19-е заседание по делу «Седьмой студии»: показания суду дал первый свидетель защиты — куратор «Платформы» Александр Маноцков

В Мещанском суде Москвы 28 ноября прошло 19-е заседание по делу «Седьмой студии». Защита начала представлять доводы невиновности подсудимых. Суду дал показания композитор современной музыки Александр Маноцков, который курировал направление «Музыка» на «Платформе» в 2013 году. Результаты работы проекта по своему направлению он оценил как «почетно и хорошо». После суд просмотрел видеозаписи с «Платформы» с одного из трех дисков, представленных защитой.

19:21. «Завтра у нас три свидетеля, два жестких диска. Все отложено на завтра на 11:00»,— говорит судья и выходит из зала.

19:21. Судья начинает еще быстрее просматривать видео. Она подходит к компьютеру помощницы, с которого воспроизводятся видео. 2013 год быстро пролистывают, переходят к 2014 году. Звучат названия, просматриваются видео: «100% Furioso», выставка «Циклоид», «Британский ансамбль современной музыки», «Время вперед», «Девушка и смерть», «Феи». «Этот жесткий диск просмотрели?» — спрашивает судья. «Да»,— отвечает ей кто-то из защиты.

19:05. Другое видео – лекция, где выступает Серебренников. «Это вы, что ли?» — щурится судья. Ранее она говорила, что у нее плохое зрение. «Да, я. Уже не ясно, когда лучше — сейчас или тогда»,— шутит Серебренников. Помощница судьи улыбается.

18:59. «Мальчики пахнут апельсинами», «Аутланд». Поверинова просит перерыв, говорит, что ей тяжело. «Перерыв? Интересно же»,— говорит судья. Серебренников продолжает увлеченно рассказывать про мероприятия.

«Серебренников, не забывайте, вы болеете», – говорит ему в шутку адвокат Поверинова.

«Сейчас мы с “Восстанием машин” разберемся и будем болеть дальше»,— говорит Серебренников.

Далее — концерт «Катастрофы» Теодора Курентзиса. «В конце музыканты разрушают инструменты»,— говорит Серебренников. «Боюсь спросить, сколько раз вы играли?»-- спрашивает с улыбкой судья. «Один»,— говорит Серебренников. «Ну, Курентзиса заполучить второй раз...»,— начинает говорит Малобродский, имея в виду, что он уже тогда был очень востребованным дирижером.

«Давайте все»,— просит Поверинова завершить заседания. «Так, защита»,— обрывает ее судья. «Ну, я завтра заболею, предупреждаю вас»,— говорит Поверинова. Прокурор Лавров, скрестив руки на груди, с улыбкой смотрит на адвоката. Серебренников все это время дает комментарии к видео по событиям на «Платформе» за 2012 год.

18:50. После судья переходит к видео за 2012 год. Спрашивает, есть ли видео «Охоты на Снарка» и она шла. «Ой, было много»,— говорит Апфельбаум, считает, называет даты — получается 10 показов. «Это современная опера, написанная Юрием Лобиковым, внуком Визбора»,— говорит Серебренников. «Детский мюзикл на текст Льюиса Кэрролла»,— добавляет Серебренников. «Вот Кукушкин молодой в шапке»,— говорит адвокат Харитонов. «А сейчас что? Старый что ли?» — с улыбкой говорит Серебренников. «У него все старые»,— добавляет адвокат Карпинская. «Так, понятно, давайте следующее»,— строго говорит судья.

Далее смотрят вторую часть «Метаморфоз». Следующее — «Сон в летнюю ночь». «Это все происходит в большом павильоне, зрители сидят с двух сторон, артисты играют внутри, зрители смотрят с двух сторон»,— говорит Серебренников. «Это вы про этот дом говорили?»,— спрашивает судья. «Да, теплица»,— говорит Серебренников. «Вот как раз череп, который покупали на Avito»,— говорит адвокат Харитонов.

Следующее пространство «Сна» — «школа», третья часть — «история психоаналитиков». «Дальше — история про домашнее насилие,— комментирует видео со спектакля «Сон в летнюю ночь» Серебренников.— У нас сейчас дискуссия в обществе».

