Наш ответ Радищеву

26 ноября из Москвы стартовал беспрецедентный автопробег, который специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников может сравнить только с легендарным автопробегом Чита—Хабаровск. А этот автопробег, в котором участвовали исключительно российские машины, был приурочен к открытию трассы Москва—Санкт-Петербург и насквозь прорезал несколько регионов федерации. Спецкор “Ъ” сменил по ходу движения несколько автомобилей и водителей, среди которых оказались помощник президента России Игорь Левитин, министр транспорта Евгений Дитрих и другие более или менее официальные лица, а также пассажиров, среди которых перебывали несколько подсаживавшихся к ним по пути губернаторов.

Трасса начинается, как известно, после МКАДа. И почти сразу справа — необъятная, можно сказать, парковка. Таким необъятным тут был только Химкинский лес, с которым ее только и можно сравнить. То, что автопробег стартовал именно отсюда, по моим представлениям, нельзя было назвать случайностью. Такое делается прежде всего в воспитательных целях.

Организатором и вдохновителем автопробега является помощник президента Игорь Левитин, для которого в происходящем, может, и не было ничего особенного: он объездил все, если не ошибаюсь, дороги в стране. Но пока тут распоряжался губернатор Московской области Андрей Воробьев.

В 8 утра было минус 11 . То есть было рано и холодно.

— Все собрались? — поинтересовался Андрей Воробьев.— Можно, конечно, еще постоять на морозе, но можно и по машинам. Главное, возвращайтесь обратно!

То есть прощание все-таки было относительно теплым.

— Я на «Жигулях» поеду,— предупредил господин Левитин.

— Не на «Жигулях»,— пытались поправить его,— а на Lada Vesta SW Cross 2019.

— На «Жигулях»,— настаивал он.

— А я? Я на чем? — допытывался глава ГИБДД России Михаил Черников.

— Рекомендую на «КамАЗе»,— отвечал помощник президента.

— Все, дайте мне «КамАЗ»! — неожиданно возликовал Михаил Черников.— Я допущен ко всем категориям! Даже трамвай могу водить! Где мой «КамАЗ»?

И он вправду ушел его искать.

А дело в том, что «КамАЗ» и вправду был в колонне. Как и седан Aurus, например. Впрочем, люди, которые в нем сидели, никого, кроме себя, к нему не подпускали. Министр транспорта Евгений Дитрих довольно-таки робко поинтересовался, нельзя ли проехать по трассе хоть чуть-чуть, но было отказано: идут эксплуатационные испытания.

Господин Дитрих тем временем еще сожалел, что сейчас не весна и нельзя поехать на мотоцикле. А я даже не представлял себе, сколько к нам по дороге в этот день еще подсядет фанатиков-мотоциклистов.

Секретность вокруг Aurus выглядела странной: скоро ведь, говорят, автомобиль можно будет начинать приобретать в российских автосалонах, и не пора ли было позволить хотя бы посидеть внутри. Нет, видимо, не пора.

Но все-таки, судя по тому, что Aurus участвовал в таком длинном автопробеге, было очевидно, что производители его решились и так на слишком серьезный, видимо, для себя поступок. И тут уж либо «да», либо «нет». Доедет или не доедет.

В результате министр транспорта оказался за рулем Volkswagen Amarok — и сразу скажу, что ни разу, если не ошибаюсь, не пожалел об этом.

Машину можно было при желании назвать и российской: именно так поступил накануне президент России, рассказав, что самый российский автомобиль и правда Volkswagen, так как ни у одной из машин, включая Lada, нет такой степени локализации, как у этих немцев.

Нашим водителем на первом участке стал Игорь Левитин. В салоне был еще ведущий программы на «Авторадио» Игорь Моржаретто. И первое, о чем заговорили, только тронувшись, оказалась тема превышения скорости, а вернее, ее ограничения на неоговоренные 20 км.

— Все равно ведь,— доказывал радиоведущий,— в голове у всех сидит, что можно ехать плюс 20. Вот и едут. А так быть не должно!

