Главный научный сотрудник Института международных исследований МГИМО Андрей Казанцев — о новой интеграционной структуре в Центральной Азии

В Ташкенте прошла вторая консультативная встреча глав государств «центральноазиатской пятерки» (Казахстан, Узбекистан, Таджикистан, Киргизия, Туркменистан). Саммит стал попыткой перезапустить процесс региональной интеграции, который в последние годы практически остановился.

Долгое время «центральноазиатская пятерка» пыталась найти оптимальную модель взаимодействия с участием ведущих мировых держав, рассматривая в качестве внешнего «локомотива» собственного роста и развития то США, то ЕС, то Японию.

Однако формат встреч 1+5 (США + страны ЦА, ЕС + страны ЦА, Япония + страны ЦА) никак не приживался. Казалось, что это в определенной степени должно было играть на руку России, которая долгое время рассматривала формат встреч 1+5 как механизм распространения в Центральной Азии влияния Запада.

При этом и Москва не оставляла попыток повести за собой «центральноазиатскую пятерку» — последняя встреча в формате 1+5 на уровне глав МИДов прошла в октябре в Ашхабаде.

Тем не менее, перепробовав разные варианты, в итоге государства Центральной Азии предпочли создавать новую структуру самостоятельно. Как ожидается, в долгосрочной перспективе это станет более эффективным способом укрепить стабильность и сотрудничество в регионе, а также даст возможность странам Центральной Азии выступать в отношении внешних игроков единым блоком.

Решения ташкентского саммита могут продвинуть сотрудничество по ряду вопросов, связанных с торгово-экономическими отношениями.

В частности, президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев предложил учредить Инвестиционный форум стран Центральной Азии, а также проводить ежегодные встречи руководителей торгово-промышленных палат. С момента начала реформ в Узбекистане объем его торговли со странами региона вырос более чем в два раза, а число совместных предприятий — в четыре раза. Поэтому усиление взаимных инвестиций стран региона — вещь вполне реальная (ранее внутрирегиональные инвестиции существовали прежде всего в контексте казахстанско-киргизских отношений).

Еще одна актуальная проблема — использование транзитного потенциала Центральной Азии. Для этого потребуется улучшение транспортной системы внутри региона. Механизмом реализации этой идеи может стать формирование Совета по транспортным коммуникациям.

Кроме того, Казахстан предложил заключить Договор о добрососедстве и сотрудничестве в целях развития Центральной Азии в XXI веке, где будут отражены базовые принципы взаимодействия между государствами региона. Принято решение и о проведении регулярных совещаний министров иностранных дел в форме политических консультаций и экспертных встреч.

Все это должно способствовать более эффективному решению вопросов региональной безопасности.

В числе прочих факторов новый этап взаимодействия между странами региона стал возможен потому, что Узбекистан при президенте Шавкате Мирзиёеве сумел разрешить целый ряд накопившихся при Исламе Каримове проблем в сфере безопасности и продвинуться в решении вопросов водно-энергетической сферы во взаимодействии с соседями, прежде всего с Таджикистаном и Киргизией.

Впрочем, говорить о формировании полноценной региональной интеграционной организации пока преждевременно. На данном этапе речь идет только о создании «группы» стран (образцом может служить «Вышеградская группа» в Европе).

Для того чтобы «пятерка» начала превращаться в реальную международную интеграционную структуру, надо решить еще много вопросов. И прежде всего полностью урегулировать конфликт, связанный с водно-энергетической сферой — разделом воды рек Сырдарья и Амударья.