«Давайте следующее видео»,— говорит судья. «А сколько по времени идет этот спектакль?» — спрашивает она. «Часа четыре»,— говорит Серебренников. Далее на видео начинает крутиться сцена — финальная часть спектакля. «А кто крутит? Зрители?» — спрашивает судья. «Сначала монтировщики, потом подхватывают зрители»,— говорит Малобродский. После переходят к видео следующего мероприятия на «Платформе» в 2012 году — «Диалоги».

18:32. «Русский театр как родовая травма». До этого было название мероприятие с использование нецензурного слова: «Кому *** нужна современная норвежская музыка». «Судья запретила читать»,— говорит Малобродский. «Ну у вас и названия»,— говорит судья. «Жизнь такая»,— говорит Малобродский. Серебренников говорит, что зато было интересно зрителям.

Затем – трэш-мюзикл по «Абвгдэйке», на видео показывают танцующую обнаженную женщину в зеркальной оправе. Видимо, это тизер мюзикла.

18:29. «Вот в телефоне сидит Капков»,— рассказывает Серебренников про следующее видео, где дискуссия на тему театра 26 декабря 2011 года.

Следующая дискуссия: «Что нам делать с московским театром». Капков на видео все еще сидит в телефоне. «Вот Богомолов сидит»,— говорит адвокат Харитонов, комментируя видео с дискуссии, которое показывается судье. Далее адвокат Карпинская перечисляет, когда были эти дискуссии, называет даты.

18:25. Следующее произведение — «Метаморфозы». На видео три остова машин, актеры. Серебренников говорит, что эти машины — специальные конструкции, которые можно перемещать.

Далее — «История солдата», танцевальный спектакль, созданный на реальных историях солдат из горячих точек. «Движущаяся кинетическая конструкция со светом»,— говорит Серебренников, обращая внимание на крутящуюся конструкцию из ламп. Малобродский рассказывает, что сами по себе декорации к «Истории солдата» сложные: «Танцевальный линолеум нельзя просто положить на бетонный пол». Малобродский говорит, что «История солдата» начала ставиться еще до того, как была организована «Седьмая студия», «когда еще ничего не было известно», «Серебренников и Итин рисковали своими деньгами».

18:20. Судья предлагает быстро посмотреть другие года «Платформы». Защитники говорят, что они устали. Серебренников говорит, что он только после болезни. Судья говорит, что быстро посмотрят. «Давайте 2011 год»,— говорит она.

Помощница открывает папку за 2011 году: «История солдата», «Отморозки», «Метаморфозы», «Долина боли». Серебренников называет даты, в которые игрались эти спектакли. Показывают спектакль «Отморозки». На видео металлические рамки, ОМОН. «Этот спектакль получил “Золотую маску”»,— говорит Малобродский.

«Это история начала 2000-х про нацболов, которые подвергаются репрессиям»,— говорит Серебренников и отмечает, что спектакль был поставлен по книге Захара Прилепина «Санькя».

18:18. Суд смотрит видео с представления Ульфа Лангенрайфига. «А вот эти жуки, они реальные?»,— спрашивает судья. На видео: музыканты, на заднике сцены проектор, на нем бегают маленькие жучки. Серебренников говорит, что они могут быть как живыми, так и визуальными, или небольшое число живых, размноженных виртуальным способом. Следующее мероприятие — спектакль современного танца «Удивленное тело» Франческо Скаветта. Серебренников рассказывает, что хореограф отбирал танцоров, потом репетировал, затем показывал. «Семь показов было»,— говорит адвокат Харитонов. Судья смотрит представление Скаветты. «Это пол специальный?» — уточняет судья. «Специальный пол. Хореограф говорит: “А мне нужен паркет”. Вот мы делали паркет»,— говорит Серебренников.

18:01. Далее идут танцевальные вечеринки, мероприятия. «Давайте танго посмотрим»,— говорит судья. «Давайте танго»,— соглашаются защитники.

Судье показывают мастер-класс по танго. «Правильно я понимаю, что мастер-классы — это зрители проходят мастер-классы?» — спрашивает судья. Малобродский с места говорит, что было два типа мастер-классов: для молодых профессионалов и для зрителей. «Вы прямо как участвовали»,— говорит с улыбкой судья. Защита смеется. Дело в том, что в 2013 году Малобродский уже не работал на «Платформе». «Версия рушится»,— шутит адвокат Лысенко. Судья смеется.