Было странно, конечно, слышать такое от практикующего, надеюсь, водителя. И ничего, получается, странного в том, что за практикующих вступался сейчас один из высших госчиновников:

— Но как можно ехать по трассе 110 км/ч?! Это же автобан! Ханжество! Ладно, уберите эти 20 км, о которых все договорились, но тогда пишите разрешенную скорость не 110, а 130 км/ч!

Но гораздо больше господина Левитина заинтересовало другое.

— Послушайте,— спросил он после некоторого раздумья,— а почему мы проехали указатель «700 км» (до Санкт-Петербурга.— А. К.), а через десять километров я вижу указатель «713 км»? Было 700, а стало 713? Может, мы не туда едем?

Его убеждали, что все хорошо, но удовлетворительных объяснений не поступало. Он намерен был теперь получить их на ближайшей остановке от Вячеслава Петушенко, главы компании «Автодор», которая строила эту платную дорогу (бесплатные строит федеральное агентство «Росавтодор», глава которого Андрей Костюк ехал сейчас в колонне на автобусе).

И потом он их получил и делился с нами:

— Говорят, это какой-то «ломаный километр»… По-разному считают… Все очень сложно… Но надо верить… Хотя обещают исправить…

— А вот ЦКАД проехали,— пока комментировал Игорь Левитин.— Когда ее введут в 2021 году, то, скорее всего, полностью отменят движение грузовиков по МКАД.

Известие было ничего себе.

Мы как-то скоро подъехали, между прочим, к границе с Тверской областью, где эстафету от Андрея Воробьева должен был принять губернатор Тверской области Игорь Руденя.

— Тверь пройдем южным обходом,— рассказал Игорь Левитин.— Это будет единственное место, где М11 на несколько десятков километров переходит в М10, то есть в старую дорогу Москва—Санкт-Петербург со всеми ее проблемами. В свое время губернатор Тверской области Дмитрий Зеленин не согласовал нам северный обход, который не пересекался бы с М10.

— Почему же? — поинтересовался я.

— Хотелось нагрузить строителей каким-то неподъемными обязательствами по строительству инфраструктуры,— пожал плечами Игорь Левитин.— Водозабор они должны были построить, еще что-то, еще… Это невозможно было выполнить. Казалось, что южный обход тоже выход. Ну и ладно — остановились на нем. Но теперь понятно, что надо делать и северный обход тоже. Вот и будем решать сегодня.

На самом деле решение о строительстве северного обхода Твери, можно сказать, принято, и даже есть проект. Его, тем не менее, предстоит утвердить.

— А вот указатель показывает, что осталось 625 км! Хорошо идем! — обрадовался господин Левитин.

Я посмотрел в навигатор. Он показывал, что до Питера 660 км.

Я обратил внимание на то, что вдоль всей трассы установлены фонарные столбы. Гореть им пока было рано, но уже думалось ведь о ранних сумерках.

— Да,— подтвердил Игорь Левитин,— конечно, сейчас по-другому мы уже не можем.

— А вы знаете, что в Бельгии все до единой дороги освещены? — спросил я его.

— Знаю,— ответил он.— А знаете почему?

Нет, откуда?

— Им сбрасывают электроэнергию ночью их атомные станции,— отвечал помощник президента.— В целях безопасности на этих станциях: больше некуда девать. Я, признаться, спросил как-то наших атомщиков, нельзя ли сбрасывать в целях вашей безопасности электроэнергию на наши дороги. Глядели на меня странно…

Еще одна поднятая нами на этом перегоне тема — ограждение от животных вдоль всей трассы. Тут начались, конечно, истории про косулю, которая, прежде чем свела счеты с собственной жизнью, расколотила несколько машин, и про мощь сразу пяти лосей, демонстративно переходивших дорогу в неположенном месте… Историй этих было, конечно, гораздо больше, чем зверей вдоль трассы.

