Игорь Гулин о Зданевиче в ММСИ

В ММСИ на Гоголевском открылась выставка «ЗДаневич: ЗДесь и сейЧАС», приуроченная к 125-летию грузинского авангардиста. Это отчасти архивное разыскание, отчасти — игривое посвящение: большую часть экспозиции занимают вариации современных художников на зданевические темы

Художник, писатель, поэт, теоретик, ученый, изобретатель и трикстер Илья Зданевич — одна из невидимо-центральных фигур истории русского модернизма. В сформировавшемся во второй половине прошлого века авангардистском каноне Ильязд, как он сам себя называл, оказался немного на вторых ролях, в тени великих друзей и знакомцев. Из этой тени он связывает все и вся: Тифлис, Петроград, Москву и Париж (в последнем он провел большую часть жизни — с 1921-го до самой смерти в 1975-м); русский и итальянский футуризмы (в отличие от презиравших Запад товарищей, Зданевич вел интенсивную переписку с Маринетти); Пиросмани и Поплавского (в разные годы он вытащил обоих из безвестности); заумь и дада; авангардный театр и парижскую моду (он дружил и сотрудничал с Коко Шанель). За свои восемьдесят с небольшим лет он написал сотни манифестов, устроил десятки провокаций и не терял запала почти до самой старости. В отличие от большинства художников и писателей парижской диаспоры, Зданевич, кажется, не особенно страдал от ностальгии. Возможно, потому, что для него почти не существовали границы — между государствами, языками и видами искусств. Кажется, именно из-за этой ускользающей космополитичности он и оставался довольно долго прежде всего фигурантом биографий многочисленных писателей и художников, в судьбе которых принял участие. В последнее десятилетие ситуация немного исправилась: на русском была издана довольно большая часть его наследия, несколько лет назад прошла ретроспектива в Пушкинском.

Выставка в ММСИ, как легко догадаться из названия, скорее деканонизирует художника — ищет в нем материал для сегодняшнего дня. Кураторы Василий Власов и Михаил Погарский специализируются на игривых интервенциях в историю русского модернизма. Год назад здесь же прошла их выставка «По следам Гумилева» — результат «арт-экспедиции», в которой художники проехались по маршруту эфиопского путешествия Гумилева, собирая (а иногда симулируя) артефакты, а потом превращая их в забавные ассамбляжи. Выставка о Зданевиче позиционируется как вторая часть того же проекта. (У двух этих персонажей больше общего, чем может показаться: оба увлекались сонетами, оба обожали Африку, Зданевич даже был одно время женат на нигерийской принцессе.)

В экспозицию входит довольно много вещей самого Ильязда. Прежде всего, это фрагменты из сборника «Поэзия неведомых слов». Книга эта задумывалась Зданевичем как акт литературной политики, в какой-то мере — объявление войны. Врагом было появившееся на парижской сцене в середине 1940-х движение леттристов во главе с румынским эмигрантом Исидором Изу. Леттристы ратовали за радикальную редукцию художественных средств, отказ от всевозможных изысков во имя чистой буквы и минимального жеста, большую часть авангардистов старшего поколения они объявляли консерваторами и норовили скинуть с парохода современности. Для Ильязда леттристы были выскочками, покушавшимися на достижения родных ему футуризма и дада.

В 1949 году, чтобы продемонстрировать первенство старших, Зданевич созвал четыре десятка поэтов и художников, включая Матисса, Шагала, Пикассо, Джакометти, Арто, Арпа, Хаусмана, Балля, Тцара и Поплавского, а заодно опубликовал и друзей-футуристов — впервые представив покойных Хлебникова и Терентьева и живого Кручёных органичной частью европейской поэзии. Сам Ильязд взял на себя оформление. Получился шедевр типографского искусства, маленькая энциклопедия авангардных приемов, минимизированных до серии жестов — визуальных и языковых.

На выставке рядом с оригинальными листами «Поэзии неведомых слов» висят переводы. Причем переводы такой же двойной природы — поэтические и визуальные. Кураторы собрали команду молодых дизайнеров и предложили им упражнение в стиле: каждый из листов — своего рода оммаж авангардистской книге художника, выполненный языком современного графического дизайна. Однако рядом с невероятно лаконичным изяществом книги Ильязда их разбитная игра шрифтов выглядит утомительно манерно и пусто.

Примерно такое же ощущение и от большей части выставки: собранные Власовым, Погарским и рядом приглашенных художников инсталляции, имитирующие машины по созданию автоматических стихов, ассамбляжи из открыток и пустяков, собранных по местам ильяздовских странствий, фантазии с грузинским колоритом, кокетливый бук-арт. По преимуществу эти безделушки выглядят настолько нейтрально, что за них сложно зацепиться взглядом. «ЗДесь и сейЧАС» — образец антиавангардной чувствительности, чуждающейся не только всякой воинственности, но и малейшего стремления к поиску новых форм. Тем интереснее выглядят даже самые незначительные вещи самого Зданевича (помимо «Поэзии неведомых слов», на выставке — книги и афиши), в которых трюком оказывается изгиб каждой буквы.

«ЗДаневич: ЗДесь и сейЧАС». Московский музей современного искусства на Гоголевском, до 2 февраля