17:57. Следующее — спектакль «Голод». В 2013 году было два показа, говорит Серебренников. «Это стык современного театра и современной хореографией»,— поясняет режиссер. «Большая и пышная работа художников декораторов»,— отмечает Серебренников.

«Одно из условий — актеры не едят ничего за 24 часа до начала до спектакля. А стол покрыт яствами»,— добавляет режиссер. «А вот как вы это проверяете, что они ничего не ели?»,— спрашивает с улыбкой судья.

В зале смех. «Они отличные актеры»,— говорит Серебреников. Показывают тизер «Голода». На видео фрукты, яства. «Все пообедали»,— шутит судья. «Два часа было»,— говорит Харитонов, имея в виду, что из-за эвакуации суда обеденное время сильно растянулось.

«Это была замануха»,— комментирует Серебренников тизер «Голода». Поясняет, что это по тексту Платона «Пир», плюс физиологическое изучение голода. «Я мог по-разному относиться к тому, что мы там делали. Но моя задача как художественного руководителя была дать возможность молодым режиссерам раскрыться. Поставить то, что они бы не могли поставить в драматическом театре»,— говорит Серебренников.

Судья все пытается выяснить, ели ли актеры. Адвокат Харитонов говорит, что это был не спектакль Серебреникова, а другого режиссера, и тот отвечал за актеров. Далее судья спрашивает, смотрел ли Серебренников все мероприятия на «Платформе» или нет. Он отвечает, что все посмотреть было физически невозможно, но на репетициях «Голода» он был и давал советы.

17:49. «Давайте следующее»,— говорит судья. «Спектакль “Август”. Шесть показов»,— говорит Серебренников. «Направление, связанное с театром, было популярно на “Платформе”. Люди понимали, на что они идут, они идут в театр. Старый добрый театр вызывал большой зрительский интерес»,— говорит Серебренников. Судья с интересом слушает Серебренникова. Спрашивает, не тяжело ли ему стоять после болезни, предлагает присесть. Режиссер говорит, что ему «нормально». Смотрят видео со спектакля «Август».

17:46. Далее Серебренников рассказывает про «100% Furioso». Говорит, что это ставили итальянские режиссеры. «Это где бассейн был на сцене?» — говорит судья. «Да»,— отвечает Серебренников. Находят видео. На нем обнаженные мужчины в плавках и шапках ушанках, льют на себя воду. Следующее видео — мужчины и женщины ходят в купальниках. «Все происходит на пляже, герои вспоминают свое прошлое»,— говорит Серебренников. «А песок...»,— говорит судья. «Это пробка»,— говорит Серебренников. «А выглядит как песок»,— говорит судья. Серебренников говорит, что это была такая задумка.

17:38. — Медиафестиваль — это что? — спрашивает судья.

— Представления со сложными инсталляциями. Соединение театра, видео, перформанса. Как правило, российских представителей этого направления нет,— говорит Серебренников.

— То есть ваш синеющий человек в фестиваль не входит? — уточняет судья.

— Нет,— говорит адвокат Харитонов.

Прокурор Резниченко сидит за столом, взявшись за голову. «Прямо заинтриговали с синеющим человеком»,— говорит судья. Прокурор отзывается на ее реплику. «А вы нашли?»,— спрашивает она прокурора. Он говорит, что, да, нашли. «Но это тяжело смотреть,— говорит прокурор.— Он весь синий». «Это из него выходит?» — спрашивает судья. «Да, это выходит из него,— говорит адвокат Харитонов.— Как он этого достигает, никто не знает».

17:34. По 2013 году музыкальные произведения в папке заканчиваются. К Маноцкому больше ни у кого вопросов нет. Его отпускают.

Адвокат Харитонов говорит, что у них «все свидетели разбежались, у всех репетиции». Но завтра будет больше трех свидетелей, говорит он суду. Судья предлагает изучить видео в папке по 2013 году, чтобы завтра защита могла вернуться к любой записи.