Игорь Левитин рассказал тем временем и про конкурс на название М11. Шло, оказывается, народное голосование, и лидировали «Нева», «Столичная» и «Валдай». Я предположил, что, если назвать трассу «Столичная», то следующей будет, конечно, «Русский стандарт», а потом и «Белуга».

— Да мне тоже «Нева», честно говоря, больше нравится,— признался собеседник.

Губернатор Тверской области Игорь Руденя накормил приехавших ранним обедом. Жизнеутверждающе быстро прозвучала команда «По машинам!».

Я, правда, успел выяснить у Вячеслава Петушенко, почему 713-й км следовал за 700-м.

Мы теперь ехали в «Фольксвагене», за рулем которого был министр транспорта. Губернатор рассказывал, что именно здесь, подо Ржевом, была разгромлена в свое время армия генерала Власова, и что за несколько месяцев здесь положили 1 млн 600 тыс. советских солдат, и что до сих пор предпочитают не говорить об этом…

— А вся Тверская область — 1 млн 300 тыс. солдат… Ой, то есть людей…— вздохнул Игорь Руденя.

Мы ушли на М10. Здесь было много, конечно, машин. Здесь было тесно. Ясно, что это место, где будут большие пробки.

— А что это у нас ограничение 60 км/ч? — спросил вдруг Евгений Дитрих.— Не поменять ли указатель?

— Где это мы? — откликнулся Игорь Руденя.— А, съезд с Мигаловского моста… Да, тут лед бывает зимой…

— Так, может, и поставить указатель, что зимой ограничение 60 км/ч? — переспрашивал министр.— Есть такие указатели.

— Да, можем попробовать,— соглашался губернатор.

— А швы-то на мосту как чувствуются…— морщился министр.

— Есть такое,— снова соглашался Игорь Руденя.— Не хотел говорить заранее.

— Не везде научились делать,— говорил господин Дитрих.— Вот на Крымском мосту со швами как-то справились…

Мы подъехали к очередному пункту оплаты.

— И сколько будет стоить проезд от и до? — спрашивал я.

Оказывалось, что наличными 2600 руб., а с транспондером почему-то выходило 1400.

— Вот такая маленькая штучка,— снимал министр из-под козырька стекла транспондер, и правда небольшого размера пластмассовое устройство,— экономит столько денег. А стоит тысячу рублей.

Он снимал транспондер, готовясь подарить его кому-нибудь из присутствующих, чтобы тот убедился в правдивости этих слов, и доставал из кармана другой, но Игорь Рудня убеждал его не делать этого:

— Не сработает у вас?

— У меня? — переспрашивал министр транспорта.

— Да! По крайней мере два раза деньги снимет!

— Это неплохо,— кивал Вячеслав Петушенко.— Нам это сейчас не помешает.

— А вы видели, какие отличные светильники стоят вдоль трассы? А это наши светильники! В Лихославле компания «Боос лайтинг групп» делает. Помните губернатора Калининградской области Георгия Бооса?

Кто же не помнил этого мотоциклиста?

— Вот! — обрадованно подтверждал Игорь Руденя.— А у него еще Николай Бордюжа работает, бывший секретарь Совета безопасности… И куда только они уже эти светильники не поставляют…

Надо же, думал я, и где только не находят себя люди после Совета безопасности. Вернее, не обнаруживают.

— А вот у нас первая стационарная заправка на трассе,— констатировал Евгений Дитрих.

Оказалось, их тут пока всего шесть.

Все вышли поглазеть на АЗС, а точнее, размять ноги. Игорь Левитин поинтересовался у двух случайно забредших сюда дальнобойщиков, есть ли у них какие-нибудь вопросы к трассе. Они, надо сказать, долго думали, а потом вспомнили:

— Конечно! В Валдайском районе на стоянке воруют из машин! Постоянно!

— Это не мой район…— с облегчением вздохнул Игорь Руденя.

Да, следующим губернатором на трассе был новгородский губернатор Андрей Никитин. И с ним мы ехали уже в автобусе, где застали и Михаила Черникова.

