Контекст

«Семья народов» жила дружно, но несправедливо.

Вкратце напомним, о какой «неудобной нации» и о каких войнах за советское наследство шла речь в публикации «Огонька» (№ 32 за 2019 год). Термин «неудобная нация» принадлежит профессору Гарварда Терри Мартину, монография которого «Империя положительной деятельности. Нации и национализм в СССР. 1923–1939» опровергает постулат о русском народе как «угнетателе» национальных окраин и главном виновнике распада СССР. Профессор Мартин рассматривал СССР иначе: как империю, поставившую центр на службу окраинам, в результате чего русские и стали «неудобной нацией».

Впервые вопрос о том, кто кого «кормил» и «за чей счет» существовал СССР, был поставлен в политической плоскости в конце 1980-х, но в публичную сферу так и не вышел. Вскоре после того, как Иван Силаев занял должность председателя Совмина РСФСР (пять предыдущих лет он был, напомним, зампредседателя Совмина СССР), президенту Борису Ельцину был представлен доклад о многолетних и непубличных дотациях национальным республикам из общесоюзного «котла». Но на фоне «парада суверенитетов», который повсеместно шел под лозунгами «хватит кормить Россию», российские контраргументы остались, по сути, «для служебного пользования». Из интервью, которые экс-премьер решился дать только через десять лет после путча ГКЧП и распада СССР, следует вывод: у лидеров союзных республик достало сил на то, чтобы неудобная правда не стала достоянием гласности. Она фактически так и не вышла из стен правительственных кабинетов и даже на Съезде народных депутатов СССР свелась в основном к кулуарным перепалкам.

Вот как об этом рассказывает сам Иван СИЛАЕВ:

«Прежде всего выяснилось, что Россия являлась самой экономически угнетенной республикой, что она — гигантский донор для 12 других "братских" республик. Мы не субсидировали только Белоруссию и Латвию. Общие затраты на эти цели ежегодно составляли 45–50 млрд рублей, а это, в свою очередь, четверть общесоюзного бюджета, или треть всех денег, которые зарабатывала Россия! Для нас это открытие стало настоящим потрясением.

Когда стал формироваться бюджет СССР на 1991 год, я выступил от имени российского правительства с предложением сократить масштабы помощи и сделать ее адресной. А с этой целью создать фонд в размере 15 млрд рублей, из них вклад России должен быть 10 млрд.

Эти идеи на Съезде народных депутатов СССР многие просто не приняли. <…> Защита нашей финансовой системы вызвала отрицательную реакцию руководителей дотационных республик. Не случайно 19 августа 1991 года почти все они душой были на стороне путчистов…» (Силаев И.С., «Аплодисментов мы не ждали», 2001 г.).

А вот еще одно его свидетельство:

«…Я полагаю, эта группа (ГКЧП.— «О») отражала настроение многих союзных республик-дотационников. В СССР ведь было всего три донора — РСФСР, Белоруссия и Латвия. Понятно, две последние республики, можно сказать, не в счет. Считалось, Украина всех кормит, а она тоже была дотационной.

…В то время доллар был дешевле рубля. Мы выставили требование, что республика, получающая средства из этого фонда, должна возмещать их какими-то товарами. Например, Узбекистан, очень крупный дотационник,— хлопком, Украина — фруктами, овощами. Все это республики встретили с чрезвычайной раздражительностью и категорической непримиримостью. Действительно, кому улыбалась перспектива самим зарабатывать деньги… Тогда же мы внесли предложение о сокращении расходов на армию, что тоже было встречено в штыки. Но мы поступали правильно. Я и сейчас так считаю. Это были российские деньги, на которые кормились все. Когда-то это должно наконец кончиться» (Силаев И.С. «Я хотел расстрелять ГКЧП», 2001 г.).

Как была устроена советская система дотаций, того самого «экономического угнетения России», которую разоблачал премьер, мы, однако, в деталях не знаем и теперь. Тут одно из двух: либо союзный дотационный фонд существовал под грифом «секретно» даже в те времена и остается табу до сих пор, либо дотационный «акцент» являлся основой межреспубликанских отношений, а значит, был заложен под весь процесс перераспределения средств между национальными республиками и их российской метрополией. Ни в том, ни в другом случае это не меняет существа дела, но точки над «i» все же требуются. Надо полагать, рано или поздно их расставят историки.