Открывают медиаперформанс Яна Марусича. «Где это в соглашениях?» — спрашивает судья. «Это перформанс Science Art»,— говорит Серебренников, подходит к судье, показывает ей в списке, где это мероприятие в отчете. «А, да! Есть такое»,— говорит судья.

Серебренников рассказывает, что к Яну Марусичу подводили трубки, его кровь смешивалась с красителями, а тело становилось синим.

«Это запрещено было снимать. Все строго защищено авторскими правами»,— говорит Серебренников. Адвокат Харитонов говорит, что на первом процессе они смотрели видео, как Марусич синел. «А он жив еще?» — шутит прокурор Резниченко. Кто-то из подсудимых смеется. Серебренникову не смешно. На шутку прокурора он не реагирует, только сухо говорит, что, да, живой.

17:23. Далее показывают суду фестиваль грузинской музыки на «Платформе». Маноцков делает пояснения. Говорит, что на это мероприятие пришло много этнических грузин. «Но и наша молодежь, которая обычно ходила, тоже была»,— говорит он. Следующий концерт — «Ночь неожиданностей». Концерт игрался голландскими музыкантами, поясняет Маноцков.

«Что еще важно. Есть мощная организация в Голландии, занимающаяся современной музыкой, мы (“Платформа”) оказались институцией в Москве, которая занимается современной музыкой. Москва была нанесена на карту (современной мировой музыки). Это было почетно и хорошо»,— говорит Маноцков.

17:12. — Сейчас к тому, что делаем мы, композиторы (современной музыки), ощущаем большее общественное внимание, чем было до «Платформы». Это было одной из наших ("Платформы") задач (чтобы люди интерсовались композиторами соверемной музыки),— говорит Маноцков.

— К фестивалю «Будущая музыка» у вас как у потерпевшего есть претензии? — спрашивает Харитонов юриста Минкульта.

— Я экспертом в области искусства не являюсь... — поднимается представитель ведомства.

— Мы не про искусство, мы про деньги спрашиваем,— говорит Харитонов.

— Когда Минкультуры принимало... — начинает отвечать молодой человек, но его перебивает судья. Она говорит, что представитель Минкульта Смирнова выступала в суде, поясняла ответ на этот вопрос. Судья говорит, что свой вопрос Харитонов может задать Смирновой. Ее сегодня в зале нет. Харитонов говорит суду, что в таком случае он как защитник Серебренникова будет возражать против продолжения слушаний, если на процессе не будет Смирновой.

17:02. С места Малобродский произносит реплику: «В рамках данного дела (мы общались) летом 2012 года». Речь идет о встрече Маноцкого и Малобродского. Далее показывается видео концерта Гайворонского. Подсудимые говорят, что концерт игрался два раза, еще был мастер-класс Гайворонского. В папке с концертом Гайворонского 17 файлов. «Ну, давай! С серединки включи какой-нибудь»,— говорит судья помощнице.

Включают видео, на сцене музыкальный ансамбль. «А вот рояль»,— с места говорит Итин. Подсудимые смеются. Судья улыбается. «Видим, рояль черный, не белый»,— говорит судья.

Маноцков говорит, что музыканты играли концерт без денег, ему пришлось договариваться с ними, что деньги они получат потом, поскольку субсидия от Минкульта в то время пока не пришла.

Поднимается Серебренников и говорит, что декорации сцены — это сложная конструкция, которая требовала своих затрат. Делалась она для лучшей акустики в зале, поскольку цех белого не был приспособлен для музыкальных концертов.

Помощница щелкает по другому видеофайлу: на нем Борис Гребенщиков рассказывает про Гайворонского. Маноцков поясняет, что они просили Гребенщикова записать видео, чтобы он рассказал про Гайворонского. Судья говорит, что ей понятна эта запись, и просит включить следующую.

16:48. Судья спрашивает, когда игрался концерт по Штокхаузену. 29 июля 2013 года, говорит адвокат Харитонов. Он отмечает, что в деле есть расписание и данные о продаже билетов на концерт.

16:47. — Можно вопрос потерпевшему? — спрашивает адвокат Харитонов.— Есть ли претензии к концерту по Штокхаузену?