— Нет, ну это невозможно! — не уставал восклицать он.— У этого «КамАЗа» стоит ограничение скорости 90 км/ч! 91 уже никак… Я и так пробовал, и так… Ну и другие вопросы есть, честно говоря…

Глава ГИБДД уже некоторое время ехал в автобусе почти что в одиночестве и гостям теперь был очень рад. Для полного счастья ему не хватало только домино: забыли захватить.

Первое, о чем я у него поинтересовался: что за история со справками для водительского удостоверения, за которые надо платить какие-то пять тысяч рублей? Зачем нужно было это принуждение к деньгам?

— Да мы,— сказал Михаил Черников,— рекомендовали получать такие справки, если у врача, осматривающего потенциального водителя, возникнут сомнения по линии психиатра или нарколога. Направили рекомендации в Минздрав. Они, конечно, рекомендации наши превратили в обязательное условие для получающих удостоверение… И началось…

— Между прочим, на этой трассе,— начал рассказывать Андрей Никитин, которому в этот день вообще-то исполнились полных 40 лет,— произошло снижение смертности в 3,5 раза по сравнению с М10. А главная проблема с безопасностью, знаете, какая? Водители засыпают. Расслабляются и засыпают. Стали уже мигающий свет ставить для них и шумовые полосы делать…

Андрей Никитин признался, что в первый день работы участка трассы М11, который идет через его область, сел на любимый мотоцикл BMW 1600GLS и рванул по ней. И пять минут в одном месте ехал со скоростью 280 км/ч. А потому что ограничения скорости еще не было, просто знаки не успели поставить, да и до официального введения трассы в эксплуатацию оставалось еще несколько часов.

— И помню,— не удержался и рассказал Андрей Никитин,— влетел на мост надо Мстой — и просто сильнейший удар почувствовал, еле устоял. Воздух над рекой совсем другой был: холодный и влажный… А на скорости 180 км/ч совсем не чувствуется…

После того случая GLS Андрей Никитин продал и купил известного многим «Гуся».

— Вот на нем летом накрутил по области 700 км,— опять с удовольствием вспоминает Андрей Никитин.— Заехал на одну дорогу, понимаю: ремонтировать надо… А денег, говорят в правительстве области, нет. Тогда я прокатил областного замминистра транспорта на этом мотоцикле, он сзади посидел и быстро потом нашел деньги.

В другой раз Андрей Никитин, в день выборов в Госдуму, поехал на мотоцикле голосовать в один дальний район Новгородской области. Ситуация была не такая уж ясная: сильные позиции у коммунистов и т. д. Навигатор показал, что можно спрямить. В общем, когда стемнело, Андрей Никитин насилу выбрался из леса, где насмерть было заблудился.

— И когда приехал в Новгород, узнал, что наши (то есть, видимо, «Единая Россия».— А. К.) уже победили,— констатировал господин Никитин.

На очередной остановке в автобусе появилось, наконец, домино. Михаил Черников был необыкновенно рад, и через несколько минут он и еще трое, которых ему удалось утащить за собой (среди них оказался и Игорь Левитин), с головой ушли в это дело. Обыграть помощника президента ему в этот день было, впрочем, не суждено.

Остальные долго спорили, нужны и будут ли на новой трассе кафе, которых полно на М10 и которых ни одного на М11.

— Я раньше каждую неделю ездил из Москвы в Питер и обратно,— сказал Андрей Никитин.— Без таких мест никак.

— Конечно,— подтвердил глава «Росавтодора» Андрей Костюк.— Я тоже ездил. Знал, где борща взять, где селедку под шубой лупануть… Обязательно элементы душевности и на М11 появятся…

Следующая остановка была в Мясном бору, и здесь встречал уже губернатор Ленинградской области Александр Дрозденко. С ним мы поехали дальше в «Фольксвагене» Евгения Дитриха, который, надо сказать, так и не оставил руль от Москвы до Питера.

