

Из нашего прошлого мы это хорошо знаем, да и сейчас современный вариант с «иностранными агентами» и «все проплачено» у всех на слуху. Но вот как об этом вспоминает Джордж Оруэлл в книге об испанской гражданской войне «Памяти Каталонии»: «ПОУМ был объявлен шайкой замаскированных фашистов, наймитов Франко и Гитлера, сторонниками псевдореволюционной политики, которая на руку фашистам. По словам коммунистов, ПОУМ была "троцкистской" организацией, "франкистской пятой колонной"». Надо пояснить: Оруэлла не пустили воевать в Испанию по официальным левым каналам, поэтому он оказался на фронте в отрядах, сформированных «раскольнической» партией ПОУМ. В 1937 году, как и в СССР, среди испанских республиканцев прошли инспирированные коммунистами репрессии, и Оруэллу, тяжело раненному на фронте, едва удалось унести оттуда ноги.

Энтризм (entryism) — засланные казачки

Другая популярная идея из текущего британского политического оборота — энтризм (попадается в российском дискурсе как инфильтрация). Этим термином описывается тактика радикальных политических партий и групп, когда они вместо самостоятельной борьбы решают войти (enter) в более крупную, мейнстримную партию с тем, чтобы добиться смещения умеренного курса на более радикальный. Русский след здесь в том, что эта тактика была предложена в начале 1930-х годов Львом Троцким, уже в эмиграции. Она сначала получила название «французский поворот» — Троцкий, тогда уже в эмиграции, разрабатывал ее для Франции. Потом левые радикалы применяли это в других странах, от Китая до США, а сама идея оформилась в термин «энтризм».

В Британии энтризм всплыл сначала во внутриполитической борьбе в лейбористской партии в 1960–1970-е, а в наши дни — когда сторонники консерваторов стали вступать в лейбористскую партию! Чтобы на выборах лидера в 2015 году поддержать леворадикала Джереми Корбина. По идее, инфильтрант-консерватор, уплатив членский взнос всего в 3 фунта (240 рублей), получал возможность поддержать «неизбираемого» левака-радикала Корбина и тем помочь своим настоящими товарищам-тори. Позже, уже после референдума по «Брекситу», то же произошло и на правом фланге. Сторонники «брекситовской» партии ЮКИП стали массово вступать в ряды консерваторов. Чтобы добиться более жесткого «Брексита», а не мягкой сделки с ЕС. Таким образом, мы здесь видим совершенно явный вклад России, русской политической культуры и языка в современный западный дискурс.

Спутники и попутчики (fellow-travellers)

В «Новой газете» Михаил Эпштейн сокрушается, что мы ничего не даем взамен английского импорта: «Последняя искорка — "спутник" (1957), да и та погасла». Что Soyuz по-прежнему летает, даже остается основной рабочей лошадкой для Международной космической станции (МКС-ISS), это ладно, оставим на совести автора. А вот со спутником живет другой, очень даже непогасший вклад русского в английский.

Sputnik есть в Оксфордском словаре. Английские лингвисты помечают: «Происхождение: из русского, буквально "попутчик" — "fellow-traveller"». Да, правильно, спутник — это не только сателлит. Это еще и попутчик.

Минуточку! Но у слова «попутчик» у нас есть еще одно, неприятное значение: «Человек, который временно и не до конца присоединился к какому-нибудь общественному течению» (словарь Ожегова). Вроде и с нами, а вроде и нет. В английский это второе значение нашего sputnik вошло в виде кальки, того самого fellow-traveller! Сетевой словарь Еtymonline.com отмечает это значение: «В ХХ веке специфическое расширенное значение — некто, кто симпатизирует коммунистическому движению, но не является членом партии, с 1936 года, перевод русского "попутчик"». В этом значении «попутчик» часто употребляется в английском, в том числе и в дискуссиях вокруг «Брексита». «Попутчиком» «Брексита» называют лидера лейбористов Корбина, подразумевая, что в душе-то он против ЕС. С другой стороны, у лидера партии «Брексита» Фараджа находят много «попутчиков» — сторонников в правящей партии тори. Так что ни спутник, ни попутчик никуда не делись, живут себе на Западе, как и у нас.

Культурный след

Если кому-то покажется, что вот, все вышеперечисленное только подтверждает — на Западе одни только русофобы, так и шпыняют нас то «новичком» (novichok), то «путинизмом» (putinism), вот несколько свежих примеров «позитива» о России в английском. Как говорил поэт: «Зато мы делаем ракеты и перекрыли Енисей, а также в области балета мы впереди планеты всей…».

Soyuz — название нашего надежного космического транспорта не сходит со страниц западной печати.

Fedor — пусть у робота Федора и были проблемы, в заголовки он попал, напомнил заодно и про Достоевского, и других Федоров.

Graphene — за открытие суперматериала графена, углерода слоем в одну молекулу, Андрей Гейм и Константин Новоселов получили звания рыцарей Британии и заодно Нобелевскую премию. Если сэр Андрюша и сэр Костя, эти два рыцаря русской науки, не экспорт нашей культуры и языка, не вызывают национальной гордости у каждого великоросса, то тогда, извините, и представить себе трудно, кто и что может.

Perovskite — перовскит, минерал, открытый на Урале в 1839-м, назван в честь графа Перовского, коллекционера и любимца царя Николая I. Сейчас с суперпроводником перовскитом связывают надежды на прорыв в использовании солнечной энергии. Гудбай, силикон! Намбер ван в списке самых перспективных материалов по версии журнала Science.

Mamushka — «Мамушка», название бестселлера о русской, советской кухне Ольги Геркулес (2015). Оля сделала доступными миллионам западных читателей сотни рецептов нашей «вкусной и здоровой пищи» с маленькими историями из советской ностальгии.

Tolstoy — это не то, что вы подумали. Это название окладистой бороды, уже многие годы модной у настоящих мужчин на Западе как личный манифест неортодоксальности, протеста против эксплуататорского капиталистического режима. Британская The Daily Telegraph поставила «толстого» первым номером в топ-12 самых популярных «писательских» бород всего мира.

Armata — пусть наш новый танк «Армата» от Уралвагонзавода и сломался на первом же выходе на репетицию парада, западников он напугал, слово запомнили.