— К видео претензий нет,— говорит представитель Минкульта.

— А к событию? — уточняет Харитонов.

— То, что я увидел, к этому претензий нет,— говорит представитель Минкульта.

16:46. В зал заходит и свидетель Маноцков и встает у судебной кафедры. Судья Менделеева объявляет, что заседание продолжено.

Вскрывают конверт с диском, который вставляют в компьютер. На диске 16 папок с музыкальными произведениями на «Платформе» за 2013 год: авторский концерт Гайворовского, «Страсти по Никодиму».

Первым открывают видео с концерта ансамбля Покровского по Штокхаузену. На видео вступительные слова Маноцкова перед концертом.

Второе видео — также речь Маноцкова, но на нем начинается и музыкальное произведение. На записи видно сцену (камера установлена в зрительном зале), на которой шесть музыкантов ансамбля Покровского, а по краям колонны с инсталляцией. За музыкантами, на заднике сцены — лица людей.

Маноцков говорит судье рядом с каждым пюпитром стоит камера, она снимает лица музыкантов, лица выводятся на задник сцены. По словам Маноцкова, инсталляцию на колоннах по бокам им делал известный художник, называет его фамилию. Судья с интересом смотрит видео и задает уточняющие вопросы.

16:33. Судья уже в мантии сидит за своим столом и ждет участников. Входят Серебренников и его адвокат Харитонов. За ними Малобродский и его защитник Карпинская.

16:30. Вышла из зала помощница судьи и сказала, чтобы проходили все. Несмотря на то что нет Серебренникова, Малобродского и их защитников.

16:26. В зал прошли Итин и Апфельбаум. Серебренникова и Малобродского не видно.

16:17. Судья Олеся Менделеева в платье, без мантии выглядывает из зала: «Участники есть? Участники, заходите». У зала сидел только представитель Минкульта. Он заходит в зал. Больше из участников никого нет. Корреспондент ‘’Ъ’’ спаривает у судьи: «Только участники?» «Сначала участники, потом все остальные»,— отвечает Менделеева и уходит в совещательную комнату. Дверь в зал она оставляет открытой.

15:45. В суд начали пускать посетителей. На входе образовалась длинная очередь.

15:32. В 15:00 заседание не возобновилось. Эвакуация была произведена из-за угрозы взрыва. Примерно в 14:30 к суду подъехала полицейская машина, из контрой вышла кинолог с собакой. Они зашли в здание и начали проверять, насколько реальна угроза. Проверка продолжается до сих пор.

14:01. Свидетель Маноцков говорит с места, что заседание не прерывалась, что нужно решение судьи. Прокуроры вышли из зала. Входит судья.

— Граждане, эвакуация. Убедительная просьба покинуть задание,— звучит по громкоговорителю в зале суда. Поскольку проходит эвакуация, говорит судья, в заседании объявляется перерыв до 15:00.

14:00. Во время перерыва участники процесса обсуждают эвакуацию Тверского суда.

— Мещанский тоже будут эвакуировать,— говорит пристав у дверей.

— Что? — удивляется один из адвокатов.

Входит помощница судьи, ей говорят, что Тверской суд эвакуировали. Она отвечает, что уточнит, будут ли эвакуировать Мещанский суд. Мещанский и Тверской суды находятся в одном здании по адресу Каланчевская, 43.

— Выходим все,— говорит пристав.

13:42. Далее вопросы задает прокурор Михаил Резниченко.

— Вам Масляева знакома?

— Нет.

— В офисе бывали?

— Что значит? Я был во всех помещениях, которые находятся в цехе белого. Везде люди могли расчехлить инструмент, настроить его, где-то накладывали грим,— говорит Маноцков.

— Где вы подписывали договор?

Маноцков говорит, что не помнит. «На каком-то столе»,— добавляет он. В зале смех.

— Вы с Серебренниковым общались?

— Общались и общаюсь,— отвечает Маноцков.

— Нас интересует только «Платформа»,— говорит прокурор.

Маноцков говорит, что Серебренников был худруком. По словам свидетеля, он предложил Серебренникову мероприятия, которые он хотел бы видеть на «Платформе».