— Ничего себе у вас люди работают!..— качал он головой через несколько минут.— Смотрите, стоят шумозащитные стойки, и две огромные дыры в центре…

— Да это турки тут работали…— разводил руками губернатор Ленинградской области.— Так-то они неплохо делают. Но за дорогу они деньги получают, а на такие вещи тратят, по их мнению… Тут вот такая проблема…

Оказалось, мы имеем дело с еще одним мотоциклистом. Александр Дрозденко рассказал, как на своем Harley-Davidson «со 117-м движком» гонял по серпантину старой трассы «Сортавала», соединяющей Питер и, собственно говоря, Сортавалу.

— Тогда кривые строили трассы в этих местах,— объяснял он.— Я долго не мог понять почему. Потом узнал: особый район… Защищались от возможных атак бомбардировщиков…

Дорога казалась по-прежнему пустынной, как и в начале, и губернатор говорил, что вот мы уже подъезжаем к Питеру и «за Ульяновкой начнется ад на старой дороге», то есть километров за 25.

Но мы-то ехали по новой.

Правда, стемнело, и фонари почему-то не горели. Глава «Автодора» Вячеслав Петушенко звонил кому-то и сильно нервничал:

— Еще и морось, и минус, я понимаю… Да, авария на Рябовской подстанции! — он даже, кажется, обрадовался, когда причина наконец обнаружилась, и достойная. То есть дело было не в том, что фонари просто не горели, и все. Нет, все хорошо: авария на подстанции.

— Везут, везут генератор!..— повторял он.— А вон там уже горят!.. Я ж знаю: стоит Тосну переехать!..

Фонари горели, впрочем, недолго. И он опять кому-то звонил, и вот они вдруг вспыхивали за нашими спинами.

— Вот что звонок животворящий делает!..— качал головой Александр Дрозденко.

— Ижора под нами,— констатировал через некоторое время Вячеслав Петушенко.— Александр Невский, между прочим, шведов-то на Ижоре разбил, а не на Неве. Так что он должен Александром Ижорским по идее называться… А знаете, почему в районе Ижоры на полгода остановили строительство трассы?

И он вспомнил, как тут, раскопав землю, нашли бутылку испанского вина позапрошлого века.

— Из-за бутылки вина? — переспросил я.

— Не только,— разубедил меня Вячеслав Петушенко.— Вообще из-за археологических раскопок.

Через несколько минут мы с Игорем Левитиным за рулем Lada Vesta ехали уже с губернатором Петербурга Александром Бегловым.

Игорь Левитин уже давно вышел из автобуса, и меня уже спрашивал водитель одной машины:

— Вы не знаете, кто там постоянно слепит сзади дальним светом из «Весты»?

Я знал, но забыл.

— Я в свое время,— признавался господин Беглов,— был в Германии, видел эти их развязки и все думал: да когда уже это все будет у нас? И вот оно!

Он смотрел на автоматическую коробку передач «Весты» и качал головой:

— И все равно в памяти механическая коробка: потому что ты управляешь машиной, а не она тобой…

Александр Беглов жил здесь воспоминаниями.

В конце концов мы приехали примерно на такую же стоянку, как под Москвой, возле Центральной кольцевой дороги Петербурга. И как-то совсем незаметно приехали. Мне оставалось только все же попытаться осмотреть «Аурус», который вообще-то, казалось мне, и скрывать незачем.

И в результате я в нем оказался. Он не сразу, но тоже все-таки добрался до этой стоянки. В нем было много людей с приборами. Они изучали «Аурус» (это была стандартная, не длиннобазная модель), видимо, на износ и проходимость. Я сел в эту машину. Больше всего места в ней, мне показалось, занимали большие кресла. Из-за них поместиться чему-то или особенно кому-то еще было не так уж просто, хотя это вроде была же с виду большая машина.

Однако в ней, кажется, не до жиру.

Но, впрочем, в том-то «Аурусе» я не сидел.

Андрей Колесников, трасса М11