— К чему мы спрашиваем? У нас есть определенный перечень, который должны были провести в 2013 году,— поясняет судья.

Маноцков говорит, что большая часть мероприятий была согласовано заранее.

— Размер гонорара с кем согласовывали?

— Не с Серебренниковым. С Малобродским или с Вороновой. Когда мы общались с Малобродским, он уже уходил,— говорит Маноцков.

— Кто принимал решения об объеме финансирования предложенных ваших мероприятий?

— Объем финансирования обусловлен мероприятием. Я предлагаю мероприятие. Мы с продюсером составляем смету. Иногда я видел эти сметы. Я помню, что что-то в смету не помещалось. Например, мне говорили, хор у нас не может быть 150 человек. Конкретные суммы... Как сказать, мы шли не от суммы, чтобы ее освоить, мы шли от задачи. С Серебренниковым мы никогда суммы не обсуждали.

— Вы с Апфельбаум общались?

— Я один раз ей позвонил. Я боялся, что иностранные музыканты не успеют получить визы. У кого-то из знакомых получил ее номер, позвонил. Она сказала, что вникнет в этот вопрос. Думает, что все будет хорошо,— рассказывает Маноцков.

Его спросили, знает ли он Итина. Маноцков говорит, что узнал об Итине только, когда начался судебный процесс.

13:26. Далее адвокат Харитонов просит назвать значимые произведения на «Платформе» за все время. Маноцков называет Сергея Невского, который возглавлял музыкальное направление на «Платформе» в 2011-2012 году, его несколько оригинальных постановок, концерт «Катастрофа» Теодора Курентзиса.

— Много было,— говорит Маноцков.

— Обычно вы как гонорары получаете? — вновь спрашивает судья.

— У меня сейчас ИП. Получаю как ИП. До этого — на карточку.

Затем адвокат Ирина Поверинова спрашивает, сколько примерно музыкантов играли на «Платформе» за 2013 год.

— Какие-то десятки,— говорит Маноцков.

13:23. — Результат нашей работы во многом случился не только в 2013 году. Но во многом то, что мы делали тогда, помогло создать широкую молодую публику... Нам удалось (создать.— “Ъ”) широкую молодую публику для современного,.. — говорит Маноцков.

— Цели реализовали «Платформы»? — перебивает его судья.

— Да. Если вы придете в Австрию на современную музыку — ее будут слушать люди в среднем 60 лет. Если вы придете в Россию — возраст среднего зрителя будет в два раза меньше. Это, я считаю, заслуга «Платформы»,— говорит Маноцков.

— Вам гонорары как выдавали? Наличными? — спрашивает судья.

Маноцков говорит, что не помнит, но у него есть договор. Показывает договор.

— Малобродским был установлен порядок аккуратного отношения к авторским правам,— добавляет Маноцков.

13:18. — Вы гастролировали с музыкальными проектами? — уточняет судья.

Маноцков говорит, что это не входило в планы «Платформы».

— У меня как у куратора не было такой задачи. О чем шла речь? Обсуждалась идея, что наш опыт, который мне представляется чрезвычайно удачным, он будет распространен в различных областях и городах России. Что мы — как люди, которые почувствовали это на своей шкуре — поедем по городам,— говорит Маноцков.

Угу,— с места, себе под нос, говорит Серебренников. — Поехали».

Он имеет в виду уголовное преследование по «Платформе». В зале смех.

13:14. — Фестиваль (один из музыкальных фестивалей в рамках «Платформы».— “Ъ”) сколько по времени шел? — спрашивает судья.

— Больше недели. Все события были специальными заказами. Права остались у «Седьмой студии».

— Музыка специально писалась?

— Да, писалась. Это остается уникальным опытом. У нас был заказ на «Параллельное время», «Невозможные объекты», игровой фильм, Brave new world, <...>,— говорит Маноцков.

— Вы были куратором. Перечислите все концерты,— говорит судья. — Сколько было чисто музыкальных мероприятий?

Маноцков начинает читать и считать мероприятия. Всего у него получилось около 20 музыкальных мероприятий на «Платформе» за 2013 год.

— Для каждого писалась музыка под заказ? — уточняет судья.

— Нет,— отвечает Маноцков.

Затем считает, получается, что для восьми крупных музыкальных произведений музыка писалась специально, под заказ.

— Вы как-то касались музыкального оформления спектаклей?

Маноцков говорит, что отвечал только как куратор по направлению «Музыка». Далее он уточняет, что один раз на «Платформе» показали театральный проект, в котором Маноцков участвовал, но он ставился в США.

13:07. — Сколько у вас было репетиций? — спрашивает судья.

— Не меньше 10 точно.

— Это оплачивалось?

— Как и с кем мы договаривались. Обычно, когда музыкант подписывается на проект, он называет сумму, которая складывается из того, сколько репетиций ему потребуется, чтобы освоить этот материал,— говорит Маноцков.

Он поясняет, что бывает так, что музыканту нужно около четырех лет, чтобы освоить материал, «это сверхчеловеческие усилия».

— Это для вашего понимания, сколько нужно репетиций,— говорит Маноцков судье.

После он продолжает перечислять мероприятия на «Платформе». Он называет «Ночь неожиданностей».

— Это голландцы придумали форму бытования современной музыки. «Ночь неожиданностей» — потому что зритель не знает, чего ждать. Это был большой проект. Приезжали музыканты из Голландии,— рассказывает Маноцков.

13:05. — Расскажите про «Страсти по Никодиму»,— говорит адвокат.

— Это было сыграно два раза на страстной неделе. <...> Продюсером была Майя Дзо,— говорит свидетель.

— Вы специально написали «Страсти по Никодиму» для «Платформы»?

— Да-да. Мне была близка позиция composer in residence. Такая очень распространенная позиция в мире,— говорит Маноцков.

Он поясняет, что иногда композиторы бывают не очень хорошими менеджерами, поэтому используется позиция composer in residence — когда композитор является носителем какой-то музыкальной идеи и продвигает ее на проекте. Ему обычно заказывается основное произведение (в данном случае «Страсти по Никодиму), поясняет Маноцков. Далее Маноцков говорит про общую задачу для его направления и проекта «Платформа» в целом:

— Наша миссия была — войти в мировой контекст. Мы в какой-то момент — мы, как национальная культура — в каких-то отношениях от этих вещей оторвались. И многие вещи приходят к нам на десятилетия позже, чем в другие страны. И произведение Штокхаузена — была российская премьера. Его исполнил ансамбль Покровского.

13:01. — Кто пригласил Вячеслава Гайворонского? — спрашивает адвокат Харитонов.

Маноцков рассказывает, что первым его проектом на «Платформе» был концерт Гайворонского.

По его словам, переговоры с музыкантом начал Малобродский.

Судья задает уточняющие вопросы. Маноцков говорит, что сам он о своей позиции на «Платформе» беседовал с Малобродским «летом 2012 года». После, в 2013 году, он работал с Вороновой, и Малобродского уже на «Платформе» не было, говорит Маноцков. Дальше он рассказывает про концерт Гайворонского.

— Нужно было заказать партитуры. Очень подробно прорабатывался вопрос авторских прав. У «Седьмой студии» и сейчас остаются права на то, что было заказано. Так как планировался, его приезд из другого города, нужно было (найти место размещения).

— Во сколько это обошлось? — спрашивает судья.

— Порядок сумм — это цифра с шестью нулями. Я не вел конкретных переговоров по гонорарам, но это сотни тысяч рублей.

— Сами-то какую зарплату получали? – уточняет судья.

— Я попросил, чтобы я работал на общественных началах. Я получил 200 тысяч рублей как гонорар за свой проект «Страсти по Никодиму». Это один из самых больших проектов в моей композиторской биографии.

После Маноцков перечисляет другие музыкальные мероприятия, которые он сделал на «Платформе».

— Все, что касается современной музыки — любой бюджет увеличивается на порядок, если у музыкантов нет инструментов. Например, литавры или трубчатые колокола — это дорого. Для сочинения иногда нужно приобрести какие-то предметы, которые, в строгом смысле, не являются музыкальными инструментами. Это дорогостоящее (мероприятие),— говорит Маноцков.

12:45. Первым вызывают композитора Александра Маноцкова.

В зал входит высокий мужчина: местами его волосы тронула седина, он в сером свитере и синих джинсах.

— Я композитор,— отвечает он на вопрос судьи о том, кем работает.

Вопросы ему задает адвокат Дмитрий Харитонов.

— Какое у вас образование? — спрашивает Харитонов.

— Я получал музыкальное образование частным образом,— говорит Маноцков.

— Как вы попали на «Платформу»?

— В 2013 году мне предложил стать куратором направления «Музыка» у Серебренникова. До меня работал Невский. Далее я был куратором. Куратор — это такая роль, которую можно трактовать широко. В мои функции входило определение репертуарной стратегии и художественной идеологии направления «Музыка».

— Что вы сделали?

— Весь проект, площадки — это был один и тот же зал. Цех белого. Это такой типичный black box. Для музыкальных событий мы ставили наклонный партер. <...>. Наши события (музыкальные.— “Ъ”) были разбиты по календарю, а финансовые возможности были не бесконечные, хотелось сделать (максимально много мероприятий.— “Ъ”).

Маноцков говорит, что понимал свою задачу «в выведении на широкую публику людей», которые были новаторами, но о них мало кто знал. Далее Маноцков перечисляет мероприятия, поставленные на «Платформе».

12:36. Поднимается адвокат Ксения Карпинская. Она просит вызвать в суд трех свидетелей: Элеонору Филимонову, которая составляла бухотчетность «Седьмой студии» до Жириковой, аудитора Инну Лунину и сотрудницу Минкульта Марину Назарову.

Прокуратура не против вызвать Филимонову и Лунину; если будет указан адрес Назаровой, то будут не против и нее. Суд удовлетворил ходатайство частично: Филимонову и Лунину вызовут в понедельник. По Назаровой судья отказывает.

— Обеспечение явки Назаровой будет с вашей стороны,— говорит судья.

Далее поднимается адвокат Дмитрий Харитонов, который защищает Кирилла Серебренникова. Он говорит, что в суд вызвали трех кураторов «Платформы». Также он говорит, что просит посмотреть приобщенные к делу видео, чтобы эти кураторы пояснили, что показывается на видео. После всех материалов защиты — допрос Итина, добавляет адвокат Юрий Лысенко.

— Может мы допросим свидетелей, потом изучим видео, а они останутся в зале и прокомментируют? — говорит судья.

Харитонов поясняет, что лучше, чтобы видео и допрос велся сразу, чтобы свидетели комментировали происходящее.

12:30. Входит судья Олеся Менделеева. Проверяется явка: нет только представителя Минкульта — Людмилы Смирновой. Второй представитель на месте. «Я хочу передать вам больничный»,— говорит Серебренников. Отдает документ судье. Она читает.

Из документа следует, что на больничном Серебренников должен находиться до 29 ноября, то есть сегодня он мог оставаться дома.

12:21. За Резниченко входит Олег Лавров.

12:13. Выходит помощница судьи: «Все собрались?». «Да»,— говорят ей. Однако в зале нет прокуроров. Помощница уходит. Через пару минут входит прокурор Михаил Резниченко. Теперь все готово к началу процесса.

12:10. Судебное следствие находится на стадии представления доказательств, сегодня наступает очередь защиты. Гособвинению хватило меньше месяца, чтобы представить суду доказательства вины подсудимых.

12:10. Участников пригласили в зал. Не видно прокуроров и представителя Минкульта Людмилу Смирнову. Подсудимые все здесь — Кирилл Серебренников в черной толстовке с надписью «Миру-мир!» на спине. Слушателей сегодня полный зал — на трех скамейках разместились 14 человек.

---

Фигурантами по делу проходят пять человек. Среди них — режиссер Кирилл Серебренников, директор Российского академического молодежного театра (РАМТ) Софья Апфельбаум, бывший директор «Гоголь-центра» Алексей Малобродский, экс-гендиректор «Седьмой студии» Юрий Итин и продюсер Екатерина Воронова (находится в международном розыске). Их обвиняют в хищении не менее 133 млн руб., выделенных на проект «Платформа» с 2011 года по 2014 годы. Все фигуранты отрицают вину.

Роман Дорофеев, Ольга Лукьянова, Роман Шаталов